Сергей Попов. Незнакомые (рассказ)

Самое начало января. Только недавно отшумел Новый год, отхлопала артиллерия пиротехники — без пожаров, слава богу, обошлось в этот раз — позади поздравления, застолья с холодцами, оливье и водкой в запотевших рюмках. Время повального похмелья и сожалений, данных и уже нарушенных обещаний, долгожданных встреч и болезненной разлуки, шальной удачи, слёз, пощёчин, случайных радостей и постпраздничной меланхолии, когда во рту ещё чувствуется привкус дешёвого коньяка и колы с мандариновой закуской, а перед опухшими стеклянными глазами — начало серой трудовой недели. И вроде отдыхали, но отдохнули как-то мало и не так, как хотелось бы. Январь. Первый месяц года, а народ уже выдохся, помялся, настрадался и успел натворить всякого — в большинстве своём такого, от чего волосы рвать на голове положено. Скорее бы тебя, январь, перелистнуть, что ли, — тяжко что-то, во рту пересохло и телу неможится…

Андрей долго перед выходом всматривался в гардеробное зеркало, в туманное лицо своё, — изменений искал к лучшему, что всем после боя курантов автоматом задарма даются: ауры над головой — на удачу или, может, в глазах какого-то прозрения. Нет, ничего такого так и не отыскалось. Здоровье только, кажется, за каникулы подорвалось — ну оно и понятно: каникулы, праздники, дружочки, где-то переборщил с крепким… Тогда, возможно, какое-то переосмысление реальности наступит, едва ступишь за порог? Андрей на это последние свои надежды поставил, как на счастливое число в казино. Вдруг, а? Обулся, шарф потуже, тёплое пальто на все пуговички — да на выход.

В подъезде голый по пояс сосед с пятого этажа нежится на грязном коврике, перегаром дышит. У него выходные продолжаются. Кулаки и рожа в кровь разбиты, осколки валяются — нахулиганил по пьяни, стекло разбил. Холодина стоит, как в морге. Так и помереть недолго. Андрей в чувства минут десять его приводил — без толку, не растолкать. Накрыл пальто, шарф под голову сунул. Знал бы, и вовсе не одевался. Набрал 112. Раза с пятого пробился.

— Диспетчерская.

— Доброе утро, тут человек в подъезде без сознания, в крови.

— Алкаш? Все бригады на вызовах. Простите. До свидания.

— Постойте… Нелюди вы, что ли?

— Он вам кем приходится?

— Да какая разница — кем? Ну сосед…

— Он пил? Запах есть?

— Человек без сознания и в крови! Вы слушаете меня хотя бы?

— Ладно… адрес говорите.

Дождался, как примерный гражданин, «скорой». От злости трясло. 09:07 уж на часах. На работу опоздал, конечно. Да и черт бы с ней. Попозже позвонит, напишет, оправдается… Зато вон, человека спас. Святое дело, можно сказать, сделал. Ему же, дураку, больше всех надо.

— У него переохлаждение, — сухо сообщил молодой фельдшер с модной бородкой, вдвоём с напарником укладывая на носилки соседа, укутанного в плед, словно младенец. — Ещё бы час — и, наверно, не только нас уже вызывать бы пришлось…

— Жене-то сообщите хоть.

— Сообщим обязательно. Не волнуйтесь. Хорошего дня.

Захлопнулись двери, хрипнул движок, покатилась бело-красная «газель», мерцая синими слепящими мигалками. Ну, дай бог, теперь отогреется, оклемается.

Нет, действительность тоже неизменной осталась. Чуда не случилось. Надежды не оправдались. Не одну ещё припаркованную карету скорой помощи Андрей заметить успел, пока к автобусной остановке торопился. Будто с недавних боевых действий раненых по домам собирали. Празднички закончились хорошо не для всех…

Уличные тонкошейные фонари давно отключили — посветлело, хотя так и не скажешь. Лёгкий морозец. С серо-голубого небосвода валится белоснежная стекловата и сразу же тает, в грязь превращается, в месиво. Что-то с человеком её роднит: тому тоже стоит дна лишь раз коснуться по неосторожности — и чернота, как коррозия, разъест и изнутри, и снаружи безвозвратно. Толпа на остановке сонно сопит, в слякоти вперемешку с реагентом топчется, зябнет. Автобуса всё нет и нет. Андрей отписался в «вотсапе» начальству, что опаздывает. На звонок не осмелел. Две серые галки всплыли — дошло сообщение, теперь не потеряется. Ахинею пришлось наплести про врача — так поверят. Правда нынче не в почёте.

