В старом городском парке танцевала женщина. Она легко «порхала» над землей, подчиняясь ритму ей одной слышимой музыки. За ней внимательно наблюдал сидящий на дальней, полу развалившейся лавочке  худой, высокий мужчина. Прохожие спешили мимо, немало не смущаясь и не интересуясь танцующим на зеленом ковре травы, человеком. У всех были свои, неотложные и очень важные дела…
Она с детства любила цветы, но особенно почему-то обожала одуванчики. Иногда они с родителями выбирались в лес – отец был военным – дома его видели редко, поэтому каждый совместный поход на прогулку – в лес, или в парк надолго «застревал» в памяти детей – двух абсолютно непохожих друг на друга сестер. Старшая после таких прогулок заваливала дом букетами одуванчиков.
– Опять ты это убожество в дом тащишь, – возмущалась строгая мать резким и громким голосом.
– Они же красивые, – искреннее не понимала материнскую неприязнь к ярким желтоголовикам дочь.
– От них одна грязь в доме! На руках – разводы от сока, на столе – пыльца от цветов. Через пару дней они соберутся в полет – ищи их тогда по всей квартире, собирай с паласов…
– Я соберу, – тихо и спокойно отвечала дочь.
– Естественно! Кто же еще убирать будет? Не я же притащила в дом этот сорняк!
– А листья молодых одуванчиков в салаты класть можно, – не сдавалась дочь.
– И что ты хочешь этим сказать? Что ты их для салата принесла?!
– Нет, конечно, – беззаботно смеялась старшая, – лето на дворе, они уже цветут, у них вторая «молодость», которую в салат не положишь. Просто красиво – смотри, какой я венок сплела – правда, здорово?!
– Да ну тебя с твоими глупостями! Не приноси больше это безобразие в дом!– раздраженно отворачивалась мать и принималась за свои дела.
Даже своего сурового отца-майора, она умудрилась уговорить каждый год фотографировать ее на одуванчиковой поляне рядом с домом. Получалось забавно – она росла, а одуванчики оставались такими же! Понятно, что каждый год вырастали новые, и, наверное, у каждого из них было свое, неповторимое «лицо», но для людей-то они все были одинаковыми – такими же, как и пять лет назад… Отцу, правда, такая идея не очень нравилась, но отказать в маленькой просьбе старшей – серьезной и благополучной дочери, он не мог.
Это младшая почему-то выросла лентяйкой и любительницей мальчикового внимания. Впрочем, почему же «почему то»? Красивая она была в отличие от своей старшей сестры, слишком худой, со слишком выдающимися скулами, со слишком удлиненным овалом лица…К тому же слишком серьезно относящейся к жизни. В четвертом классе она случайно услышала, что ее сестра, которая осенью должна была идти в первый класс, не умеет читать, поэтому ее ни то, что в «приличную» школу с «повышенными» знаниями, в которой училась старшая, но даже просто, как сказала расстроенная мать в более-менее «нормальную» школу не возьмут! А у замученной работой и домом матери, и, тем более, у вечно марширующего на плацу или мотающегося по полигонам отца, нет сил и времени заняться этим сложным делом. Не говоря уже о том, что не больно и хотела хоть чему-то учиться эта красивая, голубоглазая, кудрявая, похожая на фарфоровую куклу «барышня». Никому ни слова не говоря, старшая после школы сажала сестру на диван и упорно учила ее читать. По какому-то своему собственному методу, терпеливо, не обращая внимания на слезы, крики и истерики, она за пару месяцев добилась того, что сестрица не просто складывала «м-а, м-а», а вполне сносно читала букварь для первого класса. С этого самого замечательного времени как-то так исторически сложилось, что все уроки младшей делались с помощью старшей. И все шло замечательно, пока она не окончила школу. С золотой медалью, естественно. Вот тут-то кривая успеваемости «куколки», которая стала еще больше похожа на чудо из фарфора взглядом, не особо обремененном проблесками мысли, резко пошла вниз. Впрочем, саму младшую это не беспокоило – она «купалась» во внимании мужчин, а что еще девушке надо для счастья? Учеба – это для таких «дурнушек», как ее сестра. Как же ей еще устроиться в жизни, кроме как через красный диплом?!
