Плотное нагромождение больших и малых дел, набрав к концу года стремительный разгон, снежным комом разбилось о глухую стену новогодних праздников.
Четырнадцать дней отдыха.
Две недели расслабления и неги.
В долгожданную передышку праздников Василий решил отоспаться.
Обеззвученный будильник ненужной электронной игрушкой мигал циферблатом на тумбочке. Будильники жены и детей также лишились голосов. Даже собаку теперь выгуливали позже и дольше обычного, чтобы не просыпаться слишком рано от жалобного повизгивания животного. Василий спал и днём. Если организм отказывался, оглушал его хорошей порцией алкоголя, благо и им и закуской холодильник забили впрок: к празднованию Нового года Василий относился ответственно.
Никто из домочадцев отсыпаться Василию не мешал: по квартире передвигались на цыпочках, в гости к родственникам не звали.
К православному Рождеству Василий отоспался настолько, что, отстояв в Светлый праздник ночную службу, весь следующий день ходил бодрый и весёлый, словно за спиной и не было бессонной ночи.
Отдых пошёл Василию на пользу. С лица сошла серая тень озабоченности, взгляд прояснился, и даже в походке появилась молодецкая лёгкость, смешная, неприличная его возрасту прыгучесть.
До выхода на работу оставалась почти неделя, и Василий не знал, чем себя занять. От домашних забот жена с детьми его освободили, в гараже и кладовке порядок он навёл загодя, пялиться в телевизор надоело. Книг Василий, как женился, не читал: и времени не хватало и ленился. Музыку тоже не слушал. Начатая в юности музыкальная коллекция не пополнялась уже который год и, забытая, покоилась среди прочего хлама в кладовке.
Василий сел за компьютер. Закладки социальных сетей проигнорировал, общаться ни с кем не собирался: от людей и в рабочие дни тошнило. Проверил почту. Одно из сообщений приглашало на сайт, где к бесплатному просмотру предлагались художественные фильмы и телевизионные сериалы российского и зарубежного производства.
Кино Василий любил.
Он зашёл на сайт и долго листал предлагаемый список фильмов. Название одного из сериалов показалось ему знакомым. Года два назад этот сериал с грандиозным успехом прошёл по одному из центральных российских телеканалов. Василий по занятости возвращался домой ближе к полуночи, так что премьеру пропустил. «Не беда. Вот сейчас и нагоним», – с удовольствием решил он и, пока сериал загружался на компьютер, успел принести из кухни тарелку с горой бутербродов. Впереди как-никак ожидались десять серий. Десять раз успеешь проголодаться.
Сериал рассказывал о событиях середины шестидесятых годов двадцатого века, когда в одном из провинциальных театров Советского Союза молодой талантливый режиссёр пытался поставить пьесу, запрещённого цензурой автора. Параллельно с волнениями вокруг пьесы, описывались баталии на личном фронте режиссёра, его роман с исполнительницей главной роли, трудные отношения с членами театральной труппы и руководством театра.
Сериал снял известный российский кинорежиссёр. Как впоследствии он признавался в многочисленных интервью, с работой на телевидении он столкнулся впервые и очень переживал за результат. Его опасения не оправдались. Дебют оказался успешным, за сериал режиссёр получил высшую награду на престижном российском кинофестивале. Актёры сериала вмиг стали звёздами, их фотографиями пестрили обложки самых известных журналов.
А Василия поразила актриса, исполняющая главную женскую роль. Глаза её. Огромные. Прекрасные. Ясным, чистым взором смотрела актриса в самую душу Василия, и не было уголка сокрытого от неё. Василий забыл о бутербродах, о себе, обо всём на свете. С первого появления, с первой улыбки и обращённого к зрителю приветливого взгляда, образ актрисы вместил все представления Василия о совершенстве, стал воплощением женского идеала и обязывал называть Актрису только с большой буквы и никак иначе. Красота её ослепила и была столь притягательна, что Василий не мог налюбоваться ею. Всё в Актрисе умиляло его: и крохотная родинка на правой щеке; и манера в минуты задумчивости слегка поджимать верхней губой нижнюю. Когда Актриса смеялась, непременно звонко и обворожительно, меж двух полос белоснежных идеально ровных зубов кокетливо проглядывал розовый кончик языка. Устоять перед смехом красивой женщины Василий не мог и смеялся в ответ. Глупо. Безотчётно. И также безотчётно копировал манеру поджимать губы, прикусывать кончик языка. Эти мимические движения были ему совершенно не свойственны, но грубость и малоподвижность собственных черт нисколько не огорчали Василия, а служили лишним поводом восхититься способностью Актрисы и в мелочах превосходить его, обычного человека.