Подоспел 650-й, до метро курсирует. Уже битком набит, будто товарняк подогнали. Андрея сзади против воли подхватили, внесли, в дальнее окно вдавили. Сумка там за кого-то лямкой зацепилась, не вытащить. Как в тисках зажатый стоял, балансировал на поворотах кое-как — и руку не выставить, а во внутреннем кармашке вибрация — ответ пришёл. Начальство, наверно, неистовствует. Надо срочно достать, прочесть… Нервы теперь до самой работы не отпустят. Андрей, чтоб отвлечься, глазами за улицу хватается, за снесённый подчистую кинотеатр, огороженный от любопытных забором. Бетон-то не жалко — жалко память, детство. Второго такого не построят все равно. Калька получится.

Читайте журнал «Новая Литература»

На остановке народу вышло меньше, чем зашло. Слева местечко появилось — Андрей туда. И сумка на месте, целая. Кокосовыми духами повеяло. Девушка села визави в красной пуховой куртке, волосы русые прибрала, поправила юбку, из пластикового пакета в розовую полоску достала плеер, книжку в яркой обложке. Ю Несбё «Снеговик». Андрей о таком авторе разве что где-то слышал. В телефоне, вопреки ожиданиям, простое «ок» от шефа. Немного отпустило. Зато на почту уже с утра пораньше понабросали всякого: одному статьи отправить, второму — фото, ещё кому-то чего-то получить невтерпёж. А вон человек к чёрной плитке не приклеен — книгу читает, по чужим иллюзиям, как по лужайке, босиком прогуливается, счастливый. Девушка изредка прерывалась, заглядывала в забрызганное, в разводах, окошко — сколько там ещё ехать осталось. Да тут не ошибиться: метро — конечная. Андрей краем глаза на неё посматривал. Кареглазая, круглое личико, веснушки… Невольно мыслями осторожно подполз, как змей, про телефон позабыл, про дела. Голос её себе стал представлять, ключики к диалогу подбирать. Зачем? И почему она? Не знает. Заинтересовала просто, как оно часто бывает. Не хотел унимать фантазию, давать замешанным краскам загустеть. Начал к девушке декорации несуществующей жизни примерять, фоны. Как могло бы быть, если… И пошло-поехало: кафешки, киношки, цветочки, вкусы одинаковые во всём, как под копирку, одни наушники на двоих, прогулки за ручку по вечерней Москве, эйфория от встреч и от её ожиданий, страсть, истома, многочасовые разговоры, полные чепухи, и цветение души, изящность каждого момента, удушливые раздирающие грёзы, и всё под фортепианную игру. Мечтатель. Как кадры фотоплёнки мотал вперёд эпизоды, жадно, ненасытно. Наглел и заходил ещё дальше — вот семья, вот трое уже стало, общий снимок в рамочке в спальне стоит, обеды, ужины в узком кругу, быт, круговерть событий — всё как у людей, в общем. Остановился на грустном — что вовсе не с ней сейчас, что один давно, что в тесном автобусе трясётся наравне со всеми. Засмотрелся на девушку, забылся, а она взгляд Андрея перехватила, стрельнула в ответ глазами оценивающе. Андрей поспешил отвернуться, зачем-то на стоптанные свои ботинки уставился, смутившись. Смотрела долго, чувствовал это. Неловкие секунды. Наверно, тоже с ним стала что-то кисточками мазюкать на облачном ватмане, а может, просто сквозь него смотрит, не замечая…

Конечную объявили. Двери раскрылись. Народ повалил. Андрей на девушку посмотрел ещё раз — улыбнулась. И он тоже. Оба из автобуса вышли на холод и — разными дорогами до метро. У Андрея предательски язык отсох, упустил все шансы — и познакомиться, и номер спросить. Нелепая ситуация. На станции потеряли друг друга. Андрей искал её безуспешно в толпе, тянул шею. Сколько таких вот в красной куртке? Голова закружится. Уехал ни с чем, с пустотой внутри уехал, со злостью на себя, на дурака такого бестолкового.

Весь день о незнакомке думал, вздыхал. С работы плёлся медленно — куда спешить-то? К четырём бетонным стенам? В мысли тёмные погрузился, застрял в них, как в чёрном омуте.

Родной район встретил Андрея жёлтыми огнями фонарей, окон, неоновым сиянием вывесок. Ветер поднялся, похолодало ощутимо. Андрей на остановке в самый угол забился, за дорогой следил — когда же автобус? Знакомый 650-й подъехал, запыхтел. Андрей теперь у окошка уселся, задремал. Рядом подсел кто-то, чуть толкнул. Андрей повернулся, не поверил себе, заморгал. Та самая. Не узнала его. Через несколько станций вышла, а он следом. На переходе нагнать успел, осторожно дотронулся. Девушка наушники вытащила, изумилась:

— Мы знакомы?

— Утром в автобусе ехали, помните?.. Вы книжку ещё читали…

— Так это вы?! Куда же вы исчезли?

— Я вас потерял. И думал навсегда.

— Ну так не теряйте больше. Я — Светлана.

— А я — Андрей.

И встали, улыбнулись друг другу, как взрослые дети, прохожим мешаясь. Хорошо всё-таки начался год. Со случайностей. С волшебства.

 

 

 

 

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.