Мурод Тиллаев. Сыщик (повесть)

Врачи боролись за его жизнь., делали всё возможное, чтобы этот 30-летний мужчина вернулся домой, к родным и близким. А его жизнь висела на волоске. Операция длилась уже шесть часов.

– Теперь все зависит от его сердца, – произнес хирург, снимая повязку с лица и перчатки с рук. – И от его счастливой звезды. Надежда умирает последней…

Мамурджан очнулся. Слегка приоткрыл глаза, словно после долгого сна. Потолок показался ему белым листом бумаги. «Где я? – пронеслось в голове. – С трудом раскрыл глаза. – Странно, почему все в белом цвете?» Посмотрел вправо. Увидел установленную сверху баночку со свисающими вниз трубочками и вздрогнул: «Да где же я?» Приподнял голову с подушки и увидел у окна девушку в белом халате, с завязанным узлом волосами на затылке. Она стояла боком и поэтому Мамурджан не видел ее лица, но в лучах утреннего солнца, прибивавшихся сквозь окно, четко просматривался миловидный профиль.

Услышав скрип кровати, девушка обернулась.

– Проснулись? – она улыбнулась и длинные, изогнутые ресницы сомкнулись, от чего она стала еще красивее.

«Словно ангел…», – подумал Мамурджан и невольно улыбнулся.

– Улыбаетесь? Значит пойдете на поправку, – сказала медсестра. Она набрала в шприц лекарства и подняла его иглой вверх. Брызнула тонкая струйка жидкости. – Давайте руку, – не глядя на Нартаджиева, произнесла сестричка.

– Если умру, будете отвечать! – пошутил Нартаджиев. – Ужасно боюсь уколов!

Однако он даже не почувствовал боли. Лежал и смотрел на медсестру.

– Ну вот и все, – сказала девушка и, приложив к месту укола вату, смоченную спиртом, улыбнулась. – Не побоялись опасного преступника, а безобидного укола боитесь!

Медсестра вышла из палаты. Нартаджиев лежал, глядя в потолок, и невольно вспоминал события последних дней…

 

* * *

По традиции в 17.00 состоялся развод личного состава РОВД. Начальник перед началом операции “Тозалаш”, – “Очистка” давал соответствующие указания. Сотрудники отдела уголовного розыска, патрульно-постовой службы, охраны общественного порядка, службы «Охрана» внимательлно его слушали.

– Сегодня встреча лицом к лицу с правонарушителями стала привычным делом, – сказал в завершение начальник. – Но подозревать в каждом встречном человеке преступника несправедливо. Но сотрудник внутренних дел должен быть бдительным, внутренним чувством распознавать законопослушного гражданина от злодея, быть непримеримым к каждому, кто нарушает мир и спокойствие граждан.

В конце развода личный состав разбили на две группы и перед каждой поставили конкретную задачу. Когда очередь дошла до младшего лейтенанта М. Нартаджиева, начальник уточнил следующее:

– Вы вместе с Сабировым возьмите махаллинских стражников и патрулируйте улицы города. Проверьте, какой образ жизни ведут ранее судимые и состоящие на учете милиции.

Цель проводимого мероприятия заключалась в тщательном изучении оперативной ситуации в городе, поиске и задержании скрывающихся преступников.

Нартаджиев вместе с командиром махаллинских стражников определили маршруты ночного дежурства.

Солнце скрылось за линией горизонта. Вскоре в небе зажглись первые звездочки. Вечерний осенний ветерок действовал освежающе. Стражи правопорядка побывали в намеченных домах, побеседовали с жителями и возвращались в позднее время. Подойдя к автобусной остановке, они увидели группу молодых людей, образовавших круг, в центре которого стоял парень, игравший на гитаре и негромко исполнявший песню. Девушка в короткой кожаной куртке, запомнив слова песни, изредка подпевала «солисту». Голос у нее был чистый, звонкий. Настроение танцующей молодежи было приподнятым.

Читайте журнал «Новая Литература»

– Веселье-то в разгаре, – сказал Джамшид-ака. – Сейчас подойду… разгоню всех по домам.

– Сабиров, не спешите! Пусть песню допоет до конца.

Стражи порядка присели на скамейку, с удовольствием слушая песню и наблюдая за весельем молодежи. Тогда Джамшид-ака взглянул на сослуживца и понял его цель.

Нартаджиев хотя и был еще молод, но на жизнь, в отличие от сослуживцев смотрел, иным взглядом. События, казавшиеся для некоторых сотрудников органов внутренних дел незначительными, Нартаджиев  воспринимал совершенно по-другому, они имели для него своеобразную значимость.

Песня закончилась. Казалось, что она заворожила всех. Неожиданно Нартаджиев захлопал в ладоши.

– Молодец, хорошо поешь, – искренне сказал Мамурджан. – Как тебя зовут?

– Саша.

– А где живешь?

– Вон в той четырехэтажке, – недоумевая, ответил Саша. – А в чем дело?

– Петь и танцевать хорошо. Но, как говорится, делу время – потехе час. Сколько сейчас времени?

– Незнаю, счастливые часов не наблюдают.

  • Вот как? – сказал младший лейтенант.

«Счастливая» молодежь, недолго беседовала со стражами порядка. Попрощавшись, все стали расходится по домам.

Часы показывали далеко за полночь и, отпустив махаллинских стражников, старшие группы пошли райотдел внутреннего отдела для составления отчета о проделанной работе. Когда они проходили мимо дехканского базара, из глубины улицы, прилегающей к задним воротам рынка, раздался женсий крик о помощи. Нартаджиев и Собиров побежали к переулку. Мамурджан был моложе и физически крепче, поэтому Джамшид-ака вскоре отстал. Из переулка близ пересечения улиц Мукими и Мустакиллик выбежала женщина.

– Что случилось? – спросил Нартаджиев. – Вы звали на помощь?

– Да, я. – Женщина прерывисто дышала. – Вон на той улице неизвестный мужчина хотел меня ограбить. Еле вырвалась…

– Он взял у вас что-нибудь?

– Да, вырвал шерстяной платок, паразит!

Нартаджиев спешно расспросив женщину о приметах бандита и в какую сторону он побежал, велев, чтобы она ждала их на этом месте, бросился в темноту. Незнакомец не успел далеко убежать. Мамурджан догнал его  в конце улицы. Вновь помогли регулярные занятия спортом с детства.

– Стой, я из милиции! – на узкой улице голос Нартаджиева прозвучал громко. – Ну-ка, подними руки!

Мужчина словно смирившись с судьбой, расслабленной походкой стал приближаться к стражу порядка. Нартаджиев приготовился задержать хулигана, но тот неожиданно бросил в его лицо шерстяной платок. Пока Мамурджан снимал его с головы правонарушитель успел оторваться на несколько десятков метров.