Оглушённый новыми впечатлениями, Василий не замечал течения времени. Он очнулся, когда часы показывали без четверти три ночи. Домашние давно беззаботно спали. Тишина и покой окутали квартиру. А Василий, поражённый исходящим от Актрисы сиянием, никак не мог оторваться от монитора компьютера. Уже нечего было смотреть, уже бесконечной вереницей текли титры с именами всевозможных ассистентов и директоров, а Василий читал одну фамилию за другой, тут же забывал их и всё думал и думал об Актрисе: «Какая женщина, Боже мой! Какая женщина!»
Он и во сне не мог избавиться от полюбившегося образа. Томный взгляд Актрисы обещал безграничное счастье, манил глубиной и щемящим страхом перед невиданными доселе ощущениями. Разыгравшаяся фантазия рисовала картинки столь яркой окраски и реалистичности, что Василий в определённые моменты забывал, что спит. Ему казалось, он в действительности, в настоящей жизни переживал те события, что так услужливо порождало воображение. Правда, новые впечатления слишком учащали пульс. Гулкое сердцебиение прогоняло сон. Василий вроде бы и спал, глаз не разомкнуть, и в то же время, мучимый сладостным томлением, ворочался с боку на бок, искал забытья. Вдруг он вспомнил: где-то в сериале мелькнула эротическая сцена с участием Актрисы. Василий принял сериал целиком, как одну непрерывную историю, и потому совершенно не помнил, в какой из серий Актриса обнажалась.
Теперь сколько не пытайся – не уснёшь!
Опьянённый новым волнительным чувством, Василий бросился к компьютеру.
Эротическую сцену он нашел в одной из первых серий. Однако её показали вскользь, по мнению Василия слишком быстро. Если не останавливать фильм, толком ничего не разглядеть. Но и остановив, многое не увидишь. Василий просматривал сцену буквально по секундам, прокручивая фильм то вперёд, то назад. Он гадал, снималась Актриса сама или вместо неё отработал дублёр? С восторгом он рассматривал показанную часть обнажённого тела и, наконец, пришёл к выводу – Актриса снималась сама: ему не верилось, что тело дублёра могло по красоте превосходить тело Актрисы. Уже гораздо позже, когда Василий начнёт искать в интернете всю имеющуюся по Актрисе информацию, он наткнётся на интервью, в котором Актриса признается в недовольстве эротической сценой. Она считала себя в ней слишком скованной и не без юмора отмечала, что холодильник на заднем плане гораздо живописнее её.
Вообще в чувстве юмора Актрисе не откажешь. Она умела шутить и не боялась посмеяться над собой. Но ирония её была самой высокой пробы, что свидетельствовало о несомненном уме.
«Ещё бы такой красивой бабе и не быть умной!» – удовлетворённо хмыкал Василий. Он вычитал в интернете, Актриса в юности окончила школу с золотой медалью, а потом и театральный институт с отличием. Она в совершенстве знала четыре иностранных языка. «Врут, наверное», – не поверил сначала Василий. Всякий, кто владел хоть одним дополнительным языком, вызывал у него безграничное уважение, а тут четыре! Но Актриса быстро развеяла его сомнения. В рекламе одного из кинофильмов она исполнила хит знаменитой американской рок – группы, а потом и в самом фильме в её исполнении прозвучали песни на испанском и французском языке.
Интернет бурлил от восторга. Песенному творчеству Актрисы давали самую высокую оценку. Знатоки утверждали, Актриса поёт на всех языках без акцента! Видно же, когда человек просто с чувством произносит незнакомые слова, а когда понимает, о чём поёт. Актриса явно понимала!
