…Дед Степан снова наполнил стакан и посмотрел исподлобья на своего собеседника. Тот лишь едва заметно ухмыльнулся, глядя, как трясутся руки старика. На улице была зима, были слышны крики детворы на горке, а дед понимал, что уже не сможет выйти из соей комнаты.

– Вот она – жизнь наша! – С горечью в голосе произнес Степан Иванович, опрокинув в себя рюмку, – Кажется тебе, что молодой ты, вся жизнь твоя впереди, и что?.. Вот, ты уже сидишь, старый и немощный, на кладбище знакомых куда больше, чем на земле. И ты на меня смотришь!..

Собеседник взял в руку второй стакан и пододвинул старику, отметив ногтем под самый верх. Старик злобно смотрел на своего гостя, затем махнул рукой и наполнил ему стакан до краев. Звякнули стаканы, из глаз деда Степана медленно потекли слезы, он вцепился рукой себе в волосы и закричал:

– Да не виноват я, понимаешь?! Что плохого я сделал? Не хотел я Марью убивать! Не хотел! Сдуру за горло схватил да в воду бросил! Не знал я, что она плавать не умеет! Сама она виновата, знала же, что я ее ревную!..

Гость устало вздохнул, хотя и в этом старик уловил насмешку. От обиды Степан Иванович закричал:

– Знаю! Помню я! До сих пор ведь родители не знают, что это я брата младшего молотком убил и сбросил в болото! Они до самой смерти считали, что его маньяк какой-нибудь украл, или цыгане увели! Мне десять лет тогда было, мелкий я был, злился, что младшему все, а мне хрен с маком! Не виноват я был!

Гость положил руку на стакан и поманил старика пальцем. Степан затрясся крупной дрожью и взмолился:

– Хоть последнюю дай!

Гость пальцем показал: одну! Затем отмерил пальцем и себе полный стакан. Старик уже рыдал, но машинально налил обоим. Гость, намеренно не чокаясь со стариком, закинул внутрь водку вместе со стаканом, старик выпил последнюю порцию и закричал:

– Не хотел я! Оставь меня!..

– Ты раскаиваешься? – Голос гостя преисподни заставил старика вздрогнуть, да и ответить не дал: – Поздно, старик, у тебя на это была вся жизнь! Пошли!..

Дед Степан закричал, но лохматая сильная рука уже тащила его за собой. На лице незваного гостя заиграла дьявольская улыбка, рога рассекали воздух и пространство между миром живых и тем местом, где вечно мучались грешники. Старик ушел за ним. Тело его так и осталось безвольно лежать за столом, сжимая в руке недопитый стакан. Оплавленные осколки второго стакана были рисунком страшной рогатой морды рассыпаны на столе. А душа старика уже маялась там, где больше не действуют слова и мольбы, и откуда покаяние тебя уже не спасет.

Всё.