Константин Филимонов. Накануне перемен (роман). Глава 2

Все дороги приводят в Рим

Мне довелось при жизни много плавать,

И разное на свете я встречал.

Но я искал лишь солнечную гавань,

Где мирно плещут волны о причал…

 

Под старость лет доплыть не так уж просто –

Ракушки облепили днище корабля!

Я не открыл ни материк, ни остров,

Но где-то ждет меня Моя Земля.

 

Где ж та последняя пристань?

Где ж мой последний причал?

Мой одинокий кораблик

В море скитаться устал…

 

***

 

О чем думает море? Вспоминает ли оно тех, кого высадило на берег? Поминает ли тех, кого погубило и опустило на свое дно? Кто мы, люди, для моря?.. Колумб, Америго Веспуччи, Беринг, Магеллан, Нахимов, Нельсон – чем эти прославленные мореплаватели отличаются от простого рыбака, который, для пропитания и скудного заработка, всю свою жизнь не отплывал от берега дальше мили?..

Для моря люди – инородное тело на жалких скорлупках-лодочках. Как выяснилось, даже «Титаник» (который называли «Непотопляемым кораблем будущего!») в первом же своем путешествии оказался беззащитнее обыкновенного бревна…

Читайте журнал «Новая Литература»

Люди восхищаются морем – его величием, мощью!.. Ему посвящают стихи, воспевают в песнях, увековечивают в полотнах… А кем восхищается море?.. Может быть величественными горами и скалами? Но прибрежные скалы, о которые море разбивает свои послушные волны, скоро (рано или поздно!) обрушатся на дно морское. Море сильнее камней, величественнее гор!..

Может быть, море восхищается небом?.. У моря есть берега и дно, а у неба их нет! Небо сильнее моря!.. И небо отражается в море, как в огромном зеркале, и море покорно передает настроения неба: если небо хмурится, то темнеет и море; если небо нависает свинцовыми грозными тучами, то море бесится и вскипает; если небо ласкает море ярким солнцем, то вода переливается всеми цветами радуги.

О чем думает небо?..

 

***

 

Фомин знал, что Марк очень любит море, поэтому после экскурсии по Венеции, Алексей Николаевич задумал взять машину в аренду, чтобы вместе со Штейном и Ксенией проехать по Адриатическому побережью Италии: Равенна, Римини (здесь похоронен гениальный Феллини, фильмы которого обожали Штейн и Фомин!), Анкона, Пескара, Барлетта, Бари (в этом городке – базилика San Nicola, в которой Марк давно мечтал побывать)…

Да, это будет увлекательный вояж!..

 

Но когда Марк Штейн выходил из вагона поезда, Фомин понял, что этим планам не суждено сбыться. Штейн выглядел очень болезненным: он сильно похудел, осунулся, под глазами – черные круги и его мучила чудовищная одышка…

– Марк, дружище, что-то ты плохо выглядишь!.. – сокрушенно покачал головой Фомин, после приветствий и дружеских объятий.

Но Штейн, как обычно, храбрился и балагурил:

– Уф-фу-фу-у!.. Инфлюэнца, подагра, ишемия, сахарный диабет и еще полтора десятка болезней… Так что теперь вполне могу послужить наглядным экспонатом для студентов-медиков, делающих первые робкие шаги в диагностике!.. Всё, мой юный друг! Ну, что ты смотришь на меня глазами безработного патологоанатома? – ты меня смущаешь!.. Так, так, та-ак!.. – заметил Марк, стоящую за спиною Фомина, Ксению, – А кто же эта прелестница?..

– Моя невеста! – не без гордости ответил Алексей Николаевич.

– Ксения!.. – смущенно представилась девушка, когда Марк галантно поцеловал ее руку, – Очень рада познакомиться!..

– И поверьте старому больному еврею, что это взаимно!.. Догадываюсь, что обо мне вам уже в красках всё рассказали!.. Однако позвольте полюбопытствовать: как давно вы стали счастливой невестой моего гениального друга?..

– Два дня назад… – сконфуженно улыбнулась Ксюша, посмотрев на Алексея Николаевича.

Марк обернулся на Фомина:

– А как давно вы знакомы?

– Уже почти три дня… – ответил Алексей Николаевич, мельком глянув на часы.

Штейн вздохнул:

– Алекс, я всегда знал, что если ты когда-нибудь (и наконец-то!) решишь обзавестись семьей, то этому факту будет предшествовать многолетний красивый роман! Так оно и случилось!.. Как ты думаешь, мой юный друг, почему я сегодня такой словоохотливый?..

– Ты голоден! – засмеялся Фомин.

– Алекс, твоей проницательности позавидовал бы сам Нострадамус!..

 

Через сорок минут они втроем уже сидели в рыбном ресторане. Багаж оставлен в гостиничных номерах, закуски, фрукты и вино поданы, и ничего не мешает светской беседе.

Фомин видел и понимал, что Штейна мучают страшные боли, но Марк держался молодцом:

– За обеденным столом люди делятся на «гурманов» – то есть тонких ценителей изысканных блюд и вин, и «гурмэ» – то есть «обжор»! Мои юные друзья, судя по обилию заказанного нами, мы типичные представители славного племени «гурмэ»!..

– Марк, вы прекрасно говорите по-русски!.. – констатировала Ксюша.

– Мой дед родился в Одессе, а после октябрьского переворота он уехал в Америку… Но у нас в семье частенько говорили на русском языке!.. – он улыбнулся девушке, деликатно коротко кивнул и, без лишних предисловий, деловито обратился к Фомину, – Алекс, ты не поверишь, но я осилил «Поцелуи падшего ангела»…

– Неужели?.. – засмеялся Алексей Николаевич, – Всего каких-то два года прошло…

Штейн пропустил иронию мимо ушей:

– Написано не плохо, но об этом после поговорим – есть у меня кое-какие идеи на этот счет!.. Сейчас о другом… В Майами я встречался с Кевином. Он прочел твою пьесу «Спаситель, Злодей, Жертва». Очень хвалил… Впрочем, как всегда, сделал несколько замечаний – они у меня остались в отеле!..

– Кто такой Кевин?.. – шепотом спросила Ксения, наклонившись к уху Фомина.

– Кевин Костнер, – тихо пояснил Алексей Николаевич.

Ксения застыла от изумления, а Марк сделал вид, что не слышал этого диалога и продолжал:

– На Бродвей нести пьесу рано. Для начала обкатаем ее в Европе!.. Замечания Кевина прими к сведению, но пока что ничего не правь!.. Править будешь, согласуясь с пожеланиями режиссера и под конкретных актеров… Налей-ка мне еще вина, мой юный друг!..

– А что на это скажет твой сахарный диабет? – улыбнулся Фомин.

Штейн недовольно поморщился и, припоминая фразу, щелкнул в воздухе пальцами:

– «Всё, что я люблю…» – как это там?..

– «Всё, что я люблю, либо считается аморальным, либо от этого полнеют!» – процитировала Ксюша.

– Как замечательно, когда девушка красива! Но, когда она еще и так умна!.. – восхитился Марк, – Вам надо сниматься в кино! Такую красоту необходимо «нести в массы», как выражались большевики (не к ночи будь помянуты)!..

– Я актриса!.. – горделиво заметила Ксения.

Фомин с недоумением посмотрел на свою невесту, а Марк совершенно серьезно удивился:

– Ну-у?.. Тогда сам Бог велел покорять Голливуд! Молодость, красота, талант, амбиции – что еще нужно для Славы?.. Если понадобится моя помощь – могу посодействовать: покажем вас продюсерам, режиссерам!.. Пара-тройка кинокартин и вы – Голливудская Звезда!..

За годы их дружбы Алексей Николаевич очень хорошо изучил Марка, и понимал сейчас, что Штейн не ради красного словца отвешивает Ксении полновесные комплименты – видимо у него есть на это серьезные основания. Как старый мудрый Лис, Марк никогда и ничего не делает без какой-либо выгоды. «Что же у него на уме?..» – подумал Фомин и боковым зрением заметил, как неистово загорелись огромные глаза Ксении, которая приняла эти дифирамбы за чистую монету.

Чтобы сменить тему, Алексей Николаевич резонно заворчал на Штейна:

– Марк, ты себя совсем не бережешь! Почему ты не обратишься к врачам?.. Пройди обследования, подлечись…

– О, мой юный друг – когда?.. – беспечно улыбаясь, ответствовал Штейн, – Всю свою жизнь я живу для других… Говорят, что Эндрю Карнеги еще при жизни заказал себе эпитафию: «Здесь покоится человек, у которого был только один талант – он мог окружать себя людьми, более талантливыми, чем он сам!» Сильно сказано?.. Вот так и я…

Фомин откинулся на спинку стула:

– Великий император Македонии Филипп II (отец Александра Македонского) однажды шел военным походом. Войско в несколько тысяч человек, огромный обоз с продовольствием, который тянули ослы… Долго шли, притомились. И вот ближе к закату взошли они на высокую гору. С этой вершины открывался чудесный пейзаж! Филипп командует: «Привал!!! Разбить лагерь!.. Посмотрите, как здесь красиво!!!»  Но (тут же!) к нему подбежал помощник: «Император! Мы не можем здесь остановиться – нашим ослам нечего будет есть!..» И Филипп II в сердцах воскликнул: «О, Боги! Ну почему мы должны жить так, чтобы хорошо было только нашим ослам???»

Марк пристально поглядел на Алексея Николаевича. Этот взгляд поразил Фомина! Но чем поразил и почему? – он не понял…

 

***

 

После прекрасной трапезы Штейн немного захмелел, расслабился, но во всех его жестах и мимике чувствовалась дикая усталость некстати разболевшегося, старого путешественника:

– Ну-с, а теперь – самая пора прогуляться перед сном! Уф-фу-фу-у!.. Сегодня я хочу хорошенько выспаться…

 

Когда они, никуда не торопясь, шли по набережной, Штейн походил на благочинного отца, выгуливающего своих великовозрастных детишек. Он взял Фомина и Ксению под руки и шел между ними:

– Ах, мои юные друзья, если б вы знали, как я обожаю море и небо!.. В детстве, чтобы заглушить голод, я часто ложился на берегу, и часами смотрел в бездонную высь! Смотрел и фантазировал… Я мечтал быть отважным мореплавателем, открывающим новые земли… Мечтал быть рыцарем, этаким – в позолоченных доспехах, сражающимся на турнире за руку и сердце красавицы принцессы… Мечтал даже быть вождем индейского племени… Ха-ха… Алекс, ты только представь себе, что у племени Сиу был бы вождь-еврей!.. – вот бы я озадачил историков?! О, Господи, чего только не придумаешь с голодухи!.. Но всё равно все мои фантазии, так или иначе, всегда назойливо сводились к сытному обеду, мечты о котором я настойчиво отгонял…

Ностальгия Марка была трепетно тихой:

– Странное дело, вот вроде бы голодал я в детстве, замерзал, страдал, а все равно – то время вспоминается с любовью!.. Светлые мечты, как безоблачная высь!.. И даже черствый кусочек хлеба, который не часто попадал в мой желудок, поверьте – это был самый вкусный хлеб в моей жизни!.. Ничего вкуснее я не ел даже в самых лучших ресторанах мира!.. Один момент из детства я помню очень хорошо – до мельчайших деталей… Когда хоронили отца (мне было восемь лет) до меня вдруг дошло, что больше я никогда его не увижу. Что отца больше нет! И никогда не будет!.. И этой же ночью я понял – что такое Смерть!!! Я явственно представил самого себя в могиле и, осознавая, что это неизбежно, я вдруг ужаснулся, что меня, как и отца, однажды тоже не станет! Меня никогда не будет! Я не увижу моря, неба, людей… Меня так поразила эта мысль, что я прорыдал всю ночь!..

Штейн тяжело вздохнул и, усмехнулся:

– И вот однажды я по привычке лег на берегу и стал смотреть в небо. Но в тот день почему-то ни о чем не мечталось и я задремал… Очнулся от простого и гениального открытия, которое сделал в полудреме. Я вдруг понял, что НЕБО БЕСКОНЕЧНО – у него нет предела, нет конца! Напомню, что мне тогда было всего-то восемь годков от роду! – что я мог понимать о мироздании? Но именно тогда мое неокрепшее мировоззрение, еще не успевшее закостенеть материалистическими и обывательскими догмами, вдруг как-то разом взорвалось! И взрыв этот был не разрушительный, а притягательный, восхищающий, фантастический! – словно огромный разноцветный праздничный фейерверк над головой!!! Друзья мои, наша Вселенная не просто огромна – она бесконечна! Как это «БЕСКОНЕЧНА»? – ни я вам, ни вы мне не сможем друг другу объяснить! Но это так – ВСЕЛЕННАЯ БЕСКОНЕЧНА!!! А раз она бесконечна, то, выходит, что она и бессмертна, то есть вечна!.. Значит, как и эта Вселенная, вечен и я!.. И смерти нет!!! О-о, если бы все люди поняли то, что понял я тогда – как бы изменилась наша жизнь?!.. Какой прекрасной стала бы она!..

Марк говорил так, будто подбадривал самого себя, но получалось это как-то не очень убедительно (не азартно, что ли) и Штейн чуть не плакал. Фомин чувствовал, что Марку очень-очень плохо! И плохо ему даже не столько физически, сколько душевно!.. Штейн (благодетель Марк Штейн!), так много сделавший для других, был безнадежно одиноким больным стариком!!!

Поэтому не хотелось его перебивать, а слушать, слушать, слушать…

– Как грустно пошутил когда-то Альберт Эйнштейн: «В мире только две вещи бесконечны: Вселенная и человеческая глупость!.. Причем, на счет первой я не уверен!..» Уф-фу-фу-у!.. Гений прав!.. Вот сейчас в мире экономический кризис и каждый спасает себя сам!.. Только и слышно везде и ото всех: «КРИЗИС», «КРИЗИС», «КРИЗИС»… Глупые, глупые люди! – им бы объединиться!.. Ведь сейчас, как никогда, необходимо объединиться!!! Алекс, помнишь, у Редьяра Киплинга в «Книге джунглей» описывается, что в засуху у зверей существует Закон: у водопоя – все равны, не должна проливаться кровь! И в засуху у реки или ручья мирно пьют воду, стоя рядом: и антилопы, и львы, и волки, и слоны, и птицы, и шакалы, и буйволы… Когда я впервые это читал, то удивлялся – не верил: «Не может быть! Они дикие звери! У них безусловные инстинкты! Они должны жрать друг друга!..» А много лет спустя узнал, что это не вымысел Киплинга – это реальный факт: В ЗАСУХУ У ВОДОПОЯ ВСЕ РАВНЫ – НИ КАПЛИ КРОВИ!!! Даже крокодилы ни на кого не нападают!… Как же так, друзья мои? На каком же таком общем для всех языке они договорились??? Ведь договорились же!.. А люди почему-то договориться не могут – не слышат друг друга!.. Почему люди не могут договориться?.. Объясни мне, Алекс!..

Фомин грустно улыбнулся:

– Увы, у большинства людей животные инстинкты самосохранения атрофированы!.. Есть такая притча: Бог решил наказать людей за грехи и послал Чуму в город. Говорит Господь Чуме: «В этом городе живёт тысяча человек, но грешников – только сто. Убей грешников – остальных не трогай!..» Через день Бог смотрит – почти весь город вымер! Только несколько человек в живых осталось! «Что это? Я же велел тебе убить только сотню?..» – спрашивает Бог Чуму. А она ему отвечает: «Я выполнила твоё приказание и умертвила именно грешников! Остальных убила моя сестра – Паника!..» «А эти, которые остались живы, как спаслись они?» – недоумевает Бог. Чума улыбается: «Они занимаются Делом, поэтому даже не заметили, как я приходила, и как люди паниковали!..»

Марк через силу устало закивал, соглашаясь:

– Да, да, мой юный друг! Верно: нельзя раскисать! – надо заниматься делом! Это лекарство от всех болезней!..

 

Они уже подошли к отелю и Марк галантно поцеловал ручку Ксении:

– Юная леди, с вашего позволения, я украду на полчасика вашего жениха – нам надо поработать!..

– Конечно! Конечно!.. – кокетливо сверкнула глазками девушка.

– Кстати, если вы не передумали по поводу Голливуда, то я жду от вас подробное творческое резюме! И не забудьте указать, что вы невеста гениального писателя Алекса Фомина! А в скобочках, самым мелким шрифтом, напишите, что он мой друг – может, хоть так я попаду в историю великой мировой культуры!..

Ксения еле сдерживала возбуждение…

 

***

 

В номере Марк усадил Алексея Николаевича в кресло и, открывая бутылку вина, поинтересовался:

– Ну, мой юный друг, расскажи – что у тебя новенького!..

Фомин укоризненно покачал головой:

– Марк, тебе нельзя так много пить!..

– М… м… мне можно все! – несколько раздраженно отмахнулся Штейн, – Но об этом п… позже… Давай – рассказывай!..

Фомин пожал плечами:

– Пьесу ты видел!.. – замечания Кевина проштудирую… Еще я задумал роман «Путешествие в обратно», даже написал несколько страниц, но синопсиса пока что нет, поэтому говорить об этом рано… Так, что еще?.. Ах, да! – в России на Мосфильме готовятся к съемкам по той киноповести, которую ты, наконец-то, осилил – «Поцелуи падшего ангела»…

Марк внимательно слушал и вместе с тем задумчиво смотрел в одну точку на стене. Когда Фомин остановился, Штейн пригубил вино и тихо сказал:

– Алекс, «Поцелуи…» тебе надо бы доработать для американского издания! Хотя название мне уже не нравится! Звучит эстетски претенциозно – «Поцелуи падшего ангела»… Для Штатов надо назвать киноповесть… ну, допустим, криминально-политическая драма «За стенами Кремля» или что-нибудь в этом роде!.. Сразу становится понятно, что книга о русской мафии и по ту, и по эту сторону кремлевской изгороди… Когда в США выйдет эта книга, мы ее пропиарим, как следует, а потом я подсуну ее какому-нибудь голливудскому продюсеру!..

– Криминально-политическая сага о России в голливудском исполнении?.. – усомнился Алексей Николаевич.

– Ну, а почему бы и «нет»?.. Снимали же в Голливуде «Доктор Живаго», «Войну и мир», «Братья Карамазовы»! – и неплохие фильмы получились!..

– Ну, ты сравнил! Это же классика!..

– Вот я и хочу, чтобы о тебе тоже говорили, как о классическом писателе!.. Тебе надо расти, а Мосфильм… – Марк скептически пожал плечами, – На черта тебе сдалась эта Россия?.. По-моему, всё это движение назад, во вчерашний день… Как ты там придумал? – «Путешествие в обратно»?.. Очень хорошее, точное название, хоть и звучит лингвистически не верно!.. Так вот, Россия для тебя и есть – твое «Путешествие в обратно»!.. Что же касается Европы, то… Европа – это хорошо, но для тебя, увы, топтание на месте! На этой плантации ты уже собрал свой урожай!.. Смотри вперед!!! Пора, мой юный друг, покорять Америку – там твое будущее, там тебя ждет настоящая Слава!.. Но просто так, как мало кому известный писатель, там – за океаном, ты никому не нужен! Можно очень долго доказывать свою состоятельность!.. «За стенами Кремля», конечно, в США будет иметь свой успех – как правдивая повесть о русских. Но для настоящего Успеха понадобится бестселлер об американцах!!! А еще необходимы – эпатаж, интрига, даже (в крайнем случае!) скандал!.. И на этот счет, у меня есть кое-какие планы…

Фомин понял, что Марк давно уже все придумал и до мелочей продумал. Оставалось только действовать согласно его гениальному (а в этом можно не сомневаться!) плану. Штейн неторопливо и доходчиво излагал:

– Одна моя подопечная певица Линда (или, как ее называют в Штатах, Линда-«Мьюзик») тоже давно уже нуждается в том, чтобы напомнить о себе! В этом году у нее выходит альбом, который вполне может получить «Грэмми» – ну, об этом я позабочусь!.. И вот я подумал: а почему бы вам не пожениться?.. И она о себе ярко напомнит, и ты о себе во всеуслышание заявишь!!! Американская публика падка на такие сенсации! С папарацци я уже обо всем договорился, так что они разбудят такой нездоровый интерес к твоей персоне, что еще не успеет остыть ваше брачное ложе, а ее диски и твои романы обыватели уже сметут с полок!..

Алексей Николаевич, молча, с недоумением глядел на Штейна.

– С Линдой ты можешь не жить!.. – усмехнулся хитрец Марк, – Она одиннадцать месяцев в году гастролирует, а ты – пиши в свое удовольствие и на радость читателям! А когда она вернется из гастрольного турне – вы разведетесь, наговорите в прессе кучу гадостей друг о друге – и это новый скандал, то есть новая волна интереса к вашим именам!..

– А как же Ксения?..

Фомин не хотел озвучивать этот вопрос, но почему-то прошептал. Штейн ничуть не удивился этим мыслям вслух и ответ на это у него был заготовлен заранее, но начал он с ироничного восклицания:

– Ах, да! Я и забыл, что ты честный человек!.. Но, слава Богу, это единственный твой недостаток!.. О, мой юный друг – святая простота!.. Ты, вероятно, играешь в благородство и боишься, что Ксюшенька без тебя пропадет. Спасти ее хочешь?..

Алексей Николаевич коротко, но неуверенно кивнул, и Марк, лукаво прищурившись, даже засмеялся:

– Кто из нас двоих близорукий? – я или ты?.. Нет, если тебе захотелось острых ощущений, тогда – прочь сомнения! – ты на правильном пути!.. Но вспомни хотя бы свою пьесу! Хочешь стать Спасителем, тогда приготовься к роли Злодея! А уж Жертву она из тебя так быстро сделает – оглянуться не успеешь!.. Ну, что у тебя общего с этой девочкой?.. Мало того, что твой союз с ней – очевидный мезальянс, но, самое страшное, что для тебя, как для писателя, нет никакого будущего!.. Алекс, ты же знаешь, что я хорошо разбираюсь в людях, и могу гарантировать – если ты останешься с ней, то в ближайшие годы ты уже ничего не напишешь! Зато надолго обзаведешься неврастенией!.. Ксении нужен Свет, Богема, Блеск, а тебе – тишина рабочего кабинета!.. Да она попросту изведет тебя своими капризами и истериками! У таких девочек, как Ксюша, всегда «Истерика – это заранее спланированная акция»!.. И она совсем не барышня-крестьянка, какой хочет казаться! Она коварна и хитра!.. Знаешь, кто такие «суккубы»?..

Алексей Николаевич, ошарашенный услышанным, тихо пробормотал:

– Это демоны…

– Правильно! Именно так!.. Суккубы – это ненасытные женские демоны, соблазняющие и отупляющие мужчин!.. Так вот у этой Ксении суккубы никогда не дремлют, всегда в строю!.. Ладно, Бог с нею… Ей я тоже посодействую в Голливуде, но пробиваться будет сама – у меня нет времени ей сопли утирать… Кстати, Линда сейчас в Мадриде и завтра приедет в Рим! Там мы и встретимся с нею!..

– Какая Линда?.. – переспросил растерянный Фомин.

Штейн строго прикрикнул:

– Мой юный друг, приди в себя!.. Линда – это твоя будущая супруга!..

Алексей Николаевич тяжело поднялся и извинился:

– Прости, Марк! За последние три дня столько всего произошло, что я плохо соображаю… Давай отдохнем, а завтра всё обсудим… Хорошо?..

Штейн уныло и мелко затряс головою:

– Алекс… Три месяца назад я был н… на обследовании…

– И что?.. – насторожился Фомин, уже взявшийся за ручку двери.

– У м… меня рак…

«Судя по его заиканию – Марк сейчас очень взволнован!!! Хоть и не показывает этого внешне…» – догадался Алексей Николаевич.

А Штейн, легонько постучав ладонью по груди, собрался и продолжил, уже не тормозя:

– Сколько мне осталось – не знает никто!.. Может полгода, может месяц, а может… Поэтому я и хочу помочь тебе, как можно быстрее осесть в Америке… Поэтому и спешу!.. Это моя последняя помощь и, если так можно выразиться, мое последнее желание!..

Алексей Николаевич на мгновение опешил, но тут же собрался с мыслями и предложил:

– Давай я тебя познакомлю с Роберто Тозино?! Это врач-чудотворец! В Риме у него свой госпиталь!..