Не мешкая, Нартаджиев вновь бросился в погоню. На углу улицы Навруз он настиг беглеца. И тут произошло непредвиденное: злоумышленник резко остановился и решительно направился к сотруднику правопорядка.

– Сдавайся! – Мамурджан смотрел прямо в глаза злодею. – Не вздумай сопротивляться!

Беглец молча подошел и неожиданно резко ударил в грудь Нартаджиева ножом. Махмуджан ощутил резкую боль, и на мгновение растерялся. Преступник попытался нанести еще один удар, но Нартаджиев ловким движением увернулся. В это время подбежал и запыхавшийся Джамшид-ака. Он хотел было помочь сослуживцу, но Мамурджан громко крикнул:

– Осторожнее, Джамшид-ака, у него в руке нож, он меня ранил!

Бывает, страх парализует действия человека, Джамшид ака остановился как вкопанный. Воспользовавшись моментом, Мамурджан ударом ноги выбил нож из рук бандита. Пока Джамшид-ака поднимал упавший к его ногам нож, преступник попытался убежать, но Нартаджиеву удалось остановить его и повалить на землю. Вместе с Сабировым они скрутили руки задержанному и повели в отдел.

До отдела внутренних дел расстояние с километр, но по пути не было ни одного опорного пункта. Возможно, знал об этом и преступник. Несколько раз он пытался вырваться, но крепкие, сильные руки держали его мертвой хваткой. Мамурджан досадовал на сочившуюся из раны кровь, предательскую слабость в ногах и руках, затрудненное дыхание. Широко открыв рот, он глубоко вдохнул. Заметив состояние сослуживца, Сабиров попытался поддержать его:

– Мамурджан, потерпите чуток. Осталось совсем немного!

– Не волнуйтесь, сдадим негодяя в отдел, а там видно будет. – Нартаджиев еще крепче сжал руки бандита, чтобы тот не обнаружил его слабость.

Вдали показалось здание отдела. У входа стояли несколько сотрудников РОВД. Метров за двадцать до проходной Собиров крикнул:

– Ребята, помогите!

Сотрудники райотдела бросились на подмогу. Увидев сослуживцев, Нартаджиев облегченно вздохнул. От волнения у него пересохло в горле, он не мог и слова вымолвить. В ушах зазвенело, глаза затянуло пеленой и, покачнувшись, он упал. Младший сержант, увидев окрававленную форменную рубашку, поднял коллегу на руки, бережно усадил в подъехавшую машину, и она помчалась в центральную больницу.

 

* * *

Когда дверь в палату открылась, Нартаджиев дремал. Он приподнялся и увидел входящего завотделением. Раньше Мамурджан часто навещал в больницу по делам службы и хорошо знал заведующего. Врач был без головного убора, редкие волосы посеребрила седина, смуглое лицо излучало спокойствие и уверенность, глаза внимательно смотрели на собеседника. Обе его руки в карманах халата, из под которого выглядывал резиновый шланг фонендоскопа. Заведуюший подошел к кровати Нартаджиева и присел на ее край. Потом взял в мягкую ладонь запястье Мамурджана и проверил пульс.

– Ну как самочувствие? Вам уже лучше?

– Спасибо. Чувствую себя хорошо.

– Вы подверглись серьезному испытанию. Хорошо, что кровоизлияние было наружным. При внутреннем спасти вас было бы сложнее. К тому же у вас крепкое сердце. Мой вам совет – поменьше двигаться, не пить воду даже при жажде. Смачивайте губы и этого пока достаточно.

– Хорошо.

– Навестить вас пришли родные и сослуживцы. Но пока много посетителей пропустить не могу.

– Пусть войдут мама и брат.

– Хорошо, это можно, серьезно произнес врач. – Только на несколько минут, вам сейчас вредно волноваться.

 

* * *

Медсестра завела в палату худощавую старушку в белом платке и жилистого загорелого мужчину. Мамурджан в это время лежа на спине, рассматривал потолок. Увидев мать и брата, слегка приподнялся. Старшука со слезами на глазах, бережно прижала сына к груди, целуя лицо и глаза.

– Что с тобой сделали, сынок? – голос матери дрожал. Кушак тоже подошел к кровати и поцеловал брата в лоб.

– Слава богу, жив остался, – сказал он, поглаживая волосы Мамурджана. В его глазах блеснули слезы. – Слава богу, слава богу…

Мать и старший брат, склонив головы, беззвучно плакали.

– Почему вы плачете?! Перестаньте! – Мамурджан и сам еле сдерживал слезы. – Не плачьте, я ведь живой!

Однако родные не могли успокоиться.

– Мама, вы пришли ко мне плакать? – обиженно спросил Мамурджан Женщина вытерла слезы и попыталась приподнять простыню и взглянуть на рану.

– Пока нельзя, мама. Врачи будут ругаться.

– Осунулся за одну ночь, сынок. Что принести тебе поесть?

– Кушать пока не разрешают, – ответил Мамурджан и потом шутя, чтобы поднять настроение матери, добавил: – Врачи сказали, чтобы я держал уразу[1], говорят – полезно, да и дело благое.

Кушак-ака заметив красноречивые знаки медсестры, обнял мать за плечи и повел ее к выходу.

После обеда Мамурджан перевели в хирургическое отделение. Обитатели палаты быстро нашли общий язык. Мамурджану особенно понравился Усман-ака – общительный, образованный.

Вечером Нартаджиева навестил начальник районного отдела внутренних дел. Китель расстегнут, узел галстука слегка ослаблен, лицо пунцовое, видимо, от быстрой ходьбы. Поздоровались. Затем  начальник завел разговор о задержанном бандите.

– Взяли очень опасного преступника, объявленного в розыск. Молодцы! Однако пришлось потрудиться, чтобы найти потерпевшую.

– Переключили все внимание на задержание преступника и забыли спросить ее фамилию, адрес. Жаль!

– Мамурджан, не волнуйся, мы ее нашли. Она работает на хлебозаводе. Возвращалась с ночной смены, когда Жигулов набросился на нее. Сейчас бандит под стражей. А тебя за отвагу и мужество представили к ордену.

– Спасибо…

– Ну ладно, поправляйся, – поднимаясь, сказал начальник.

 

* * *

 

Женщина в белом халате, накинутого поверх голубого костюма, подошла к приоткрытой двери палаты, где лежал Мамурджан, и остановилась – больному делали укол. Когда медсестра закончила процедуру, посетительница здороваясь вошла в палату. Увидев женщину, Нартаджиев приветливо улыбнулся:

– Таня-опа, проходите! – как обычно шутливым тоном произнес Мамурджан. – Сто лет, сто зим, где вас носит? – Он предложил ей стул рядом с тумбочкой. Затем приподнялся на локтях и обратился к соседу по палате. – Знакомьтесь, эту прекрасную женщину зовут Таня-опа.