Мало того, выяснилось, и в сериале большинство песен было исполнено её голосом. Одна песня, о весенней капели, даже стала радийным шлягером и попала в десятку популярнейших песен года! Всего в сериале прозвучало двенадцать музыкальных композиций. Василий скачал из интернета их всех. Пусть и в машине звучит волшебный голос Актрисы! Тем более дома никто по-настоящему насладиться музыкой не даст: дети шумели, жена требовала внимания, собака путалась под ногами.
Особенно донимала жена. Как Василий не притворялся, что толком ещё не отдохнул, как не искал повода лишний раз посидеть за компьютером, жена тайным чутьём поняла, он оклемался, и насела со всем упорством армейского старшины. Ей и по дому помоги, и с детьми погуляй, и в болтовне в нужный момент поддакни, чтобы жена не сомневалась, ей внимают со всем возможным усердием.
Василию легче было подчиниться, чем перечить. Он послушно повиновался жене, но мыслями был далеко от дома. Перед глазами стоял милый образ Актрисы. В ушах звучал её незабываемый голос. А как она отвечала на вопросы журналистов!
– Скажите, – спрашивали её, – по-вашему, лучше родиться умным или красивым?
– Я бы не противопоставляла ум красоте, – следовал ответ. – Ведь ум, в большинстве случаев, производная от духа. А духовный человек всегда красив, уже тем светом, что излучает. Хотя для меня, как для актрисы, внешняя привлекательность, наверное, важнее. Потому что если собственную глупость можно спрятать за авторским текстом или многозначительным молчанием, то отталкивающую внешность за словами не спрячешь. Своей внешности, кстати, я уделяю достаточно много внимания.
«И мы ей уделяем», – сластолюбиво улыбался Василий и при первой возможности искал в интернете новые фотографии Актрисы. Конечно, его больше интересовали личные фото, снятые в кругу семьи, театре или на киносъёмках. Но таких, к сожалению, было крайне мало. Актриса берегла личную жизнь и никого в неё не посвящала. Даже в Instagram у неё висели только кошечки и собачки. «Тьфу, – нервничал Василий. – Нормальному мужику и посмотреть не на что». Оставалось довольствоваться фотографиями из глянцевых журналов. Хорошо, в них Интернет недостатка не испытывал. Василий, впрочем, мог бы уже и не подглядывать. Пленительный образ Актрисы столь сильно запечатлелся в его сознании, что заслонял образы других людей. Вот проехало такси. Девушка на заднем сиденье повернула голову. Жест её и причёска лишь издали походили на жест и причёску Актрисы, а Василий уже встал, как вкопанный, и ошеломлённо, будто увидел Актрису вживую, долго смотрел вслед удаляющейся машине. В другой раз он проезжал мимо кофейни на колёсах. И опять же, на секунду мелькнувшая девушка-продавщица и манерами и внешним видом только чуть напомнила Актрису, а у Василия бешено заколотилось сердце. И всю последующую неделю, возвращаясь домой, он выбирал путь таким образом, чтобы обязательно миновать кофейню. Но на месте девушки торговали бородатые парни-продавцы, а она так и не появлялась.
Василий совсем извёлся. Уже и праздники отшумели, и работа началась, а впечатление от сериала всё никак не выветривалось.
Если бы работа захватила, Василий, может быть, отвлёкся и скорее пришёл в себя. Но дела, как обычно после Нового года, шли не шатко не валко. Василий всего на пару часов появлялся в мастерских, а потом остаток дня проводил в томительном безделье.
Свободное время располагало к мечтательности, и Василий грезил об Актрисе.
«Надо ехать! – беспрерывно крутилось в голове. – Надо ехать к Актрисе, в Москву!»
Он видел себя с роскошным букетом цветов у входа в театр. Актриса выходит, видит его – и всё: взрыв эмоций, праздничный салют, счастливое головокружение!
Василию верилось, Актриса увидит его и больше не сможет жить как прежде!
Додумывать, что же будет после Встречи, Василию не хватало фантазии. Но что-то же будет! И обязательно праздничное!
Только вот в каком качестве предстать перед Актрисой? Можно, конечно, устроиться в Москве таксистом. Говорят, московские таксисты в золоте купаются. На машине, украшенной красными и белыми розами, подкатить к центральному входу театра, выйти в шикарном костюме и раскрыть перед Актрисой объятья. Красиво!