– Поздно… Тем более, что я не верю в Чудеса!.. Харон уже пристал к берегу – мне пора в Аид… Уф-фу-фу-у!.. – тяжело выдохнул Марк и грустно улыбнулся, – Я ведь не Агасфер!..

 

***

 

Когда Фомин вошел в свой номер, он застал Ксению в крайнем возбуждении. Девушка ходила по комнате, заламывая пальцы рук. Ее глаза блестели, и она, нервозно прикусывая губы, спросила:

– Скажи честно, как ты думаешь – Марк ведь не шутил, говоря о Голливуде?..

Алексей Николаевич устало опустился в кресло. Страшно болела голова.

– Штейн такими вещами не шутит… А зачем тебе Голливуд? Ты же говорила, что не хочешь быть актрисой…

– Это я в России не хотела быть актрисой… Господи, да как вообще можно сравнивать Москву и Голливуд?.. Америка – это же такие возможности!!! Это же… это же… – она никак не могла подобрать слова и только судорожно глотала воздух, как рыба выброшенная волною на берег.

Вдруг она опомнилась и резко повернулась к Фомину:

– Ну, хочешь – я никуда не поеду?! Ты этого хочешь?.. Ты будешь целыми днями писать, а я… Чем стану заниматься я? Ты подумал об этом?..

– Заниматься своим журналом… ты ведь хотела журнал… Ну, или воспитывать детей!..

Но Ксения почему-то пропустила мимо ушей реплику о журнале и чуть не рассвирепела при мысли о воспитании детей:

– КАКИЕ ДЕТИ??? Да я сама еще ребенок!.. Я молода и красива, и хочу хоть немного пожить для себя! Мне двадцать пять лет, а что я видела? Я жила?.. Не-ет! Я все эти годы выживала!.. Выживала в Златоусте, в Москве… А жить-то я когда буду?..

Алексей Николаевич старался говорить, как можно спокойнее, но говорить неправду он не мог:

– Ксюша, в Голливуде тебе придется именно «выживать»!.. Это еще тот «террариум единомышленников»…

Ксения брезгливо усмехнулась:

– Ну, ты-то почем это знаешь? И почему ты думаешь, что с таким покровителем, как Марк Штейн, я там ничего не добьюсь? Да я зубами Славу выгрызу!.. – и она вдруг сжала трясущиеся кулачки и изменилась в лице так, что Фомину на мгновение показалось, будто она оскалилась, как волчица над раненной жертвой!

Он отшатнулся, испугавшись этого совершенно нового лица, некогда милой девушки. А она возбужденно продолжала, восклицая:

– Лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть!.. Я-то думала, что мой мужчина порадуется за меня! Поддержит! Скажет: «Молодец, девочка! У тебя все получится!..» А ты, Вадим, эгоист и думаешь только о себе…

Фомин съежился и тихо поправил:

– Я не Вадим… Я – Алексей Николаевич…

До Ксении дошло, что она проговорила имя своего бывшего любовника. И стараясь казаться веселой, она подскочила к сидящему в кресле Фомину, начала быстро и ласково целовать его, хотя он и пытался отворачиваться.

Ксюша горячо шептала:

– Ну, прости… прости, дурочку… «Вадим» – это так… один знакомый… Просто он тоже отговаривал меня сниматься в кино! Вот я и вспомнила… Прости… прости, любимый…

Заметив, что Алексей Николаевич уже не отворачивается от ее ласк и поцелуев, и не пытается освободиться от ее цепких объятий, она поглядела ему в глаза:

– Ну, скажи, что ты меня любишь!.. Ну, скажи, скажи, пожалуйста…

– Люблю… – неохотно выдавил из себя Фомин, лишь бы только она отстала, и сказал, поднимаясь из кресла, – Я устал… Голова болит… Надо лечь…

– Да, да! Ты ложись!.. Я резюме напишу и тоже лягу…

Алексей Николаевич судорожно снимал с себя одежду и вдруг услышал за спиной тихое щебетание Ксении, которая уже сидела за столом, и готовилась писать резюме:

– Я очень тебя люблю!.. Очень!.. Лёшенька, милый, ты ведь поможешь мне деньгами?.. Мне и надо-то немного… Я всё подсчитала… Всего сто тысяч… на первое время…

Он лег под одеяло и отрешенно пробормотал:

– Хорошо… Я что-нибудь придумаю…

Ксюша тихонечко облегченно вздохнула и застучала ноготками по клавишам ноутбука. А Алексей Николаевич закрыл глаза – в голове был грандиозный кавардак:

«Как же я от нее устал!.. То она хочет рожать детей, то хочет свой журнал и Медиа-холдинг, теперь у нее новый бзик – Голливуд… Она, вполне возможно, играет роль этакой княжны Таракановой, но ведь я-то – не граф Орлов, чтобы потакать ее прихотям, имея свой коварный план!.. Нет у меня плана! Далеко мне до Орлова!.. А ее желания и настроения меняются каждую минуту, и каждую секунду она требует пристального внимания к своей персоне!.. Прав Марк – с нею я не напишу ни строчки!.. Дам ей денег и пусть летит хоть в США, хоть в Россию, хоть на Луну… только бы побыстрее!.. Это не жизнь, а крутые «русские горки» – ни минуты покоя!.. Боже, представляю, как в Америке она вымотает нервы Марку!.. Впрочем, нет… на него где сядешь – там и слезешь… Он умеет поставить на место!.. Кстати, она ведь не знает, что Марк смертельно болен… Говорить ей или нет?.. Подумаю об этом завтра… завтра… завтра… всё завтра…»

 

***

 

Утром Фомин проснулся совсем разбитый. События этих дней напрочь выбили его из колеи, а вчерашний разговор с Марком в его номере и полуночные монологи Ксении добавили масла в огонь: Алексей Николаевич совсем потерялся. Что делать в этой ситуации? – он не знал…

«Лялялякая» что-то невнятно бравурное, в ванной комнате Ксения сушила феном мокрые после купания волосы. Фомин, сгорбившись, как старичок, сидел на краю кровати и тупо созерцал свои босые ноги.

Зазвонил гостиничный телефон. Алексей Николаевич нехотя взял трубку:

– Алло…

– Вы еще спите, мои юные друзья?..

– Нет, Марк! Мы уже встали…

– Отлично! Тогда я к вам сейчас зайду…

Бодрый голос Марка несколько успокоил волнения Фомина. Он крикнул Ксении:

– Быстрее приводи себя в порядок – Марк идет к нам!

Перекрикивая шум фена, девушка громко ответила:

– Милый, я ничего не слышу!.. – и громче прежнего запела, – Ля-а, ля-ля-ля-а, ля, ля-а, ля, ля-а…

Алексей Николаевич раздраженно покосился на дверь, за которой шумел фен и, кривляясь перед зеркалом, пела Ксюша…

 

Марк пришел, когда Ксения уже, как она выразилась, «навела марафет», то есть накрасилась и даже оделась. Фомина очень обрадовало, что сегодня Штейн выглядел намного лучше.

– Доброе утро, мои юные друзья!.. Ксюша, резюме готово?..

– Конечно!.. В двух вариантах: на русском и английском!.. – и она протянула Марку флешку и большой золотистый конверт, поясняя, – На флешке – актерское резюме и полная фильмография, а в конверте – портфолио и творческое резюме. Я вчера подумала, что мои таланты – это ведь не только актерство, но и организаторские способности. В качестве помощника продюсера или режиссера я просто незаменима…

Штейн мимикой выразил мелодраматичное восхищение, всплеснул своими короткими волосатыми ручками и, сладко растягивая слова, нараспев пролепетал:

– Как все-таки прекрасно, когда такая красивая девушка еще и разносторонне талантлива!.. Ох, годы мои, годы!.. Скинуть бы мне лет двадцать и-и-и…

Ксения расплылась в улыбке, а Марк тут же (словно обрубил игру) посерьезнел и перешел на деловой тон, не требующий возражений:

– Слушайте мои указания!.. Сейчас мы с вами вкусно завтракаем, потом собираем вещи, и Ксюша первым же самолетом летит в Москву. Там ты придешь в американское посольство и оформишь визу. Если будут какие-нибудь проволочки или заминки – позвонишь мне и я всё устрою… К сожалению, Алекс не сможет тебя проводить, потому что мы сегодня же должны ехать в Рим – у нас там очень важная деловая встреча!.. Всё, друзья мои!.. Через полчаса жду вас в ресторане…

Словно камень свалился с души Алексея Николаевича. Ай, да Марк! Вот ведь хитрюга – всё просчитал!!!

 

***

 

Расставаясь, Ксения выманила у Фомина две тысячи Евро наличными и взяла с него «честное слово», что в ближайшее время он переведет на ее банковскую карточку «хотя бы сто тысяч долларов…». Алексей Николаевич так хотел поскорее распрощаться с ней, что клятвенно заверил:

– Я, как честный человек, привык держать слово!..

 

Фомин действительно считал ниже своего достоинства торговаться. О, как много людей пользовалось этой его слабостью, которую он называл «Принципом Чести»! Впрочем, архаичные интеллигентские понятия всегда были его основой – фундаментом и сущностью бытия!..

Алексей Николаевич знал, что обязательно вышлет Ксении обещанные деньги, не смотря на все, шитые белыми нитками, обманы с ее стороны – уверения в искренней любви, горячие (но неважно сыгранные) пожелания скоро увидеться и уже отныне никогда более не расставаться, ну и прочее, прочее, прочее…

За случившееся Фомин укорял не столько Ксению, сколько себя: «Как же так получилось, что всего за несколько дней я – писатель или, как раньше выражались, «инженер человеческих душ» – вдруг вляпался (другого слова и не подберешь!) в такую неприглядную историю?.. Почему я сразу не разглядел в Ксении хамелеона? Сколько лжи, лицемерия, пошлого фарса!.. Противно вспоминать… Но, в общем-то, я сам во всем виноват! – опять наступаю на одни и те же грабли! Я максималист в отношениях – чересчур доверчивый, впечатлительный и влюбчивый! А женщины чувствуют это и начинают мною управлять! Я прекрасная добыча для алчных стерв! Сколько у меня было женщин? – пятнадцать? двадцать?.. И все они (почти что сразу!) принимались вить из меня веревки! Вот и на этот раз дежавю! И если б я был более хладнокровен в своих поступках и помыслах, если бы не уверил себя в том, что, якобы, страстно влюблен и ради этой любви готов на жертву, то, скорее всего, ничего бы и не было! Или было бы, но уже по другому сценарию – ничего не пришлось бы класть на никому не нужный жертвенник!.. А что же теперь?.. – теперь решено: бесповоротно порвать эти отношения! Раз и навсегда!..»

 

И, слава Богу, наконец-то, Ксения где-то далеко, а Марк и Алексей Николаевич сидят в вагоне бизнес-класса, следующего в Рим. Впервые за много лет Фомин уезжал из Венеции без сожаления и второпях.

Когда поезд тронулся, он, грустно глядя в окно, задумчиво произнес:

– Наверное, было бы здорово, если б люди перестали лгать!..

Эта реплика даже развеселила Штейна:

– О-о-о, мой юный друг, как ты заблуждаешься!.. Ложь нельзя уничтожать, ибо она способствует эволюции!.. Ложь – это не искажение Истины, а лишь одна из ее многогранных и неизведанных сторон. Не будет лжи – не будет и Прогресса!.. И уж точно не будет искусства, потому что искусство – это ложь!.. Исчезнут книги, кино, театр, музыка… ТВ умрет, а Интернет опустеет… И только – войны, войны, войны…

– Это почему?.. – усомнился Фомин, пытаясь подхватить игривый тон своего мудрого друга.

Марк аж заерзал на месте, показывая в лицах коротенькую сценку:

– Представь себе, что встречаются два президента и оба начинают говорить не дежурные фразы, приличествующие церемониалу, а нагую правду!.. Один: «Ну, и что ты прилетел?.. Кто тебя здесь ждал?.. Разве мы скучали без тебя?..» А другой отвечает: «Да век бы мне тебя не видеть и твоей свиты, если б не твоя нефть!..» «Ах, нефти захотел?..»… ну и так далее… Слово за слово и две делегации – в рукопашную друг на друга!.. И на утро генералы этих стран на войну собираются…

Мужчины тихо рассмеялись, и хитрец Марк, озорно прищурившись, недвусмысленно добавил к сказанному:

– И еще вообрази, что случилось бы сегодня утром, если б Ксения не солгала, а сказала тебе правду, а ты, в ответ, высказал бы Ксении всё, что ты о ней на самом деле думаешь…

Алексей Николаевич насупился:

– Я вообще о ней ничего не хочу думать!.. Словно не было ее, нет, и не будет!..

– Увы, и в этом ты тоже заблуждаешься!.. – огорченно вздохнул Штейн, – Поверь старому прозорливому (хоть и близорукому!) еврею, что эта девица еще попьет твоей благородной кровушки!.. Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что Ксения отнюдь не бесталанна и достаточно оригинальна во всем! Вот, почитай ее резюме…

Марк достал из золотистого конверта и протянул Алексею Николаевичу сложенный пополам листок, на котором красивым ровным почерком было написано:

 

ТВОРЧЕСКОЕ РЕЗЮМЕ

 

«У тебя никогда не будет второго шанса

                                                                                         произвести первое впечатление…»

 

Необходимое предисловие:

Я, конечно же, знаю, что резюме принято подавать в печатном варианте, но…

– во-первых, даже если мои характеристики и рекомендации будут наилучшими, то все равно эта презентация легко может случайно (?) затеряться среди других прочих стандартно выполненных (и потому безликих) резюме. И в этом случае я не получу высокооплачиваемую работу, а вы потеряете в моем лице творчески мыслящего и преданного сотрудника;

– во-вторых, мой мудрый папа учил меня, что по почерку человека без особого труда можно узнать о его характере, амбициях, наклонностях, увлечениях и темпе жизни;

– и, в-третьих, когда человек пишет от руки, он вкладывает в письмо гораздо больше талантов и желаний.

 

Итак…

 

ФИО:

ГРАДОВА Ксения Сергеевна,

артистический псевдоним – Ксения ГРАНДЭ

 

Дата и место рождения:

22 февраля 1985-го года, город Златоуст, РОССИЯ

 

Образование:

Всероссийский Государственный Институт Кинематографии, специальность – актриса театра и кино

 

Краткая фильмография:

«Пыль будущего столетия» 2003, реж. С.Гордон – (дебют), эпизод,

«Лето и зима» 2003, реж. А.Птицын, роль – молодая графиня,

«Клен ты мой…» 2004, реж. С.Гордон, главная роль – Вера,

«Слезы паяца» 2005, (сериал ТВ), реж. С.Гордон, роль – Анфиса,

«Греховная страсть» 2006, реж. Н.Достовалова, роль – пресс-секретарь,

«Шум реки» 2007, реж. С.Гордон, главная роль – аферистка Николь,

«Плечом к плечу» 2008, реж. П.Николаев, роль – Полина,

«Темное небо» 2009, реж. С.Гордон, главная роль – Валерия,

«Крик птицы» 2009, (сериал ТВ), реж. Д.Тополь, роль – Джина

 

Семейное положение:

Не замужем и пока не собираюсь. Детей нет.

 

Личные качества:

– обожаю любую творческую работу (впрочем, и от рутинной тоже не отказываюсь, потому что бескорыстно люблю деньги);

– пунктуальна и исполнительна (согласитесь, что эти два качества дорогого стоят), но никогда не стану, открыв рот, подобострастно заглядывать в глаза шефа;

– легко обучаема всему новому и интересному;

– ненавижу корпоративные сплетни и интриги;

– дипломатична в отношениях с начальством и партнерами, но всегда говорю то, что думаю, а не то, что от меня хотят услышать;

– неисправимая оптимистка, поэтому не склонна к депрессиям, капризам и агрессии («Плохой мир лучше хорошей войны!» – кто это сказал, увы, я не знаю, но готова подписаться под каждой буквой в этом мудром утверждении!);

– с философским юмором отношусь к сложным жизненным ситуациям (готова до конца своих дней жестоко истязать себя непомерным богатством и мировой славой);

– амбициозна (хочу добиться многого, но добьюсь еще большего);

– в меру скромна (о своей скромности могу говорить часами)

 

Профессиональные навыки и возможности:

– углубленное знание ПК;

– английский (свободно), итальянский (разговорный), изучаю немецкий и французский;

– согласна на любые длительные командировки;

– занимаюсь фотографией (оттачиваю мастерство).

 

P.S.

Портфолио прилагается (16 фотоснимков).

 

Алексей Николаевич прочел это вызывающе высокомерное и во многом лживое резюме, многозначительно длинно выдохнул и отдал листок Марку. Скорчив брезгливую гримасу, Фомин снова отвернулся к окну.

Читая, он отметил, что из девяти кинокартин, перечисленных в фильмографии, в пяти – режиссером значился Сергей Гордон. Значит, их «сотрудничество» продолжается с 2003-го года, и сплетник Гордон действительно знает о Ксении всё или почти всё. Это неожиданно открывшееся обстоятельство почему-то больно задело мужское самолюбие Алексея Николаевича. Он неприятно поразился, что, несмотря на все свои разочарования в Ксении и, даже памятуя решительное желание разорвать отношения с ней («раз и навсегда!»), сейчас в его душе вскипает самая настоящая и глупая мальчишеская ревность. «Этого еще не хватало!.. – подумал Фомин, – Неужели она меня так «зацепила», что я не в силах ее забыть?..»

А Штейн, аккуратно укладывая резюме в конверт, тихо (как бы, между прочим) поинтересовался:

– Кстати, Ксюша уже просила у тебя деньги?..

Алексей Николаевич несколько удивился вопросу, и от неожиданности замямлил:

– Да… сегодня… Я дал ей две тысячи Евро…

– Ну-у! – отмахнулся Штейн, усмехаясь, – Для такой девицы – это кошкины слезы!.. Жди! Скоро она объявится и станет просить тысяч пятьдесят, а то и все сто!..

Фомин обомлел, изумляясь:

– Марк, откуда ты всё знаешь?..

– О, мой юный друг, я давно живу на свете и с завидным постоянством изучаю людей. Хотя, если честно, это занятие всё меньше и меньше доставляет мне эстетическое удовольствие… Но зато очень помогает при поиске ответов на многие деловые вопросы…

Алексей Николаевич натянуто улыбнулся:

– Ты ведь сам меня учил, что ответ всегда содержится в самом вопросе. Надо только правильно сформулировать вопрос и тогда ответ будет на поверхности!.. Это твоя формула! – так?.. Но, копая вглубь, заметь – правильный ответ всегда порождает не Истину в последней инстанции, а бесконечное множество новых вопросов!.. Это и есть умножение запредельного сознания…

– Интересная мысль!.. Очень похожа на Законы Мэрфи… – искренне восхитился Марк, – Одна беда – наше сознание хоть и запредельно, но, увы, пока еще ограничено! Как ограничено и наше воображение… Например, мы только догадываемся, что Вселенная безгранична, беспредельна! Но люди не в силах осознать: что же такое – «Бесконечность» и как это – «Вселенная беспредельна»?.. Мы принимаем на веру, что существует некий Сверхразум, но разве можем объяснить себе или другим – Что это такое?.. Наверное, для простоты понимания, много веков назад человек и придумал Бога. Как там у Достоевского? – «Даже если б Бога и не было, то его надо было выдумать!..» Но Бог есть! И, если рассуждать масштабнее, то наш Бог (такой огромный и всемогущий!) является лишь малой частью какого-то еще большего организма, то есть Бога еще более огромного и всесильного, чем наш… А этим Богом управляет какой-то еще… и так (опять же!) до бесконечности… Не удивлюсь, если в Космосе действует феодальный закон: «вассал моего вассала – не мой вассал», то бишь – «Бог моего Бога – не мой Бог!..»

Алексей Николаевич давно уже подметил, что в такие минуты (когда Марк начинал философствовать) – он прямо светился изнутри. И слушать его – это дорогие мгновения. Вот и сейчас Штейн почти что светился ясным мудрым взглядом:

– Ядерщики, расщепляя атом, пришли к удивительному открытию: не существует конечной фазы расщепления, а существует бесконечное множество еще более мелких частиц, пока что неизвестных нашим ученым!.. И это тоже Беспредельность!.. И нет ни верха, ни низа… Вот, допустим, что ты, Алекс, смотришься в зеркало, а позади тебя – еще одно зеркало и в этих двух зеркалах ты отражаешься до бесконечности!!! Эффект русской матрешки! Удивительно, что создавая матрешек, древние славяне в этих куклах создали уникальную модель Бесконечности!!! Mise en abyme – одно внутри другого! Так и получается, что Конец чего-то – это всегда Начало чего-то!..

Фомин обрадовался, что неприятные болезненные для него упоминания о Ксении закончились, и всё понимающий Штейн технично перевел разговор в нейтральное философское русло. С легким сердцем Алексей Николаевич продолжил размышления Марка:

– По твоей теории выходит, что и в отношениях между людьми нет ничего возвышенного или низменного!.. И людям просвещенным какой-нибудь праздный обыватель только кажется плебеем с примитивным мышлением, а между тем ежедневные заботы обывателя о хлебе насущном так же беспредельно глубоки и философичны, как если бы он целыми днями изучал и постигал таинственное Мироздание…

 Штейн усмехнулся:

– Ну, что ж, вполне возможно, что и так!.. Вот за что я тебя люблю, Алекс, так это за то, что ты любую мою мысль или идею тут же обыгрываешь по-своему и, в конечном счете, моя мысль превращается в твою!.. Помнишь, как Вивальди аранжировал партитуры Баха? Ведь до сих пор не понятно: где Бах, а где Вивальди?! Кстати, о музыке… Ты слышал хоть какие-нибудь песни Линды?..

Алексей Николаевич неопределенно пожал плечами:

– Марк, ты ведь знаешь, что я такую музыку, мягко выражаясь, не люблю!.. Несколько раз на MTV я видел клипы на песни Линды, несколько раз читал интервью с нею…

– И что ты думаешь по ее поводу?..

– Она, конечно, не красавица, но симпатичная! Ее песни не глупы и не вульгарны, хотя и немножко агрессивны!.. Не по-женски агрессивны, так скажем… Но…      

Фомин не договорил, потому что Марк вдруг изменился в лице, закашлялся, появилась угрожающая отдышка и всё его разом потяжелевшее тело затряслось в мелкой судороге. Алексей Николаевич всполошился, но не знал, что делать.

– П… прости! – морщась и отдуваясь, сказал Штейн, от волнения слегка тормозя на «глухих» согласных, – Я что-то п… плохо себя чувствую…

– Может примешь лекарство? У тебя есть с собой что-нибудь?..

– Н… нет, нет!.. Не суетись!.. Я просто целый день на ногах… Сейчас подремлю часок… А если крепко засну – перед Римом ты меня разбуди…

Марк откинулся в кресле и, закрыв глаза, тихо спросил:

– Алекс, п… помнишь – я н… недавно рассказывал про Эндрю Карнеги?..

– Помню…

– А какую эпитафию ты придумал бы для меня?..

Фомин несколько секунд поразмышлял и ответил:

– «Он не дошел до Храма, но его тень лежала на ступенях…»

Не открывая глаз, Штейн благодарно улыбнулся…

 

***

 

Арена. Яркий свет рампы.

Надежные струны канатов манежа.

Оркестра мажорные залпы.

Здесь даже воздух натружен и нежен.

Счастлив тем, что артист я!

Счастлив я тем, что мой смех нужен людям…

 

Но как трудно мне играть для тех,

Кому не нужен добрый смех

И кто доволен лишь собой…

Нелегко смешить тех, кто смешон,

И тех, кто в этот цирк пришел

Лишь посмеяться надо мной…

 

Как прежде, все неизменно,

Люди пришли – значит, людям мы рады!..

И снова я на арене

Тружусь и смеюсь в ожиданье награды…

Где ты, добрый мой зритель?

Где искренний смех твой, который мне нужен?..

 

***

 

Многих известных людей лучше не знать лично, потому что образ, который они создают, не имеет ничего общего с оригиналом!..