Женщина сначала кивком головы поздоровалась с мужчиной и потом осторожно присела на край стула.

– Мамурджан, вам уже лучше? – спросила она и положила на тумбочку бумажный пакет. – Услышала, так перепугалась – и бегом сюда.

– Спасибо, все хорошо. Зря беспокоились.

– Всю жизнь буду помнить добро, что вы сделали для меня. – Женщина резко обернулась к пожилому соседу, читавшему газету, и сказала: – Мамурджан – мой спаситель!

Когда Кравченко вышла из палаты, Мамурджан стал припоминать связанные с ней события.

 

* * *

Это случилось год назад. В первых числах ноября. Нартаджиева вызвал к себе начальник отдела. Только он вошел в кабинет, как тот неожиданно спросил:

– Ты знаешь, Татьяну Кравченко, что работает официанткой в ресторане «Нилуфар»?

– Знаю, – немного подумав, ответил Мамурджан. – Та самая Кравченко, которая состоит на учете как женщина легкого поведения!

– Именно та самая. Сегодня утром обворовали ее квартиру. Бери оперативную группу и разберись на месте.

Оперативники, прибыв на место происшествия, занялись привычным делом – поиском улик, однако ничего не обнаружили. Затем расспросили соседей, поинтересовались проживавшими в этом районе ранее судимыми. Но и здесь не было никаких зацепок. Нартаджиев вновь завел беседу с хозяйкой квартиры.

– Кто, по-вашему, мог совершить кражу? Вы кого-нибудь подозреваете? Женщина пожала плечами.

Татьяна неоднократно приглашала к себе разных людей, и участковый не раз ее об этом предупреждал. Однако вопрос о том, кто из поклонников чаще бывал у нее в гостях, мог растревожить и душевные раны женщины. Поэтому Мамурджан начал издалека.

– Кто приходил к вам сегодня утром?

– Знакомый с конехозяйства, ездили с ним в Ташкент прогуляться. Вернулись около пяти часов вечера, а в квартире… Тут же сообщила в милицию.

– Утром, выходя из дома, не заметили на улице подозрительных людей?

– Нет.

– Что у вас украли?

– В основном отрезы, хотела обновить гардероб, в общем, украли вещи на 300 000 сумов.

Нартаджиев расспросил о приметах похищенных вещей, записал в блокнот, затем не спеша обследовал все комнаты. Следователь тем временем составляют официальный протокол.

Внимание Нартаджиева привлек альбом в голубоватом переплете, лежащий на книгах, красиво расставленных в шкафу под стеклом. Взяв альбом, он опустился в кресло, покрытое красным бархатным покрывалом, и стал перелистывать страницы. Но не обнаружил ни одной подозрительной фотографии. Мамурджан задумался. Наблюдавшая за ним Татьяна не выдержала.

– Слышала, что вы опытный следопыт.

– Ну и что?

– Мою квартиру обокрали, я не нахожу себе места, а вы вместо поиска воров рассматриваете альбом.

Упрек Татьяны сильно задел Нартаджиева, но он не подал вида, обратил все в шутку.

– Возможно, вор оставил на память свою фотографию.

– Да мне сейчас не до смеха! – хозяйка нахмурила брови. – Лучше найдите преступника!

Нартаджиев промолчал и продолжил разглядывать фотографии. Его взгляд остановился на женщине миловидной внешности.

– Таня-опа, кем она приходится вам?

– Вас, мужчин, интересуют только красивые женщины! Это Марина, моя близкая подруга. Живет в общежитии передвижной механизированной колонны. Познакомить?

– Не против, – охотно согласился Нартаджиев. – Но, скажите, когда она была у вас в последний раз?

– Сегодня. А что?

– В котором часу?

– Утром, между восемью и деватью часами. Даже не успели толком поговорить, пришел знакомый. Марина ушла домой. Вместе со знакомым на машине мы поехали в Ташкент и догнали Марину на улице Мустакиллик. Она еще помахала нам рукой.

– Вы говорили подруге, что уезжаете в Ташкент?

– Да.

– Марина способна совершить кражу?

– О чем вы говорите! Она честная женщина. А вы в каждом встречном видите преступника, не так ли?

– Извините, но мне необходимо поговорить с Мариной.

Шел мелкий снежок, когда Мамурджан добрался до общежития мехколонны. Войда в вестибюль, он увидел в правом углу помещения девушку за столом, утянувшуюся в книгу.

– Посторонним вход воспрещен! Кто вам нужен?

Мамурджан взглянул в темные озорные глаза девушки, и его самого охватило озорство.

– Вы… я пришел познакомиться с вами!

– Не шутите! К кому вы все-таки пришли?

– Сейчас, позову. – Девушка быстро встала со стула и поднялась на второй этаж. Вскоре она вернулась, сопровождая женщину в накинутой на плечи дубленке.

– Проходите, у вас ко мне дело?

– Извините, служба. – Нартаджиев предъявил удостоверение, представился. – Посоветоваться надо.

– Меня зовут Зоя Николаева. Идемте в мой кабинет.

Предложив гостю место на мягком диване, она подала ему пиалу зеленого чая.

Кабинет коменданта был небольшим, но сразу же привлекал внимание. На стене висела фотография полуобнаженной женщины, на подоконнике стояли горшочки с кактусами и геранью, на первой стене – плакат с изображением собак, играющих в бильярд, рядом – фотоплакат с известной танцовщицей, на столе транзисторный радиоприемник, телевизор. Кругом порядок, чистота.

«Обстановка, видимо, соответствует характеру хозяйки», – подумал Нартаджиев.

– Так что привело вас к нам?

Мамурджан отпил два глотка чая и поставил пиалу на стол.

– По пустякам не побеспокоил бы. Женщина по имени Марина здесь проживает?

– Какая Марина?

– Казакова Марина.

– Да, она живет в общежитии. Что она натворила?

– Хотелось с ней встретиться.

– Это невозможно. По словам Дили, она уехала сегодня в Ташкент.

– Кем приходится ей Диля?

– Они живут в одной комнате, хотите приглашу ее, сами и поговорите.

Мамурджан согласно кивнул, и Зоя Николаевна вышла из кабинета. Вскоре на пороге появилась девушка, остановившая оперативника в фойе.

– Вы хотели поговорить со мной? – спросила Диля и прислонилась к двери.

– Вы с Мариной соседи по комнате?

– Да.

– Где она сейчас, не знаете?

Девушка задумалась. Она перевела взгляд сотрудника милиции, ожидающего ответа, на потолок и сказала:

– Поехала в Ташкент навестить подругу.

– И часто она навещает подругу?

Щеки девушки стали пунцовыми. Невольно она закусила тонкую нижнюю губу.

– Когда вы виделись с Мариной в последний раз?

– Сегодня, около полудня. Возвращаясь из аптеки, увидела Марину на автобусной остановке.

– У нее в руках ничего не заметили?