Только для этого придётся бросить собственное дело в родном городе. А ведь с братом только наладили артель, только вышли на стабильный уровень дохода. Уже и связями обросли, и постоянная клиентура появилась. Рвать всё?
«Конечно, рвать! – нисколько не сомневался Василий. – Сколько можно корячиться! У меня не ладони – сплошная мозоль! Вместо крови машинное масло в жилах! А так поехать в Москву, выучиться на артиста. Какая всё-таки прекрасная профессия! Интересная! На лошадях скачи, с красивыми женщинами целуйся! И деньги лопатой греби! Вон голливудские звёзды все поголовно миллионеры!»
Василий мечтательно вздыхал.
«А ещё лучше быть не актёром, а режиссёром. Отучился в ГИТИСе, снял пару-тройку великих фильмов – и к тебе все красавицы мира сами в очередь выстроятся! Выбирай! Тут вообще возможностей не меряно. Из актрис же можно любую безнаказанно до гола раздеть! А если до амурных действий дойдёт, а под боком жена мешается, приказал тогда какому-нибудь актёришке сыграть с актрисой постельную сцену, а сам сиди с чистой совестью в режиссёрском кресле, болей за наших».
«Нет, надо ехать», – твёрдо решил Василий и как всегда, когда принимал серьёзные решения, отправился за советом к жене.
«Ах да, жена!» – вдруг осенило Василия. Она же наверняка будет против его связи с Актрисой. Женщины же вообще хищные собственницы: стоит им нарожать от тебя детей, так они и тебя считают принадлежащим им с потрохами. Идти сейчас говорить с женой о причинах отъезда в Москву, было бы верхом легкомыслия.
Актриса, кстати, легкомыслия не любила. Когда её спрашивали, почему она так избирательна и слишком строго относится к ролям, отвечала:
– Потому что у меня одна из тех редких профессий, легкомыслие в которой наказывается забвением.
«Всё правильно, – соглашался Василий. – Надо быть серьёзней. Может даже циничней. Женщины любят циников». В сериале, например, режиссёр театра, закрутив роман с главной героиней, не раздумывая, бросает её, как только подворачивается более перспективная работа в кино. А героиня его всё равно любила.
Василию тоже следовало бы быть жёстче. Он решил подражать главному герою сериала. Тот при первой возможности проглатывал стопку водки и запивал её крепчайшим кофе, и Василий, если отсутствовала необходимость садиться за руль, вливал в себя стакан алкоголя. К кофе Василий относился равнодушно, но, следуя за кумиром, стал выпивать до десятка кружек в день. Главный герой курил беспрестанно. Сигарета придавала ему особый шарм, подчёркивала мужественность. Василий уже двадцать лет не курил. Жена, ещё будучи невестой, согласилась выйти за него, если он бросит курить. Василий проявил характер и с куревом завязал. Теперь же тайно покупал сигареты и на самостоятельных прогулках с собакой или в одиночных походах по магазинам затягивался сизым дымком, перенимая манеру обращаться с сигаретой у главного героя. Тот в сериале дал пьяному прокурору города по морде, и Василий, в общем, не конфликтный человек, до хрипоты разругался с соседом за парковочное место.
«Ну, что, – подытожил Василий. – У меня, вроде, всё как в кино. Можно и в Москву ехать». С чувством человека, достойно прошедшего испытания судьбы, Василий залез в интернет, узнать цены на московские квартиры.
Сначала ему показалось, риэлторы шутят. Зло. Издевательски. Провинциальное понятие дороговизны не шло ни в какое сравнение с космической громадой московских цен. Причём относилось это и к стоимости съёмного жилья.
«Вот тебе и Москва!» – разочарованно протянул Василий. Где ж ему жить? Дома он имел, конечно, заначку, но отдавать кровью и потом заработанные деньги московскому арендодателю, чтобы тот беззаботно блаженствовал где-то на Гоа, Василий нипочём бы не согласился.
Первое же препятствие на пути в Москву оказалось непреодолимым.