Во время выпускных экзаменов произошло маленькое событие, после которого за старшей сестрой, кстати, с легкой руки младшей закрепилось прозвище – «Одуванчик». В то время «классный» поэт неожиданно для всех решил свести счеты с жизнью. Попытка эта к счастью не увенчалась успехом. Лежа в больнице, он наотрез отказался видеть кого-либо кроме нее, которую считал единственным другом. Когда она пришла его навестить, они долго разговаривали в больничном парке, обнесенном высоким забором. Рядом прогуливались весьма интересные личности. Один из них пытался «стрясти» с березы яблоки, второй ходил взад-вперед по дорожке и, проходя мимо парочки, громко смеялся. В конце концов, они перестала обращать на них внимание, и разговор вполне миролюбиво тек, не задевая «подводные» камни поступка, приведшего одноклассника в столь непривычную обстановку. Но тут неожиданно за их спинами возник человек в больничной одежде. Выражение его лица было милым и вызывающим бесконечное доверие, но правую руку он почему-то держал за спиной. Друг тут же вскочил и попытался загородить девушку, но романтик в полосатой пижаме, отодвинув его в сторону, вытащил из-за спину руку… В ней был зажат огромный белый одуванчик. Не переставая улыбаться, он преподнес как самый роскошный букет, цветок, каким-то чудом не отправившийся по дороге «в полет»:
– Возьмите, девушка, вы так на него похожи…
Потом он исчез, так же внезапно, как появился, оставив после себя, улыбку чеширского кот и ощущение  нереальности происходящего. Самое удивительное было то, что она смогла донести этот необычайно огромный и пушистый подарок до дома! Там она брызнула его лаком для волос, и белоголовый цветок  долго стоял на ее столе…С этого дня все стали звать ее Одуванчиком. И ладно бы только в семье! Одноклассники, подруги и даже друзья родителей все стали называть ее не иначе, как «Одуванчик», как будто не было у нее красивого и звучного имени…Впрочем, девушку это не смущало. Платье на выпускной она выбрала себе в «одуванчиковом» стиле – желтое, летящее, а светлые, распущенные волосы добавляли еще большего сходства с этим завсегдатаем дворов.  Прозвище «приклеилось» к ней намертво, и даже плавно «перетекло» в институт, куда поступили трое подруг-одноклассниц.
– Вы, на самом деле, удивительно похожи на этот цветок – это были первые слова, которые она услышала на посвящении в студенты от любимца девушек всех групп и курсов экологического факультета.
– Кто бы мог подумать, что эта тихоня такого парня себе «оторвет», – не преминули съязвить окружающие красотки, искренне непонимающие – что мог найти в Одуванчике – надо же какое гениальное прозвище для этой невзрачной худышки! – отличник, а по совместительству солист институтской рок-группы и неизменный участник «КВН»ов – студент-четверокурссник. Он, наверное, вряд ли и сам мог бы точно определить – что именно он «нашел» в ней.
Пока студентки недоумевали и одновременно ненавидели Одуванчика – она как то незаметно, тихо и естественно вышла замуж за институтскую звезду. Пересуды по поводу новой семьи не утихли даже тогда, когда все увидели, как у этой весьма худой особы куда-то пропала талия – предмет зависти однокурсниц, сидящих на бесконечных диетах, и вопреки всем физическим законам чересчур быстро начал расти живот. В это время муж, окончивший институт с красным дипломом, и успевший немного поработать в неплохом НИИ, резко решил сменить профессию. Одуванчик с огромным животом, который вдруг сделался «столешницей», с присущий ей аккуратностью, старательно переписывала все условия поступления в вожделенный для мужа институт…
Новеньким, вторым по счету красным дипломом, молодой муж хвалился уже перед двумя домочадцами – женой и трехлетним сыном, который, конечно, не мог оценить масштаб праздника, да и вообще понять – что происходит, но был отнюдь не прочь повеселиться с родителями в новой, маленькой, но удивительно уютной квартирке…
– Давно что-то вы к нам не заходили? У вас все нормально? Как сын? – Одуванчик от неожиданности вздрогнула, услышав прямой вопрос, заданный  громким и резким голосом матери. Через пол минуты она уже отвечала заученным тоном:
– Все хорошо. Сын? Как всегда – отличник и радость школы и семьи. Зайдем как-нибудь…Просто времени совсем нет…Ты же знаешь – олимпиады, конкурсы, научные чтения, сама понимаешь. Как посвободнее будем – зайдем, конечно.
Она быстро повесила трубку, чтобы мать не успела еще что-нибудь спросить…Что-нибудь такое, отчего она потом долго будет реветь – и от того, что ей приходится лгать, а она вранью с детства не «обучена», и от того, что на самом деле происходило в ее жизни, и о чем она старалась не только никому не говорить, но и не думать. Жила по заведенному кругу – работа, учеба сына, дом…Пыталась «просто жить». Не думая ни о чем…Но почему-то «не думать» с каждым днем становилось все труднее…
Старалась не вспоминать о своей когда-то счастливой семейной жизни…Да и вообще о семейной жизни…Только из этого почему-то мало что получалось…
– Ну, сколько можно заставлять нас мыть руки?! Мыли только что!
– Не ругайся, пожалуйста, я как вспомню эту страшную больницу…Это ужасно… Я так боялась, что наш сын…Я не хочу, чтобы он…
Дальше она не могла продолжать говорить потому, что всегда начинала плакать.