– Узел какой-то.

– Что было дальше?

– Спросила, куда она собралась, и Марина ответила, что в Ташкент, проведать Раису. Потом я напомнила, что завтра мой день рождения и вернется ли она. Марина ответила неопределенно, но сказала, что подарок приготовила. Развязав узел, она достала из кучи отрезов один, он назвыается «русалка» и протянула мне. Затем подняла узел и села в подъехавший автобус.

– А где отрез?

– В комнате. Принести?

Внутреннее чутье подсказывало Мамурджану, что конец клубочка найден. Потому что среди украденных материалов, описанных Татьяной, была и «русалка».

– Спасибо, сестренка. Вы нам очень помогли! – Взяв у девушки отрез, Мамурджан записал адрес Раисы из Ташкента. Затем позвонил дежурному и попросил соединить с начальником.

– Да он у себя и ждет вас, – ответил дежурный.

Комендант проводила Нартаджиева до двери. Прощаясь, Мамурджан поблагодарил Зою Николаевну и просил не говорить Марине о его визите, если вдруг та вернется. Из общежития он направился к Татьяне.

 

* * *

 

«Не мне тебя учить. Сам знаешь, преступление не бывает маленьким или большим. Вроде мелочное дело, но может стоить дорого». Начальник отдела Мансур Мадумарович вспомнил слова, произнесенные генералом утром. Внезапно он почувствовал учащенное сердцебиение, острую боль в груди, казалось, в горле что-то застряло и начинает душить. Подобные приступы беспокоили и раньше, но такую слабость он ощущал впервые. Понял, что его прошибает холодный пот, выдвинул ящик письменного стола, достал таблетку и положил под язык. «Видимо, постарел и не выдерживаю нагрузки. А между тем показатели раскрываемости преступлений хорошие. Прошлый год также завершили неплохо. Получили благодарность и поощрение от управления. В чем же дело?..»

Мансур Мадумарович встал, открыл окно, налил из графина воды в стакан и выпил, чтобы унять охватившее беспокойное чувство. Затем позвонил дежурному.

– Нартаджиев вернулся?

– Да, товарищ начальник. Он направляется к вам.

Не успел Мансур Мадумарович положить трубку, как раздался стук в дверь. Спросив разрешение, Нартаджиев вошел в кабинет.

– Присаживайся! Ну какие новости?

Нартаджиев не спеша рассказал обо всем, что удалось выяснить. Достал из сумки сверток и осторожно положил на стол.

– Это – та самая «русалка». По пути заходил к потерпевшей, она признала свой отрез.

– Доказательства при расследовании уголовного дела не должны вызывать сомнений. В противном случае может пострадать невинный человек, а истинный преступник остаться на свободе. Какими еще доказательствами вины Казаковой ты располагаешь?

– Других доказательств пока у меня нет! – решительно ответил Мамурджан. – Но сердцем чувствую, что совершила кражу она.

– Прокурор не выдает санкции на основании внутреннего чутья. Между прочим, знаешь, что будет, если работать, опираясь только на интуицию?

– Но меня она пока не подводила.

Начальник поднял трубку телефона и, прежде чем набрать нужный номер, еще раз внимательно взглянул на подчиненного.

– Не осрамимся?..

– Поверьте, – я вас не подведу.

Мансур Мадумарович еще раз посмотрел в глаза молодому оперативника, излучавшие уверенность. Решительность подчиненного радовал, подумав о всех предположениях, изложенных Мамурджаном, он не спеша набрал номер. Долго разговаривал с кем-то. Объяснял сложившуюся обстановку. Видимо, собеседники пришли к единому мнению, и начальник положил трубку.

– Всю ответственность я взял на себя, – серьезным тоном начал Мансур Мадумарович. – Иди сейчас к прокурору за ордером на обыск. Затем с опергруппой отправляйся в путь.

В полночь оперативная группа из шести сотрудников на двух легковушках отправилась в столицу. Местонахождение подруги Марины в массиве Чиланзар они нашли без труда. Машины оставили чуть поодаль от дома, на который указала Таня.

Квартира находилась на первом этаже. Сотрудники окружили дом. Нартаджиев, Таня и еще один оперативник вошли в подъезд. Позвонили в дверь, обитую дерматином. Вскоре за ней раздался женский голос: «Кто там?» Как договорились заранее, ответила Таня.

– Это я, Татьяна, откройте!

Послышался звук снимаемой цепочки, затем дверной защелки. Как только дверь открылась, в прихожую ворвались два оперативника. Старушка, увидев незнакомцев, напугалась до смерти. Нартаджиев тут же предъявил служебное удостоверение, ордер на обыск и спросил, где Марина.

– В спальне, спит. А что случилось?

Потом все объясню. Ведите нас к Марине.

Женщина несколько мгновений колебалась, затем, вздохнув, направилась к комнате напротив кухни. Оперативники пошли следом. Квартира была двухкомнатной с низкими потолками и стенами с пожелтевшей от времени побелкой. Чувствовалось, что помещение давно не проветривалось.

Щелкнул выключатель, и от яркого света, переходящего от люстры Марина проснулась. Ей было лет 30 – 35, круглое, слегка распухшее лицо выдавало ее нетрезвое состояние. Она воровато посмотрела на мужчин, натянула на себя одеяло и сдавленным голосом спросила:

– Кто вы? Что вам здесь нужно? Но, увидев в дверном приеме Татьяну, растерялась. Однако, попыталась унять волнение, отвела взгляд в сторону, приподнялась, опираясь на подушку, приложенную к стене.

– Мы из милиции! – произнес Нартаджиев. – Ответьте, где вещи, которые вы унесли из квартиры Татьяны?

Марина вздрогнула словно от брызгов ледяной воды, почувствовала дрожь в коленях, но быстро взяла себя в руки и набросилась с упреками на Нартаджиева:

– Какие вещи? За кого вы меня принимаете? – Она говорила нарочито громко, чтобы скрыть свой испуг. – Считаете меня воровкой? Из Таниной квартиры я ничего не брала. Ведь она моя близкая подруга! Да как вы даже посмели подумать об этом?! Я… я буду жаловаться! Дойду до прокурора! – Ее угрозы выглядели последней уловкой лисицы, попавшей в силки.

– Правильно, потому что вор никогда не сознается в своем проступке. Если, конечно, он профессионал. Предупреждаю: вернете украденные вещи добровольно – облегчите свою участь.

«Обманом хочет поймать меня на крючок», – подумала Марина. – Не на такую напал, я не дура, чтобы самой затянуть себе петлю на шее…» Женщина знала, что каждое произнесенное ее слово может обернуться простив нее и решила молчать. Хрустнули костяшки ее пальцев. Казалось, она вымешала на них свою злость. Затем угрюмо взглянула на Нартаджиева.

– Я ничего не знаю.