Отбросьте свои мечты о встрече с красавицей-ведущей популярного телевизионного ток-шоу. Сто против одного – вы встретитесь с дебелой, низкорослой дамой, которая напрочь измотана неравной борьбою с бальзаковским возрастом и страшное понятие «пластическая хирургия» стало для нее ненавистно-родным…

А писатель-сатирик (тот самый, кто так уморительно через слово острит на своих выступлениях!) при встрече окажется вдруг невразумительным мямлей, не умеющим связать двух слов в одной мысли. Не удивляйтесь, если обнаружите, что он даже не помнит своих собственных острот и, в лучшем случае, рассказывает на гастролях из года в год одни и те же «бородатые» анекдоты…

Упаси вас Бог, влюбиться в Звездного киноактера, который из фильма в фильм играет исключительно роли отважных и сильных парней без страха и упрека, всегда побеждающих зло и спасающих мир от несправедливости. А в реальной жизни он – этакий тихий, невзрачный, даже забитый – покажется вам какой-то жалкой пародией на тот героический образ, который рисовался в ваших фантазиях…

Пока вы не встретили своих Кумиров – они для вас Тайна за семью печатями!.. А хотите прямо сейчас узнать их Тайну? – загадочный ларчик просто открывается!

Их Тайна только в том и состоит, что (внимание!)

ОНИ ОБЫКНОВЕННЫЕ ЛЮДИ!!!

И так называемые Звезды сами осознают это, но их популярность, созданная печатными СМИ, интернетом, кинофильмами и телеэкранами, заставляет их поддерживать этот иллюзорный образ «необыкновенности». Что ж, такова профессия! Или, как утверждает мудрая пословица: «Кто на что учился!..»

О, если б вы знали, как эти Звезды страдают от страха быть разоблаченными! – ведь после того, как тайное станет явным, их популярность приравняется к популярности рядового ничем не приметного обывателя. Это все равно, что обман подслеповатого зрения: вроде бы наслаждаешься созерцанием небесных светил, а подойдешь поближе и увидишь, что это обыкновенные рождественские лампочки на мокром безлиственном дереве…

 

И еще несколько слов о Звездах и их популярности.

Все вышеперечисленные примеры, как и миллионы им подобных, начиная карьеру, грезили о том, что когда-нибудь («Скорее бы!..») они станут известными, узнаваемыми и любимыми толпою фанатов. Но вот, что характерно – как только их начинают узнавать, как только их автограф считается фанатским счастьем, так сразу же (!) известный любимец народа жалуется родным и близким: «Как же они мне все надоели!..» и прячется от глаз восторженных и назойливых почитателей его таланта.

И это было бы еще полбеды! Настоящая беда в том, что как только его популярность начинает неумолимо склоняться к закату, как только о нем стали забывать – он опять лезет из кожи вон, лишь бы вернуть себе право когда-нибудь вновь кокетливо пожаловаться родным: «Как же они мне все…»

 

Так что, уважаемые дамы и господа, не разочаровывайте себя – любите своих кумиров на расстоянии!..

 

***

 

Линда ждала Штейна и Фомина в уютном римском ресторанчике на via Nazionale. Она была не одна – рядом с нею сидел (как потом выяснилось) ее телохранитель, водитель, друг и незаменимый помощник Том.

 

Внешний вид Линды-«Мьюзик» (как бы покорректнее сформулировать?) несколько шокировал Фомина. Сверху на ней была накинута какая-то бесформенная хламида, а под хламидой – рваные джинсы и кроссовки на босу ногу. На лице певицы практически не было косметики (даже губы не тронуты помадой), а мелированные волосы на голове торчали во все стороны и напоминали взрыв тротила на фабрике спагетти…

Алексей Николаевич и прежде неоднократно приватно встречался со Звездами шоу-бизнеса, однако их экстравагантные повседневные одежды и причудливый макияж мало смущали Фомина. Но здесь-то особый случай (!) – если Марк не передумает, то в скором времени (o, Mamma mio!), Линда должна стать супругой Алексея Николаевича!..

Ее телохранитель Том был огромен: больше двух метров ростом и широченный в плечах, он сидел в кресле, словно на детском стульчике. Широко раскинув гигантские ноги, Том положил на колени ладони рук с растопыренными полусогнутыми пальцами. Ладони и пальцы были похожи на ковши трудолюбивого экскаватора. Бритая голова Тома, с плотно прижатыми к затылку борцовскими переломанными ушами, напоминала окаменелое яйцо динозавра. Мимика отсутствовала напрочь…

 

Штейн и Линда дважды искренне поцеловались и Марк даже слегка приобнял девушку, что говорило о многом.

– Марк, ты еще больше похудел! Решил поступить в модельное агентство?..

– А ты, красотка моя, еще больше поправилась! Щеки, как у хомяка на зернохранилище!..

После взаимных сомнительных комплиментов, Штейн коротко представил Алексея Николаевича, и Линда, вальяжно развалившись в кресле, несколько бесцеремонно спросила Фомина:

– Ну?.. И как работается писателю в условиях мирового экономического кризиса?.. Не правда ли – весело!.. У вас появилась прекрасная неисчерпаемая тема для издевательского памфлета! Сначала государства одурачили простаков, раздавая через банки кредиты, а теперь отнимают у этих идиотов все движимое и недвижимое… Так ведь недалеко и до революции, а может и новой мировой войны…

Линда сказала это, как будто они уже сто лет знакомы и всё успели обсудить, кроме этого вопроса. А еще (и это неприятно поразило Фомина) в ее монологе Алексей Николаевич уловил некоторое насмешливое отношение к его профессии, а, стало быть, и к нему. Фомин мог бы согласиться с утверждениями Линды, мог бы, на худой конец, промолчать, но он (неожиданно для самого себя и других) ответил чуть ли не мэтрским тоном всезнающего профессора перед несмышленой аудиторией:

– Простите… но по образованию я историк… И изучая хронологию восстаний, революций, гражданских и мировых войн, я обнаружил, что этому предшествовали не экономические или политические кризисы, а крайний нигилизм и воинствующий атеизм народных масс. Причем, всё это изначально зарождалось не в умах низшего слоя общества, а среди людей просвещенных и даже облаченных некоторой властью!..

Марк, недоумевая, смотрел на Алексея Николаевича – он не узнавал его. «К чему эта философия?.. Разве ты не видишь, что здесь и сейчас это не уместно?.. Какую игру ты затеял, мой юный друг?..» – молча вопрошал Штейн.

Не менее удивленная Линда, сначала покосилась на Марка, а затем, явно потешаясь, спросила Фомина:

– Человечество в опасности?.. И в чем же ваш рецепт спасения?.. Док, нам, заблудшим, нужен рецепт!..

– Спасти от этого может только Вера!.. Вера в Бога Истинного принесет людям не только мир и покой, но и прогресс: развитие наук, искусства, экономический подъем… – подытожил Алексей Николаевич свой историко-теологический экскурс.

– Вы верите в Бога?.. – оживилась Линда.

– Верю! – твердо ответил Фомин.

– Ха-ха!.. И ходите в Церковь на службы?.. – спросила она, коротко хохотнув издевательским смешком.

– В Церковь я хожу… Редко, но хожу… и не на службы… Для общения с Господом мне не нужны чьи-то проповеди и братство паствы! Истинную Веру ищут и находят поодиночке. Толпою Веры не найти!.. И религия, о которой я говорю – это внутренний диалог с Богом, то есть исповедь интимная, а не ритуальная…

Линду не на шутку оскорбило резонерство Фомина. С нею давно уже никто так не разговаривал – даже Марк не позволял себе ее поучать. А этот русский что-то такое из себя вообразил – этакий проповедник-миссионер!.. «Ну, берегись, приятель!..» – подумала она и, подавшись вперед, как тигрица перед прыжком, угрожающе зарычала:

– Господин историк, или как вас там… А как вы объясните тот факт, что сегодня из Веры сделали дорогостоящее шоу?.. Вы же понимаете, что католическая Церковь – это высокодоходный синдикат?.. Вам ли не знать, что Ватикан ежедневно обогащается от щедрых пожертвований грешных прихожан и продажи кустарных иконок! Это же сотни миллионов долларов безналоговой прибыли!!! Поэтому и устроили двухсторонний конвейер: в одну сторону (для фетиширующих глупцов) – безделушки с изображениями Христа и прочих канонизированных праведников, а в другую – деньги, деньги, деньги!.. Помните, какой погром устроил Иисус в Храме Иерусалима?.. Как он негодовал: «Храм Отца моего превратили в базар!..» или что-то в этом роде… Так куда же смотрит ваш всемогущий Христос?.. Неужели он не видит оттуда, – Линда указала пальцем вверх, – что вот уже два века на его имени и портретах лжесвященники сколачивают огромное состояние?! Посмотрите на эти лавочки, торгующие религиозной атрибутикой, рядом с Ватиканом или Кафедральным собором в Милане… Что это – Вера или все-таки бизнес?.. А Нотр-Дам де Пари вообще превратили в супермаркет!.. Как ваш Иисус это терпит?..

Фомин старался казаться спокойным. Никоим образом ему не хотелось скандала (который, судя по всему, назревал, как на дрожжах):

– Линда, мы говорим с вами об одном и том же, только на разных языках. В ваших сентенциях – ярый скептицизм, а у меня – поиск Веры!..

Но девушка завелась, вскипела, бросив на стол салфетку, которую явно хотела запустить в оппонента:

– Да провалитесь вы со своей Истинной Верой!.. Нету Бога!.. Нету!!! Умер он, не рождаясь!..

Марк расхохотался:

– Да-а-а!.. Напрасно Альфред Нобель изобретал динамит на основе нитроглицерина! Достаточно соединить ницшеанство с феминизмом, и получится такая взрывоопасная реакция, от которой весь земной шар разорвет в клочья!.. Друзья мои, вы оба, каждый по-своему, правы… Но, когда вы заговорили об экономическом кризисе (а начали вы именно с этого), почему-то никто из вас не упомянул о трагедии 11-го сентября 2001-го года!.. Вот это была грандиозная афера! Ею-то и следовало продолжить вашу дискуссию, потому что именно 11-го сентября на Земле взял отсчет новый кровавый передел собственности!.. А Доллар и Евро – это же ничем не подкрепленные валюты! Обыкновенные ярко раскрашенные бумажки!.. И, так называемому, Мировому Правительству Банкиров, прежде чем объявить о грядущем финансовом кризисе (то есть о переделе), необходимо было уничтожить документы, проливающие свет на их грязные финансовые махинации!.. И я не завидую Бараку Обама – ему досталась не великая Америка, воспеваемая в песнях и фильмах, а выжженная ураганным огнем прерия!!! …Впрочем, хватит на сегодня мировой политики, довольно споров об экономике и религии!.. Плавно переходим к нашей авантюре… Прошу всех успокоиться и сосредоточить внимание!..

Линда все еще пыхтела от гнева, а Алексей Николаевич находился в какой-то вялотекущей прострации, поэтому Марк сделал паузу, и, как обычно, начал издалека:

– Знаете, почему Сальвадор Дали был самым дорогим художником своего времени? – спросил он, окинув взглядом Линду и Фомина.

И, не дожидаясь от них ответа, ответил сам:

– Потому что он умел привлечь к себе внимание толпы и прессы!.. Он придумывал такие чудачества, которые молниеносно обрастали слухами, домыслами и еще Бог знает чем… И после этого, даже самый ленивый скептик хотел посмотреть полотна Дали!..

– Но он по-настоящему был талантливым художником!.. – коротко возразил Алексей Николаевич.

– Так я и не умоляю его таланта творца! – утвердительно закивал Штейн, разведя руками, – Я говорю еще об одном его даровании: Дали прекрасно руководствовался пословицей: «Люди, слагайте о себе легенды! Боги начинали именно с этого!» И, заметьте, что он только прикидывался сумасшедшим, а на самом деле, был хитрым PR-щиком самого себя!.. И в своих чудачествах, Дали не доходил до обрезания ушей, как несчастный Ван Гог… Сальвадор был человеком крайностей, но весь его массивный эпатаж всегда останавливался на краю пропасти безумия и не сваливался в бездну!!!

Штейн еще раз внимательно оглядел присутствующих, и спустя мгновение от преамбулы перешел к изложению своего плана:

– Так вот, анализируя ваши религиозные дебаты и взаимоисключающие мировоззрения, легко создается впечатление, что вы оба не понравились друг другу с первого взгляда! А после короткого общения безобидная антипатия, как я и предполагал, переросла в открытую ненависть!.. Замечательно!.. Самое время сыграть пышную свадьбу!.. Ну, какая интрига, если на свадебных фотографиях вы будете глядеться двумя влюбленными ангелочками?.. Не-ет! В прессе мы распустим слух, похожий на правду: ваше бракосочетание состоится только потому, что вы желаете отравить жизнь друг другу и соревнуетесь в изощренности мести!.. И после этой заведомо скандальной свадьбы, весь мир (особенно пресса!) станет увлеченно следить за вашей внутрисемейной вендеттой – как вы строите ядовитые козни, одна оригинальнее другой и чем же это закончится… И уж поверьте, что за этим фамильным садизмом с восхищением будут наблюдать обыватели, которым всегда хочется видеть и знать, что кто-то великий, живет еще хуже, чем они сами!.. Вот для них-то мы и разыграем многосерийную мыльную оперу под рабочим названием «Садист не спит – Убей садиста!»…

– Марк, подожди минут десять!.. – прервала его Линда, – Мне надо освежиться и привести себя в порядок!..

И она пошла в дамскую комнату, а ее верный телохранитель Том (на удивление пластичный! – даром, что громила) легко поднялся из кресла и последовал за ней – видимо будет ожидать у двери.

Фомин и Штейн остались наедине.

 

***

 

Только очень сильный человек способен сохранить самообладание, когда с ним происходит что-то чудовищно-неприятное, выталкивающее его из привычного спокойного ритма жизни, когда стремительный водоворот тревожных событий, казалось бы, не дает опомниться и тянет в бездну новых ужасных проблем! – беда не приходит одна!.. Сильный человек устоит, не упадет в грязь лицом, и найдет тот самый единственно верный способ, который позволит ему выйти из сложившейся ситуации, если не победителем, то хотя бы без потерь и последующих душевных мук.

Но Алексей Николаевич не был таким вот сильным человеком. Он (как и большинство других людей, незащищенных перед суровой реальностью) после того, когда все уже заканчивалось и ничего уже невозможно было поправить, в мыслях постоянно малодушно «прокручивал» тот или иной эпизод: «Что если б я ответил не так, а иначе? Например, вот так…» или «Надо было сделать не это, а вот это…» Увы, слабые люди сильны задним умом и частенько после драки машут кулаками!..

 

Психологи утверждают, что стрессовые ситуации нужны человеку для жизненной закалки, и глубокий ситуативный анализ поможет в дальнейшем избежать подобных проблем. Но… у подавляющего большинства почему-то вместо «закалки» происходит «душевный надлом», а глубокий анализ порождает в их головах не мудрую хладнокровную силу, а дикие фобии перед новыми испытаниями…

 

***

 

Когда Линда и Том вышли из-за стола, Фомин, судорожно схватил Штейна за рукав пиджака и, подыскивая нужные слова, испуганно зашептал скороговоркой:

– Марк, прости, я больше не могу!.. Мне кажется, что я не справлюсь с этой ролью!.. Ну, сам посуди – столько лет я зарабатывал себе имидж серьезного писателя и вдруг – нате вам! – бытовой мститель!.. Получается, что гора родила мышь!..

Конечно, Алексей Николаевич осознавал, что сейчас это были не самые лучшие аргументы, но «самые лучшие» он привык находить за письменным столом, а в реальности Фомин терялся.

Штейн выслушал его и, дружески улыбаясь, резонно заметил:

– Алекс, на гору люди только тогда обращают внимание, когда она превращается в действующий вулкан!.. А ты примелькался среди прочих благопристойных граждан. Пора миру узнать, что и в твоем тихом омуте водятся жирные черти!.. Ну, а что касается серьезных писателей, то вот тебе примеры твоих великих соотечественников – русских литераторов…

Алексей Николаевич ни минуты не сомневался, что примеры будут убедительными. Так и вышло.

– Достоевский совсем не разбирался в женщинах, и боялся их, называя «ведьмами». Почитай его романы – все главные героини, как матрешки, на одно лицо, с одним характером – красивая экспрессивная стерва!.. А Лев Толстой, так тот вообще ненавидел женщин! Его «Крейцерова соната» – это же не просто исповедь женоненавистника, это инквизиторский приговор!.. А Пушкин, Тургенев, Чехов, Бунин?.. – я могу продолжать до бесконечности! – они были серьезными писателями, но не везло им с женщинами катастрофически… Или вспомни «Лолиту»?.. Набоков даже не скрывал, что описывает самого себя!..

Штейн, откинувшись, расхохотался:

 – А?.. Какие имена?! Так что ты, мой юный друг, не одинок в своих страданиях – компания у вас подобралась что надо!..

Фомин все еще пытался оправдать свою позицию, но получалось как-то вяло, не уверенно:

– Марк, я с первой женой натерпелся кошмаров! После Ирины думал, что никогда уже больше не женюсь! Потом эта… Ксения! Спасибо тебе – ты ее ловко спровадил! А теперь – Линда?.. И, самое страшное, что по твоему плану, я превращаюсь в садиста!..

На это Штейн только весело расхохотался:

– Ох, Алекс, Алекс!.. Сколько живет человечество, столько и будут спорить: совместимы ли Гений и Злодейство!.. А я давно уже ответил себе на этот риторический вопрос…

– Ты полагаешь, что совместимы?..

Марк недолго рылся в памяти, чтобы обескуражить Фомина новыми каноническими примерами:

– Кеплер ничтоже сумнящеся вогнал в гроб своего любимого учителя Тихо Браге, лишь бы завладеть его рукописями, на основе которых он сделал свои, кеплеровские, открытия… Томас Эдисон сжил со света Никола Теслу – поскольку этот гениальный серб опережал прогресс на тысячелетия!.. Зависть, друг мой, она и есть – зависть! И у гениев это чувство гипертрофировано, его через чур много – выливается через край!!! Иногда доходит до абсурда: Конан Дойл так неистово завидовал славе им же придуманного Шерлока Холмса, что, в конце концов, просто прикончил сыщика в одном из своих рассказов… А как гениально воспевала фашизм в своих фильмах Ленни Рифеншталь?.. Вот тебе и Гении, вот и Злодейства!.. Как утверждал Шопенгауэр: «Только великие люди могут иметь великие пороки!..» Но мы сейчас не об этом…

– А о чем?.. – постарался сосредоточиться Фомин.

– О твоем новом имидже, с которым ты войдешь в американскую богему!.. Так вот, слушай внимательно: построение имиджа – это шахматы, где долгую сложную партию следует просчитать на несколько неожиданных ходов вперед, да еще и неплохо бы иметь в запасе варианты для импровизации! Слухи о тебе и Линде все равно будут распускать! И чем интереснее вы для слухов, тем интереснее ваше творчество! Вот это нам и необходимо!.. Потому что – запомни! – если о тебе не говорят, значит, ты заслуживаешь только того, чтобы о тебе молчали!!!

Алексей Николаевич повторил чуть не по слогам:

– Если о тебе не говорят, значит, ты заслуживаешь только того, чтобы о тебе молчали!.. Прекрасный афоризм! Сам придумал?..

Марк, не умея кокетничать, просто отмахнулся:

– Сам!.. Дарю!.. Потом запишешь. Сейчас слушай дальше… Помнишь я рассказывал о Дали?..

Фомин молча кивнул, и Штейн продолжил:

– Дальновидные публичные люди сами (!) распускают о себе слухи! И чем невероятнее слух, тем он интереснее. Когда этот слух начнет обрастать подробностями, мы запускаем новый слух – еще невероятнее первого! И прежде чем и эта новость устареет – следует третий слух!.. И так далее… А стержнем твоего поведения, символизирующего твой новый имидж, пусть послужит слоган: «Если меня любят – я готов свернуть горы, а если нет – тогда сверну шею»!..

Фомин рассмеялся – он наконец-то почти пришел в себя, но все-таки немного сник, увидев возвращающихся Линду и Тома.

Однако Алексея Николаевича изумило, что, присаживаясь за стол, Линда беззаботно улыбается, будто десять минут тому назад не происходило ровным счетом ничего. Судя по тому, как она активно вылизывает кончиком языка свои десны, как шмыгает носом, потирая его пальцами – в туалете Линда взбодрила себя «хорошей» порцией кокаина. Ее нездоровая веселость – лишнее тому подтверждение:

– Я давненько заметила, что стоит какой-нибудь идиотке поставить автограф на стене или двери туалета, так тут же найдутся последователи!.. Год назад я была в этом ресторане, и, представьте себе, в дамской комнате стены радовали стерильной чистотой, а сегодня – клейма негде ставить!.. Имена, города, даты и даже номера телефонов!.. Для чего?.. – чтобы кто-нибудь позвонил и поблагодарил за то, что она 16-го апреля 2010-го года здесь справляла нужду?.. Марк, в мужских туалетах тоже самое?..

Штейн рассмеялся:

– В Лос-Анджелесе я обнаружил подобный автограф на трехметровом потолке!..

Марк собирался еще что-то рассказать, но в пяти шагах от их столика энергично защелкал фотоаппаратом какой-то молодой папарацци с бородкой-эспаньолкой. Он снимал компанию быстро, много и под разными ракурсами. Линда раздраженно скривилась и приказала Тому:

– Выведи его! И объясни, что я не на фотосессии!..

Том поднялся и, не говоря ни слова, двумя пальцами, как клещами, ловко (и, видимо, очень больно) ухватил папарацци за острый кончик его бородки и выволок визжащего фотографа из ресторана. Алексей Николаевич увидел через огромный витраж, что уже на улице громила Том поднес к носу перепуганного на смерть фотографа свой великанский убедительный кулак.

– Меня достали эти беспардонные папарацци!.. – пожаловалась Линда, брезгливо поморщившись, – Нигде проходу от них нет!.. Или это твой парень? – обратилась она к Марку.

– Нет! Этот не мой!.. Но толи еще будет, когда за вас возьмутся мои ребята – они свою работу знают!!! Так что приготовься, Линда!.. Беспокойные дни и ночи я тебе гарантирую!.. Кстати, обдумай на досуге нюансы – может, еще и сама придумаешь что-то такое сногсшибательное! Импровизация приветствуется!.. А завтра утром обсудим…  

Вернулся Том, сел в кресло и тут же рядом с их столиком вновь возник остробородый папарацци (фотоаппарат на ремне болтался за его спиной). Том приподнялся, но фотограф испуганно вскинул руки вверх, показывая, что он не собирается больше никого снимать и, примирительно улыбаясь, затараторил по-итальянски:

– Только один вопрос! Только один вопрос!.. Синьор Фомин, как зовут синьорину, что сидит рядом с вами?..

Линда захлопала глазами, а Штейн чуть не взорвался от хохота…

 

***

 

В Риме Фомин жил в просторной квартире. Он купил ее шесть лет тому назад на деньги, которые откладывал еще в России, и на гонорар за первую зарубежную книгу. Сначала Алексей Николаевич хотел было приобрести огромный новый дом в пригороде, но, в конце концов, предпочел городские апартаменты – Рим подпитывал его писательские фантазии.

Штейн с удовольствием и без лишних уговоров согласился остановиться у Фомина.

Когда они пришли домой, Марк, уставший от суеты и болезни, принял ванну и отправился спать в гостевую комнату, а Фомин заварил себе крепкий кофе и сел писать…

 

 

Алекс ФОМИН

 

Путешествие в обратно

    

 

На улице шел дождь, а в кафе было тепло и почему-то немноголюдно. Обычно в это раннее время даже в хорошую погоду за столиками уже кучкуются одни и те же старики – пьют кофе с круассанами и обсуждают новости утренних газет. Что они обсуждают-то? Зачем?.. Алексу всегда казалось это странным – как можно интересоваться мировыми проблемами, если твоя собственная жизнь уже на закате?

Нет, мир устроен не правильно, не справедливо. Надо не старикам, а молодым платить пенсию – лет этак до сорока, чтобы они узнали вкус жизни, чтобы смогли насладиться всеми дарами цивилизации. А потом уже – пусть работают на благо государства и своих отпрысков, которые, в свою очередь, будут бездельничать до определенного времени. И при таком раскладе ни у одного папаши не возникнет желания заявить своему взрослеющему сыну:

– Вот я в твои годы…

Впрочем, своего отца Алекс Горман не знал. Слышал что-то о нем от матери, но это было еще в детстве, и запомнилось только, что мать очень не любила отвечать на вопрос взрослеющего Алекса:

– Кто мой отец?..

– Гордый напыщенный индюк – вот кто он!.. – так обычно отвечала мама, и разговор на этом заканчивался.

