Сессия началась с повторения трудного материала по биологии. Все, что учили в течение года, многочисленные зарисовки и схемы развития, таблицы сравнения и прочее, все это нужно было сейчас восстановить в памяти. Мария учила материал вместе со своей подругой. Они занимались с утра до позднего вечера, буквально, до умопомрачения. Иван не представлял себе, как это можно заниматься с кем-то, ему удобнее было все это запоминать одному. Кроме того, он придумал способ, когда материал запоминается лучше. Все самое главное он зарисовывал в виде схем и записывал в виде ключевых фраз. Все это оставалось в памяти надолго. В день экзамена он практически не волновался, хотя это был, по мнению студентов одним из самых сложных и трудных материалов после анатомии. Татьяна не находила себе места. Она прижимала какие-то тетради, конспекты к своей груди, закатывала глаза и бегала по коридору с причитаниями: «Ой, я ничего не знаю, что делать? Что делать»? Иван пытался успокоить ее и подбодрить и внушить, что все хорошо, что она сдаст экзамен. «Ой, нет, нет, – в ответ слышал он, – я не вынесу этого». Ее подруга наклонилась над столом, на котором лежал толстый учебник по биологии, и что-то выискивала в нем, а найдя, еле заметно шевелила губами. «Поздно сейчас учить», – назидательно подумал Иван и в этот момент лаборант, вышедший из зала, назвал его фамилию. Подойдя к столу, на котором лежали билеты, он протянул зачетную книжку членам экзаменационной комиссии, выбрал билет, назвал его номер, а потом стал изучать его содержание. Пока он добрался до стола, где ему предстояло готовиться к ответу, он уже отчетливо представлял себе то, что будет писать на листке. Его система сработала. В памяти возникли записи, сделанные им еще раньше, ему оставалось лишь воспроизвести их и продумать содержание ответа. Его записи, сохраненные в памяти, были как шпаргалки, которые некоторые студенты пытались использовать на экзаменах. Во время ответов перед экзаменационной комиссией, в отличие от шпаргалок, он не скрывал свои записи и отвечал прямо по ним.

– А что это у вас такое, молодой человек, – спросил профессор, который возглавлял кафедру биологии.

–  Это мои конспекты. Я таким способом готовлю материал. Так лучше запоминается. А сейчас мне остается только вспомнить эти схемы и весь материал как на ладони.

– Оригинальный способ, – отметил профессор, – сам придумал?

– Сам.

– И ты можешь сейчас при мне воспроизвести  в схемах любой мой вопрос?

– Могу, – ответил Иван и попросил дополнительный лист бумаги.

Профессор задал вопрос и Иван, подумав с минуту, стал набрасывать свои схемы и короткие тезисы. Потом быстро ответил на вопрос.

– Великолепно. Как фамилия? Котов. Приходи, возьму, если надумаешь стать биологом. А пока «отлично».

Счастливый Иван, держа в руке раскрытую зачетку, вышел в коридор. «Ну, как?» – обступили ребята. «Отлично», – спокойно ответил он, как будто речь шла о таблице умножения, а не об экзамене по биологии. «Кому сдавал?» – продолжали интересоваться ребята. «Профессору», – также спокойно ответил Иван.

« Вот это да, – подскочила к нему Татьяна, – молодец».

Это была сенсация дня. Дело в том, что «отлично» профессор ставил очень редко. Он считал, что на «отлично» может знать только он и то не всегда, а студенты и подавно.  Татьяна, изрядно понервничав, тоже сдала экзамен, но ее ответ был оценен на «удовлетворительно».

Вечером в квартире Ивана раздался телефонный звонок. Иван взял трубку и услышал далекий знакомый голос:

– Это квартира Котовых? Можно пригласить Ивана.

– Слушаю вас, – ответил Иван и в его памяти возник далекий, но хорошо знакомый образ. Да, это была она. Но какими судьбами и откуда?

– Алла ты? Где ты, сейчас? Откуда звонишь?

– Узнал меня. Я рада. Я на Пушкинской. Если можешь, давай встретимся.

– Ты еще спрашиваешь. Минут через сорок буду там. Встретимся у памятника. Согласна?