Разочарованный Василий, уже без всякой надежды, заглянул на сайт ГИТИСа. Как он и ожидал, плата за обучение стоила недёшево. Он её может, и потянул бы, но не видел смысла: Василий всё равно не проходил по возрастным ограничениям. В сорок два года о карьере великого режиссёра оставалось только мечтать.
Отрезвлённый московскими ценами, Василий задумался, а как же Актриса живёт в Москве? На что существует?
Пришлось в сотый раз перечитывать все интервью с ней. Но теперь Василий внимательнее следил за ответами. И вот – как же он пропустил? – на вопрос, что же ещё Актриса умеет делать так же хорошо, как лицедействовать, она искренне призналась, что, наверное, зарабатывать деньги. Каким образом зарабатывать, догадаться не стоило труда: под всеми фотографиями Актрисы всегда подробно расписывалось во что она одета, творения каких кутюрье украшают её прекрасную фигуру. Благодаря выдающимся внешним данным, Актриса регулярно участвовала в показах модной одежды, а на следующий год после выхода сериала даже стала лицом известной парфюмерно-косметической компании.
«М-да, – с сожалением подумал Василий. – Мне с моими железяками за ней не угнаться».
И всё же его тянуло к Актрисе. В благодарность за те светлые чувства, что она пробудила в его душе, хотелось сделать ей приятное. И пусть соприкоснуться с ней и её миром у него не было возможности, отблагодарить Актрису Василий нашёл способ. Из тех духов, что она рекламировала, Василий решил купить самый большой флакон. Ведь наверняка Актриса имела процент с продаж. А если и не имела, то купить хотя бы для того, чтобы парфюмеры не думали, что зря позвали её. Тут как раз и повод подвернулся. Пока он мечтал, незаметно пролетела Пасха, но пасхальные скидки в магазинах ещё действовали. Жена набрала в супермаркете разной косметики по сниженным ценам и, счастливая, принесла домой.
– Этой дешёвой дрянью моя жена мазаться не будет! – отыграв благородное возмущение, Василий широким жестом отправил косметику в мусорное ведро. А на протестующие крики пообещал купить настоящие фирменные духи.
«Двух зайцев убью, – размышлял Василий. – И Актрисе рублём помогу, и жене приятное сделаю».
Он достал из заначки приличную, по его понятиям, сумму и отправился в фирменный магазин. Василий немного нервничал, он совсем не разбирался в духах, но мужался и настраивался на победу. Представляя, с какой небрежностью подарит жене дорогой парфюм, дескать, для него это плёвое дело, Василий очутился у дверей магазина. В мечтах он так разошёлся, что, открывая дверь, с отчаянным геройством подумал: «К чертям флаконы! Ведро куплю! Пусть хоть умоется!»
Продавщица чарующе улыбнулась и с лебединой грацией поплыла ему навстречу. Однако профессиональным взглядом оценив его внешний вид, тут же осеклась и настороженно замерла в нескольких метрах. Радость её сменилась хмурым недоумением.
– Могу я вам чем-то помочь? – вежливо осведомилась продавщица, но в тоне её не послышалось желания услужить.
– Где у вас тут для женщин всякое? – под колючим взглядом продавщицы Василий чувствовал себя неуютно. Да и место ему не понравилось. Стены, потолок и даже пол магазина отделали зеркалами. Зеркальными были и полки, на которых красовались всевозможных форм и размеров баночки, тюбики и флакончики. Их подсвечивали изящные светильники. Свет горел неярко, но многократно умноженный зеркалами, отблёскивал тысячью искр, слепил глаза. В отражении друг друга стены с полками уносились в далёкую перспективу, отчего создавалось впечатление, будто магазин, подобно Нарциссу, любующемуся собственным великолепием, бесконечно распирало от упоения самим собой.
– Вам посоветовать что-нибудь, или вы пришли за чем-то конкретным? – любезность продавщицы противоречила ледяной интонации её слов. Но Василий не обиделся. Желание выпроводить его вполне совпадало с его собственным стремлением скорее покинуть магазин. В размякшей от дождя кепке, штопаной на локте кожаной куртке, разбитых плоскостопием ботинках Василий чувствовал себя инородным телом в этом хрустально блистающем мире.