Наступившую паузу прервала Татьяна.

– Марина, я не хочу засадить тебя в тюрьму. Будь благоразумна, подумай хорошенько, и верни мои вещи!

– Я у тебя ничего не брала, – резко ответила «лучшая» подруга. – Почему не веришь?! Ведь ты сама видела, как я ушла!

Нартаджиев улавливал в глазах Марины какую-ту тревогу и начал расхаживать из угла в угол, чтобы скрыть собственное беспокойство. И тут он заметил под кроватью что-то похожее на сверток. Марина специально свесила на пол покрывало, чтобы сверток не бросался в глаза…

– Пожалуйста, встаньте и оденьтесь! – приказал Нартаджиев и отвернулся к стене. – Только быстрее!

Марина недовольно вздохнула, сняла со спинки кровати цветастый халат, оделась. Однако свисавший край покрывала не поправила.

«В свертке, несомненно, что-то скрывается, – подумал Нартаджиев, – в противном случае женщина заправила бы постель…»

– Таня-опа, пригласите вместе с хозяйкой двух понятых.

Через несколько минут в комнату вошли две соседки.

– Марина, спрашиваю еще раз: где украденные вещи? Верните их добровольно, и мы отметим это в протоколе, – сделал последнюю попытку образумить женщину Мамурджан.

– Я не воровала! – категорично ответила Марина. – И оставьте меня в покое!

Тогда Нартаджиев обратился к одной из понятых:

– Будьте добры, достаньте узелок из под кровати.

Полная женщина безропотно подчинилась. Марина же начала нервно вышагивать по комнате. Соседка достала узелок, который развязали в присутствии свидетелей.

– Да это же мои вещи! Эх, Марина, Марина, а я тебя считала подругой… – возмущенно вскрикнула Татьяна. Оперативники составили опись содержаемого свертка. Татьяна обеспокоенно обратилась к Марине.

– А где остальное?

– На железнодорожном вокзале, – прикуривая сигарету, отрешенно ответила Марина.

И уже вскоре оперативники вместе с понятыми изъяли из указанной Мариной ячейки автоматической камеры хранения остальную часть украденных вещей.

Утром Нартаджиев представил начальнику отчет о проделанной работе. Мансур Мадумарович улыбнулся и облегченно вздохнул – словно гора с плеч. Затем крепко пожал руку Нартаджиева.

– Молодцы, именно такими и должны быть настоящие сыскари.

 

* * *

 

Мамурджан только-только задремал, как вдруг сосед по палате Усман-ака, скрипнув кроватью, соскочил с постели.

– Ого! Вот какой сюрприз, входите, сынок! – воскликнул Усман-ака и пошел к двери. Мамурджан вздрогнул и взглянул в сторону двери. Лицо, глаза Усмана-ака сияли радостью.

Мамурджан увидел в дверях светловатого парня в белом халате поверх черного костюма. Он не услышал, как открылась дверь, потому, что задремал. Смущенный учтивостью Усман-ака, парень раскрыл объятия.

– Здраствуйте, отец!

Прижимаясь лицом к бородатому лицу аксакала, парень ощутил все тепло отцовской любви и доброты. Они стояли обнявшись, несколько минут, словно встретились после долгой разлуки.

– Как вы себя чувствуете, как здоровье?

«Совсем не похож на отца», – подумал Мамурджан, наблюдая за отцом и сыном. – Усман-ака смуглый, чернобровый, а сын – вовсе светлый». Освободившись из объятий, парень с учтиво спросил:

– Отец, куда это положить?

Старик взял из рук молодого человека пакет и направился к окну.

– Мамурджан, этого, «бледнолицего» зовут Салимджан, мой сын. Парень, приложив руку к груди, подошел к Мамурджану и пожал ему руку тонкими, но сильными пальцами.

– Пошли на поправку, ака? Как себя чувствуете?

– Слава богу, – улыбнулся в ответ Мамурджан. – Спасибо.

Сын кивнул в сторону отца.

– Не дают вам скучать?

– Нет, ваш, отец удивительный человек!

– Да, вы правы, – не сводя глаз с Мамурджана, сказал Салимджан. – И если поговорите с ним, то отец может поведать много интересных и забавных жизненных историй. Обожает читать книги.

– Сынок, сколько раз говорил, – не расхваливайте меня! – старик достал из пакета зеленую кастрюльку, яблоки, гранаты, груши и разложил их на подоконнике. Затем взяв несколько фруктов, положил на тумбочку соседа.

– Покушаете, когда поправитесь.

Мамурджан долго наблюдал за общением отца и сына. Любовь их друг к другу, искренность во взаимоотношениях покорили его сердце.

Если бы все родители и дети жили так дружно… Если бы дети уважали родителей при жизни…

Время – самый лучший лекарь. Однако, бывает в жизни раны, временами напоминающее о себе.

Сегодня так оно и случилось. Увидел Салимджана и дала о себе знать старая душевная рана. Мамурджан вспомнил школьного учителя Рахим-ака и белый свет стал не мил. Невольно накатились воспоминания об их последней встрече с наставником.

 

 

 

 

* * *

 

… В тот день он занимался раскрытием кражи и потому поздно возвращался домой. Проходя по Красному мосту, встретил одноклассника Назира. Учился тот хорошо, но семейные обстоятельства не позволили ему продолжить образование. Однако Назир не сожалел об этом.

– Слышал? – вдруг прервал беседу Назир. – Дочь отвезла Рахим-ака в дом престарелых.

Мамурджан вздрогнул, словно его окатили ведром холодной воды.

– Что-о? Не врешь? Кто тебе сказал?

– Позавчера услышал от его соседа. Сын взял за привычку напиваться и избивать отца. Дочь из-за боязни, что младший брат может его и прибить, устроила отца в дом престарелых.

Мамурджан уже и не помнит, попрощался он в тот день с Назиром или нет. Ранним утром он отправился в махаллю, где проживал учитель, встретился с аксакалами.

– Сын учителя – Музраб пошел по скользкому пути, – сказал один из стариков, отпустивший бороду клином. – Отбирал пенсию отца, пропивал, да еще и руку поднимал на него. Бедняга, доставалось ему от сына, но он никому не жаловался.

– Не знаем, как найти управу на дебошира, – произнес сидевший рядом седобородый дед. – Советовали Рахим-ака подать заявление в милицию, но он отказался, мол, что подумают люди, если отец засадит сына в тюрьму. В общем, дочь, поместила его в дом престарелых, от греха подальше.

Мамурджан  в тот же день выкроил время и навестил Рахим-ака.

Специнтернат для престарелых и одиноких… Эта обитель навевает на человека грустные мысли. Жизнь здесь, как и в других подобных учреждениях, протекает по заведенным правилам и порядку: подъем, завтрак, обед, ужин, отбой…

– Как поживаешь, Мамур? Дома все в порядке?