Иван бросил на ходу Олегу: «Алла приехала. Иду на встречу с ней. Возможно, придем сюда». И умчался. Он приехал раньше, и когда шел к памятнику Пушкину, среди немногих людей, стоявших там, он увидел Аллу. Его Аллу. Она была в темном платье с распущенными длинными волосами, подмышкой держала женскую сумочку. Выглядела она весьма эффектно. Иван подошел к ней совсем ни с той стороны, откуда она ждала его. Подошел и взял  за руку.

– Здравствуй, любовь моя.

– Здравствуй Ванечка, любимый, я вся испереживалась, пока стояла здесь. Публика приставучая. Пойдем отсюда скорее.

И они пошли по бульвару в сторону Арбата. Иван не знал, какие у Аллы планы. Она все подробно рассказала ему. Оказалось, что она приехала в Москву в министерство культуры на встречу с Фурцевой. Встреча посвящена молодым работникам искусства, которые отправляются на Целину. Она получила распределение в Алма-Ату в русский драматический театр. А это Казахстан, а значит целина. Ее муж тоже там уже год, как работает архитектором.

– Ты сейчас один? Удобно будет, если я останусь у тебя на ночь. Завтра утром прямо от тебя я поеду в министерство. Как на мне это платье? Сойдет для встречи с министром культуры?

– Да, вполне, – заключил Иван, остановил и осмотрел ее с ног до головы. – Дома сейчас только Олег, но это не имеет значения, он спит в своей комнате. Жаль, что уже закрыты магазины. Следовало бы отметить нашу встречу.

– И хорошо, что так. Ведь завтра ответственный день. Лучше мы завтра отметим нашу встречу.

Они шли пешком по бульвару мимо театра Пушкина, потом по Арбату мимо Вахтанговского театра, потом углубились в тихие арбатские переулки. Было по – летнему тепло, горели уличные огни, машин было мало и воздух был чист.

– Хорошо в Москве, – сказала Алла, – я даже завидую тебе, что ты живешь здесь.

Он привел ее домой. Олег спал или делал вид, что спит. Он не вышел из своей комнаты, и Иван был за это признателен ему. Он быстро сообразил чай, поставил на стол чашки, достал сухарики и печенье и предложил всю эту роскошь Алле. Несмотря на поздний час, шла оживленная беседа. Однако вскоре Алла спохватилась:

– Как хорошо с тобой, Ванечка, как и прежде, спокойно и просто. Но время идет, а завтра надо встать не позже восьми. Совещание назначено на десять. Иван, дай мне, пожалуйста, какую-нибудь вешалку. Хочу повесить платье, чтобы оно не помялось, и не нужно было бы его гладить с утра.

Иван достал вешалку и протянул ее Алле. Помог расстегнуть молнию. Алла ловким движением сняла платье через голову, повесила его на плечики и протянула Ивану.

– Повесь, пожалуйста, в шкаф.

Алла осталась в трусиках и бюстгальтере. Чтобы сгладить как-то возникшую неловкость, Иван оглядел ее и сказал, что она как будто поправилась за эти годы.

– Ничего подобного, постоянные упражнения, станок, движение, может быть, только грудь увеличилась слегка. Ты помнишь, какой она была тогда?

Алла сняла бюстгальтер и пред взором Ивана предстала великолепная грудь. Иван подошел, и попытался было обнять Аллу, прикоснуться к груди, поцеловать ее. Алла увернулась.

– Не сейчас, погоди, мне нужно принять душ. Дай мне твой халат.

Халата у Ивана не было. Он достал ей свою свежую сорочку белого цвета и предложил вместо халата. Она поблагодарила и надела на голое тело сорочку. Он заметил, что сорочка была ей почти впору.  «Для Тани она была велика», – подумал Иван.

– Проводи меня в душ, – сказала Алла и направилась к двери, – я не знаю, где это.