– Прошло все! Все! Весь город уже обработали, нашему сыну ничего не угрожает, успокойся уже. Да и что ты преувеличиваешь? Ну да…были жертвы. Пару человек всего…Никогда не думал, что ты такая…чувствительная…Вроде всегда нормальная была, разумная… Я завтра задержусь на работе, меня не ждите, сами ужинайте.
Потом эти задержки стали «доброй» традицией. А потом он просто однажды не пришел домой, а прислал своего друга за вещами. Вот как-то так просто и обыденно «умерла» ее семья. Семья – ради которой она жила, отказавшись от заманчивой перспективной работы. Мужу предложили преподавать в институте, разве может она поступиться его интересами?
– Ты дома нужнее, – сказал он ей. – Сын еще маленький. Создавай уют, жди нас, люби, заботься – что может быть лучше для женщины?!
И она ждала, создавала, любила, заботилась, «училась» вместе с сыном, гордилась известным в городе юристом, который – вот счастье-то – был ее мужем…
Только через год мать узнала, что от Одуванчика ушел муж –некрасиво, не по-мужски и тогда она поняла, вернее, попыталась представить как жила ее дочь этот год.
– Почему ты нам ничего не говорила? Почему?!
– Я думала – я справлюсь…Папа же всегда говорил – ты сильная, ты можешь. Ты должна…Я хотела так, как он говорил…Не хотела вас расстраивать.  После ухода отца сына начало раздражать слишком пристальное внимание матери, ее нескончаемая опека. Если он задерживался после школы всего на час – мало ли какие интересы могут быть у десятиклассника?, она могла позвонить ему раз двадцать за этот несчастный час и вызвать море насмешек его друзей…
– Я волнуюсь, где ты?..
– Со мной все нормально. Скоро буду. Не звони уже, хватит! Слышишь? Не звони!
В один из осенних дней, когда она как обычно в последнее время сидела рядом с телефоном, ожидая возвращения сына, пришел муж…Бывший, но почему-то сохранивший ключ от их квартиры.
– Дома сидишь? Одна?! Неудачница.  Никому не нужная, старая, вылинявшая тетка. Зачем ты золотую медаль вызубривала? Диплом красный выучивала? Ты же никто и звать тебя никак! Меня весь город знает? А ты кто? Домработницо-поваро-уборщицо-нянька? Самой-то от себя не противно? Я до сих пор как вспомню про это бесконечное мытье рук – тошнить начинает. На себя давно в зеркало смотрела? Как ты опустилась – младше меня, а уже старуха…
– Ты же меня любил..когда-то…
– Тебя?! Любил?..Да разве можно тебя любить? Мне надо было просто серую мышь найти, чтобы многого не требовала. Да у меня бабы через два месяца после свадьбы появились…Да ты мне…
– Это не правда…Ты говоришь это специально. У нас все было хорошо тогда…У нас сын такой…умный, красивый…Такие дети только от любви бывают…
–  Не смеши! Такие дети бывают от наследственности. У него есть в кого быть таким. У него отец приличный. А тебя в психушку давно пора сдать, чтоб жизнь людям не портила. Мне сын каждый день жалуется – ты его достала! Слышишь ты – до-ста-ла. Заведи себе мужика и названивай ему, сколько влезет. Или собачку заведи – чтоб было с кем выть. А сына не трогай. Если не оставишь его в покое – заберу к себе, и квартиры лишу. Ты знаешь – я смогу…
– Это же мои родители нам покупали…Зачем ты так? А сынок…Ну, как же…он же сын, он же ребенок…Я же только для него…
Что еще наговорил бывший муж было уже не важно, она просто не смогла его слушать, физически – в этот вечер ее в первый раз увезла «Скорая». Потом их было еще много – и телефонных звонков и приходов бывшего мужа и после них – белых машин с красными крестами и больниц…Вернее, больница была одна, только дней, проведенных в парке за высоким забором, было много…И с каждым годом их становилось больше…
Квартиру бывшему зятю «оттяпать» не удалось, но он забрал то, что было гораздо ценнее – «нормальную» жизнь старшей дочери.
Одуванчик всегда была спокойная, молчаливая, «непроблемная». В отличие от младшей дочери – истеричной, меняющей с завидным постоянством кавалеров, с бесконечными отставаниями в учебе…Не то, что старшая – отличница. Мать всегда считала – со старшей ничего «такого» случиться не может – она слишком серьезная, спокойная, «трезвомыслящая», потому все внимание отдавала младшей…Как она теперь себя ругала, что не доглядела, не заметила, не поняла. Рыдала, просила прощения. Только оно уже было не нужно…По крайней мере, Одуванчику точно. Она уже не могла его «оценить». В ее «новом» мире не было зла, предательства и несчастья…
Одуванчик каждый день гуляла в старом парке. Она на цыпочках ходила по лужайкам – боялась помять цветы.
