Придешь ли ты ко мне, соберешь ли слезы с моих ресниц, поможешь ли забыть черноту сердца моего? Много ли я отдал тебе, достаточно ли был предан? Не стать другим, не измениться и ничего больше не изменить…

Я тормознул у обочины, чтобы размять свое – сцементировавшееся за долгий маршрут тело и вышел в метелицу. Невесомые хлопья покрыли мое лицо, от чего я приятно содрогнулся и стал потягивать свои конечности, как заправский йог. Воздух был мягкий и чистый, лес спал в небывалом сне, и я окунулся в тишину – курить в таком блаженстве не хотелось. И тут сквозь пелену белых хлопьев я увидел старушку, сидящую на ящике. Перед скукоженным существом находился импровизированный прилавок с каким-то товаром. Пройдусь ка…

– Что это у вас продается, позвольте узнать?

– А вот что, сынок, посмотри

Старушонка встряхнула верхний предмет и, когда снежное облако рассеялось, я увидел приятную глазам ажурно связанную белую шерстяную шаль. Под ней были и другие, но именно верхняя, которую встряхнула бабушка, «зацепила» меня.

– Вот красота  (не удержался я) а сколько же это стоит?

Я мысленно перебирал в голове, кому же я презентую это сокровище – моей болезненной жене (я ведь так и не купил ей подарка), или все-таки мамке (ей, вроде, по стилю подходит)?

И тут я взглянул на бабусю–продавщицу, чье ангельское лицо смотрело на меня бельмастыми глазками (что же это за лицо такое?)

– А ты дай, сколько не жалко, я сама вязала.

– Так… пять тысяч хватит?

– Ой, много как!

Я потянулся за наличкой (только бы набрать объявленную сумму… в наш век пластиковых карт, а то ляпнул…)

– Ты вот что, сыночек, ты на эти денежки купи свечей самых дорогих и поставь их Николе Угоднику – ровно три раза в церковь пойди и скажи Чудотворцу: «От бабушки Лизаветы ». Видишь, церкви у нас нет, а тут вроде я через тебя Николу умилостивлю. А то старая я, в моем возрасте боязно в церковь – от не ходить.

Она подала мне сверток, я почему-то поклонился и направился к своей RAV4 но обернулся – добрые бельмастые глазки смотрели мне в след (милота-то какая)

Я проехал с километр – ни одного населенного пункта… Откуда она пришла, неужели там деревня за лесом, как она через лес-то проползти умудрилась? И вот над белыми макушками елей блеснул позолотой крест. Я решил тормознуть в поселке и сразу же поставить свечей, как мы условились. (Да вот и перекушу в этой рыгаловке, но сначала в церковь).

Поп что-то пел в глубине церкви. Я накупил самых дорогих свечей – на пятьсот рублей и еще пятьсот запихал в коробку с дыркой.

– А где у вас тут Никола?

– А направо Чудотворец будет – ответила какая-то кикимора. (Грешные мои мысли)

Священник разливался великолепным баритоном из всех углов культового сооружения, больше в церкви никого не было (репетиция что ли?). С горстью свечей я самым тихим образом прокрался к иконе Николая Чудотворца и стал втыкать свечи, приговаривая: «От бабушки Лизаветы, от бабушки Лизаветы» (вот запрягла старушка, лучше бы деньги отдал).  Закончив процедуру, я обернулся – Господи, да это поп! Священник стоял прямо за спиной и, продолжая распевать, следил за моими манипуляциями (вот испугал!). Только сейчас понимаю, какой грешный циник я был в те годы.

Конечно, по прибытии, я вручил подарок своей любимой жене. С тех пор она почти всегда была в нем, так он понравился Глаше. И дома и на улице шаль укрывала ее плечи. Само собой, я исполнил все, что завещала мне бабушка Лизавета. Дела шли хорошо, и я смог отправить свою любимую жену на лечение в Германию, однако скорбная неотвратимая ее кончина все же пришла. Помню как я и моя взрослая дочь Маруся ревели у гроба – никогда не думал, что будет так больно. Спасаясь от душевной язвы, я загрузил себя работой,  но все валилось из рук – полный раздрай!

 

Однажды ночью я не мог заснуть – думал о том, чтобы продать свой особнячок, где все напоминало о Глаше, и переехать в новостройку рядом с работой. Мой взгляд остановился на белой шали, что все это время висела на стуле в нашей спальне. Тут, мне показалось, я задремал, а когда проснулся, увидел рядом с собой на стуле мою умершую жену – шаль покрывала ее плечи. Помню, я даже не испугался, наоборот, возликовал – ведь я безумно любил и продолжал ее любить!