Иван на ходу взял из шкафа большое свежее мохнатое полотенце и повел Аллу к ванной комнате. В ванной комнате Алла сняла сорочку, отдала ее Ивану, сняла с себя трусики, бросила их в раковину и шагнула в ванну, задернув за собой штору. Послышался шум воды. Иван тем временем застелил новую постель на диван, на котором спал сам. «Гостям – лучшее место», – подумал он про себя. В коридоре из-за шкафа вытащил раскладушку, отнес ее в комнату, раскрыл, постелил свою постель, и в это время вернулась Алла. Она была свежа, кончики волос были влажными.

– Как любезно с твоей стороны, ты мне предлагаешь большой диван. Спасибо.- Алла сняла с себя сорочку Ивана,  и голышом нырнула под одеяло.

– Уже поздно, давай спать. Погаси, пожалуйста, свет и ложись сам.

Все это произошло стремительно быстро, так что Алла не оставила Ивану и лишней минуты на размышления и попытки что-либо сделать. Иван послушно выключил свет и лег на свое узкое ложе. Через минуту он услышал:

– Так и уснешь, не поцеловав. А ведь когда-то любил меня.

Иван мгновенно отреагировал на приглашение и тут же оказался рядом с Аллой. Если бы не включенный еще с вечера будильник, они возможно проспали бы. К счастью, этого не произошло.

После утреннего душа и легкого макияжа Алла направилась на совещание в министерство культуры, которое тогда находилось на улице Куйбышева. Иван сопровождал ее. Сначала зашли в кафетерий на «Смоленской». Иван угостил Аллу ватрушкой с сыром (это был ее выбор), а сам съел пару пирожков с мясом. Запивали кофе с молоком. На метро быстро доехали до площади Революции. Оказалось, что Алла была в метро первый раз в жизни.

– Как все, красиво, чисто и быстро. Смотри, какие скульптурки, – она указала на крестьянина с курочкой и партизана с оружием в руках на станции «Площадь Революции». – Какой ты счастливый Иван! Ты можешь каждый день кататься на метро.

Иван провел Аллу дворами на улицу «Двадцати пятилетия октября», показал направо на Красную площадь и кусочек Кремлевской стены. Когда вышли на улицу Куйбышева, Красная площадь оставалась справа, и Иван пообещал, отвести сюда Аллу завтра, если получиться. А пока надо не опоздать на совещание. Договорились встретиться ближе к вечеру. Иван, пока шли вместе, заметил, что многие мужчины, проходя мимо, обращали внимание на Аллу. Некоторые даже оборачивались.

Вечером Алла рассказывала Ивану о своих впечатлениях от встречи с Фурцевой.

– Какой интересный человек. Умница. Красавица, а как  говорит! В самом деле, показалось, что мы едим на целину и несем культуру в отдаленные уголки нашей Родины. Представляешь себе? А всего лишь назначение в Алма-Ату, столицу Казахстана. Ехать надо прямо сейчас, потом будут каникулы в театре, но в труппе нужно появиться еще до каникул. Завтра суббота, завтра вечерним поездом еду в Харьков. Потом несколько дней в Полтаве, соберу вещи и – на новое место жительства, на работу в театре. Аж дух захватывает.

Продолжая в таком духе, она делилась своими впечатлениями от прошедшей встречи и строила планы, напомнив, как бы, между прочим, что там, в Алма-Ате ждет ее муж, что потом они должны будут получить жилье, то есть квартиру, и что ее нужно будет обустраивать. А пока шли к Ивану домой прежним маршрутом, бульварами, Иван отчетливо ощутил большую пропасть, реально существующую между ними. Первые восторженные чувства встречи погасли, и на их место вышел голый прагматизм. Алла так и должна думать: новые дела, новые заботы, а тут вдруг нарисовался старый любовник со своими прихотями и завядшими чувствами. От всего от этого возникла апатия и желание прямо сейчас расстаться с Аллой. Пусть идет своей дорогой, как шла до сих пор. Какое ему дело до ее совещания, целины и мужа? У него свои заботы, своя жизнь. Между прочим, в среду экзамен по физике, а где-то там стоит дом, в котором живет его Танечка. Как быстро он забыл о ней и ради чего? Минутной радости с прежней любовницей.

– Между прочим, ты совсем забыла, что мы хотели отметить нашу встречу. Ты передумала?