– Спасибо, учитель. Как вы себя чувствуете?

– Слава богу, хорошо.

– Заходил к вам домой, сказали что вы здесь. Вот и пришел навестить.

Мамурджан не осмелился спросить, как учитель, оказался в этом месте. Однако многое повидавший на своем веку учитель понял, о чем хотел спросить Мамурджан, и виновато склонил голову.

– Ты знаешь, кроме сына и дочери у меня никого нет. Хоть и был сам учителем, но на их воспитание не хватало времени. Особенно сына, не уберег его от влияния улицы. Сначал он стал курить. Затем выпивать. В итоге… Учитель горько заплакал. Мамурджан пытался успокоить его.

– Не надо, Мамур, не успокаивай меня! Здесь совсем другое. – Он говорил тихим голосом, но отчетливо произносил каждое слово. Иногда, прерывая свой рассказ, брал дрожащий рукой пиалу и делал глоток чая. – В далекие времена жил народ, у которого был обычай, когда отец состарившись и становился немощным, его относили далеко в горы и оставляли там умирать. Обычай был древний и мог продолжаться еще многие годы. Но однажды произошло следующее. Случилось, что сын нес на себе отца, согласно обычаю, в горы и по пути они присели на большой валун передохнуть. Вдруг старик рассмеялся.

– Отец, что с тобой, я несу тебя, чтобы оставить в одиночестве, а ты веселишься? – удивленно спросил сын. Отец долго упрямился, медлил с ответом, но в конце концов уступил настойчивости сына.

– Эх, сынок, в свое время я тоже, нес своего отца в горы и присел с ним отдохнуть на этот самый валун. Удивительно, тогда я и не предполагал, что со временем и меня настигнет старость.

– После слов отца, – продолжал учитель, – сын понес его домой. Мир так устроен, Мамурджан: что посеешь – то пожнешь. Ты объясни молодым: пусть не забывают, когда плохо обращаются с отцом, что со временем они сами станут отцами, и не минуем день  –  когда и они сами станут стариками.

Слова учителя Мамурджан запомнил на всю жизнь. Все свои силы, знания, накопленный опыт он вложил в воспитание собственных детей, чтобы они с уважением относились к родителям, старшим, росли честными, правдивыми. Слава богу, его старания не пропали даром – сын Махмуд и дочь Гульчехра, похоже, вырастут достойными людьми.

 

* * *

Через неделю Мамурджан встал с постели. Умылся, побрился, затем набросил на плечи халат, медленно подошел к окну. Он не знал, сколько времени простоял у окна, и даже не услышал, как открылась дверь и в палату вошла медсестра.

Увидев больного у окна, сестричка взволнованно произнесла.

– Мамур-ака, быстро в кровать! Сейчас обход начнется. Мамурджан не успел дойти до кровати, как в палату вошел заведующий отделением. Окинув взглядом больного, врач улыбнулся. В его глазах вспыхнули уже знакомые Мамурджану веселые искорки.

– Встали на ноги, это хорошо! Теперь старайтесь больше ходить.

Заведующий отделением просмотрел историю болезни, а затем передал ее медсестре.

– Сегодня снимаем швы. Слова доктора окрылили Мамурджана.

– Значит, выпишете домой!

– О чем вы говорите? Вы еще очень слабы. Полежите дней десять. Врач осмттрел больного, проверил пульс и снова улыбнулся.

– Состояние ваше действительно неплохое.

– Ну вот видите! Может выпишете?

– Домой торопитесь, или ваши «пациенты» соскучились без вас?

– Ни то, ни другое, – с улыбкой ответил Мамурджан.

– Тогда зачем просите выписать?

– Не хочу зря занимать место…

– Проблему места и дату выписки представьте решать нам. Я между прочем, еще и ваш лечащий врач. Или вы не согласны?

Нартаджиев молча кивнул головой.

 

* * *

Наступил день выписки из больницы и Усман-ака проводил Мамурджана до ворот.

– Дайте руку на прощание! – сказал Усман-ака, протягивая свою. Будете в наших краях, заходите. Адрес у вас есть.

Сердце Мехри-хола, услышавшей о возвращении сына, сильно забилось и она в легкой одежде, босая, выскочила за ворота. В начале переулка столкнулась с сыном и крепко прижала к груди. От матери пахло жаренным луком.

– Сынок, надеялась, что вернешься сегодня и начала готовить плов.

Вскоре дом наполнился соседями, родными. Веселье продолжалось допоздна.

 

 

* * *

Дня через два Мамурджан начал впадать в уныние. Мать окружила его вниманием и заботой, пыталась развлечь, но тщетно. Пробовал дозвониться до друзей, но все на работе. Только он один сидит дома, погрузившись в раздумья. В конце концов не  выдержал и несмотря на причитания матери направился в ОВД.

Вот и родной отдел, где прошла большая часть его жизни. Сослуживцы встретили  его крепкими объятиями. Александр Шестак взял Мамурджана под локоть и увлек за собой.

– Идемте, угощу отличным индийским чаем.

– Хорошо, а где начальство?

– Да идемте же, начальство вызвали наверх, – сказал Александр поднимая вверх указательный палец. – Это даже к лучшему, иначе бы прогнали вас домой, мол, почему не в постели…

– Верно, – согласился Мамурджан.

Они вошли в просторный кабинет. На столе лежали два-три листа бумаги, несколько папок, а в остальном чистота и порядок. Александр протянул пиалу чая.

– Рана полностью зажила?

– Да, иначе бы из госпиталя не выписали. Ну, а как твои дела?

– День, – хорошо, второй – неважно, третий – так себе. Как говорится, мясо, морковь, лук, рис, масло – вот тебе плов, так и день чередуется неделей, месяцем, годом – вот и вся жизнь, Александр рассмеялся.

– Как погляжу, за мое короткое отсутствие ты стал философом? – улыбнулся Мамурджан.

– Поневоле тут станешь философом, – Александр взглянул на часы.

– Куда-нибудь торопишься?

– Да, объявились у нас рэкитеры.

– Как так?

– Один гражданин пришел с заявлением.

Александр подробно рассказал о случившемся.

В четверг Абдумалик Султанов допоздна смотрел передачи по телевизору. Перед тем, как ложиться спать, проверил, заперты ли ворота, входная дверь. Вместе с ним в доме находились супруга и два несовершеннолетних сына.

Около четырех утра Абдумалик проснулся от непонятных звуков. Ему показалось, что в доме чужие. Вскоре его подозрения подтвердились, в соседней комнате послышался шепот.

Хозяин подумал, – воры. Быстро поднялся, подошел к двери комнаты, откуда доносился шепот, и приоткрыл ее. И вдруг услышал голос, раздавшийся в приказном тоне:

– Хватит дрыхнуть! Давайте вставайте!

