Жил в нашем подъезде старик, Василий Трофимович. И была у него дочь, а у дочери муж. В общем, семья как семья. Квартира на втором этаже, трёхкомнатная, хорошая, разве что без балкона. Детей у зятя и дочери не было, и Трофимыч нам по-соседски не раз говорил, что хотел бы, конечно, внука или внучку иметь. А почему детей нет, мы сильно не спрашивали – то ли не хотят, то ли не могут, дело житейское.
Трофимыч был инвалид войны, вместо левой ноги от самого колена протез. Имел «Запорожца» с ручным управлением и садовый участок в нашем товариществе, шесть соток. Сад у него был что надо, двенадцать яблонь, и все разных сортов. Трофимыч рассказывал, как сам ездил на остров, накопал молодых дикарей, засадил весь участок и привил к ним всякие южные сорта, которые ему прислали по почте откуда-то с Украины. Никто не верил, что в нашем климате они приживутся. Но они прижились, рука у Трофимыча была лёгкая. Потом его многие просили сделать прививки, и получалось всегда хорошо, люди удивлялись и благодарили. Только на других участках эти прививки почему-то долго не жили, хватало года на три, от силы на пять. А у Трофимыча они жили долго, лет по тридцать. И сами превратились уже в стариков и старух, если можно так сказать о деревьях. Старые ветки во многих местах были треснуты, подламывались от ветра. И Трофимыч городил подпоры из брусьев и досок, подвязывал ветки. Целыми днями, бывало, ходит вокруг своих яблонь и всё городит, всё подвязывает.
Потом эти яблони уже так состарились, что перестали давать много плодов, зимой от морозов сильно страдали, весной от солнечных ожогов, летом от всяких вредителей. Трофимыч с ними возился, обрезал и опрыскивал, подкармливал чем только мог. Всю зиму, бывало, копит пищевые отходы, собирает их в целлофановые пакеты и складывает в «Запорожце», потому что балкона у них не было, а машина стояла всегда рядом с подъездом. За зиму всю машину заполнит пакетами этими, а чуть потеплело – везёт удобрения в сад, высыпает в компостную кучу.
Дочь и зять не особенно ему помогали, редко ездили на участок, но иногда появлялись, и зять всегда говорил Трофимычу: да повыбрасывай ты эти старые яблони, они уже трухлявые, что ты возишься с ними, от них уже толку нет. А новые, мол, посади. Но старик отвечал: от молодых я урожая, наверно, уже не дождусь. Зять настаивает, а Трофимыч только отмахивается.
И так это у них продолжалось.
Ещё у Трофимыча была собака по имени Пип. Он её подобрал когда-то давно: машина сбила, а он пожалел, принёс домой и выходил. Небольшой такой кобелёк, чёрненький. Пёс еле выжил и привязался к Трофимычу. А дочь и зять к собаке относились прохладно: беспородный и некрасивый. Лучше бы, говорили, приличную овчарку завести или ризеншнауцера. Но как заведёшь? Собачье место в семье уже занято…
И вот Пип от старости захворал, задние лапы совсем отнялись, перестал на улицу выходить, так старик его дважды в день выносил на руках. Это зимой. А летом Пип жил постоянно в конуре под дачным крыльцом. На даче, конечно, хозяину с ним было легче.
Однажды Трофимыч что-то копал, то ли городил, повернулся неловко и вывихнул здоровую ногу. Зять с дочерью доставили его в травмпункт, там наложили гипсовую повязку и велели сидеть дома, никуда не ходить. Да и как ходить? Одна нога в гипсе, вторая на протезе.
А Пип остался на даче. Дочери с мужем некогда было за ним смотреть, да и неприятно уже было видеть, как пёс обезноженный мучается. И вот они, ничего старику не сказав, отвезли Пипа к ветеринару и попросили сделать собаке усыпляющий укол.
Когда Трофимычу сняли гипс, дочь сказала про Пипа. Старик очень расстроился и уехал сразу на дачу, чтобы детей не видеть. Даже разговаривать с ними не мог. Приезжает – и видит такую картину. Нет ни собаки, ни яблонь. Накануне была гроза с большим ветром, и старые ветки пообломало, яблоки все порассыпались, а одно дерево и вовсе упало, лежало на боку, и корявый корень торчал над землей.
Если бы старик не вывихнул ногу и мог ухаживать за деревьями и за Пипом, то и собака, и яблони, наверное, пожили бы ещё какое-то время. Без хозяина они жить не смогли. И он без них жить не смог, умер той же осенью, когда всё это случилось.
По весне зять убрал и сжёг мертвые яблони, посадил новые саженцы. Купил щенка, рыжего колли, он за полгода подрос и превратился в красавца, общего любимца. А саженцы почему-то плохо прижились, то ли неправильно были посажены, или год был такой неудачный для молодых растений. Пропали все до одного… Потом молодым надоело ездить на дачу – и далеко, и неинтересно. Да и собака большая, с ней в автобусе не очень поездишь. Продали они свой участок.
А вскоре собака у них под машину попала, задние лапы переломала и стала такой же беспомощной, как Пип когда-то. Её лечили, кололи лекарство, приделали специальный аппарат, типа илизаровского. И в это время, как положено по собачьему возрасту, сделали прививку от чумки, не подумали, что организм собачий ослаблен травмами и нездоровьем. И собака не выдержала противочумной вакцины, подохла. Или умерла, можно и так сказать…
Ещё через полгода супруги расстались. Что-то у них не заладилось. Развелись, разделили имущество, разменяли квартиру на две однокомнатные. Хорошо, что детей у них не было.
С тех пор мы их больше не видели. Но иногда вспоминаем грустную эту историю.