– Духи мне нужны, – Василий достал из внутреннего кармана куртки затёртый блокнот с адресами клиентов. На последней странице он записал название духов и теперь показывал запись продавщице. – Французские. Вот эти.
Прочитав название, продавщица озадаченно глянула на Василия, выдержала паузу, а потом кивком показала следовать за ней.
Она остановилась у одной из зеркальных ниш, в глубине которой, на красной с золотом подушечке, драгоценным камнем сиял крохотный флакончик с духами.
– Пожалуйста, – благоговейно произнесла продавщица.
– Однако, – нахмурился Василий.
На фотографиях в Интернете флакончик выглядел гораздо крупнее. А тут кроха, у Василия мизинец больше. Василий перевёл взгляд на ценник и ахнул. В глазах зарябило от количества нулей. Задыхающейся рыбой Василий беззвучно зашевелил губами, повторяя:
– Столько?! За это?!
Продавщица не видела его агонии. Не отрывая глаз от флакончика, она с придыханием заговорила о неповторимом аромате духов, чудесном букете, тонких нотках диковинных трав.
Василий её не слушал. «Чёртова обираловка! – в панике думал он. – Надо валить отсюда! Немедленно!»
Продавщица затуманенным взором поглядела на его растерянный вид и мгновенно всё поняла. Одарив флакон печальной улыбкой, она указала Василию на ряд более дешёвой парфюмерии. В тоне продавщицы отсутствовала прежняя холодность, словно короткое соприкосновение с подлинной красотой пробудило в ней скрытые добродетели. Простыми словами она принялась объяснять, какими запахами обладают те или иные духи, что стоит покупать, а чем с лёгкостью можно пренебречь.
– Хотите, я дам несколько видов, а вы сравните ароматы? – с готовностью предложила она, но Василий от проб отказался:
– Насморк у меня. Нос забит, – он знал, как бы продавщица теперь не старалась, ничего покупать он не станет. Потому что хотел именно духи Актрисы, а к другим, как не приваживай, душа его не лежала.
Продавщица начала каменеть лицом. На скулах заиграли желваки. «Что ж ты с насморком припёрся духи выбирать?» – прочитал Василий в её стекленеющем взгляде. Но не испугался. Ему теперь было всё равно.
– Пойду я, – и чтобы напоследок досадить продавщице за её надменность, добавил, – а-то амбре у вас тут какое-то, – он скривил недовольную мину, – не французское.
По дороге домой Василий курил одну сигарету за другой, пытался успокоиться.
– Обойдутся! – вспоминая цены на духи, резко выговаривал он. – Обе! И жена! И Актриса! Нечего морду баловать! Надо мыться чаще, тогда и душиться не придётся!
С женой, конечно, нехорошо получилось. За духи она его обязательно спросит. Как оправдаться перед ней? Придётся хитрить, изворачиваться. «Хотя, чего я переживаю? – мысленно отмахнулся Василий. – Скажу, замотался, забыл. И буду «забывать» до тех пор, пока сама себе чего-нибудь не купит. В первый раз что ли? Обычное дело».
С Актрисой всё обстояло гораздо хуже. «Шмотки от кутюр, духи, звёздные тусовки. Вообще затратная московская жизнь, – Василий тяжело вздыхал. – На это же нужно целое состояние!» Рука сама тянулась к сигарете. «О чём Актриса думает? Как собирается жить со мной при таких-то запросах?»
Домой Василий пришёл пошатываясь. В один присест выкуренная пачка сигарет давала о себе знать.
– Ну и разит от тебя, – жена встретила его в прихожей, помогла надеть тапочки. – Где тебя носило? Сигаретами насквозь провонял.
– Провонял, потому что курил, – спокойно признался Василий и сунул ей в руку пустую пачку. – Просто курил.
Он отправился в гостиную. Любимое кресло мягко приняло его в свои объятия. Компьютер открылся на странице с фотографией Актрисы.