Поскольку в детстве Алекс мыслил яркими образами и видел индюков только на Рождество – уважение к личности отца опускалось ниже плинтуса. Птица была вкусная, но ее обезглавленная тушка всем своим запеченным видом указывала на бренность бытия.

А чуть позднее по телевизору Алекс увидел живого индюка и вот тогда он испытал настоящий шок! Это было нечто отвратительное! Индюк громко и противно горланил и вместо клюва у него свисала и болталась в разные стороны какая-то несуразная противнейшая сопля…

Весь тот день мальчик мучился вопросами: «Неужели у меня такой отец?.. Как мама жила вот с этим?.. У всех – нормальные папы, а мой…»

Сколько лет минуло с тех пор?..

 

***

 

Когда Алекс Горман вошел в кафе, то первым делом мельком оглядел посетителей. Их было двое: какой-то худой суетливый курьер с бэйджиком на лацкане мятого пиджака нервно и жадно доедал свой сэндвич, да еще незнакомый статный старик в дорогом черном костюме и широкополой шляпе сидел в дальнем темном углу, с королевским достоинством отпивая из фужера минеральную воду. За стойкой бара тщательно протирал посуду хозяин кафе – тучный и лысый еврей Марк Рубинштейн, страдающий отдышкой и старческой ворчливостью.

Алекс прошел и сел на высокий барный стул прямо напротив хозяина.

– Привет, Марк! – попытался улыбнуться Алекс.

– Привет! – не очень дружелюбно буркнул хозяин и тут же сипло добавил, – В долг – даже не проси…

– Марк, на следующей неделе я тебе всё отдам! Ты же знаешь, наверное, что меня приглашают менеджером в Клуб?..

В ответ хозяин скептически усмехнулся:

– Тебя – менеджером??? – и тут же, кивнув на телевизор над барной стойкой, Марк закатил свои хитрые глаза, будто припоминая, – Да, да!.. Я что-то такое слышал сегодня в утренних новостях… «Папа римский принял ислам!.. Коммунисты продали Сибирь инопланетянам!.. Алекс Горман стал менеджером клуба!..»

И безжалостный Рубинштейн (чтоб ему пусто было!) потряс в воздухе большой толстой тетрадью в черном кожаном переплете, куда он записывал всю бухгалтерию и долги своих постоянных посетителей:

– Тебе показать – сколько ты мне уже должен?..

Алекс обреченно опустил голову:

– Не надо…

– Могу налить воды с лимоном… – снисходительно предложил Марк.

 

Алекс взял прохладный стакан с водою и торопливо, практически залпом, проглотил жидкость. На мгновение стало легче, но печень требовала виски со льдом или хотя бы кружку пенящегося свежего пива.

– Ну, и что мы прячемся?.. – услышал Алекс за спиной голос Эльзы. Резкость этой фразы не предвещала ничего хорошего.

Горман натянул на лицо вымученную улыбку и обернулся:

– Эльза!.. Девочка моя!..

Но Эльза не купилась на этот игривый маневр – слишком хорошо она знала своего парня. Девушка заорала на всё кафе:

– Алекс, ты редкое животное! Но тебя не занесут в Красную Книгу! Потому что таких надо уничтожать… Где мои деньги?..

– Прости, Эльза!.. Я всё отдам!.. На следующей неделе!..

Эльза продолжала орать, размахивая руками, словно ветреная мельница:

– Откуда ты возьмешь?.. Ограбишь банк?.. Получишь наследство?.. Найдешь клад?..

Алекс выпучил глаза и даже, как будто оскорбился:

– Ты что – не слышала, что меня пригласили менеджером в Клуб?.. Вот даже Марк об этом знает!..

Эльза на мгновение оторопела и недоверчиво посмотрела на хозяина кафе. Рубинштейн, с интересом наблюдающий эту сцену, тяжело вздохнул и, молча пожав плечами, грустно улыбнулся.

Эльза с сожалением поглядела на понурившегося Алекса:

– Послать бы тебя в задницу, но ты уже там!..

Отыскав в сумочке мелочь, она горестно сказала Марку:

– Налей ему пива… – и с презрением глядя на Гормана, пригрозила, – Чтобы вечером был у меня!.. Понял?..

– Конечно, дорогая!.. – неуверенно пообещал Алекс.

Вскинув руки кверху, Эльза состроила гримасу отчаянья:

– Господи, ну почему я люблю этого урода?.. Алекс, умоляю – прекращай пить!.. Говорю тебе, как врач: пьянство вдвое сокращает жизнь!.. Тебе нет еще и тридцати, а ты уже выглядишь, как замшелый старик!..

Девушка чуть не плакала. Она не знала – ударить Алекса или прижать этого алкоголика к груди и разрыдаться. Но, подумав пару секунд, Эльза просто махнула рукой и вышла из кафе…

 

Алекс проводил ее косым взглядом, жадно отпивая из кружки холодное пиво, которое не очень любезно поставил перед ним Марк. Счастливо выдохнув, Горман сделал еще несколько глотков, развернулся на барном стуле и, не вставая, вновь оглядел зал кафе. Менеджер с бэйджиком уже ушел, а статный старик неторопливо пил свою воду и в упор, не мигая, разглядывал Алекса. Горман слегка захмелел – пиво пролилось на старые дрожжи, и ему стало хорошо.

На первый взгляд, старик показался незнакомым, но сейчас, более внимательно разглядев его, Алексу вдруг почудилось, что он уже где-то встречал этого типа. Где он его видел?..

Смахнув ладонью с губ пивную пену, Горман улыбнулся старику:

– Пьянство вдвое сокращает жизнь!.. Мне нет еще и тридцати!.. А вот если бы я не пил – мне было бы уже шестьдесят!.. Логично?..

Старик в черном костюме и шляпе никак не отреагировал на эту бравурную пьяную шутку, и Алекс равнодушно повернулся к нему спиной – лицом к стойке бара. Перед ним стояла еще одна кружка с пивом.

– Эльза заплатила за две кружки… – пояснил Марк и, помотав своей блестящей лысиной, тихо и горестно выдохнул, – Эх, Эльза, Эльза…

 – Жалеешь ее?.. – усмехнулся совсем захмелевший Алекс, – Может, и меня пожалеешь?

– А тебя-то зачем жалеть? У тебя всё в порядке!.. Два года назад ты был лучшим форвардом нашего Клуба и почетным гостем моего заведения. Твоя майка висела вот здесь – на самом видном месте. А теперь?.. Теперь ты даже в пустоту мячом промахнешься… Так что – у тебя всё окей!..

Алекса не тронул за живое этот монолог – он наслаждался пивом. Но Рубинштейн, глядя на входную дверь, тихо изрек:

– Хотя нет – не всё окей… По-моему, парень, у тебя начинаются серьезные проблемы…

Горман услышал за спиною уверенные тяжелые шаги и не успел он обернуться, как получил в ухо сильный удар. Алекс свалился на пол и три пары ног принялись топтать его извивающееся тело. Били очень больно, и со знанием дела – по лицу и гениталиям, в живот и по почкам. Алекс не успевал блокировать удары – он только свернулся клубком, прикрывая лицо руками, но удары по позвоночнику и ребрам заставляли его выпрямляться и сейчас же он получал новую порцию резких пинков в лицо и пах.

Через минуту избиение прекратилось, но эта минута показалась Горману страшной вечностью.

Basta!.. Поднимите этот шницель!.. – услышал Алекс хриплый баритон.

Крепкие руки подняли с пола харкающего кровью парня. У него болело всё. Но даже сквозь боль, Горман понял, что хриплый баритон принадлежит местному мафиози по кличке «Дикий Запад». Вообще-то, его звали Никола Спалетти, но за глаза все называли его по кличке.

– Как дела? Как настроение?.. – осведомился мафиози.

– Еще несколько минут назад я и не знал, что жизнь так прекрасна!.. – уклончиво ответил Алекс, с трудом шевеля окровавленными губами.

– Всё познается в сравнении!.. – философски заметил Дикий Запад, и улыбнулся, – Я рад, что мои питекантропы не стрясли тебе все мозги! И раз уж ты в сознании, то поведай – когда же ты вернешь мне тысячу, которую я дал тебе в долг месяц назад и которую наивно надеялся получить через неделю? Заметь, я не спрашиваю – куда ты дел эти деньги?! Я спрашиваю – когда ты их вернешь?..

Горман понял, что сегодняшняя календарная дата вполне может стать второй и завершающей на его могильной плите. Увы, такая перспектива почему-то не вдохновляла, и Алекс уже приготовился хотя бы что-то соврать, однако Марк опередил его:

– Никола, не убивай парня. Его приглашают в наш Клуб менеджером. Он вернет…

– Менеджером? – удивился мафиози, – В наш Клуб?..

Алекс был окрылен неожиданной поддержкой Марка Рубинштейна. Не воспользоваться таким «подарком» было бы неосмотрительной глупостью.

– Все об этом знают: и Марк, и Эльза… Да у любого спроси – все об этом знают!.. Даже в новостях передавали!..

Для убедительности Алекс кивком показал на телевизор над барной стойкой. Дикий Запад недоверчиво посмотрел на чудесный аппарат, по которому передают какие-то фантастические новости, весело рассмеялся и, дружески похлопав Гормана по плечу, подытожил:

– Хорошо!.. Я подожду еще неделю! Ровно одну неделю… А потом, если Алекс не вернет мне долг, то я его убью, а эти деньги вернешь мне ты, Марк! Ведь ты поручился за него! – верно?..

Рубинштейн опешил, хотел было что-то сказать, но мафиози и его бойцы уже выходили из кафе.

Горман ощупал ладонью разбитый нос и заметил, что старик в дальнем темном углу по-прежнему спокойно наблюдает за всем происходящим. И всё-таки: где же они встречались?.. Впрочем, сейчас Алексу было как-то не до воспоминаний, и он пошел в туалет – умываться.

 

***

 

Хозяин кафе, кряхтя, расставлял опрокинутые стулья, протирая окровавленный пол.

– Марк, прости, что так вышло!.. – виновато прошептал Алекс, как только снова уселся у барной стойки.

Хозяин прошел за стойку, молча поставил перед ним стакан, бросил туда по три кубика льда и налил двойную порцию виски.

– Послушай, Алекс, что я тебе хочу сказать… Давно уже хочу, но как-то не решался – думал: «Не мое это дело!..»

Марк глубокомысленно замолчал. Алекс хлебнул виски, и спиртное больно обожгло разбитую верхнюю губу, но, тем не менее, Горман ощутил настоящее блаженство от того, как прохладный крепкий напиток разливается внутри, согревая желудок и растворяясь в крови.

– Парень!.. – продолжил Рубинштейн после паузы, – Ты не живешь – ты падаешь в пропасть!!! Конечно, это твоя жизнь. Но когда-то давно ты мог распорядиться ею по-другому: ты был великим спортсменом, потом мог стать тренером или кем-то еще… Впрочем, сейчас это уже не важно! Потому что ты дни и ночи напролет проигрываешь чужие деньги на тотализаторе, а потом напиваешься с горя, жалея себя любимого – проигравшегося!..

Алекс слушал эти мудрые слова, но в его захмелевшей голове крутилась одна только мысль: «Если я сейчас допью – нальет он мне еще?..» Отчужденно до него доносился голос Марка:

– Перед тобой открывались врата огромных возможностей – прямой и широкий автобан, ведущий к успеху, славе и богатству!.. Но ты сошел с этой дороги и полез в топкое болото, в котором увяз по уши… И даже не это самое страшное!.. Самое страшное, что в трясину своих проблем ты тащишь за собою других людей: меня, Эльзу…

Алекс допил остатки виски, но это не принесло ему того кайфа, который он испытал несколько минут назад от первых глотков.

– Марк, а может мне уехать куда-нибудь?..

– Послушай совет старого еврея: полезай в петлю! Так ты избавишь от страданий многих людей, которые искренне любят тебя и стыдятся за тебя!..

Алекс поразился:

– Что-о?..

– Какая тебе разница – где мучиться: здесь или на том свете, в аду?!

Рубинштейн пристально посмотрел в пьяные глаза парня и тихо закончил:

– Я всё тебе сказал… А теперь – убирайся прочь и чтобы больше я тебя не видел!..

Горман криво усмехнулся, встал. Но едва он сделал пару шагов – острая боль резко скрутила его, сознание помутилось, и Алекс рухнул на пол без чувств…

 

***

 

Горман очнулся в квартире Эльзы. Сел на краю кровати. Приступы тошноты накатывали штормящими волнами, а тяжелая голова гудела, как турбина. Воспаленный мозг фрагментами вспоминал, как в кафе Марк приводил его в чувства нашатырем, потом откуда-то появилась Эльза, потом темнота, затем какая-то белая стена (или потолок?), и вновь темнота, какие-то люди (или тени?), чьи-то незнакомые голоса… Как он очутился здесь – у Эльзы – Алекс не помнил…

Девушка спала, отвернувшись к стене. За окном была глубокая ночь, и моросил дождь.

Алекс тяжело добрел до туалета и встал на колени перед унитазом. Его вырвало. Организм выплескивал из желудка вонючую желчную пену с кровью, освобождаясь от ядовитых нечистот. Тело скручивало судорогой удушья, в ушах звенело, а виски напрягались так, словно сейчас они треснут и забрызжут стены и пол туалета вырывающимися наружу мозгами. Сердце металось в груди, стучало в бешеном ритме, подобно сошедшему с ума буйному заключенному в одиночной камере…

Минут через пять наступило относительное облегчение. Спазмы тошноты отступили, и всё тело обмякло, превращаясь в бесформенное тесто. Слабость обволакивала все органы и мышцы. Казалось, что ноги, руки, лицо не из плоти и крови, а из расплавленного пластилина. Дико хотелось спать!.. Глаза закрывались сами собой, и Алекс улегся на прохладный кафель пола туалетной комнаты, положив под голову ладонь и поджав к животу ноги. Он превратился в большой и несуразный отравленный эмбрион, который всем своим жалким, беспомощным видом показывал, что желает не рождения, а смерти…

Сквозь тяжелую дремоту, как в тумане, он вдруг услышал голос матери, которая тихо, ласково и удивительно красиво пела колыбельную:

 

Спи, мой мальчик,

Спи, мой мальчик…

Ночь давно спустилась с крыш,

Почему же ты не спишь?

Мечтаешь?

А ты знаешь?

Я мечтала и мечты сбылись…

 

Алекс улыбнулся – настолько явственно он сейчас слышал эту чудесную песню из своего детства. Вернее, ему показалось, что он улыбнулся, потому что улыбка получилась страдальческой – так улыбаются те, кто после долгих и страшных мучительных пыток идет на казнь.

 

Завтра утром

Дождь весенний

Смоет зимние грехи

Пропоет тебе стихи

О лете

И всё на свете

Расцветает, чтобы вечно жить!..

 

С грозными

Грозами

Справишься шутя!

Ангел твой помилует тебя!

Нежностью

И верностью

Освещен твой путь!

Взять Любовь в дорогу не забудь!..

 

Сколько раз пела мама эту красивую колыбельную, когда Алекс был маленьким – тысячу, десять тысяч, сто?.. Но никогда она не пела так мелодично и проникновенно, как сейчас…

Мама положила его голову себе на колени, и он опять, словно в детстве, ощутил теплоту ее нежной руки, которая ласково гладила его по волосам. Не открывая глаз, Алекс понял, что мама тихо плачет, всхлипывая.

– Не плачь, мама!.. – попросил Алекс и попытался открыть глаза.

Но тяжелые опухшие веки не слушались. И здесь он осознал, что приходит в себя, просыпается. Голова его лежала на коленях Эльзы. И девушка, склонившись над ним, ласково гладила Алекса по волосам, что-то шептала и тихо плакала…

 

***

 

– Неплохое начало!.. – услышал сквозь сон Фомин.

Оказывается ночью он, не отключив ноутбук, прилег и заснул, а утром Штейн прочитал написанное.

– Мой юный друг, просыпайся!

– Пора спасать мир?.. – сладко зевая, спросил Алексей Николаевич.

– Спасать мир или спасаться бегством – это мы с тобой решим по обстановке!.. А сейчас – ПОДЪЕМ!!! – бодро и весело скомандовал Марк, вытаскивая Фомина за руку из-под одеяла, – Нас ожидает твоя невеста, которая, видимо, хочет уточнить некоторые подробности будущей свадьбы, брачного контракта и вашего медового месяца!.. Она звонила мне полчаса назад и ждет нас в том же ресторанчике!..

Фомин с хрустом потянулся и пошел умываться. Когда он вышел из ванной комнаты, Марк хозяйничал на кухне: вкусно пахло кофе и на обеденном столике парили горячие сэндвичи…

– Мой гениальный друг, подготовь развернутый синопсис новой книги – в Нью-Йорке и Калифорнии я покажу его кое-кому!.. Вполне возможно, что параллельно с тобой кто-нибудь будет писать киносценарий. Теперь несколько добрых и, самое главное, бесплатных советов…

Алексей Николаевич молча улыбнулся. Господи, какое это блаженство! – в такие минуты слушать Штейна можно до бесконечности! Его дельные замечания всегда пробуждали у Фомина новые писательские фантазии, сюжетные повороты и оригинальные идеи. Лучшего цензора и критика, чем Марк Штейн, не найти! Да и искать не надо!..    

– У тебя действие опять происходит в Европе. Перенеси героев в Америку и всё встанет на свои места!.. Кстати, этот твой Алекс – он что – бывший футболист?.. – Марк поморщился, – Не надо!.. Сделай из него бывшего хоккеиста! Американцы консервативны до примитивизма, и интересуются только американским футболом, канадским хоккеем, баскетболом и боксом!.. Пусть будет так: «Алекс Горман – обладатель «Кубка Стэнли» и лучший бомбардир плей-офф такого-то года!» – звучит?.. И тогда трагедия его деградации становится катастрофичной – ведь он, спиваясь, упал на дно с самой максимальной высоты!..

Штейн откусил горячий бутерброд и, смачно пережевывая, продолжил:

– Еще совет… Я понимаю, конечно, что когда ты пишешь, то в образе того или иного героя представляешь себе какого-то реального, конкретного человека. Но «Марк Рубинштейн» – это уж слишком!.. Я имею ввиду – слишком узнаваемо!.. Не скрою, мне чертовски приятно, однако замени его имя!.. И ешь сэндвичи – они остывают! Для кого я столько наготовил?.. Так! Далее… девушка Алекса – Эльза – должна быть коренной американкой! У тебя есть уже еврей, есть мафиози-итальянец, ну и достаточно!.. Пиши для американцев! И тогда эта книга станет твоей визитной карточкой в США!..

Фомин нехотя возразил:

– В переводе на русский THE UNITED STATES OF AMERICA (сокращенно – USA), звучит, как ОША, то есть – Объединенные Штаты Америки!.. И нет такой нации – «американец»!.. Америка – страна иммигрантов, где есть выходцы из Испании, Мексики, Нидерландов, Англии, Ирландии, России… А коренные американцы – это индейцы, доживающие свой бесправный век в убогих резервациях!..

– Молодец! – похвалил Марк, тщательно протирая руки салфеткой, – Но если ты хотя бы однажды скажешь такое в интервью, то считай, что Америка никогда не станет для тебя ни матерью, ни даже мачехой!.. Американцы очень своеобразный народец! Они абсолютно уверены, что существует глобус Соединенных Штатов Америки – зелененький такой, как их доллар!.. А у всех остальных государств и наций – свой глобус Земли, который они почему-то называют «Наша Голубая Планета», непонятно на что при этом намекая!..

Алексей Николаевич сдержано хохотнул, а Штейн шутливо погрозил ему пальцем:

– Так что смирись с этим и не оскорбляй наивных заблуждений американцев!.. Наоборот – сыграй на их патриотизме! Пусть твоя Эльза будет для американок примером женственности и благочестия… И это хорошо ложиться антитезой на твою собственную реальную историю: в книгах твои героини – чистые и светлые, а в жизни ты будешь жить с Франкенштейном в юбке!..

Марк, близоруко прищурившись, посмотрел на часы:

– Кстати, о Франкенштейне – то бишь, о Линде! Ты уже допил кофе?.. Тогда – быстро на выход! Пока мы с тобой болтали, твоя невеста уже состарилась!..  

 

***

 

Линда неестественно громко гоготала, рассказывая что-то анемичному Тому. Штейн и Фомин подошли к их столику, и девушка, не вставая, протянула им руку для приветствия. Алексей Николаевич заметил, что Марка это немного покоробило (могла бы и подняться).

– Марк! – с места в карьер начала Линда, – У меня две новости: одна хорошая, другая – замечательная!..

– Новости следует рассказывать по возрастающей!.. – посоветовал Штейн, усаживаясь поудобнее напротив девушки.

– Я беременна!..

Марк не подал виду, что удивился. Несколько игриво он констатировал:

– Так вот почему ты вдруг располнела?! Так, так, так!.. Не спрашиваю: «Кто отец будущего ребенка?», но догадываюсь!.. – Штейн скользнул взглядом на Тома, и приготовился слушать вторую новость.

– Да! – кивнула Линда, – Это он!..

– Ну, что же!.. Многие Звезды спят со своими телохранителями… Поэтому не томи – переходи к «замечательной новости»!.. Может хоть она будет более оригинальной!..

Линда не знала – куда деть свои трясущиеся руки. Она глотнула воды и заявила:

– Окей!.. Новость номер два: я ухожу со сцены!..

Марк улыбнулся:

– Почему же ты вчера об этом не сообщила?..

– Потому что еще вчера днем я не была уверена, что надо уходить!.. А вечером мы все обсудили с Томом, и я приняла это решение!..

Линда крепилась, но заметно теряла самообладание и, судя по всему, сейчас ей хотелось не мирно беседовать, а кричать непристойности, бить посуду или запустить стулом в витраж.

С лица Штейна не сходила голливудская улыбка:

– С кем обсудила? – с Томом?.. Не смеши меня!.. Я знаю этого парня три года и ни разу не слышал его голоса!.. Впрочем, п… п… переубеждать не стану… Друзья мои, я рад за вас!.. Линда, сообщи юристу, чтобы он подготовил документы для SONY о разрыве контракта и отмене гастролей!.. Выплати н… неустойку, и можешь быть свободна…    

Линда запыхтела от гнева (точь-в-точь, как вчера!) и, дернув Тома за руку, она поднялась, злобно склонившись над столом:

– Девять лет я, как верблюдица, подставляла тебе свой горб!.. – заорала Линда на Штейна, – И все эти годы ты изображал из себя суфлера и диктовал мне, что я должна делать, а чего не должна!.. Но теперь – запомни! – я хочу сама распоряжаться своей жизнью! И никто не может указывать мне: «Как следует жить!!!» Понял меня?.. – еврейский обрубок!..

Официанты и посетители ресторанчика притихли, озираясь на их столик и ожидая – чем же закончится этот скандал?! Но Марк невозмутимо взирал на кричащую Линду, а Фомина так оскорбили ее реплики, что он вскочил:

– Как вам не совестно?.. Кто бы знал вас, если б не Штейн? Да вы должны молиться на него!..

– Сядь на место, русский выкидыш!.. – еще громче заголосила она и плеснула на Фомина водою из своего стакана.

Воды в стакане было совсем на донышке, но Алексей Николаевич спасовал перед этой истеричкой – отшатнувшись, он непроизвольно уселся на стул и, сгорая со стыда и от обиды, чуть не разрыдался, обхватив голову руками. Стыдно было за поведение Линды, а обидно – за незаслуженно унижаемого Штейна.

Однако внешне Марк был удивительно хладнокровен. Его крайнюю нервозность выдавало только легкое заикание:

– Спасибо, Линда!.. Я т… тоже тебя люблю!.. Особенно за тонкий английский юмор и безобидные п… полунамеки…  

– Да пошел ты!.. – гаркнула она вместо «Good bay!» и, показав средний палец, помчалась на выход…

 

Оставшись вдвоем, Штейн и Фомин молчали. Но их молчание было разным: Алексея Николаевича трясло мелкой дрожью, а Марк загадочно грустно ухмылялся. Конечно, его задела фанаберия недальновидной Линды, но ничего не попишешь – таковы люди в основной своей массе! Недаром Гордыня считается смертным грехом! Сначала Гордыня убивает в человеке все его благородные чувства, а затем и его самого…

К столику подошел официант:

– Прошу прощения, но синьора не расплатилась…

– Н… н… нет проблем – счет будет общим!.. – успокоил его Марк, показывая рукой, что на столике надо обновить сервировку.