– Совсем нет. Я бы с удовольствием выпила стакан вина. Давай купим и к тебе. Посидим, поговорим.

Купили вина,  и пришли домой. В комнате Ивана за большим обеденным столом сидели Олег и Людмила Михайлина. Она то, как сюда попала? Не иначе, как Олег пригласил ее.  Олег встал, подошел к Алле и тепло поздоровался с ней. Потом познакомил с Людмилой, представив ее как хорошую знакомую и подругу Игоря. На столе стояла слегка надпитая бутылка кагора.

– Едва дождались вас, – сказал Олег, усаживая Аллу за стол. – Это неожиданная встреча и ее надо отметить. Она действительно неожиданная, но не случайная. Когда люди несут в своей душе память о любимом  человеке, их встреча неизбежна. Так вот и у вас. Предлагаю выпить за это.

Говорили о разном, но больше всего о сегодняшнем совещании и назначении Аллы в театр в Алма-Ате. Олег отметил, что теперь их встречи будут реже, хотя бы потому, что расстояние до Алма-Аты больше, чем до Полтавы. Он спросил у Аллы, будет ли она в этом году в Полтаве, на что та ответила, что, скорее всего, если и будет, то несколько дней. Через некоторое время Олег и Людмила засобирались, сославшись на дела, попрощались и ушли. Таким образом, Олег хотел оставить Ивана с любимой женщиной наедине.

– Итак, за нашу с тобой встречу, какой бы она ни была, неожиданной или случайной. Я бы лучше сказал, желанной и настолько желанной, что я забыл все свои дела.

Он налил Алле полный фужер вина, себе тоже. Зазвенел хрусталь. Они выпили все до дна, не сговариваясь, и поцеловались. Все это было как-то грустно, чувствовалась минута расставания, приближающаяся к ним. Разлука и может быть навсегда. Иван предложил Алле перейти на диван, на котором еще с утра была постель.

– Это моя постель? – спросила Алла. – Закрой, пожалуйста, дверь. Вдруг вернется Олег. Иван повернул ключ в двери. Подошел к Алле, обнял ее и крепко поцеловал.

– Помоги мне снять платье и разденься сам.

Минута расставания приближалась. Их любовь уже не могла остановить время. Они любили друг друга, но судьба распорядилась иначе. Отойдя от любовной страсти, Иван откинулся на подушку. Сладость, подмешенная на горечи. Необычное чувство, хотелось плакать. Иван понимал, что больше никогда у них не будет таких счастливых минут.

– Да, это все, – как бы подтверждая мысли Ивана, сказала Алла, – не грусти мой мальчик, у тебя будет еще любовь, и ты забудешь обо мне, а сейчас нам пора вставать. Ты проводишь меня?

Иван кивнул головой в знак согласия. Потом сказал:

– Ты моя первая и единственная любовь, большая и яркая как солнце. Ничего другого у меня никогда не будет.

– Спасибо, любимый мой. Ты для меня тоже как ясное солнышко. Я тебя никогда не забуду. Но жизнь продолжается и не надо грустить понапрасну. Наша любовь навсегда останется с нами.

Вот так, немного патетично, наступила разлука двух любящих сердец. Иван проводил Аллу до ее дома. О своих чувствах они больше не говорили, старались вести обыденный разговор. Не доходя до площади Пушкина, Алла сказала:

– Давай Ванечка прощаться. В том доме живет тетя моего мужа и если она нас увидит, непременно сообщит ему.

Иван не любил прощания как таковые, особенно когда больно сердцу. Он поцеловал Аллу и сказал:

– Прощай. Будь счастлива, а теперь иди.

Алла повернулась и пошла вглубь бульварной аллеи, не оборачиваясь. Иван посмотрел ей вслед, своей любимой женщине, с которой только что у него была такая близость. «Больше этого никогда не будет», – с грустью подумал он, повернулся  и пошел домой. Чтобы как-то смягчить грусть расставания, стал думать о предстоящем экзамене, какие материалы нужно еще посмотреть и хватит ли ему время на подготовку. Придя домой, он налил себе остаток вина, выпил, разделся и лег спать. Заснул почти сразу.