Султанов ощутил слабость в ногах, но не растерялся. Взяв в руки ломик, он распахнул дверь. Но не успел переступить порог комнаты, как почувствовал представленный ко лбу холодный металл. Подняв глаза, увидел дуло пистолета… Абдумалика прошиб холодный пот…

– Что вам нужно? – надломленным голосом спросил хозяин.

Ночные грабители, подталкивая Абдумалика, усадили его на стул в центре комнаты. Завели руки за спину, связали веревкой. Султанов хорошо запомнил основные приметы двоих разбойников. Неизвестно, почему грабители допустили такую оплошность, но вскоре исправили ошибку, глаза всех членов семьи оказались залеплены лейкопластырем. Затем они потребовали от хозяина выдачи золота и наличности.

– Да откуда у меня золото и деньги?! Я не богач! – сказал Абдумалик и тут же получил удар в челюсть. Он покачнулся на стуле, уши заложило, и через минуту будто издали услышал голос одного из злодеев.

– Вот как! У нас есть способ развязать тебе язык. Выложишь все, как маленький!

Султанов с трудом сплюнул. Вместе с кровавой слюной на пол упал выбитый зуб. «Устрашением, пытками в одночасье хотят завладеть тем, что собирал по крупицам всю жизнь, – думал хозяин. – Ведь копил всё ради детей. Нет, пусть убьет, ничего не отдам…» Однако главарь банды, словно прочитав его мысли, громко приказал:

– Ведите сюда жену! – Неповоротливый верзила в черной маске приволок из соседней комнаты Гульшан.

– Снимите с нее повязку!

Гульшан, только очнувшаяся от сна, заплакала. Главарь же резко бросил:

– Давайте, начинайте представление!

Разбойники приподняли рубашку Абдумалика, оголив живот, и приложили к нему раскаленный утюг. Раздался душераздирающий крик. Гульшан от вида плачущих детей, страданий мужа и неприятного запаха паленого, чуть не лишилась чувств.

Не пытайте мужа, отпустите его! Я отдам вам то, что вы требуете!

Женщина, чтобы спасти мужа, указала место, где лежали ценности.

Грабители нашли в указанном шкафу один миллион сумов, золотые кольца, заколку, цепочку. К ним добавились плазменный телевизор и айфон. Однако бандитов такая добыча не устраивала.

Гульшан рыдала, умоляла не мучить мужа. Но преступники, не обращая на нее внимания, требовали от Абдумалика еще два миллиона.

– Таких денег дома нет, – с трудом произнес Султанов. – Если дадите время, то к вечеру найду, умоляю вас, не мучайте меня!

– Хорошо, пусть будет по-твоему – согласился главный. – Но ты пойдешь с нами. Жена принесет деньги в назначенное место, и мы тебя отпустим.

– Где же жена найдет такую сумму?

– А ты где собираешься найти?

– Я… обращусь к братьям, родственникам.

– Если обманешь, смотри… И помни о жене и детях!

Бандиты назначили время и место встречи: с 21.00 до 23.00 у памятника «Журавли» при въезде в город. Договорившись о деталях, грабители покинули дом Султановых в шесть часов утра. После этого Абдумалик отправился к брату.

Хакназар-ака завтракал. Услышав шаги, обернулся, стараясь надеть очки.

– Проходи, брат! – пригласил он Абдумалика. Но, заметив его состояние, забеспокоился. – Что случилось? Да на тебе лица нет!

Абдумалик тяжело сел и поведал о событиях минувшей ночи.

– Вот, пришел за советом, – вздохнул Абдумалик, завершая свой рассказ.

Хакназар-ака, глядя на запавшие глаза брата, ощутил в груди боль.

– Хорошо, что пришел, – поддержал он Абдумалика и, не раздумывая, посоветовал заявить в милицию. Но Сулатнову-младшему совет не понравился.

– А что будет с моей семьей?

– Брат, послушай, страх парализует волю человека. Ну, скажем, найдешь ты бандитам деньги. А где гарантия, что они оставят тебя в покое? От дойной коровы никто добровольно не отказывается. Ты меня понял?

Абдумалик долго еще колебался. Поразмышляв, братья все же решили обратиться за помощью в органы внутренних дел.

 

* * *

Такая вот история, закончив рассказ, произнес Шестак.

– Да, это уже беспредел, – заметил Мураджан.

– Наверно, уверовали в свою безнаказанность.

– Саша, я пойду вместе с вами.

– Да ты сначала окрепни, приди в себя. – Александр затянулся сигаретой.

Мамурджан махнул рукой.

– Буду сиднем сидеть – никогда не приду в сбея. Напротив, растеряю себя, деградирую.

– Ладно, поедем – Александр, проверив обойму пистолета, поднялся. Оружие-то есть? Вот, возьми.

Оперативная группа выехала на место встречи. Приехали в назначенное время. Но рэкитеры не появлялись. Шестак и Нартаджиев сидели в машине, припаркованной в укромном месте, и следили за каждым движением Султанова. На противоположной стороне стояла грузовая машина, готовая в случае опасности перекрыть дорогу.

Около десяти часов вечера к кафе подъехало такси. Из машины вышел мужчина в военной форме и внимательно огляделся вокруг. Затем направился к стоявшему невдалеке Султанову. Минуту они о чем-то разговаривали. Потом военный повел Султанова к обочине дороги, где стояло такси. Здесь Абдумалик передал рэкетеру «куклу», приготовленную оперативниками. Вот тут-то и произошло непредвиденное: бандит начал разворачивать бумажный сверток, чтобы пересчитать деньги.

– Плохи дела, – произнес Шестак, обернувшись к Нартаджиеву. Затем приказал водителю: – Заводи машину, вся операция может провалиться! Гони!

Автомобиль рванул с места и помчался в сторону заведения.

Не доезжая до площади Александр и Мамурджан выскочили из машины. Заметив оперативников, бандит собрался бежать.

– Стой! – прозвучал окрик Александра. – Подними руки, иначе буду стрелять!

Преступник оказался не из слабонервных. Выхватил пистолет и выстрелил в Шестака, но промахнулся. Оперативник, следуя инструкции, сделал три предупредительных выстрела в воздух.

– Брось пистолет! На безлюдной площади голос Шестака звучал особенно прямо. – Оружия на стол!

Бандит бросился бежать к берегу рядом протекающего канала. Внезапно он остановился и выстрелил в преследующего  Шестака. Выстрел оказался смертельным – пуля попала Александру в лоб. Преступник решил укрыться среди деревьев и зарослей кустарника. Но далеко уйти ему не удалось. Мамурджан взял бандита на прицел и ранил его. После чего оперативники задержали убийцу.