Глаша протянула мне руку, и тут я увидел открытые светящиеся двери. Поднялся (как ни странно, я был одет), и мы вошли в какое-то залитое светом пространство. Мы стали спускаться по ступеням, справа и слева парили облака, до боли знакомый мягкий и чистый воздух наполнял мироздание, и вот внизу, метрах в десяти, я увидел скользкую трассу. Боже мой! Две столкнувшиеся машины и несколько мертвых тел!  Я присмотрелся – в грязной снежной жиже, вся переломанная и в крови, лежала моя дочь Маруся.

«Я хочу, чтобы ты это предотвратил» – произнесла Глаша.

Утром я проснулся одетым, шаль лежала на ручке кресла. Я сразу схватился за Айфон.

«Я уезжаю, у меня очень важная командировка – мы с руководством едем….. » – услышал в трубке ее голос.

Что же делать? Что делать? Настаивать нельзя, надо что-то придумать…!

– Маруся, я из больницы звоню, в аварию попал – лежу вот весь переломанный.

– Как так?! Какая больница?!

Я наугад назвал номер. У меня все получилось, по пути Маруся еще несколько раз перезванивала мне на мобильный и я отвечал страдальческим голосом, руководство уехало без нее. Когда дочь узнала, что ее обманули, решила, что я сошел с ума. А когда ей сообщили, что руководитель с замом разбились насмерть, пришла на разговор. И тогда я ей рассказал про шаль…

Я не съехал из особняка и не убрал стул с шалью. Следующее видение случилось через год. На этот раз, когда мы с Глашей спустились по лестнице, я в ужасе увидел самого себя – рядом со своим офисом. Было темно (не удивительно, я часто работаю допоздна). Рядом с моим телом бесновались два урода, тыкая меня окровавленными ножами. Мне стало страшно…

Утром я отзвонился в офис и отменил все встречи. Срочным образом получил разрешение на травмат и купил Grand Power T12. Так же приобрел бронижилет скрытого ношения Бр1…

Те ублюдки паслись рядом с офисным центром, высматривая жертву, чтобы разжиться если не деньгами, то Ролексом, или другими приличными вещами, которые можно было бы в дальнейшем обменять на дозу. Причем явно нацелились на обеспеченного человека, поскольку стояли рядом с моим новеньким «Линкольн Навигатор».

Уроды пытались обойти меня сзади, и я не стал ждать, пока дистанция между нами станет роковой – достав свой Grand Power, выстрелил одному по ногам. «Мужик, ты чего!» – завизжал, убегая, второй подонок.

«Не двигайся!» – нацелив оружие, я приблизился к лежащему на асфальте наркоману и вытащил из его кармана нож. Я понимал, что этим предметом он, возможно уже пырнул кого-нибудь, но не мог отказать себе в азартном удовольствии. Нож я водрузил на полку из массива дуба в домашнем кабинете – вот она, моя несостоявшаяся смерть. Возможно, он до сих пор лежит там.

 

 

 

 

 

Вот уже три года жена не приходила ко мне, и у меня стали появляться черные мысли – ведь я уже знал, там что-то есть! Но попаду ли я к Глаше, если покончу собой?!

 

Это случилось зимой, когда я возвращался из командировки. Справа от трассы я увидел знакомый скрюченный силуэт бабушки–торговки. Остановился.

Бабушка Лизавета, ты жива – вырвалось у меня?! – Ведь столько лет прошло!!! Что же ты теперь предлагаешь?

– А вот, внучек, тебя жду.

Она смахнула снег, и я увидел удивительной красоты пушистые вязаные варежки.

– Ну, давай их, странное существо.

– На, возьми за так…

Поклонившись, я отправился домой – кому бы их подарить? Наверное, доче понравятся – как раз к ее песцовой шубке подойдут. На одной из заправок я почему-то решил примерить подарок – в одной из варежек находился маленький серебряный крестик…

Теперь моя дочь владеем всем моим пакетом акций и прекрасно справляется с управлением компанией. Варежки носит очень бережно. А я пишу эти строки, сидя в чистой светлой келье Новоиерусалимского монастыря. Рядом со мной на стуле висит белая шаль. Я смотрю на нее и думаю: Придешь ли ты ко мне, соберешь ли слезы с моих ресниц, поможешь ли забыть черноту сердца моего? Много ли я отдал тебе, достаточно ли был предан?

Не стать другим, не измениться и ничего больше не изменить…

 

 

12.01.2018