– Спасибо, синьор!.. Что будете заказывать?.. – спросил услужливый официант, проворно убирая со стола лишние приборы и меняя намоченную скатерть.

– Триста грамм холодной водки и апельсины!.. – пробурчал все еще трясущийся Алексей Николаевич.

Штейн почти весело расхохотался:

– С тобою не соскучишься, мой юный русский выкидыш!.. Ты что – с горя решил н… напиться?..

– Да!..

Марк потрепал Фомина за плечо:

– Еврейская мудрость гласит: «Никогда не пей с горя – будешь горький пьяница! А уж если ты пьешь с горя, то пей хотя бы за чужой счет!..» Поэтому сегодня плачу я!.. За что мы будем пить?..

– «Баба с возу – кобыле легче»! – предложил Фомин и вслед за Штейном нервно расхохотался…

 

После третьей рюмки (водка была хороша!) тягостное нервозное напряжение улетучилось, и разомлевшие приятели чинно философствовали, как любят пофилософствовать все подвыпившие интеллигенты.

Язык Фомина слегка заплетался, но мысли были весьма здравые:

– Вот парадокс: писатель должен постоянно накручивать сюжет книги невероятными поворотами, чтобы не остужать внимания читателя! Интрига, интрига, интрига!.. Поэтому герои романов то и дело обязаны попадать в какие-то замысловатые жизненные передряги, чтобы читатель задавался вопросом: «А как же, мил-дружок, ты выпутаешься из этой истории?..»

– Так и есть! – хмыкнул Марк, – А зачем же читать то, что всем известно?.. – скука смертная!..

– Но весь парадокс-то в том, что, когда с нами самими в реальной жизни случаются коллизии, то мы в панике хватаемся за голову: «Господи, за что?..» Сами-то мы не любим трудностей! – хотим жить без потрясений, в привычном спокойном мирке, чтобы река Жизни текла равно-ровно, тихо-тихо… Но это же не река, а болото!!!

– Уж чего-чего, а болота тебе не стоит бояться, мой юный друг! – успокоил Алексея Николаевича хитро улыбающийся Штейн, – Пока я рядом, твоя река будет бурлить, пениться и нестись с высоких заснеженных гор в огромный океан читательских масс!..

 

***

 

У популярной литературы много незыблемых правил. Но только ТРИ ГЛАВНЫХ ЗАКОНА делают книгу востребованной, а ее автора – известным!

«О чем бы ты ни писал, книга должна быть интересной для наиболее широкого круга читателей!..» – таков писательский Закон №1.

И те, кто пренебрегает этой аксиомой, с апломбом заявляя: «Я пишу для избранных!!!», тот глупый ханжа и его бездарные книжонки, в лучшем случае, увидят свет только за счет автора, а затем будут валяться на пыльных полках складов книжных магазинов, среди прочей невостребованной макулатуры…

«Ты должен четко представлять: для кого ты пишешь!..» – утверждает писательский Закон №2.

То есть, кто конкретно возьмет твою книгу в руки, а затем, «проглотив» от корки до корки, посоветует ее своим родственникам и друзьям!!! Нельзя писать ДЛЯ ВСЕХ! Потому что ДЛЯ ВСЕХ – означает НИ ДЛЯ КОГО!

И, наконец, Закон №3 гласит: «Никогда не пиши о том, чего ты не знаешь!»

Однажды на лекции в университете Алексей Николаевич озвучил этот Закон, и какой-то самодовольный студент громко спросил:

– Даже если вы – писатель-фантаст?..

Аудитория засмеялась, но Фомин поднял вверх указательный палец – мол, «Внимание! ОТВЕТ!!!» и, выдержав паузу, серьезно сказал:

– Никогда не пиши о том, чего ты не знаешь, тем более, если ты писатель-фантаст!..

Студенты зааплодировали…

 

***

 

Фомин учел наставления Марка и для синопсиса американизированного варианта новой книги, пришлось заново перекраивать всю концепцию. Такое с ним случалось не раз: начинает писать об одном, но вдруг сюжетная линия сама собой «ломается» и вырастают новые события и новые герои.

Не секрет, что многие писатели сначала выстраивают четкий «скелет» книги, а потом уже на этот «скелет» навешивают «мясо», то есть подробности действия и взаимоотношения характеров, проявляющиеся через поступки героев. В общем-то, именно этому учат в литературных институтах и это достаточно выверенная тактика написания. Выверенная, и ужасно скучная…

Поэтому Фомин предпочитал Его Величество Вдохновение.

Формула: «Я алгеброй Гармонию постиг!» была не для него. Работая над книгой, он никогда не был уверен на 100% – что же будет дальше, и как поведут себя его герои. От этого в итоге получались неожиданное развитие и развернутые образы.

Поэтому дельные замечания Штейна «пришлись ко двору», и Алексей Николаевич, вдохновленный новыми идеями, отбросил в сторону свою прежнюю концепцию, и стал импровизировать в стиле а-ля USA

«Впрочем, – подумал Фомин, – если немножко отредактировать и перенести действие в Америку, то первые уже написанные листы вполне годятся для завязки!.. И пусть в новом варианте, Горман будет хоккеистом, но вот Марка Рубинштейна я оставлю самим собой!..»

 

 

Развернутый синопсис книги

Алекса ФОМИНА

 

Путешествие в обратно

 

 

АМЕРИКА, штат Иллинойс, Чикаго, ноябрь 1963-го года.

Алекс Горман, по прозвищу «Sorry», бывший легендарный хоккеист НХЛ, семикратный обладатель «Кубка Стэнли», лучший бомбардир плей-офф, окончив спортивную карьеру, мечтает занять вакансию менеджера в своем бывшем Клубе.

Однако он ничего не делает для достижения цели. Наоборот, Горман почти каждый день пьет и проигрывает на тотализаторе огромные деньги, взятые в долг. Тем самым он подрывает к себе уважение даже тех, кто его любит: девушка Алекса – Эльза – хочет с ним порвать, а его друг – хозяин кафе Марк Рубинштейн – отказывается подавать ему руку и вполне серьезно советует Горману повеситься и тем самым перестать мучить всех.

Местный мафиози Никола Спалетти по кличке «Дикий Запад» ставит перед Алексом жесткое условие: через неделю Горман обязан вернуть деньги, которые брал в долг. Если это не сделает Алекс, тогда долг вернет Марк, имевший неосторожность вступиться за должника перед Диким Западом.

Горман не знает, что ему делать – ведь денег нет, как нет и никаких перспектив занять место менеджера…

 

С некоторого времени Алекс Горман замечает, что его буквально преследует высокий статный старик лет 70-ти. Где бы ни был Алекс, там же неизменно появляется и этот незнакомец, одетый в дорогой черный костюм. Таинственный старик пристально (и не скрывая своего внимания!) наблюдает практически за каждым шагом Гормана, однако на контакт не идет. Алексу этот тип уже кажется знакомым. Вот только где же он его видел?.. «Знакомый незнакомец», как окрестил его Алекс, всякий раз странным образом появляется и таким же странным образом исчезает…

 

Наступает день, когда Горман должен вернуть деньги мафиози. Алекс идет к Марку, и после долгих уговоров Рубинштейн дает Горману необходимую сумму, взяв с него честное слово, что больше Алекс не выпьет ни грамма, попросит прощения у Эльзы, которую оскорбил накануне, и устроится хоть на какую-нибудь работу.

Счастливый Горман клятвенно заверяет Рубинштейна, что все исполнит, и идет отдавать долг. Но уже через час он напивается до потери сознания в компании сомнительных парней (якобы почитателей спортивных заслуг легендарного Алекса «Sorry»), которые подливают ему в виски какую-то жидкость…

 

Горман просыпается утром в грязной подворотне рядом с кучей вонючего мусора. Первым делом он судорожно шарит по карманам. И чем дольше он шарит, тем больше убеждается, что ДЕНЕГ НЕТ!!!

– Что же делать?.. Что делать?.. – в отчаянии повторяет Алекс и вдруг слышит чей-то голос:

– Каждый наш шаг оставляет след!..

Это тот самый старик. Он стоит совсем рядом и неотрывно смотрит на изрядно потрепанного Гормана.

– …И даже если ты никуда не движешься, а тупо сидишь на одном месте, то все равно остается след! – только это след от твоей задницы!..

«Откуда он взялся?..» – проносится в голове Алекса.

– Кто ты такой, черт возьми?.. Что тебе от меня надо?.. – в бешенстве кричит Горман.

– Мне надо, – спокойно и немного брезгливо отвечает таинственный тип, – чтобы ты стал человеком! А пока что я вижу перед собой какое-то пьяное недоразумение!.. 

– Ты не сказал: «Кто ты?..» – требует ответа Алекс.

«Знакомый незнакомец» ухмыляется:

– Скоро все узнаешь! Если я скажу тебе это прямо сейчас, то ты мне не поверишь или попросту сойдешь с ума от своей ничтожности!.. Ты помнишь – какой сегодня день?..

– Сегодня мой последний день!.. – обреченно поник головой Алекс, – Потому что Дикий Запад убьет меня!..

– Не убьет!.. – усмехнулся этот тип, и загадочно добавил, – И ты проживешь еще очень долго!.. Кстати, какое сегодня число?..

Горман съехидничал:

Sorry, приятель!.. Может ты и считаешь, что это «кстати», а я вот как раз сегодня забыл обратить внимание на календарь!..

– И напрасно!.. Сегодня – пятница, 22-е ноября 1963-го года – день, который потрясет весь мир, а для Америки станет судьбоносным и поворотным!..

Сейчас таинственный старик говорил очень серьезно и для убедительности многозначительно поднял указательный палец.

Алекса это даже позабавило:

– И что же такое сегодня произошло?..

Тип поглядел на часы:

– Еще не произошло… Произойдет примерно через полчаса!.. Ты как раз успеешь дойти до кафе Рубинштейна. Он уже включил телевизор, и в дневных новостях ты все узнаешь!.. Не удивляйся, когда Марк скажет: «Они открыли-таки ящик Пандоры!..» Вообще ничему не удивляйся… Потом я тебе все объясню… А теперь поспеши!

Неизвестно почему, но слова старика подействовали на Алекса чуть ли не магически. Горман поднялся, и пошел в кафе Рубинштейна…

 

Алекс пришел в тот самый момент, когда в дневных TV-новостях перепуганный диктор дрожащим голосом сообщал американцам, что «Сегодня в 12:30 в Далласе неизвестные расстреляли автомобиль Президента США Джона Фитцджеральда Кеннеди. Президент скончался, не приходя в сознание!..»

Новость, конечно, поразила Алекса, но еще больший шок он испытал, когда Марк почти простонал:

– Они открыли-таки ящик Пандоры!..

От этих слов Горман вздрогнул, обернулся и среди взбудораженных посетителей разглядел невозмутимого загадочного старика в дорогом черном костюме. Как и накануне, этот тип сидел в одиночестве в самом углу заведения и пристально смотрел на Алекса.

Горман прошел через гудящий, словно растревоженный улей, зал и сел напротив. «Знакомый незнакомец» опередил все его вопросы:

– Этот день станет решающим не только в Судьбе Америки, но и в твоей собственной!.. И ты ничего уже не сможешь изменить – просто делай то, что я тебе скажу и, может быть, кое-что тебе удастся!.. Сейчас сюда придет Эльза – спрячь документы, которые она принесет!..

– Я ничего не понимаю!.. Объясни – что происходит?..

– Потерпи еще немного!.. Слышишь – звонит телефон? Это Эльза спрашивает Марка о тебе!..

Действительно звонил телефон, и Рубинштейн снял трубку. Он с кем-то коротко поговорил по телефону и, перекрикивая возбужденных посетителей, подозвал к себе Алекса. Когда Горман подошел к стойке, Марк кивком указал на аппарат и пояснил:

– Звонила Эльза!.. Дождись ее!.. Она хочет сказать тебе что-то важное!..

 

…Эльзу трясло, в ее глазах был панический ужас, а в руках – толстая кожаная папка. Они сидели в глубине зала и девушка, испуганно оглядываясь по сторонам, нервно шептала Алексу:

– Три дня назад к нам в госпиталь привезли какого-то странного парня. Он был весь покалечен и без сознания… Тем же вечером этот парень пришел в себя и, когда я его осматривала, он попросил сестру выйти… А когда мы остались наедине, парень сказал: «Меня хотят убить!.. Они ищут мои бумаги!.. Сохраните их!..» И он назвал место на окраине города, где спрятал эту папку… Еще тот парень постоянно говорил, что готовится покушение на Кеннеди, но я подумала, что это какой-то бред!.. А вчера ночью мне позвонили из госпиталя и сообщили, что Дикий Запад пришел в госпиталь и застрелил этого парня!.. Вся палата была в крови и гильзах!.. До утра меня допрашивали сначала копы, а потом какие-то мерзкие типы в штатском – что я знаю?.. что говорил этот бедняга?.. называл ли он свое имя?.. упоминал ли о каких-нибудь документах?.. Не знаю почему, но я им не доверилась и ничего не сказала… А сегодня, как гром среди ясного неба – эта трагедия в Далласе!.. И я взяла эту папку, но что с ней делать – ума не приложу!.. Алекс, я боюсь!!!

И Эльза тихо заплакала. Когда она немного успокоилась, Горман забрал у нее документы и спросил:

– А где сейчас Дикий Запад?..

– Его убили копы… Странно! Он стоял с поднятыми вверх руками, бросил пистолет на землю, но его не арестовали, а расстреляли прямо перед госпиталем!.. И потом заставили свидетелей подписать, будто Дикий Запад при задержании оказывал сопротивление и пытался бежать!.. Что происходит, Алекс?..

Горман немного удивился – ведь он сам только что точно также спрашивал об этом таинственного старика. Но сейчас, рядом с Эльзой, Алекс вдруг почувствовал какую-то неустрашимую силу:

– Думаю, что сегодня этот вопрос задают себе все американцы… Для начала надо спрятать папку!..

– Я отнесу ее домой… – нерешительно предложила Эльза.

Но Горман наотрез отказался от этой безрассудной идеи:

– Нет, домой нельзя! Эти странные типы в штатском – из ФБР! Рано или поздно они обыщут твою квартиру! И вполне возможно, что обыск будет прямо сегодня!.. Я попрошу Марка, чтобы он убрал это в свой сейф… Ты смотрела эти документы? – что там?..

– Я толком не разобрала – не до этого было… Какие-то планы, схемы, диаграммы…    

– Ладно! Потом посмотрим и решим, что с этим делать…

– Я пойду домой! Голова раскалывается!..

Алекс замечает старика в углу за столиком.

– Да! Иди домой, прими снотворное и ложись спать!..

– Какой тут сон? – меня всю трясет!.. – чуть не зарыдала Эльза.

– Поэтому я и говорю – постарайся заснуть! Нам нельзя показывать им своего страха!.. Я приду к тебе через два-три часа… Мне надо еще кое с кем встретиться…

 

«Знакомый незнакомец» сидел на своем прежнем месте – в самом дальнем углу кафе. Когда Эльза ушла, Алекс подошел к нему и сел напротив:

– Думаю, что настала пора раскрыть карты!.. Итак… Ты заранее знаешь, что сегодня в Далласе убьют Президента! Ты знаешь даже то, что на это скажет Марк! Ты в курсе того, что Дикому Западу уже не понадобятся деньги! Ты уверенно заявляешь, что в кафе придет Эльза и принесет какие-то сверхважные документы, которые надо спрятать!.. Так?..

Загадочный старик молча кивнул. Алекс гневно усмехнулся, но не сорвался на отчаянный крик, а процедил сквозь зубы:

– А посему, дружище – вопрос первый: ты из ФБР?.. Я правильно предполагаю? – кто-то организовал всё это, ты знаешь весь ход событий до мелочей, но предпочитаешь не рисковать, а действовать через меня и Эльзу!.. Ловко придумано! – Зачем же подставлять себя, если есть мы?.. Поэтому ты и твердишь мне, что «Ничего нельзя изменить!..» и «Делай то, что я скажу!..»

И этот таинственный тип заговорил удивительно знакомым по тембру голосом:

– Нет, я не из ФБР!.. Но я действительно знаю наперед: что, с кем и когда случиться!.. И я буду счастлив, если тебе удастся, хоть что-нибудь изменить!.. Мне, увы, не удалось…

Горману осточертела эта загадочность, и он не выдержал – заорал:

– Как тебя зовут?..

– Александр!.. – холодно представился старик, – И послушай совет: прямо сейчас беги к Эльзе – ей нужна твоя помощь!.. Надеюсь, что у тебя все получится!..

От гнева у Алекса заколотилось сердце и, яростно стукнув кулаком по столу, он поднялся:

– А теперь послушай меня! Никогда в жизни я не бил детей, женщин и стариков!.. Но не появляйся мне больше на глаза – иначе я изменю своему правилу и вышибу тебе мозги!.. Понял?..

Александр никак не отреагировал на эту тираду: не испугался и не оскорбился. Он только грустно улыбнулся и посоветовал:

– Не трать время напрасно, поспеши к Эльзе!..

– Я тебя предупредил!.. – пригрозил Горман, развернулся и пошел к барной стойке.

– Марк! Будь другом, положи это в сейф!.. Я заберу папку или сегодня, или завтра!..

Рубинштейн недоверчиво посмотрел на Алекса, но документы взял, ничего не спрашивая о том «Что это?..» и почему это надо хранить именно у него. Марк только усмехнулся:

– Странный ты какой-то сегодня, Алекс!.. Разговариваешь сам с собою, орешь!..

Горман раздраженно показал пальцем себе за спину:

– Старик этот – кто он?

– Какой старик?.. – удивился Рубинштейн, – Что ты придумываешь?

Алекс похолодел от этих слов! Он резко обернулся, но в углу за столиком никого не было.

– Куда он делся?.. – тихо спросил Горман толи себя, толи Марка.

– Кто?.. – нахмурился Рубинштейн, – Иди-ка ты парень отдохни! А то тебе уже мерещится всякое!..

И Марк снова уставился в телевизор, ожидая очередных новостей…

 

Возле дома Эльзы стоял большой черный Бьюик. Алекс увидел, как в машину сели два высоких крепких парня в одинаковых темно-серых плащах и широкополых шляпах. Автомобиль плавно тронулся с места и тут же повернул за угол.

Что-то нехорошее почувствовал Горман – холодок пробежал по его спине, и он стремглав бросился наверх по лестнице – на второй этаж, в квартиру Эльзы…

Дверь была приоткрыта и Алекс осторожно вошел. Кругом царил кавардак: по полу разбросана одежда из шифоньера, вещи Эльзы из шкафа, книги с полок, академические тетради.

Эльза лежала на кровати и, не мигая, смотрела в потолок. Горман бросился было к ней, но мгновенно до него дошло, что он опоздал! Алекс сел на пол – рядом с любимой, схватился за голову и забормотал себе под нос:

– Эльза! Эльза! Девочка!.. Как же так?.. Почему ты?.. Почему тебя?.. За что же тебя-то?.. Неужели эти вонючие бумаги стоят твоей жизни?.. Жизнь против каких-то бумаг?! Как же это?.. Что же это?..

В подъезде сурово скрипнула дверь, и Горман подскочил – это не предвещало ему ничего хорошего. Он прислушался – несколько пар ног взбегали по лестнице. Алекс был абсолютно уверен, что это те самые парни из ФБР. И если они его увидят здесь, то или, как минимум, обвинят в убийстве Эльзы, или, как максимум… И он, не раздумывая долго, сиганул из окна, которое выходило во двор.

Убегая узкими извилистыми двориками, Горман услышал только, как кто-то крикнул:

– Он там!..

И за ним началась погоня!..

Вот где пригодилась стартовая скорость – лучшая в НХЛ за годы его многолетней спортивной карьеры. Он бежал, не оглядываясь, так быстро, что сейчас за ним не угнался бы даже Чемпион по спринту!

В минуту опасности человек способен побить любые рекорды! Алексу почему-то вспомнилась маленькая заметка в газете, как пятилетний мальчик, за которым гналась огромная свирепая собака, с первой же попытки «взлетел» на трехметровый забор… Но Горман был спортсменом! Пусть спившимся за последние два года, но спортсменом! И по-прежнему его технике бега с препятствиями мог бы позавидовать любой самый тренированный человек, поскольку хоккеисту-форварду в игре надо не только быстро убежать от противника, но еще и увернуться от пары-тройки коварных силовых приемов, которые годами оттачивают защитники обороняющейся команды… Да, гонящиеся за ним парни, тоже не в шахматы играли – их тренировали лучшие из лучших и до седьмого пота! И эти ребята гнались за ним отнюдь не для того, чтобы рассказать свежий анекдот. Бегут они быстро, да еще и на ходу стреляют! Наверное, если б им платили только за стрельбу на бегу – парни давно стали бы миллионерами…

Но сегодня этим прытким ФБРовским ребятам не повезло! Потому что бежали они не за кем-нибудь, а за самим Алексом Горманом! А за ним не угонится и пантера!.. Так что – «Sorry», но через часок-другой, вы, ребятки, вспотевшие и уставшие, будете безропотно стоять в коленно-локтевой позе перед своим начальством, которое отымеет вас без вазелина по самое «не хочу»!!! Да и поделом вам – будете знать, как бегать по подворотням за Горманом!..

 

В одной из тихих улочек Старого города Алекс остановился и, затаив непослушное дыхание, прежде всего, удостоверился, что опасность миновала. Только сейчас он прислонился спиной к холодной каменной стене и сдавленно зарычал, как загнанный зверь. Где-то там – в квартире – лежала убитая Эльза, а он, Алекс, теперь вынужден бегать от этих кровожадных ФБРовских парней, которым позарез нужны документы, спрятанные в сейфе Марка…

Как из-под Земли пред Горманом вдруг «вырос» этот статный старик.

– А-а, дружок!!! Вот на тебе-то я и отыграюсь!.. – захрипел взбешенный Алекс.

– Стой! – коротким жестом остановил его Александр, –  Сейчас я тебе все объясню!.. Только наберись терпения и внимательно выслушай меня!..

Алекс злобно оскалился, сжимая кулаки, но дал этому типу пару минут, чтобы оправдаться.

– Понимаешь… – собираясь с мыслями начал Александр, – Я – это ты!.. В это трудно поверить, но я пришел к тебе из будущего!.. Сейчас – у меня, там, 2003-й год! Я смертельно болен и лежу в госпитале Нью-Йорка… Ты слышал, наверное, что перед смертью человеку показывают всю его жизнь… И я уже вспомнил ее всю – до мелочей!.. Но мне почему-то вновь и вновь видится одно и тоже – ноябрь 1963-го года… Тот самый ноябрь, который перевернул вверх дном весь мир и мою собственную жизнь!..

Может быть Алексу и хотелось поверить в то, о чем говорит этот загадочный старик, и, вполне возможно, что при других обстоятельствах Горман и действительно поверил бы в эту фантасмагоричную небылицу про Путешествие в Прошлое, но сейчас он дико закричал:   

– И как это должно меня утешить?.. Пусть ты – это я!.. Пусть ты прилетел с Марса, Венеры или Юпитера!.. Пусть ты из своего 2003-го года и знаешь все, что здесь происходит и даже то, что произойдет!.. Но если это так, то почему ты, ублюдок, не сказал мне, что Эльзу убьют?..

Александр нервно заходил взад-вперед, заламывая трясущиеся пальцы непослушных рук:

– Я не имею права ничего говорить!.. Могу только предостеречь!.. И у меня была последняя надежда, что ты все изменишь, спасешь Эльзу, успеешь… Но ты не успел… Как не успел и я – тогда, в шестьдесят третьем… И теперь я понимаю – почему!..

– И почему же?.. – заскрежетал зубами Горман.

– Алекс, мне очень жаль, но История не терпит сослагательного наклонения! Что должно произойти – обязательно произойдет! И мы получаем только то, что заслуживаем и только тогда, когда это заслуживаем! История пишется набело!.. Это не лаптоп, где написал что-то, а не понравилось – стер и написал другое!..

– Что такое «лаптоп»?..

– Ах, да!.. Ты ведь этого еще не знаешь!.. Не беда… потом поймешь…

– Потом? Опять «Потом»?.. – снова заорал Горман, – Только и слышу от тебя: «потом», «потом»… Я хочу сейчас знать – что случится дальше, чтобы изменить то, что не смог изменить ты!!!