Василий храбрился, убеждал себя, ничего особенного не произошло, но в душе скребли кошки. Он знал, сболтнув про сигареты, скандала ему теперь не избежать. Тут к гадалке не ходи! Жена его в покое не оставит. А может оно и к лучшему? После испытанных разочарований Василий другими глазами смотрел сейчас на Актрису. Хотел пристыдить? Усовестить? Наверное. Но больше спросить, как же так? Он вроде и водку с кофе хлещет и характер по возможности проявляет, и без Актрисы жить не может, а она высекла его ценами, выставила на всеобщее посмешище. Глядите, мол, на влюблённого шута, угорайте со смеху. Зачем? Ему же и так не сладко. В обычной жизни Василий выпивал раз, от силы два раза в год по большим праздникам, после которых имел время и отдохнуть и выспаться. А тут ежедневные возлияния совсем выбили его из колеи. Голова даже от запаха спиртного раскалывалась невыносимо. Давление диким жеребцом то подскакивало до небес, а то камнем валилось в бездонную пропасть. В голове гудело с угрозой, наэлектризовано, как в трансформаторной будке. Василий ходил больной, перекошенный. При ходьбе держал голову вбок, прищурив тот глаз, с какой стороны болело. В дополнение к непрестанной головной боли, раззуделась, закровоточила пятая точка, да так, что лишнего движения без стона не сделать. И что же теперь получается, всё напрасно? Страдания его, геморрой – всё зря? Сколько не скачи, не допрыгнуть ему до Актрисы? А тут ещё на работе проблемы. Брат недобро косится, про перегар зло шутит, нервничает.
– Ну, я освободилась, – жена присела на край соседнего кресла. В руках она теребила кухонное полотенце. – Давай, рассказывай, что происходит? Как понимать эти твои сигаретки, чашки после кофе немытые, водку в морозильнике?
– А как понимать? – Василий постарался принять самый безмятежный вид. Ноутбук он поправил так, чтобы жена не заметила фотографии Актрисы. – Жизнь скучна, неинтересна. Может человек в моём возрасте увлечься чем-то?
– Может, – охотно согласилась жена. – Побелкой потолков, к примеру. Ты мне ремонт, который год обещаешь?
– Слушай, ну когда? – как от зубной боли поморщился Василий. – У меня же катастрофически не хватает времени.
– А пялиться на какую-то профурсетку у тебя время есть?
Василий неосознанно дёрнулся прикрыть компьютер.
– Так ты знала? – изумился он столь быстрому разоблачению.
– Нет, блин, я у тебя дура слепая! – жена подвинулась ближе. – Послушай, дорогой, – вкрадчиво, как с ребёнком заговорила она. – Ты опять решил с Нового года новую жизнь начать? Не надоело?
– Я не специально, – попытался оправдаться Василий. Раз жена всё знала, юлить не имело смысла. – Оно как-то само собой получается.
– Тебе сорок два года, мальчик! У тебя трое детей! Ты о чём вообще думаешь? – жена хлопнула себя по коленям полотенцем. – Когда, наконец, закончатся твои мытарства? Ты хотел высшее образование? Деньги скопили, ты у нас выучился, диплом получил, что дальше? Ничего! Как возился со своими железяками, так и возишься. Диплом на полке пылится.
– Нельзя в современном мире без высшего образования, – промямлил Василий.
– Ты мне то же про английский говорил, – спокойно напомнила жена. – Убеждал, даже в Америку с ним уедем. И что? Кучу денег на репетиторов спустил. Два года мне своим английским мозги компостировал. Выучил?
– Ну, кое-что знаю.
– Что ты знаешь? Чуть что, старшую дочь зовёшь перевести. Знает он! Словарём пользоваться не научился! Репетитору ныл, дескать, не успеваешь, работы много. А на работе жаловался репетитор, мол, дурак, ничему научить не может. Сколько у нас таких репетиторов было?
– Не помню.
– Зато я помню! И сколько ты им заплатил, не забываю!
Жена помахала перед лицом полотенцем. Ветерок коснулся раскрасневшихся щёк, шевельнул растрепанную чёлку.
– А помнишь, у тебя появилась блажь бездомных животных домой таскать?
– Я же хотел, чтобы дети в любви росли. По телевизору передачу показали про живодёров, вот меня и проняло, – ноги под компьютером затекли. Василий заелозил, стараясь не смотреть ни на жену, ни на изображение Актрисы.
