Александр Тяпкин. Пруд (рассказ)

Соловей сидел на ветке дуба, вдыхал чистый лесной воздух и выдыхал изумительные по красоте трели. Пернатому певцу вторили его многочисленные собратья, и вместе они как бы возносили хвалу природе и свободе.

Внезапно Соловей замолчал, вспомнив о своей матери. «Надо навестить старушку», – подумал он и полетел между деревьями.

Его мать жила в соседнем леске, расположенном около пруда. Подлетая к водоёму, Соловей заметил на берегу рыжего мальчишку, жонглировавшего двумя камнями. Увидев птицу, мальчишка запустил в неё одним из камней – тот просвистел возле самой головы Соловья. Второй бросок оказался более удачным – камень угодил птице в левое крыло и перебил его. Соловей, который в это время находился над серединой пруда, стал падать прямо в воду.

Оказавшись в водоёме, он постарался держаться на плаву, но ему мешало безжизненно повисшее сломанное крыло. Лесной певец начал тонуть. Но когда над его головой сомкнулась мутная жижа, он увидел, как две лягушки обхватили лапками кончики его крыльев, подняли его на поверхность и поплыли с ним к толстой, кривой коряге, облепленной водорослями, которая походила на лапу какого-то зверя, оторванную в яростной схватке с врагом. Лягушки помогли Соловью забраться на корягу, а сами прыгнули на лежащие рядом на воде листья жёлтых кувшинок.

Одна из лягушек была большая и толстая, другая – малюсенькая и тощенькая, настоящая замухрышка.

– Мы спасли тебе жизнь, – мысленно сказала Соловью Толстуха. ( Как известно, все живые существа, кроме человека, – телепаты. )

– Большое вам за это спасибо, – точно таким же беззвучным образом ответил пернатый певец.

Потом добавил:

– В знак благодарности я спою вам песню.

И он запел.

– Немедленно прекрати издавать эти отвратительные звуки, – прервала Толстуха Соловья.

– Да. Они действуют нам на нервы, – поддакнула Замухрышка.

Соловей умолк.

А Толстуха продолжала:

– Ты теперь будешь жить в обществе лягушек, и поэтому должен научиться квакать. Кваканье – самое лучшее в мире пение. Понял?

Лесной певец из вежливости кивнул.

Толстуха почесала лапкой то место, где у неё должна быть шея, и громко заквакала. Затем она обратилась к Соловью:

– Повтори.

Тот раскрыл клюв, но вместо лягушачьих звуков из его горла вырвалась дивная рулада.

– Слушай внимательно, как я квакаю, – недовольно произнесла Толстуха.

Читайте журнал «Новая Литература»

– Да, не будь рассеянным, – подала свой голос Замухрышка.

Толстуха опять стала издавать квакающие звуки. Через минуту она велела Соловью воспроизвести их.

Но у того, как и в первый раз, ничего не вышло.

– Какой ты плохой ученик! – с досадой произнесла Толстуха.

– Никудышный! – подтвердила Замухрышка.

– Раскрывай клюв пошире, – посоветовала Толстуха. – Может, тогда получится.

Пернатый певец сделал то, что ему сказали, но опять пруд огласился великолепными трелями.

Толстуха чуть не подскочила от злости.

– Если ты ещё хоть раз издашь эти омерзительные звуки, будешь строго наказан.

– Будешь подвергнут суровому наказанию, – подхватила Замухрышка.

И обе лягушки, прыгнув в воду, куда-то поплыли, словно ожившие и неимоверно растолстевшие кленовые листья. Пруд буквально кишел плавающими лягушками и головастиками, и вскоре Толстуха с Замухрышкой затерялись среди них.

Соловей остался один на своей коряге. Его охватила невыносимая печаль. Да ещё сломанное крыло болело всё сильнее и сильнее.

Между тем наступила ночь и пошёл дождь.

Лесному певцу негде было укрыться от низвергавшейся на него небесной влаги, и через несколько минут он промок до костей.

«Как же мне выбраться отсюда? – думал он. – Эту проклятую корягу никогда не прибьёт к берегу – вода-то в пруду стоячая. Остаётся надеяться на то время, когда подживёт крыло. Но до того момента я могу свихнуться».

Вскоре усталость взяла своё, и Соловей заснул.

Проснулся он на рассвете, когда дождь уже перестал. Из-за горизонта медленно поднимался красный шар солнца. Глядя на дневное светило, пернатый певец вновь обрёл надежду на то, что всё кончится хорошо. И он, забыв об угрозе двух лягушек, вдохновенно запел.

Но его трели продолжались недолго – около коряги появились Толстуха и Замухрышка.

– Мы тебя предупреждали, чтобы ты больше не горланил? – угрожающе спросила Толстуха.

– Предупреждали, – ответил Соловей.

– Всё. Теперь ты уже не будешь терзать наш слух.

– Да. Сколько можно терпеть! – промолвила Замухрышка.

И лягушки стащили лесного певца с коряги, крепко обхватив его лапки. Потом они увлекли его в глубину, на дно пруда. Соловей начал испытывать потребность в воздухе. Когда он непроизвольно сделал вдох, в его лёгкие хлынула вода. И тут в его мозгу стали лихорадочно сменяться разные образы: старушка-мать, рыжий мальчишка, Толстуха с Замухрышкой. Последним видением, возникшим в затухающем мозгу птицы, был лес, полный восхитительных соловьиных трелей.

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.