 

* * *

За годы службы Мамурджан насмотрелся всякого. Но то злодейское убийство он не забудет никогда – оно словно пулевое ранение в сердце. Каждый раз, встречая сверстников того убитого мальчугана, он испытывает  чувство горечи…

Дежурный отдела внутренних дел принял тревожное сообщение: в туалете жителей кишлака Яллама коллективного хозяйства «Мингчинор» Салимовых обнаружен труп… зарезанного мальчика. Сообщение заставило задуматься заместителя начальника районного отдела внутренних дел по оперативной работе майора М. Нартаджиева. Кто убийца? Каковы мотивы этого бесчеловечного преступления? Территория района большая. Через райцентр пролегает автомагистраль республиканского значения. Она связывает район не только с несколькими областями республики, но и с соседним Таджикистаном. Значит, число приезжающих в район и выезжающих оттуда людей может достигать трех или четырехзначной цифры. Если преступник «гастролер», то раскрыть убийство будет непросто. К расследованию нужно привлечь самых опытных сыщиков.

Позвонив по телефону, начальник пригласил к себе в кабинет руководителя отделения уголовного розыска майора Шухрата Аралова и он по  привычке поделился с ним планом действий.

– Согласен, – сказал Аралов. – Разрешите выехать на место оперативной группе?

Вместе с ней поехал и Нартаджиев.

Машина остановилась напротив дома №10 по улице Ташметова. У ворот стояли 10–15 женщин, на которых падал тусклый свет висевшей под крышей дома лампочки. Откуда-то доносился шум воды.

Оперативники услышали приглушенные голоса женщин:

– Соседка, что случилось?

– Да вот, Кахрамона, говорят, зарезали…

– О, господи, беда-то какая…

Со двора послышался душераздирающий крик, заставивший женщин вздрогнуть. Нет, не плач, а именно, какой-то ужасающий вопль, от которого по телу пробегала дрожь.

«Ох, сыночек! Почему же тебя, а не меня, твою мать погубили!… У ворот появились две женщины, которые вели под руки третью.

– Почему же тебя, сыночек?! – бессмысленным взглядом  несчастная водила глазами вокруг. – Ведь эта могила предназначилась для меня, сыночек!

Женщина лишилась чувств и повисла на руках соседок. Люди расступились. Два санитара в белых халатах положили женщину на носилки и унесли со двора.

Оперативники прошли во двор и направились к месту трагедии.

Мамурджан первым вошел в туалет. Кахрамон лежал в луже крови, брызки которой виднелись на двери, стене и даже на потолке.

Мальчугану было лет 5-6, на нем черные штанишки, легкие шлепанцы.

Убийца,  видимо, одним движением руки полоснул по щеке ребенка, отделил голову от тела. Это свидетельствовало о том, что злодей использовал большой остро заточенный нож. Значит, заранее готовился к преступлению.

Эксперт осмотрел труп, а потом за дело принялись  оперативники. Осторожно вынесли из туалета голову, а затем и тело мальчика. Во дворе поднялся шум.

Мамурджан видел немало убийств, но подобного злодейства не встречал.

Похоже, ребенок стал жертвой чьей-то мести! – пришел к категоричному мнению Нартаджиев.

– И преступник где-то рядом, – поддержал его Аралов. – Разрешите начать спрос людей?

– Разрешаю. Только осторожность и еще раз осторожность.

Оперативники вновь тщательно осмотрели место происшествия, затем начали опрашивать соседей. Вскоре они установили, что дядя Кахрамона и житель кишлака Джураев враждовали между собой. Быстро обговорили план операции по задержанию подозреваемого.

Когда оперативники вошли в дом Джураева, он пировал вместе с соседом. Подозреваемого пригласили в опорный пункт:

На первоначальном дознании Джураев набросился на сотрудников внутренних дел.

– Меня-я?! Вы подозреваете меня? Знаете что, такой номер со мной не пройдет!

«Убийца – он! – подсказывал Мамурджану внутренний голос. – Но доказательства… Нужны доказательства». Решили провести обыск в доме Джураева, чтобы найти улики.

Предположение опытного сыщика подтвердились и на этот раз. Во время обыска в присутствии понятых оперативники нашли то, что могло служить вещественным доказательством. Мокрые пятна на рукавах и правом кармане черной куртки Джураева вызвали подозрение. Специалисты судебно-медицинской экспертизы обнаружили на куртке капли крови, группа которой совпадала с группой крови убитого.

Заключение экспертизы сбило спесь с Джураева. Он тут же изменился в лице, выглядел растерянным. И не стал отпираться.

– Признаю свою вину. Совершил глупость спьяну. Но я не виноват!

Убийца не мог скрыть своего волнения. Дрожащими руками обхватил голову, начал себя поносить.

– Почему убили мальчика?

– Салимджан сбил с пути мою жену. Хотел убить его. Но в доме никого не оказалось. Стал его дожидаться. Открылись ворота, и во двор вошел мальчик. Решил, что это сын моего обидичка, и стал его душить. Затем затащил в туалет.

– Что было дальше?

– Дальше… бес меня попутал… перерезал ему горло. От испуга протрезвел. Попытался сбросить тело в туалет, да отверстие оказалось узким. Ну и сбежал…

– Что заставило вас совершить злодейство?

– Ревность, к тому же пьяным был…

Сотрудники милиции провели бессонную ночь. Сказывалась усталость, но они как бы не замечали ее, главное – убийца задержан.

… Возвращаясь домой, Мамурджан ощутил дрожь по телу, пытался изгнать из памяти страшную картину. Но не получалось.

Не успел Мамурджан подойти к воротам, как внезапно появилась дочурка и бросилась ему навстречу:

– Папа!

– Ой, напугала меня! – взяв ее на руки, произнес Мамурджан. – Соскучилась, доченька?

– Да, – девочка погладила отца по лицу.

– А каким глазом?

– Вот, нет вот этим, – она показала на правый глаз. – Папа, сводите меня на елку!

– Да ты же с мамой ходила!

– Хочу, чтобы вы повели. На высокую-высокую елку которая кружится.

– Хорошо, завтра сходим. Завтра у меня выходной.

– Утром, проснувшись, увидел у изголовья уже одетую дочку.

– Вставайте, папа, быстрее, – торопила девочка отца. – Ведь огоньки на елке погасят.

– Ладно, дочь, поспешим и…

Мамурджан не договорил – трезвонил его мобильный телефон. В трубке раздался голос его начальника.

– Мамурджан, как самочувствие? Не заглянете в отдел? Произошло убийство…

– Скоро буду, – ответил Мамурджан и стал спешно одеваться.

– Что-нибудь случилось? – спросила, поднимаясь с постели супруга.

– Гости приехали, – пошутил муж и посмотрел на дочь.

– Папа, а на елку не пойдем?

– Завтра сходим, договорились?

Мамурджан бережно взял дочь на руки и подумал: «Пусть сначала вокруг будет мир, спокойствие, вот тогда и праздники станут в радость…»

 

г. Ташкент.

 

 

 

[1] Ураза – мусульманский религиозный пост.

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.