– Им больно, они же живые – светло голубые глаза наполнялись искренними слезами. За эти годы она нисколько не изменилась – была все такой же слишком худой и немного нескладной.
Сын Одуванчика жил в семье отца, и ему было категорически запрещено звонить и писать матери…Ему это вначале даже понравилось – у отца – новая, молодая и красивая жена, на нее так приятно смотреть. Наконец-то тебе никто не звонит, не беспокоит, не волнуется, не помогает! Никто не звонит…не помогает… не беспокоит…Никто не волнуется…Никто не…Никто…Почему-то в голову постоянно начали «лезть» мысли о матери. Эти непрошенные гости молча пробирались в закоулки памяти, вызывая из самых глубин воспоминания, о которых он так старательно пытался избавиться. И память с излишней услужливостью «листала» и «перелистывала» альбом с его детскими воспоминаниями. Вот они втроем гуляют в парке – папа в синем галстуке, мама в клетчатом платье и он в зеленой футболке и синих джинсах выглядывает из-под низко опущенных лап старых елок. Вот они играют в шахматы, и он, не сдерживая радости от «обыгрывания»  папы, сжал кулачки и улыбается самой «широкой» улыбкой, на которую только он был способен. А это уже школа – самый престижный в городе лицей – он гордо шагает в первый класс, держа за руки родителей – с одной стороны – маму, а с другой – папу. Сзади печатает крупные шаги дед, рядом с ним семенит бабушка с огромным букетом. Это они привезли с огорода чудо садового искусства, но слегка переборщили с размерами – когда первоклассник взял его в руки – видимой из-за букета осталась только его светлая макушка… Здесь они катаются с горки – мама взвизгивает от страха, а папа солидно позирует сыну-фотографу…Это уже юг – Черное море – по жизни худенькая мама, папа в ластах и маске для подводного плавания, он сам – в желтом надувном жилете…Вот выпускной – он нескладный – худой и высокий в белой рубашке, с синей лентой через плечо: «Выпускник»…Рядом отец…А мать…Она есть…Но она не та мать, которую он любил…
В конце концов он то не виноват, что мать стала такой…У него своя жизнь и он должен ее построить. Должен…Кому? Себе? Жизни? Людям? А как же мать? Ведь это ей он обязан своей любовью к учебе и желанием все сделать на «пять с плюсом». Вдумчивым отношением к жизни, не желанием размениваться на мелочи. Состраданием к младшему брату – у тети от первого из нескольких ничем хорошим незакончившихся браков был сын – почти совсем глухой от рождения. Это волшебное «почти» оказалось для сына Одуванчика решающим. Он, как когда-то в юности его мать, стал заниматься с мальчишкой и научил его понимать речь и даже самому пусть не четко, с аппаратом, но говорить. Тетке заниматься этим было абсолютно некогда и не интересно.
Не смотря на заманчивые перспективы жизни в большом городе он все-таки вернулся в городок со старым парком…Он сам не мог объяснить – почему и когда к нему пришло чувство какой-то неосознанной вины перед матерью, перед ее поломанной жизнью, вины за сытого и довольного отца, который, как и младшая сестра Одуванчика, «поменял» уже третью по счету семью… А оно – это чувство – мешало жить и наслаждаться заслуженными плодами отличной учебы. Его фотография – фотография краснодипломника красовалась на почетном месте института. Рядом с фотографией матери…
– Она моя мать…Да, не та, которую я любил в детстве…Но она – моя мать…
Он вернулся…
В старом городском парке танцевала женщина. Она легко «порхала» над землей, подчиняясь ритму ей одной слышимой музыки. Распущенные волосы с венком из желтых одуванчиков развевал легкий летний ветер. За ней внимательно наблюдал сидящий на дальней, полу развалившейся лавочке  худой, высокий мужчина. Начал накрапывать легкий дождь, молодой человек поднялся с лавочки.
– Мам, пошли домой. Погода портится…
Глядя на сына удивительно светлыми, почти прозрачными голубыми глазами и подчиняясь больше спокойному голосу, чем узнавая его, она, неловко выполнив последнее «па», послушно пошла за ним. Они стремительно удалялись из парка по старым плитам дорожки, сквозь трещины которых пробивалась кривая, но удивительно живучая трава. Он шел крупными шагами, а следом «летела» мать свой легкой походкой.
– Мы пришли…Ты куда ..?
Отойдя на несколько шагов и поосозерцав его несколько минут, она улыбнулась безмятежной улыбкой:
– Ой, а я и не заметила. Вот какая я глупенькая.
Она засмеялась веселым, беззаботным смехом, от которого у молодого человека все внутри перевернулось…
– А я тебя все равно люблю.