Старик на секунду задумался, пытаясь объяснить, как можно доходчивее:

– Есть История общечеловеческая, а есть история конкретного человека!.. И он – этот человек – не может изменить ход общей истории! Потому что он слаб…

– А кто же меняет историю? – усмехнулся Горман.

– Мировое Правительство!

Алекс даже поморщился от этого старческого маразма:

– Что за бред ты несешь? Какое еще…

– Подожди, успокойся… Послушай меня внимательно!.. Есть такое Правительство!.. Говорят, что их 12 человек! Говорят, что это современные масоны, некое тайное общество очень богатых людей… самых богатых… О них мало что известно. Их не показывают по TV, их имена не упоминают в журналах, но именно им принадлежит весь мир! Это они выбирают Президентов! Это они развязывают войны! Это им подчиняется История!!! Авраам Линкольн был выгоден – они его поддерживали! Когда он решил их перехитрить – они его убили!.. Чужими руками… Тоже самое и с Кеннеди! Пока он был послушным, Мировое Правительство ему помогало! Но этот спесивец захотел безраздельной власти, захотел самостоятельно принимать решения! Кеннеди предупредили (помнишь гибель его болтливой любовницы Мирлин Монро?) – но он и тогда ничего не понял! И его застрелили!.. Причем так, что весь мир содрогнулся от ужаса! И все Президенты, министры и прочие политиканы сразу поняли – с Мировым Правительством шутить не стоит!

– Ну, ты прямо Герберт Уэллс!.. Это твое Мировое Правительство напоминает мне древнегреческих богов, забавляющихся на Олимпе!

– Очень точное сравнение!.. Сорок лет назад я тоже назвал их олимпийскими богами!

– Ага! Вот я тебя и поймал!.. – саркастично обрадовался Горман, – Значит, когда ты был мною… я имею ввиду 63-й год… к тебе тоже приходил некто из будущего?..

– Да, приходил! И глядя на тебя, я неприятно удивлен, каким я был ничтожеством…

Алекс пропустил это высказывание мимо ушей:

– И о Мировом Правительстве он тебе тоже рассказывал?..

– Да рассказывал…

– А вот теперь, дружок, объясни мне – зачем ты пришел?..

Старика бросило в озноб от нахлынувших воспоминаний:

– Тогда… в 63-м… после того, как убили Эльзу, я, как и ты, думал: «Ну, теперь-то мне терять нечего! Готовьтесь, ребята! Кем бы вы небыли – я объявляю вам войну!..» Но у меня ничего не получилось…

– Эй, приятель, ну я просто сейчас разрыдаюсь!.. Уж не оправдаться ли тебе захотелось? – мол, Sorry, Алекс, но сорок лет тому назад у меня ничего не получилось, потому что мне слабо тягаться с этим мифическим Мировым Правительством… Шторм бушует в океане, и пришлось спасать не корабль, а свою худую задницу!..

Таинственный тип хотел что-то возразить, но Алекс опередил его:

– Запомни, мистер из Будущего! Я – это не ты!!! И меня никто не остановит! Есть документы в папке! – ты забыл о них? Так вот я их опубликую!!! Репортеры падки на такие сенсации!..

– Не опубликуешь!.. – коротко ответил Александр и тяжело вздохнул.

Горман злобно расхохотался:

– Это почему же?.. Уж не ты ли станешь у меня на пути? Не советую, старичок! Эх, ты – лощенный неудачник!.. Это тебя запугали! Это тебе вдолбили в твою пустую трусливую голову, что ты ничего не можешь изменить!.. Это у тебя поджилки трясутся от страха за свою невыделанную шкуру!!! Последний раз повторяю: Я – не ты! И у меня все получится!..

Старик вновь огорченно вздохнул и, как-то отрешенно посмотрел на Гормана:

– Ты знаешь, Алекс, я, как идальго Дон Кихот, всю свою жизнь боролся с ветряными мельницами… Глупое это занятие! Обывателям плевать на твою жертвенность! Им вообще плевать на все, что их не касается: и на Мировое Правительство, и на ядерные взрывы в Хиросиме и Нагасаки, и на Кеннеди им тоже плевать!!! Со времен Древнего Рима, обывателям нужно Хлеба и Зрелищ! Только это и больше ничего! Хлеба и Зрелищ!..

Горман презрительно сплюнул под ноги Александра:

– Пошел вон, поношенный ботинок!..

 

Опасаясь слежки, Алекс дождался темноты и, тысячу раз оглядевшись, вошел в кафе Марка только тогда, когда Рубинштейн проводил последнего посетителя.

Марк ничуть не удивился столь позднему визиту Гормана. Даже напротив – как будто ждал, когда же закончится этот безумный день и когда же придет Алекс. Не говоря ни слова, Рубинштейн погасил свет в кафе и коридором провел Гормана в свой маленький уютный кабинет с вмонтированным в стену несгораемым сейфом. Всё также молча, Марк усадил Алекса за стол и достал из сейфа папку.

Пока Горман открывал документы, Рубинштейн поставил на стол два стакана, бросил в них лед и налил виски.

– Дьявол!.. – перебирая листы, ужаснулся Алекс, – Что за ерунда!.. А где же… где документы?..

В папке хранились какие-то обыкновенные ученические тетради по математике, географии и английскому языку. Еще там были нелепые чертежи, план строительства жилого дома, карта движения планет в солнечной системе, а остальные листы и вовсе были чистыми…

И ВСЁ!!! Никаких разоблачительных бумаг в папке не было и в помине!!!

– Где документы?.. – повторил Горман, ощерившись.

Марк посмотрел на Алекса вопросительно, выпил и тихо произнес:

– О чем ты сейчас думаешь, Алекс? Какие документы?.. Эльзу убили!.. Твою Эльзу!!!

Гормана пробил холодный пот:

– Ее убили из-за этих бумаг!.. Тот парень сказал, что это касается покушения на Кеннеди!.. Он что – блефовал?! Здесь ничего нет!..  

И ошарашенный Алекс потряс в воздухе тетрадями:

– Это фальшивка! Блеф!!!

– Алекс, ты совсем что ли обезумел?! – прикрикнул на него Марк, – Тебя ищут по всему Чикаго!!! И, как хочешь, но это не мое дело!.. Мне жаль Эльзу, жаль тебя!.. Но я не собираюсь класть свою голову на плаху ФБР или ЦРУ!.. Могу тебе посоветовать только одно – беги подальше и спрячься понадежнее! Они не оставляют свидетелей!!!

Алекса вдруг осенила страшная догадка. Отбросив папку в сторону, он крепко схватил за грудки Рубинштейна и процедил сквозь зубы:

– Марк, старый плут! Признавайся – где документы?.. Куда ты их спрятал?.. А, может быть, уже продал кому-то?.. Кому?.. Сколько тебе заплатили?.. Отвечай!..

Он сильно тряхнул несколько раз Рубинштейна, который молча и бесстрашно смотрел ему прямо в глаза. Когда до Алекса дошло, что это бесполезно, он отпустил Марка и сам тяжело опустился на свой стул. В висках пульсировала барабанная дробь безнадеги…

Рубинштейн оправил помятую рубаху:

– «Кому? Сколько?..» – беззлобно и тихо передразнил Марк, – Неужели ты еще не понял, что кому бы ты не продал эти документы – с тобою расплатятся только свинцом?.. Я не супермен! Суперменство – это по твоей части!.. А я – старый одинокий еврей… и пока еще хочу спокойно пожить без дыры в башке!.. И даже если б я знал, что мне отпущен Мафусаилов век, то все равно не стал бы ввязываться в эту грязную игру!..

Они помолчали. Алекс залпом выпил свою порцию виски, и выдохнул почти шепотом:

Sorry, Марк!.. Я погорячился!.. И ты совершенно прав: это игра без правил, и ребята тасуют крапленые карты – блефуют по-крупному!.. Они шагают по головам, как по асфальту, и жизнь любого человека для них не дороже прошлогоднего снега!..

Рубинштейн пристально поглядел на Гормана:

– Ты, как я вижу, задумал им отомстить?..

Алекс нерешительно кивнул, горестно хмыкнув себе под нос. Марк тоже грустно усмехнулся:

– С кем же ты собрался драться, доблестный Ланселот?.. Сложи все пазлы в единую картинку!.. Во-первых, число их – легион!.. И даже не в этом дело… Ведь ты видишь только дрессированных бойцов! Но те, кто открыл ящик Пандоры, абсолютно неуязвимы, и не бояться никого!!! У них все продумано и выверено! И это только одна сторона медали, или будет лучше сказать так – обратная сторона Луны!.. Но есть еще и лицевая… Я целый день смотрел сегодня на посетителей в своем кафе… Сначала у всех был настоящий шок, словно током ударило! Некоторые плакали!.. А потом… Знаешь, потом с этой публикой что-то такое необъяснимое и странное произошло… Через пару часов они стали смаковать эту трагедию, а некоторые даже посмеивались!.. И все с нетерпением (да! – с нетерпением!) ожидали очередных телевизионных новостей, как продолжение увлекательного сериала!!! Публике нравятся публичные казни!..

Марк замолчал, налил еще виски – себе и Алексу – и продолжил:

– Эльзе уже не поможешь!.. Увы!.. А тебе надо бежать как можно дальше из нашего города и никому никогда не упоминать об этой папке, в которой вместо компромата оказалась куча макулатуры… Тебе есть где укрыться?..

Алекс неопределенно пожал плечами:

– Поеду в Детройт…

– Домой захотел?.. Ну-ну! – саркастически засмеялся Рубинштейн, – Наивный таракан, решивший спрятаться под тапкой!.. Там тебя уже ждут твои новые приятели! – готовят тебе горячий прием!..

Марк болезненно поморщился и тяжело выдохнул, пытаясь унять нервную отдышку. Спустя полминуты горько усмехнулся, доставая портмоне.

– Ладно… Дам тебе триста долларов – на первое время хватит!..  Поедешь в Техас, к моему другу… поживешь у него на ранчо! Сейчас я напишу ему письмо…   

 

***

  

АМЕРИКА, Нью-Йорк, 2003-й год.

Меня зовут Александр Горман.

Я родился в Детройте в 1934-м году. Здесь же начал играть в хоккей.

Спортивные журналисты шутили, что «Горман сначала стал играть в хоккей, а уже потом родился!» Может быть и так! – Sorry, не помню…

Помню только, что 50-е были годами Великого Хоккея! И мне очень повезло – капризная фортуна благосклонно вела Алекса Гормана от победы к победе. Любой профессиональный хоккеист мечтает хотя бы раз в карьере выпить шампанского из заветного серебряного Кубка Стэнли! А для меня это пиршество стало ежегодным ритуалом…

Первый раз Кубок Стэнли я поднял над головой в 1954-м, когда мне не исполнилось еще и двадцати лет. И на мне была майка великого клуба «Детройт Рэд Уингз». С этим клубом я выиграл серебряный Кубок еще и в 55-м. А потом – с 56-го по 60-й – четыре трофея подряд вместе с титулованным лидером Лиги «Монреаль Канадиенс».

Отыграть в НХЛ шесть сезонов и шесть раз пить из Кубка Стэнли до меня не удавалось еще никому! И вот тогда-то, с легкой руки спортивных обозревателей меня стали называть не только «Sorry», но и «Талисманом Кубка Стэнли».

Откуда взялось это странное прозвище – «Sorry»? Просто всякий раз, забивая гол, я «утешал» голкипера обиженной мною команды словами: «Sorry, дружище! Это игра!..» А забивал я часто! Очень часто! Потом еще чаще!.. И скоро эта моя поговорка стала известна всем хоккеистам, журналистам, комментаторам и болельщикам. Вот тогда-то с легкой руки одного нью-йоркского спортивного обозревателя меня и окрестили «Горманом-Sorry»…

Однако в 60-м я подписал контракт с «Чикаго Блек Хоукс». Этот клуб считался хоть и крепким, но безнадежным середнячком, и знатоки хоккея обреченно предрекали: «Теперь-то Горман точно останется без заветного трофея!..» Но в том сезоне лед под коньками «Чикаго» кипел, и мы сотворили невозможное! – в 61-м (после 23-хлетнего перерыва!) «Блек Хоукс» взяли Кубок Стэнли!!!

Пронесся грязный слушок, будто чикагская мафия «купила» нам эту победу. Но я-то знаю – КАК мы сражались в каждом матче! Мы неприступным бруствером ложились у своих ворот и осаждали чужие, сметая на пути всех и вся!!! Это была Честная Игра и Заслуженная Победа!..

Болельщики «Чикаго» не видели этого трофея с 1938-го года! Всю нашу команду носили на руках, а с меня сдували пылинки!

Остряки-газетчики «советовали» НХЛовским тренерам: «Соберите команду из только что родившихся мальчуганов, пригласите в этот Клуб капитаном Гормана «Sorry» и через год вы будете пить шампанское из Кубка Стэнли!!!» А один репортер призывал переименовать Кубок Стэнли в «Кубок Гормана».

Казалось, что моему везению не будет конца, но…

Но через месяц после чикагского триумфа я попал в жуткую аварию (перевернулся на мотоцикле) и хирурги буквально по частям собирали меня, возвращая к жизни.

В госпитале я познакомился с Эльзой, которая была красивой девушкой и дотошным врачом. За полгода она поставила искалеченного Алекса Гормана на ноги. На ноги, но не на коньки. В хоккей я играть уже не мог…

Какое-то время я тренировался по индивидуальной программе и даже набрал неплохую спортивную форму. Специалисты утверждали, что «Горман «Sorry» вполне еще может вернуться в Большой Хоккей!» Хотя, все понимали, что вернуться-то я могу, но так, как прежде, Алекс Горман играть не будет уже никогда.

Понимал это и я.

Я – Алекс Горман! – титулованный, прославленный, привыкший побеждать, привыкший быть лучшим из лучших! И роль статиста в этой великой игре меня не устраивала.

Сколько горьких примеров довелось мне лицезреть, когда публика, которая еще буквально вчера боготворила своего кумира, сегодня вдруг начинала его жалеть, а затем – откровенно потешаться над ним и освистывать с трибун!

Нет уж! Sorry! Такой хоккей мне не по душе!

Вот так и получилось, что Алекс Горман по прозвищу «Sorry» (семикратный обладатель Кубка Стэнли, лучший бомбардир плей-офф и Чемпионатов, трехкратный обладатель Кубка «Фейр-Плей», любимец фанатов и спортивных журналистов и так далее, и тому подобное…) в 27 лет отроду остался за хоккейным бортиком!..

И тогда я «повесил коньки на гвоздь» и малодушно запил…

 

***

 

Итак, меня зовут Александр Горман…  

В прошлом – семикратный обладатель Кубка Стэнли. В прошлом – алкоголик. В прошлом – техасский ковбой. В прошлом – писатель-публицист, лауреат и даже академик…

Если вас впечатляют все мои титулы и регалии, если вы хотите завести со мною полезное знакомство, то разочарую – вы опоздали!.. Лично для меня ВСЁ это уже в Прошлом!..

Почему?.. Потому что сейчас мне 69 лет, и я лежу, как застывшая мумия, на больничной кровати в госпитале Нью-Йорка. Рядом с кроватью стоит мой сын Марк, очень похожий на меня молодого, только он с респектабельными усиками и в дорогом черном костюме. Просто франт какой-то!.. Марку 35 лет и он известный в стране спортивный функционер.

Минуту назад мой врач, разговаривая с Марком, профессионально холодно сказал:

– Очень сожалею, мистер Горман, но мы сделали всё, что могли!..

Почему-то врачам кажется, что, если человек лежит в коматозном состоянии, то он ничего не видит и не слышит. Я действительно не вижу ничего, кроме расплывающегося, как облако, больничного потолка. Но слышу-то я прекрасно! И не утратил пока еще способность осознавать происходящее вокруг моего неподвижного тела!.. Современные доктора настолько помешались на своей дорогостоящей медицинской технике, что перестали замечать людей! Знаете, что я вам скажу?! – сегодня врачи ни черта не смыслят ни в здоровье, ни в болезнях, ни (тем более) в смерти!.. Иначе они сами не болели бы и не умирали быстрее своих пациентов. Чему их столько лет учат?..

Они, видите ли, «сделали всё, что могли!..» Почему же я на себе это не почувствовал?..

Sorry, что-то я разворчался…

Впрочем, и я, и мой сын Марк без врача знаем, что мне пришло время уходить. Книга моей Жизни написана и теперь короткими отрывками проносится в памяти. Словно кто-то читает из этой книги отдельные главы, совершенно не заботясь о хронологии…

 

***

 

В очередной кровавой афере Мирового Правительства я потерял красавицу дочь. Ее звали Эльзой. Это случилось здесь же в Нью-Йорке 11 сентября 2001-го года, и моей девочке только-только исполнилось 28 лет…

Я находился тогда в Гааге на международном конгрессе. Прервав дела и, вылетая в США, я недоумевал от ужасного фарса, наблюдая, как телевизионщики безапелляционно приписывают ответственность за все содеянное арабам, и с наслаждением садистов, смакуют трагедию двух рухнувших нью-йоркских Башен.

Но больше этого меня поразило – как вели себя зрители!.. ОНИ ВОСХИЩАЛИСЬ ДОРОГИМ ШОУ!!! Как будто смотрели очередной захватывающий блокбастер! Как будто речь шла не о реальной трагедии с реальными человеческими жертвами!!!

За кадрами тех страшных репортажей я «читал» главную мысль телевизионщиков: «SORRY! ЭТО ИГРА!!! – чудовищная и гнусная, по своей сути, но… игра!.. Оставайтесь с нами! – мы вам еще и не такое покажем!!!»

Те несчастные, что вместе с моей дочерью оказались в огненной ловушке Башен-близнецов, были повинны только в том, что по замыслу Мирового Правительства трагедия должна состояться, как можно более кровавой, катастрофичной и (о, Господи!) зрелищной!!! Голливуд давно уже поднаторел на этом ужасном поприще. И теперь фанфаронам-телевизионщикам в реалити-шоу предстояло продемонстрировать свой «садистский профессионализм». Надо отметить, что у этих засранцев получилось настоящее грандиозное шоу…

 

Через четыре дня после трагедии, то есть 15 сентября 2001-го года, меня, как известного писателя, у которого погибла дочь, пригласили на прямой эфир телемарафона. Видимо для того, чтобы я прилюдно оплакал дочь. А может, еще и для того, чтобы я в прямом эфире призвал американцев к тотальному отмщению!..

Я понимал, что для бездушных телевизионщиков – второе гораздо важнее первого…

 

ТЕЛЕМАРАФОН

(прямой эфир)

15.09.2001

 

До меня выступали многие, и много было сказано: о злодеях-арабах, о новых террористических угрозах и о том, что рядовым американцам необходимо усилить бдительность, еще о чем-то в этом же роде…

Когда мне предоставили слово, на большом студийном мониторе воспроизвели фото моей дочери Эльзы.

Я стал говорить в тяжелой тишине (двести пятьдесят зрителей студии и около сотни миллионов телезрителей сопереживали со мною горечь моей утраты!):

– По-моему, мы с вами не о том сейчас говорим! – так начал я, – Если уж мы завели речь об этой трагедии, то давайте поговорим о заранее заминированных (от фундамента до крыши!) Башнях! Ведь эти здания проектировались и строились на века, и ни один врезавшийся в них самолет ни за что не смог бы их разрушить!!!

По студии пронесся легкий, но тревожный ропот, а я продолжал:

– Давайте упомянем и об истинных причинах катастрофы, а именно – о сверхсекретных документах, уничтоженных под руинами Башен-близнецов и в разрушенном «крыле» Пентагона!.. О-о, эти документы могли бы пролить свет на многие преступные финансовые операции с триллионными оборотами и миллиардными прибылями!!! Самое время поговорить и о грядущем неизбежном Мировом Финансовом Кризисе! – а ради чего, вы думаете, уничтожались вышеназванные документы?

Ведущий того телемарафона – чванливый парень лет тридцати (я прозвал его «Флюгер») – считал это ток-шоу своим «звездным часом», а я (как на зло!) «ломал» телевизионщикам весь их патетический сценарий. Поэтому «Флюгер» попытался меня остановить или хотя бы урезонить:

– Мистер Горман, вы ярый популист! – с вызовом заявил он.

Sorry, boy!.. Я не популист, а публицист! – ответил я, как можно спокойнее, – И, если хотите, историк!.. И горжусь тем, что я американец!.. Хотя иногда – вот, как сейчас! – мне очень стыдно за Америку!.. Не надо забывать, что История США – это не только славные страницы патриотических изданий!.. Это еще и убийства Авраама Линкольна и братьев Кеннеди, это геноцид индейских племен, это Перл Хабарт, это атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, это бесславные войны во Вьетнаме и Сербии, а теперь еще и 11-е сентября, которое черным клеймом навсегда войдет в историю кровавых игр политиканов против своего народа. Хотите, предугадаю, что произойдет далее? – сейчас во всех американских СМИ начнется (уже начинается!) массовая истерия по поводу кровожадности арабов, только для того, чтобы оправдать новое вторжение американских и союзнических войск в Ирак…

– Я так и знал, что ваш монолог закончится обличением СМИ во всех тяжких грехах! – попытался иронизировать ведущий.

– Нет! Во всех тяжких грехах и преступлениях против человечества я обвиняю Мировое Правительство, которому необходим был так называемый «casus belli», то есть формальный повод для начала военных действий в Ираке и контроля в других арабских странах! И главная цель этой военщины – отнюдь не борьба с пресловутым терроризмом, а передел собственности!.. Что же касается СМИ в целом и телевидения в частности – это лишь послушный рупор донесения нужной Мировому Правительству информации до ушей налогоплательщиков! Для чего?.. Для того чтобы безнаказанно грабить этих самых обывателей!..

– Ох, уж это телевидение!.. – «непринужденно» хохотнул «Флюгер», пытаясь перевести тему разговора в другое русло и показывая ассистентке, что у меня пора отобрать микрофон.

Но не тут-то было! Я кивнул и тоном искушенного психиатра сказал ведущему:

– Вижу, что вас это тревожит! Вы хотите поговорить об этом?.. Нет проблем! – давайте поговорим… Вам, конечно же, известен эффект «25-го кадра»!.. Но для непросвещенных телезрителей – в общих чертах поясню, что это такое… Телевизионная или кинотеатральная картинка состоит из 24-х кадров в секунду – так мы, зрители, воспринимаем действие на экране. И если вставить 25-м кадром рекламу любого самого невостребованного товара, то, будьте уверены, сразу после просмотра двухчасового фильма, вы – зрители – побежите покупать именно этот залежалый никому ненужный товар!.. Ваш мозг запрограммируют подсознательной рекламой!!! Но… сегодняшнее телевидение пошло еще дальше! – мы переживаем настоящую СМИ-атаку!!! 365 дней в году 24 часа в сутки телезрителей пичкают страшилками о террористах-арабах и лозунгами, призывами к отмщению!..

Кто-то из публики в зале студии выкрикнул:

– А вы призываете всех нас к всепрощению?

– Я призываю к РАЗУМУ!!! Вы, вероятно, забыли, что четыре дня назад погибла моя дочь… моя девочка… моя красавица Эльза… Но кому я должен мстить за ее гибель? – арабам, которые живут в Америке? Но разве это они являются причиной моего безутешного горя – гибели дочери?.. Американские арабы, в основе своей, очень милые люди! Они законопослушны! Так же, как и мы с вами, они учатся, работают, рожают и воспитывают своих детей, они хотят мира, а не войны, желают Любви, а не межнациональной озлобленности!!! В чем же они и их дети виноваты передо мной?

– Но Бен Ладен?! Но Саддам Хусс… – воскликнул «Флюгер» и… к стыду своему, поперхнулся – закашлялся.

«Ох, попрут тебя парень с работы!.. Это не «звездный», а последний твой час в качестве телеведущего!..» – так подумал я, и воспользовался этой его оплошностью:

– Ну, так и ловите Бен Ладена и Саддама Хуссейна!!! Поймайте и отдайте этих преступников под суд!!! А причем здесь добропорядочные арабы?.. Тогда уж давайте оденемся в ку-клукс-клановские балахоны и будем мстить всем подряд: арабам – за Бен Ладена, немцам – за Гитлера, русским – за Сталина, японцам – за Хирохито, а евреям – за распятого Иисуса Христа!..

– Вы закончили свою проповедь? – наконец-то прокашлялся ведущий.