– Правильно, животных жалко. Только мы все от той жалости лишаями переболели! Но тебе же плевать. Для тебя это мелочи. Тебе кроме животных никого больше не жалко: ни нас, ни себя! Сломя голову летишь вперёд и будь, что будет. Вспомни, я, когда вторым беременная ходила, ты на Пасху поститься решил. Все нормальные люди сорок дней пост держат, но ты же не такой, ты прямо с Нового года на хлеб и воду пересел! Кого я потом от анемии откачивала? Кто себя чуть голодом не заморил?
– Я для очищения души хотел, – подавленно возразил Василий. – Чтоб перед Богом не стыдно.
– Когда ты повзрослеешь, скажи мне? – устало воскликнула жена. – Когда перебесишься? Взрослый мужик, а ведёшь себя, как шпана! – и вдруг без перехода потребовала. – Показывай свою зазнобу! Кто она?
Василий послушно развернул компьютер.
– Смазливая, – жена протёрла монитор полотенцем. – Из сериала?
Василий согласно кивнул.
– Далеко живёт?
– В Москве, – осипшим голосом ответил Василий.
– Далеко, – жена поднялась и направилась в кухню. – Это хорошо. Может, на этот раз без лишаёв и голодовок обойдётся. Брату, кстати, позвони. Он искал тебя. На вас заказ свалился. Срочное что-то.
«И это всё? – опешил Василий. – У неё мужик на чужих баб зарится, а ей и дела нет?» И в то же время разговор с женой успокоил его. Признаться, он и сам устал от шаткого, болезненного своего состояния. Менять интересную работу, налаженный быт, удобную жену ради непонятного сердечного трепета? Василий чувствовал, надо прекращать с Актрисой, завязывать с выпивкой, возвращаться к прежнему образу жизни. Хватит с него увлечений.
«М-да, Вася, – он последний раз посмотрел на фотографию Актрисы – не хлебать тебе рылом патоки». И выключил компьютер.
Больше по поводу Актрисы он в интернет не заглядывал и судьбой её не интересовался. Употребление никотина и алкоголя кануло туда же – в небытие. Недели две он ещё, правда, мучался. Страдал. Тело непонятным образом ломило, в мышцах присутствовало неприятное дрожание. Василий даже слегка температурил. Он думал, простудился. А может, в его возрасте именно так проявлялась запоздалая любовь? В любом случае, Василий мужественно переживал нездоровье и только спустя полмесяца, когда его замутило от сигареты соседа по лестничной площадке, догадался, это никотин две недели сопротивлялся пренебрежению им.
Маховик повседневных забот постепенно набирал обороты. Навалилась, подмяла рутинная круговерть, но не раздавила, а спасательным кругом вытащила из пучины душевных смятений.
Василий вспоминал об Актрисе только в машине, когда слушал музыку к сериалу. Но голос Актрисы в отличие от её внешности будил посторонние фантазии, с её обликом никак не связанные. Да и сама музыка от частого прослушивания потихоньку приелась, потеряла притягательность новизны. Только тишина не может надоесть. Её-то Василий, в конце концов, и стал предпочитать остальным мелодиям.
Хотя в один жаркий июльский день, Василий всё-таки не удержался и по старой памяти потянулся за диском с песнями Актрисы. Он томился, запертый в автомобильной пробке. Окна опустил, сквозняком борясь с июльской духотой. Пока он копался в бардачке в поисках диска, ряд справа продвинулся вперёд. С Василием поравнялся огромный джип. Водительское стекло джипа было опущено, за рулём вальяжно развалился толстяк с обрюзгшим лицом. В джипе играла музыка, Актриса пела о весенней капели. Лицо толстяка расплылось в сладострастной ухмылке. Маленькие свиные глазки подёрнула мутная поволока.
«Что, дорогая, всё поёшь?» – Искоса поглядывая на замечтавшегося толстяка, Василий мысленно обратился к Актрисе. В вопросе его, впрочем, не было осуждения, скорее преобладали бесстрастные нотки. С такой интонацией обычно киногерои обращались к давно покинутым любовницам.
Тем не менее, слушать Актрису после толстяка Василию перехотелось. Диск полетел обратно в бардачок. Василий поднял правое стекло, отгородился от джипа и только теперь вполне осознал, новогоднее сумасшествие, наконец, отпустило.