– Я уверен, что, как и убийство Президента Кеннеди в Далласе, эта трагедия надолго будет засекречена!!! И причина тому может быть только одна! – эта чудовищнейшая катастрофа была тщательно спланирована американскими спецслужбами! Поэтому и прошла вся эта масштабная операция так успешно и на редкость эффектно!.. Кстати, если вы хоть немного разбираетесь в нумерологии, то легко увидите – почему трагедия должна была состояться и состоялась именно 11-го сентября. Потому что 11.9 – это зеркальное отражение «Службы Спасения» – 9.11… То есть «Спасение наоборот»!..

И здесь ведущий телемарафона скороговоркой выпалил:

– А мы прерываемся на короткую рекламу!.. Не переключайтесь! Оставайтесь с нами!!!

В тот день я рассказал многое и, как мне кажется, по делу!.. Но мерзавец «Флюгер» постоянно прислушивался к тому, что ему диктует через наушник свирепый редактор из операторской, и ведущий бесцеремонно прерывал меня, не дав сказать даже половины из задуманного…

 

В общем, вы понимаете, что публициста Александра Гормана больше никогда не приглашали на TV для «обсасывания» этой трагедии на радость миллионов праздных зрителей, жующих сэндвичи перед своими телевизорами.

Впрочем, обо всем этом и многом другом можно прочесть в моей последней книге «Преступления Мирового Правительства: от гибели Джона Кеннеди до 11-го сентября 2001-го года…»

 

Странное совпадение, моей дочери Эльзе и той Эльзе (из 63-го года) на момент гибели было 28 лет, и обе они стали невольными жертвами этого пресловутого Мирового Правительства…

 

***

 

Меня зовут Александр Горман…

После того как я уехал из Чикаго в ноябре 63-го и до августа 72-го года (то есть почти девять лет) я жил и работал на техасском ранчо ворчливого трудяги Уильяма Маккарти, у которого по старой дружбе «спрятал» меня одинокий еврей Марк Рубинштейн.

Работал я за троих – с раннего утра и до поздней ночи, без выходных и отпусков…

 

Ах, как великолепно смотрится на экране моложавый рекламный ковбой Marlboro, когда он – загорелый и слегка небритый – эффектно мчится на лихом мустанге по прерии, на фоне ярко-багрового заката!..

Но это кино – красивая бездушная картинка. И мустанг, и прерия, и закат созданы компьютерной графикой, а актер-«модель», играющий этого изящного ковбоя, не брился специально для съемки и загорел в элитном солярии…

На самом деле все выглядит гораздо прозаичней и менее картинно. Реальный ковбой изнурен каждодневным трудом. Ладони его рук грубее наждачной бумаги. И пахнет от этого парня не только всеми степными ветрами и травами, но и кое-чем покрепче… Sorry, miss! Не советую к нему принюхиваться!..

Лошади, коровы, свиньи, овцы, козы – все они, как маленькие дети, требуют постоянной заботы и неусыпного внимания. Пояснить точнее? – пожалуйста!..

Животные, как ни странно, каждый день хотят кушать и каждый день за ними необходимо убирать навоз, дабы не получить в итоге авгиевы конюшни. Животные болеют – их надо лечить. Они рожают – надо принимать роды. Они боятся сезона проливных дождей и испепеляющей засухи – необходимо уберечь их от этих стихий…

А еще надо постоянно и с любовью ухаживать за землей – пахать, сеять, истреблять сорняки, собирать урожай, косить сено… Чтобы на будущий год вновь пахать, сеять, ну и так далее – по кругу… 

Жизнь человека на ранчо осмысленна только в гармоничном союзе с Природой. Вековые уклады вбиты, как надежные сваи – это и есть фундаментальные ценности, которые необходимо бережно охранять и блюсти. Пренебрегать этими Великими Законами Природы может только мазохист-самоубийца…

 

Как бы там ни было, но я овладел тяжелым ковбойским ремеслом так быстро, что уже через полгода Маккарти ворчал на кого угодно, только не на меня. Он полюбил меня, как сына, и я, никогда не знавший своего родного отца, отвечал старику Уильяму сыновней любовью.

 

Уильям Маккарти, смуглолицый высокий и крепкий мужчина 60-ти с лишним лет, в работе мог дать фору кому годно. За глаза все звали его «стариком», но силой и выносливостью Уильяма восхищались даже самые сильные и выносливые молодые ковбои.

На своем огромном ранчо он знал каждую травинку. По силе и направлению утреннего ветра, пению и полету птиц Маккарти умел точно предсказывать погоду, как минимум на три дня, и насколько я помню, он ни разу не ошибся в прогнозе. Вспаханную землю он сначала бережно разминал в руке, долго рассматривал, а потом пробовал на вкус. (Так смакуют свежеиспеченный хлеб – блаженно причмокивая!) И уже после всех этих мистических манипуляций и «трапезы», старик объявлял – какие конкретно удобрения потребуются для этого урожая…  

По своему мировоззрению Уильям был закостенелым ретроградом. Всё новое его невероятно раздражало, злило и даже бесило. Газет и книг он не читал, а телефон, радио и телевизор называл «дьявольскими аппаратами». По большому счету, все социальные интересы старика Маккарти ограничивались только лишь рыночными ценами на фураж, молоко и мясо.

О политике он говорил своим работникам так:

– При любой власти люди всегда будут есть хлеб с мясом и запивать это молоком! Так что, господа ленивые избиратели, отрывайте от стульев свои толстые задницы – сегодня я ваш Президент!..

Наш «Президент» редко с кем-нибудь общался, и никто никогда не видел даже тени улыбки на его постоянно хмуром лице. Своим дочерям и работникам, во главе со мною, он с вечера отдавал приказания, а на следующий день проверял – все ли выполнено. Если что-то было не так (а, по его мнению, такое случалось ежедневно!) Маккарти голосил на всю округу, как тысяча иерихонских труб, и грозился стереть в муку бездельника. Впрочем, не было случая, чтобы он кого-нибудь ударил.

Старик Уильям не был воинственным мизантропом, но иногда мне казалось, что он не любит людей настолько, что презирает даже самого себя, за то, что Бог (по явной оплошности!) создал его в человеческом образе.

Зато с лошадьми, коровами и быками Уильям Маккарти подолгу с удовольствием о чем-то шептался. Они ему что-то отвечали, а Уильям гладил их, заглядывая им в глаза, и улыбался. Бывали моменты, когда он даже горячо спорил со своими животными, но все-таки чаще соглашался с их мнением по тому или иному поводу.

Когда старик неохотно возвращался к людям – он заметно мрачнел, всем своим брезгливым видом показывая: «О чем с вами-то можно разговаривать?..»

 

Я был единственным исключением – со мною Маккарти изредка откровенничал на разные темы, отвлеченные от ковбойского быта, но при этом старик ежеминутно озирался по сторонам, как заговорщик. А вдруг кто-нибудь увидит и услышит, что он умеет общаться с людьми не только о животных и урожае?.. – для него это было чуть ли ни позором!.. Но постепенно наше общение вошло для Уильяма в привычку, и он уже не озирался по сторонам и не стыдился этого – разговаривал со мною хоть и не часто, но легко, без заговорщицкого полушепота.

Сварливому старику не нравилось только то, что я, даже валясь с ног от усталости, не забываю о своем самообразовании. Действительно, за эти годы почти все свои деньги я тратил на художественные книги, учебники и энциклопедии. В молодости я ничего не видел и не знал, кроме хоккея. А теперь в редкие часы отдыха я жадно проглатывал книгу за книгой, и за несколько лет изучил громадное количество мировой классической литературы, а также научных трактатов по психологии, философии и всемирной истории.

Иногда, застав меня за чтением и конспектированием, Маккарти, как бы невзначай украдкой подсматривал – чью книгу я изучаю, а потом ворчал:

– Ну?.. Что там твой Хемингуэй пишет про удои? Ничего?.. Так о чем же пишет этот бездельник?..

или

– Эй, Шопенгауэр (это он мне), завтра объезди нового жеребца! Да мантию не забудь надеть – он тебя без мантии не подпустит!..  

или

– Крышу в сарае надо перекрыть – прохудилась… Если один не сможешь – попроси помочь своего дружка Диккенса!..

Всех писателей он считал безнадежными лентяями и фантазерами, не знающими настоящей жизни, полной будничных трудностей. Он клял «проходимцев»-писателей на все лады, мечтая выбить из меня эту бесполезную блажь – чтение книг.

Однажды я не утерпел и сдержанно возразил – а именно, рассказал старику о сложной судьбе Джека Лондона. Как в юности будущий писатель скитался и, чтобы не умереть с голода, не чурался самой грязной, тяжелой и малооплачиваемой работы на консервном заводе и в прачке. Как он был рядовым матросом на торговом судне и несколько раз в штормы находился на волоске от гибели. Как сидел тюрьме. Как замерзал на золотоносных приисках Клондайка, делясь с друзьями последним промерзшим куском сухаря, и как он вернулся оттуда без единого цента в кармане… Но все эти лишения, которые писатель претерпел за свою жизнь, позволили Джеку Лондону узнать героев своих будущих книг, глубоко изучить их сложные характеры, и оправдать их некоторые противоречивые поступки, а иногда даже и преступления.

Свой довольно-таки долгий рассказ я закончил словами:

– Я тоже считаю, что Джек Лондон великий проходимец!.. Потому что он прошел через все то, о чем потом писал!..

Маккарти поразила судьба этого писателя до глубины души:

– Он англичанин?.. – видимо его ввела в заблуждение фамилия «Лондон».

– Нет, американец! – охотно ответил я, с удовольствием отмечая, что Уильям не отмахивается скептически, как обычно, а заинтересовано слушает и размышляет.

Я предложил ему книгу, но старик смущенно закряхтел:

– Когда мне читать-то?.. Расскажи сам…

И с этого дня, каждый вечер после ужина у камина собиралась вся семья Маккарти, и я пересказывал им своими словами мои любимые книги: «Время-не-ждет», «Мартин Иден», «Белый клык», «Любовь к жизни», «Кусок мяса»… Когда было смешно, старик Уильям громче всех хохотал (да, да – он умел смеяться!), и украдкой вытирал слезы в трагических местах. Маккарти был настоящим ребенком, пытливо постигающим этот огромный и удивительный мир!..

Отныне он изменил отношение к писателям, а мой собственный авторитет вырос до неимоверных размеров! И еще утром старик уже сгорал от нетерпения – что же я расскажу им сегодня вечером?!

После Джека Лондона я пересказывал семье произведения О’Генри, Киплинга, Ги де Мопассана, Марка Твена, Жюль Верна, Экзюпери, Герберта Уэллса…

И, знаете, это здорово, что я не читал, а именно пересказывал книги! Потому что надо было видеть умиленное лицо Маккарти, когда он слушал, допустим, «Приключения Тома Сойера» или «Благородный жулик», и как старик, которого ранее все считали тоскливым ворчуном, вдруг подпрыгивал в кресле и дергался от хохота, держась за живот и заражая своим смехом всех остальных!!! Как по-мальчишески задорно блестели его глаза, когда он слушал, или когда чуть ли не капризничал, хлопая себя мозолистыми ладонями по костлявым коленям:

– Давай еще!.. Алекс, еще рассказывай!..

Так я стал не только трудолюбивым и безотказным работником, но и нечто вроде священной живой реликвии семьи Маккарти…

 

Забыл сказать, что на ранчо никто никогда не интересовался – кем же я был до Техаса. Канадским хоккеем ковбои не увлекаются, и вряд ли кто-нибудь из них подивился бы прежним спортивным заслугам Алекса Гормана по прозвищу «Sorry». Для Техаса важно только одно – как я «держусь в седле» каждодневного изнурительного труда.

Только это! – а на остальное…

Однажды поздним вечером в страшную затяжную грозу заехал к нам местный шериф, чтобы переждать бушующую непогодь. Его вкусно накормили, налили в большую чашку крепкий кофе и, греясь у камина, к моему изумлению, он вспомнил мою фамилию:

– Знавал я одного центрфорварда Алекса Гормана. Все звали его «Sorry», и голкиперы всех НХЛовских команд боялись этого парня… Великий был плеймейкер!..

Шериф блаженно выдохнул и, по выражению его лица, я догадался, что он (слава Богу!) никак не ассоциирует легендарного спортсмена со мной! Да разве мог бы кто-нибудь представить, что «Титулованный», «Легендарный», «Великий» хоккеист Алекс Горман, по прозвищу «Sorry», и я (ковбой, пропахший потом и навозом!) – одно и то же лицо?!

А шериф предался пафосным воспоминаниям:

– Да-а! Славный был паренек! Профи, каких мало!.. Если появлялся на площадке – ждите гол!.. Ах, как он играл!!! Какая скорость! – ни один костолом за ним не мог угнаться!.. Какой дриблинг! – Горман-«Sorry» на одном коньке, шутя, обыгрывал соперника и шайбы в ворота «привозил», как шоколадное ассорти – на любой вкус!.. У него был лучший кистевой бросок за всю историю НХЛ!!! А как он щелкал из-под защитника? – а?.. Ха-ха!.. Голкиперы уставали вынимать шайбы из сетки!.. И тогда Алекс проезжал за воротами и, как бы извиняясь, произносил свою коронную фразу: «Sorry, приятель! Это игра!..»

Все было именно так!!! Ну… или ПОЧТИ так, как рассказывал шериф.

Правда, по его рассказу получалось, что Алекс Горман в гордом одиночестве выходил на лед, вальяжно катался по площадке в свое удовольствие и для статистики нехотя складировал шайбы в воротах, а все остальные хоккеисты рядком стояли вдоль бортика и восхищенно аплодировали!.. Но это же бред! Хоккей – игра командная, силовая и жесткая до крайней жестокости!!! Знаете, почему у многих хоккеистов нет передних зубов? Да потому, что каждый гол и каждая победа выгрызается зубами!!! В хоккее своя арифметика: 5+1=1 или 5+1=0, то есть – или «пятерка» полевых игроков + голкипер – это «одно целое», или все вы, ребятки, «нули» и счет на табло не в вашу пользу!..

Здорово же, черт побери, мы тогда играли, если наши славные победы помнят и обсуждают до сих пор! Ради этого стоило жить!!!

Нет, нет, нет! Во время ностальгических воспоминаний шерифа, я старался никак не выдать себя внешне, но в душе, как вы понимаете – был «на седьмом небе» от счастья!..

– И где же он сейчас – этот ваш легендарный Алекс-«Sorry»?.. – не очень заинтересовано спросил я, наигранной зевотой подчеркивая, что вообще-то все мы весьма далеки от хоккея, а я просто (ради приличия!) хочу поддержать «заунывную» беседу.

– Умер!.. – коротко отрезал шериф.

Я чуть не свалился со стула, а мой собеседник отпил кофе и уже без патетики (даже немного брезгливо!) добавил:

– Спился и умер!.. Его нашли в сточной канаве с проломленной головой… Так у них частенько случается!.. Сначала – почет, уважение, слава, деньги, девочки!.. А заканчивают они, как правило, в канализации или на мусорной свалке, как протухшее мясо… Кстати, Уильям, ты слышал? – осенью говядина снова упадет в цене!..

И разговор шерифа со стариком Маккарти перешел на более волнительные для них темы…

Так я узнал, что бывший прославленный центрфорвард Алекс Горман по прозвищу «Sorry» умер. Он умер, чтобы родился ковбой…     

 

А жизнь на ранчо текла своим чередом: день за днем и год за годом.

У Маккарти было две дочери. На одной из них я и женился в 66-м году. Ее звали Марта. В 68-м у нас родился первенец – Марк, а в 73-м – Эльза…

Теперь уже нет моих любимых девочек. Марта скончалась от рака двадцать лет назад, а Эльза погибла в 2001-м…

 

Кстати, о Марке!.. Нет, не о сыне, а о Марке Рубинштейне.

Последний раз я виделся с ним летом 1970-го года, когда он совсем уже обрюзг, состарился и устал от жизни. Марк продал свое кафе и первым делом приехал в Техас – навестить нашу семью. Рубинштейн был счастлив и безмерно горд, что сына я назвал в его честь. Целыми днями Марк-старший нянчился с Марком-младшим и от этого общения оба получали фантастическое удовольствие. Разговаривали они на одном (и только им понятном) языке…

Рубинштейн гостил на нашем ранчо почти две недели. И в последний день, после прощального ужина, когда мы остались с ним вдвоем, он признался, что среди прочих бумаг в той злосчастной папке были и документы с грифом «Top Secret». Эти документы Марк спрятал, от греха подальше, а потом и вовсе их сжег, чтобы я, с горяча, не наделал глупостей и не погиб… Я догадывался об этом, и, Бог мне свидетель, не держу на него зла! Кто знает, как долго я прожил бы на белом свете, если б тогда – в 63-м – Рубинштейн поступил иначе?! И еще Марк рассказал мне, что сразу после того, как я уехал из Чикаго в Техас, в сточной канаве за городом нашли труп какого-то парня с проломленной головой и изуродованным до неузнаваемости лицом. Все решили, что это я – ведь после трагичной гибели Эльзы у Алекса Гормана по прозвищу «Sorry» и не могло быть другого финала…

Утром, не смотря на наши уговоры остаться, Марк уехал. Куда? – я не знаю. Ему некуда было ехать. Вернее, не к кому…

Через несколько месяцев Рубинштейн умер в какой-то дешевой гостинице Торонто. Все наследство (почти 700 тысяч долларов! – откуда у него столько?) он завещал мне и маленькому Марку Горману…

Мы похоронили старика на нашем ранчо, потому что церковь не разрешила погребение еврея на католическом кладбище. Это ли не парадокс? – ведь основатель христианства Господь наш Иисус Христос сам был евреем!..

Но кому-то что-то доказывать и оспаривать эти канонические правовые предрассудки – занятие бесполезное и, как я уже сказал, последний свой приют Марк обрел на нашем ранчо…

 

А в январе 72-го рядом с могилой Рубинштейна, появилась еще одна – его друга Уильяма Маккарти.

Перед смертью старик, ослабевший от тяжелой и продолжительной болезни, лежа на кровати, тихо позвал меня:

– Алекс, сядь и послушай – мне надо многое тебе сказать и даже попросить кое о чем!.. Начнем с того, что я всегда знал – кем ты был до Техаса!.. Я хоть и не интересуюсь никаким спортом, но о тебе слышал всякие небылицы задолго до того, как мы познакомились!.. А потом – в ноябре 63-го – ты приехал с письмом от Марка, где он мне обо всем подробно написал – что случилось тогда в Чикаго, и как ты попал в ту грязную историю!.. Затем мы с тобою много лет изо дня в день трудились, трудились, трудились… и бывали такие минуты, когда я думал, что теперь-то ты точно выдохнешься и выпадешь из седла! Но твоей «дыхалке» и твоему упорству позавидует любой!.. Нет, я не видел, как ты играл в хоккей, и не могу судить – почему люди называли тебя «легендарным Горманом-Sorry»… Но я видел тебя в седле, и могу поклясться, что ты был лучшим ковбоем, каких я когда-либо знал!..

Я молча слушал, безуспешно пытаясь проглотить нервный комок, застрявший в горле. А Маккарти пристально посмотрел мне в глаза и почти шепотом, но твердо произнес:

– Поэтому, как ни больно мне говорить следующее, но я все-таки скажу: выполни мою предсмертную волю – похорони меня рядом с Марком и, после похорон, уезжай отсюда со своей семьей!.. Твое место не здесь, а в большом городе!.. Ты не родился ковбоем, но стал им! А родился ты для чего-то другого!.. Для ЧЕГО? – я не знаю… Найди себя сам, сынок! Я уверен, что ты найдешь!..

Старик Уильям помолчал и попытался улыбнуться:

– А сейчас расскажи мне, как Том Сойер красил забор…  

Я начал рассказывать, но разрыдался. Так мы простились…

 

На ранчо осталась хозяйничать сестра Марты и ее жених – наш управляющий. А моя семья с легким сердцем переехала жить в Нью-Йорк. К тому времени у меня уже вышло две книги большими тиражами и полтора десятка публицистических заметок в самых престижных изданиях. Вот так-то я и очутился в Нью-Йорке, где и прожил до сегодняшнего дня…

 

***

 

АМЕРИКА, Нью-Йорк, 2003-й год.

Как зовут это обездвиженное (но все еще живое) дряхлое старческое тело, застывшее мумией на больничной кровати?.. – Александр Горман, кажется…

Неужели это он? – тот самый Горман, который… «В прошлом – семикратный обладатель Кубка Стэнли. В прошлом – алкоголик. В прошлом – техасский ковбой. В прошлом – писатель-публицист, автор множества социологических, политических и полемических научных трудов. В прошлом – лауреат всевозможных престижных Премий и Наград. В прошлом – почетный академик Гарварда…»

Неужели это я?..

 

Пытаюсь представить себя (этакого прославленного, но немощного, подключенного к аппаратам жизнеобеспечения), чтобы вдоволь громко посмеяться надо всеми своими многочисленными прижизненными спортивными титулами и академическими званиями, надо всеми призами, наградами и заслугами!..

Ах, как жаль, что сегодня я не могу даже улыбнуться! – я бы хохотал над собою так громогласно и долго, что вокруг госпиталя столпился бы весь Нью-Йорк, а затем и вся Америка!.. Понятно, что вперед всех прискакали бы газетчики и телевизионщики: «Мы ведем свой репортаж из госпиталя Нью-Йорка, где сумасшедший Александр Горман вот уже час дико ржет над кем-то или чем-то!.. Оставайтесь с нами!..» И когда я объяснил бы этим любопытствующим ротозеям – над КЕМ и ЧЕМ я смеюсь, то (бьюсь об заклад!) они побросали бы свои диктофоны, микрофоны и телекамеры и принялись бы хохотать вместе со мною!.. Вот было бы веселье!!!

 

Что сегодня (сейчас!) значат для меня все мои титулы и регалии? – ровным счетом НИЧЕГО!!!

Почему всё, что при жизни кажется таким важным и нужным, перед смертью не значит НИЧЕГО?..

Только сейчас, когда для меня уже всё в Прошлом, я начинаю осознавать – зачем живет человек и что самое главное в его жизни!..

 

Жизнь – это интереснейшее Путешествие!..

Мы пришли в этот удивительный мир, чтобы познать его, увидеть всё многообразие и красоту земного шара под ногами и Космоса над головой! Мы живем, чтобы каждый день переполнять себя новыми чувствами и новыми встречами с прекрасным!..

Оседлый образ обывательской жизни приводит к мелочному накопительству и обыденной праздности… Но перед смертью человек особо остро понимает, что накопленный скарб ТУДА с собою не возьмешь, ТАМ он ни к чему… На что он тратил силы и драгоценное время? Почему кроме дома, машины и прочего барахла ничего не скопил? Все, что имеет он – имеют и другие, и он ничем не отличается от миллионов и миллиардов других!.. Но ТАМ не ценится скарб! ТАМ тебя не спросят: «Сколько стоил твой дом?..» или «Какой модели машину ты предпочитаешь?..»! ТАМ спросят: «Что ты узнал в Путешествии под названием «Жизнь»? Какой приобрел опыт? Что ты чувствовал? Научился ли любить? Умел ли ты радоваться каждому новому дню? Какие сделал открытия во время Путешествия?»… ТАМ ценятся знания, ощущения, чувства, опыт, навыки!..

А может быть, ТАМ никого ни о чем и не спрашивают, потому что и так знают всё о каждом из нас… 

Видимо поэтому Александр Македонский завещал похоронить себя в простой одежде воина и до погребения пронести его тело пред строем солдат так, чтобы его руки свисали с боевого щита. Пусть все видят, что он – величайший полководец! – завоевал полмира, но ТУДА уходит с пустыми руками!..

Жизнь – это захватывающее Приключение!!!

Да, да – Приключение! Потому что мы не можем знать, что с нами произойдет через год, месяц, день или час. И выбивая нас из привычного вялотекущего образа миросозерцания, Судьба дарует нам новые встречи и события, которые подчас ломают на корню все наши представления о действительности. И мы можем только предчувствовать, гадать и предполагать – что же будет дальше? Но ЗНАТЬ НАВЕРНЯКА этого не может никто!

Наши прозорливые предки говорили так: «Жизнь мудрее человека!» Пора бы и нам усвоить эту непреложную Истину!..

 

***

 

Да, меня зовут Александр Горман…

И для меня всё в Прошлом…

 

Год назад я уже чувствовал, что «финальный свисток» моей жизни близок, и поэтому отправился в свое последнее путешествие, чтобы навестить самых близких мне людей. Они никуда не торопились, они ждали меня…

Здесь – на техасском ранчо – похоронены и трудяга Уильям Маккарти, и еврей Марк Рубинштейн, и моя Марта… Рядом стоят два памятника без могил: Эльзе Первой и Эльзе Второй…

Великая Америка – это и есть ОНИ!.. Их имена знаю, помню и люблю только я! По их Судьбам не будут изучать Историю Великой Страны! Они – обыкновенные рядовые американцы!.. Но для меня они настоящие Герои! – потому, что это именно они делали эту Историю, именно они сделали Америку Великой!!!

Согласитесь, что все мы в детстве, слушая или читая сказки, мечтаем походить на благородных и отважных сказочных героев. Но, увы, взрослея, все больше и больше погружаясь в социальную рутину, человек подчас и сам не замечает, а потом понять и объяснить не может – как же так случилось, что он очутился в стане тех, кто воюет с этими героями?!

 

Вот почему в своем завещании я прошу сына похоронить меня на техасском ранчо – рядом с теми, кто ни словом, ни делом не предал своих идеалов. Дружить с этими людьми я почитал за Счастье! Быть похороненным рядом с ними – Высочайшая для меня Честь!!!   

 

…Говорят, что старики любят всех поучать: «Делай так!..»  и «Не делай этак!..» Но из меня, в этом смысле, очень плохой наставник – слишком много ошибок я совершил сам, когда был молодым. Глупо, смешно и наивно поучать кого-то!.. Я просто рассказал вам свою историю, поделился своим опытом!..

Жалею ли я о том, что именно так сложилась моя Судьба?.. Нет, не жалею! Это была хорошая ИГРА!..

Путешествие (длиною в Жизнь) подарило мне много интересных встреч, много волнительных событий и чудесных открытий! Я жил по Закону Совести и, думается, что не зря дышал этим воздухом!.. Да, частенько приходилось стрелять из пушки по воробьям и воевать с призраками, но надеюсь, что хоть кто-то слышал мой одинокий голос, вопиющего в пустыне!.. И, самое главное – путешествуя в обратно, мне не стыдно за того парня, которым я был когда-то! Ну, или скажем честнее: «Мне за себя ПОЧТИ не стыдно!..»

 

У любого человека бывают минуты отчаянной слабости, когда он малодушно восклицает, заламывая к небу ручки: «О, если б можно было прожить жизнь сначала!!!» Но кто знает – каких новых несусветных глупостей мы бы натворили, если б жили заново?! И, вполне возможно, что за эти «новые» глупости нам было бы еще более совестно, чем за теперешние…

 

Если б можно было прожить все сначала, то первое, что я сделал бы – в ноябре 63-го спас от гибели Эльзу!.. А дальше все пошло бы совсем по-другому… И это была бы уже другая судьба. Не моя…

Однако (и, слава Богу, что это так!) наша жизнь пишется набело, оставляя нам даты событий, как зарубки на сердце!!! Всех нас, так или иначе, постигают неотвратимые утраты и горькие разочарования. А потом мы вновь что-то или кого-то находим и чувствуем себя победителями.

Не сочтите за морализм, но одно я усвоил точно: КАЖДЫЙ НАШ ШАГ ОСТАВЛЯЕТ СЛЕД, и МЫ ПОЛУЧАЕМ ТОЛЬКО ТО, ЧТО ЗАСЛУЖИВАЕМ и ТОЛЬКО ТОГДА, КОГДА ЭТО ЗАСЛУЖИВАЕМ!

Так было, так есть и так будет ВСЕГДА!!!

Sorry! Это ИГРА!!!

 

The END

 

***

 

Всю ночь, пока Фомин работал над книгой, его не покидало ощущение, что должно произойти что-то из ряда вон выходящее. Еще накануне днем он почувствовал это, но сегодня ночью интуиция обострилась и не давала покоя. Работалось тяжело – мысли были где-то далеко и он с трудом заставлял себя переключить внимание на сюжет и героев.

Это странное чувство приближения чего-то нового не было плохим или хорошим, оно просто томило…

И когда в семь часов утра (!) зазвонил его мобильный телефон – Алексей Николаевич сразу понял, что волновался не напрасно. Вот оно – началось!..

На экране высветился неизвестный номер (судя по первым цифрам, звонили из Питера), и не успел Фомин включить телефон, как из трубки, без приветствия, услышал женский визжащий голос:

– Фомин, ты где?..

Это была Ирина Федоровна – его бывшая жена, которую он не видел без малого семнадцать лет – с того самого дня, как их развели в районном суде Санкт-Петербурга.

– Я?.. Дома… – растерянно и пространно ответил Алексей Николаевич, стараясь говорить как можно тише, потому что в соседней комнате спал Штейн.

– Где «дома»? – еще больше завизжала экс-супруга.

– В Риме…

– Тогда сегодня встречай свою дочь – она решила жить с тобою! Жди ее звонка!.. Поздравляю, папаша!.. – загоготала «бывшая» и отключилась.

 

Свою дочь Екатерину Фомин не видел столько же, сколько и ее мать. После развода Алексей Николаевич ежемесячно отсылал в Питер деньги, но, чем больше он зарабатывал (а его гонорары росли год от года!), тем больше приумножались и «аппетиты» бывшей супруги. Ирина Федоровна несколько раз подавала на Фомина в суд по якобы недоплаченным алиментам, но российский адвокат Алексея Николаевича всякий раз успешно выигрывал процессы, доказывая на цифрах, что «Согласно предоставленным мною отчетным документам, деньги даже переплачиваются сверх меры, а вот отцу ребенка до сих пор не разрешают видеться с его любимой, ненаглядной единственной дочерью!.. И, стало быть, это он Жертва! И давайте, граждане судьи, как-то уже защищать его попранные отцовские права, охраняемые нашим Законом! Потому как мается человек от наглого материнского шантажа и не видя родимой дочери, без которой он жить не может – того и гляди, руки на себя наложит! И лишится тогда дочь отца, а все мы – известного писателя, чьи произведения всегда воспевали, воспевают и будут воспевать Любовь и Верность…» и так далее и тому подобное…

 

Алексей и Ирина поженились в Питере, когда им было по девятнадцать лет. За два с половиной года их супружеской (если это можно так назвать!) жизни, тогда еще молодая женушка Ирина Фомина умудрилась переспать со всеми знакомыми ей особями мужского и женского пола. Олени в зоопарке, завидя Алексея Николаевича, подобострастно склоняли пред ним свои ветвистые рога, почитая его за вожака.

Но самое страшное началось, когда родилась Катя. Блудливая супруга Фомина регулярно чередовала свои неразборчивые измены с битьем даже не бьющейся посуды, визгливыми истошными истериками с пеной у рта, постоянными угрозами покончить собой, изощренными оскорблениями и упреками Алексея Николаевича в мужской несостоятельности.

И однажды он не выдержал этого бытового многотонного прессинга – собрал свои скудные вещи и уехал в Москву…

В столице Фомин несколько лет занимался рекламой (придумывал яркие смешные сюжеты будущих роликов и легко запоминающиеся слоганы к ним), а по ночам писал синопсисы «мыльных опер» для TV-сериалов и дорабатывал сценарии для кинокомпаний. Работал он быстро, легко и без фальши, поэтому был жутко востребованным. За несколько лет скопил очень приличные деньги, даже не смотря на то, что положенные по закону 25% алиментов Алексей Николаевич каждый месяц аккуратно отправлял в Питер.

Но и в Москве ему не было покоя от нигде не работающей и алчущей Ирины Федоровны. Бесконечные судебные тяжбы отвлекали от дела, требующего идеальной тишины и предельной концентрации внимания. И тогда Фомин переехал в Европу – жить и писать… Как говорится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло!»

 

Понятно, что на самом деле после развода Алексей Николаевич не желал иметь ничего общего со своей бывшей женой и ни разу не просил ее о встрече с «любимой» дочерью, но на процессах его адвокат соблюдал «условия игры» и глумливо вышибал слезу у видавших виды судей. Плакали судьи или хохотали – неизвестно! Однако те гнусные суды неизменно завершались в пользу «ответчика», то есть Фомина…

Этот трагикомичный фарс закончился полтора года назад, когда Екатерине исполнилось 18 лет и, наконец-то, Алексей Николаевич облегченно вздохнул, выплатив последние алименты.

Но сегодня… земля вновь ушла из-под ног – его дочь прилетает в Рим!

Зачем? Почему? Насколько?..

 

***

 

За завтраком Штейн вычитывал синопсис, а потерянный Фомин сидел с кислой гримасой и, машинально отхлебывая кофе, то и дело поглядывал на телефон.

«А что если Катя такая же ненормальная, как и ее мать?.. – с ужасом думал он, – И не мудрено! Чьё воспитание-то?.. Да, Алексей Николаевич, скоро тебе придется платить по счетам за ошибки молодости! А я-то, наивный дуралей, полагал, что алименты выплатил и «Свободен!» Ан, нет! Придется лицом к лицу столкнуться с проблемой Отцов и Детей!..»

Марк сосредоточенно читал, время от времени протирая под очками слезящиеся близорукие глаза, а Фомин, нервозно прикусывая губы, продолжал искать выход из своего незавидного положения.

«А если снять ей здесь квартиру?.. Дам дочери немного денег на обустройство, и скажу, что здесь, в Европе, не принято опекать и ублажать своих великовозрастных детей! Пусть привыкает к самостоятельности! Не век же ей сидеть на моей шее?..»

Алексей Николаевич даже обрадовался этой идее, но тут же приуныл, представив себе несколько иное развитие дальнейших событий: «А вдруг она ответит на это дикими истериками в стиле своей мамы?! И тогда – «Прощай покой!..» Что же делать?.. Может посоветоваться с Марком? Он точно что-нибудь придумает!.. Да, пожалуй, так и сделаю!.. Но не сейчас… чуть позднее…»

 

Штейн дочитал, закрыл лаптоп, отложил свои очки на край стола и, длинно выдохнув загадочное «Пфу-у-у-у…», поглядел на Фомина, словно изучая его.

– Ну, и что ты молчишь?.. Что-то не так?.. – робко заволновался Алексей Николаевич.

Марк задумчиво побарабанил пальцами по столу и, наконец-то, изрек:

– В том-то и дело, что я не знаю – как сказать!.. Алекс, ты растешь, как писатель, не по дням, а по часам! Я ведь думал, что ты напишешь нечто вроде бытовой драмы. А ты вон куда загнул! – целый политический детектив у тебя получается!.. И детектив очень сильный! Не банальное «пиф-паф», а с глубокой драмой и философской нитью!..

– Это плохо?

Собираясь с мыслями, Штейн коротко отмахнулся:

– Не кокетничай – тебе это не идет!.. Теперь по-порядку, резюмируем… О сюжете… Браво! Молодец! Попал в самую точку! Американцы любят исторические эпопеи! Да и факты подобраны на любой вкус и умело обобщены: до тебя еще никто не сводил воедино убийства Линкольна и братьев Кеннеди, войны во Вьетнаме и Сербии, атомные бомбы и трагедию Башен-близнецов. А общий знаменатель – Мировое Правительство – это грандиозная логичная находка!.. И судьба главного героя нанизывается на всю Историю Соединенных Штатов – опять же – просто и не банально!.. Ну и, конечно же, неожиданный замечательный вывод: «Именно рядовые американцы сделали Америку Великой!!!» Хвалю!..

Марк допил остывший кофе и резонно заметил:

– Недостатки у книги, конечно, есть! – как без них?.. Например, не все герои полно раскрыты: Марта, Эльза Вторая, его сын Марк – они у тебя безликие. Напиши внятные характеры, а иначе – зачем они вообще появляются в действии?! Далее… Где жена Маккарти? Почему он воспитывает дочерей один?.. Куда делась мать девочек?.. Впрочем, лиха беда начало! – так что доработаешь! Скажу о самом главном минусе!.. Алекс, ты слишком начитан и пишешь так, словно твои читатели тоже эрудиты во всех областях. Думаю, что мало кто знает, что такое «Ящик Пандоры» или «авгиевы конюшни», или насколько длинным был «Мафусаилов век». Кстати, как правильно: «Мафусал» или «Мафусаил»?..

– И так, и так правильно! Все зависит от перевода и произношения… – смутился Фомин и немного раздраженно добавил, – Что же касается понятий, то для этого в издательствах и существует редактор. Пусть сделает сноски нижним колонтитулом. Допустим: «Мафусаил – библейский патриарх, дед Ноя, прожил 969 лет»… Да и сам читатель пусть пороется в интернете… В конце концов, это никому еще не помешало – узнавать больше, чем знаешь!..

Марк одобрительно закивал:

– Не спорю! Но это возможно только лишь в книжной редакции!.. А в киносценарии как ты это объяснишь? Сняли фильм и для зрителей на экране пустили титры нижним колонтитулом?..

Фомин молча согласился с этими убедительными доводами и мудрый Штейн подытожил:

– Вот то-то и оно… В общем, мой тебе добрый совет – не увлекайся заумностями. Заумные писатели теряют популярность!.. Будь интересен даже там, где непонятно. И тогда твои читатели действительно захотят найти в интернете информацию о непонятном…

Марк вдруг усмехнулся:

– А что это ты нынче не в духе – сидишь, как начинающий йог на иголках?..

– Да-а… – нервозно отмахнулся и запыхтел Алексей Николаевич, – Дочь сегодня прилетает из России…     

– Твоя дочь? – Катя?..

Фомин выпучил глаза:

– Откуда ты знаешь, что ее зовут Катя?.. Мы с тобой никогда о ней не говорили!

Штейна развеселила удивленная гримаса Фомина:

– О, мой юный наивный друг! Если б я знал о людях только то, что они мне о себе рассказывают… Ладно, это лирика… Когда прилетает дочь?

– Пока еще не знаю… Жду ее звонка…

Марк, прищурившись, посмотрел на часы:

– В полдень у меня назначена встреча с одним очень интересным человеком!.. Хочу вас познакомить!

– Слушай, Марк, – подивился Алексей Николаевич, – тебя хоть на необитаемый остров высади – ты и там умудришься каждый день не по разу встречаться с нужными людьми!..

Штейн улыбнулся:

– Это раньше я встречался только с нужными, а теперь – только с интересными!..

 

***

 

Дочь не звонила, «бывшая» тоже не тревожила, поэтому Штейн и Фомин отправились на полуденное рандеву с «интересным человеком».

 

Маргарет Коллинз приехала на встречу без опоздания. На вид ей было не выше 30-ти лет, хотя Марк утверждал, что недавно Маргарет исполнилось 35. Она, хрупкая и невысокая, не казалась красавицей, но обладала каким-то особенным магнетическим взглядом, как будто смотрела не на человека, а внутрь его – в самую суть. Этот пристальный взгляд словно препарировал душу, заставляя Алексея Николаевича рефлекторно съеживаться. Но в то же время, когда она отводила глаза в сторону, Фомину снова и снова хотелось, чтобы Маргарет смотрела на него.

Штейн, хорошо изучивший своего друга, был просто счастлив, что его знакомая настолько поразила воображение Алексея Николаевича:

– Алекс, дело в том, что миссис Коллинз достаточно известная в Америке журналистка. Я попросил ее написать о тебе и твоем творчестве большую статью для одного нью-йоркского журнала. И Маргарет любезно согласилась…

– Не совсем так… – вежливо пояснила журналистка, немного смущенно улыбаясь, – Я сама просила Марка познакомить меня с вами, и только потом, как резонный повод для знакомства, родилась идея написания статьи.

Теперь уже зарделся от смущения Фомин:

– Право, не знаю, что вам обо мне рассказал Марк, но уверен, что он преувеличил мои весьма сомнительные достоинства.

Маргарет кивнула, усаживаясь визави:

– Именно таким я вас себе и представляла…

– Каким?

– Скромным!.. – очень просто, без тени иронии, ответила Маргарет, и повернулась к Штейну, – Марк, если можно, закажи мне бокал красного вина и фрукты… – и она опять обратилась к Алексею Николаевичу, – Ну, что, мистер Фомин, вы готовы для интервью?.. Некоторые вопросы покажутся вам странными, но не удивляйтесь – не все войдет в статью. Ваши ответы на мои странные вопросы нужны мне для книги.

– Вы пишите книгу? О чем?..

– О смерти!

Эта ошеломляющая по смыслу фраза была произнесена настолько буднично, как если б она ответила «Пишу книгу о вкусной и здоровой пище». От ее слов и фантастического взгляда Фомин оторопел и почувствовал себя обреченным кроликом, сидящим напротив гигантского удава.

Маргарет очень мило улыбнулась:

– Не пугайтесь!.. Вот уже два года, как я пишу «Эзотерику Смерти». Это серьезное психологическое исследование!.. Итак…

И она включила диктофон:

 

Что делал бы писатель Фомин, узнав, что завтра он умрет?

АФ: Интересное начало!.. Дайте хотя бы опомниться и подумать… Вопрос оригинальный, поэтому и ответ не должен быть примитивным… Точно знаю: что я НЕ СТАЛ БЫ ДЕЛАТЬ! – не стал бы рыться в своих личных писательских архивах, сохраняя их для благодарных потомков. Не стал бы писать слезливо-прощальных или покаянно-исповедальных писем. И уж точно – не стал бы биться головой о стену!.. Впрочем, простите, я вижу, что мой ответ не очень-то Вас устраивает!.. Ну, хорошо! – Тогда начну издалека… Много лет тому назад я написал песню, которую назвал «Последний день». Прямо сейчас попробую перевести дословно на английский, хотя получится не в рифму, но важен смысл:

 

Зная, что и я уйду

Об одном прошу Судьбу:

Дай мне хоть за день

До смерти, знать КОГДА

И меня коснется смерти тень…

 

В день, назначенный Судьбой,

Я прощу врагов за боль!

Жизнь так коротка,

Зачем же, право, нам

Делать из нее кровавый бой?..

 

Мысли и дела мои сплелись

И в мечты вдохнул я слово «Жизнь»!

Я б дарил цветы

Прохожим всей Земли

И твердил бы: «Как прекрасна ЖИЗНЬ!»

 

Зная свой людской удел,

Я бы спел все то, что не допел!

И за этот день

Я столько б сделать смог,

Что при жизни сделать не успел…

 

Замечательная христианская молитва!

АФ: Песня написана мною в 15 лет. Я тогда еще не читал Библию и мало что понимал в религии и философии… Когда я спел эту песню маме, она улыбнулась: «Сынок, а что мешает тебе жить так каждый день?..»

Мудрая у вас мама!.. Однако рискну предположить, что «…цветы прохожим всей Земли…» вы все-таки не стали дарить…

АФ: Увы… Моей святости хватило только на песню…

Тогда вернемся к вопросу: «Что стал бы делать писатель Фомин, узнав, что Завтра он умрет?..»

АФ: Скорее всего, этот день я бы провел со своим единственным другом Марком. Мы пили бы вино, вспоминали прожитое, сплетничали… В общем, веселились бы… И – ни слова о Смерти!..

Окей!.. Следующий вопрос покажется неожиданным…

АФ (смеется): Вы сказали это так, как будто предыдущие вопросы были до зевоты обыденными… Простите! – я весь во внимании…

Что Вы думаете по поводу того, что ваш Ленин до сих пор не захоронен?..

АФ: Непозволительная роскошь обобщения! Ленин – не мой!.. И думаю, что нынче мало кто из русских олицетворяет Россию с вождями-тиранами – прежними или нынешними… Это все равно, что в каждом немце видеть Гитлера или в каждом итальянце – Муссолини!..

Приношу свои извинения!.. К своему стыду, вынуждена признать, что вопрос был задан абсолютно некорректно!

АФ: Извинения принимаются!.. Что же касается Ленина, то я уверен, что от него осталась только надпись на печально известном во всем мире мавзолее – скорее всего, уже много десятилетий в бронированной гробнице лежит восковая фигура… Знаю, что многие бизнесмены предлагали и до сих пор предлагают возить по миру этот якобы прах! Нет сомнений, что это весьма выгодная коммерция… только в Кремле почему-то никак не решатся на это в высшей степени кощунственное предприятие… И дело здесь, понятно, не в морально-нравственном аспекте – увы, политикам мораль не свойственна! Наверное, просто не могут договориться о цене: «кому – сколько…» (улыбается) Недавно мне рассказали забавный анекдот очень похожий на правду: Путин спрашивает Министра финансов: «Сколько будет 2+2?..» «Как обычно, – не моргнув глазом, отвечает Министр, – Три – Вам, а один – мне!..»

Не любите Вы политиков… Окей! Перейдем к теме более близкой вам!.. Писатели созерцают жизнь и очень редко описывают смерть… Как вы думаете – почему?

АФ: Наверное, потому что писатели пишут для читателей, которым интереснее Жизнь! Обыватели боятся умереть… Хотя… чем выше писательский талант, тем дальше он от холопского желания угодить капризному читателю и тем больше и серьезнее творец задумывается над тем: ЧТО ЖЕ ЖДЕТ НАС ТАМ – ЗА ГРАНЬЮ?.. Шекспир и Достоевский в этом смысле преуспели лучше остальных. Я бы добавил еще мало известного на Западе русского поэта Александра Пушкина. Его «Моцарт и Сальери» – это не просто шедевр мировой поэзии, но и глубочайшая экзистенциальная философия. «Черный человек» Моцарта – это ведь не выдумка поэта. Черный Человек действительно приходил к композитору, действительно заказал реквием и даже заплатил хороший гонорар. Сначала Моцарт испугался, хотел отказаться, но… очень уж нужны были деньги – ведь композитор погряз в долгах, кредиторы нажимали, его семья бедствовала – и он согласился… на свою беду и на радость всем нам, потому что гениальный «Реквием», который буквально истощил уже тяжело больного Моцарта, останется на века непревзойденным шедевром скорби… Вот об этой гибельной гениальности и писал Александр Пушкин!..

Но ведь, по версии Александра Пушкина, Сальери отравил Моцарта ядом!..

АФ: На самом деле, Пушкин, конечно же, знал, что Сальери не убивал Моцарта. Поэт сам неоднократно признавался, что этот художественный вымысел был необходим ему для драматизма…

Вернемся к вашему творчеству!..  Когда вы описываете Смерть в своих книгах – что вы при этом чувствуете?..

АФ: Ну, что вы! Я труслив, как заяц, и стараюсь избегать тем смерти и насилия, как таковых!..

Но в вашей пьесе «Спаситель, Злодей, Жертва» вы изменили своему «заячьему» принципу! Пьеса заканчивается неожиданно, бурно, и финал не назовешь счастливым…

 

Фомин, недоумевая и даже укоризненно поглядел на Штейна, и Марк (о, хитрюга!) молча развел руками, как бы говоря: «Прости, Алекс, что не посоветовался с тобой! Но сам понимаешь – так нужно для дела!..»

 

АФ: И все-таки я избегаю этой темы и такой финал не типичен для моего творчества… Хотя…

Что – «хотя»?..

АФ: Есть журналистское клише: когда не знают о чем еще спросить интервьюера, задают штампованный вопрос о «творческих планах». А творцы кокетливо отнекиваются – мол, «Боюсь сглазить!..» и тому подобное… Так вот, чтобы наша беседа не пошла в этом тривиальном русле, я расскажу о своей новой пьесе… Это покамест даже не пьеса, поскольку я не написал еще ни строчки! Пока что это просто идея спектакля…

Я знала, что интервью с вами, мистер Фомин – это подарок Судьбы! А сейчас вижу, что Судьба благосклонна не только ко мне, но и к моей профессии!..

АФ: Недавно я задумал новую пьесу… Там только два героя, но КАКИЕ?! – это Иисус и Варрава!!! В ночь перед судом Пилата и распятием, Христос, уже зверски избитый, брошен в камеру разбойника Варравы… И до утра они беседуют о жизни и неотвратимой гибели одного из них. Причем, Иисус-то заранее знает, что погибнет именно Он, но Его сокамерник разбойник-зелот в отчаянье мечется из угла в угол… В первые минуты Варрава ведет себя очень агрессивно, яростно изрыгая канонады проклятий всему и вся! Особенно его злит праведное спокойствие Христа, и разбойник начинает издеваться над Иисусом: «Что же ты не спасешься, лжемессия?.. Ты же обещал воздвигнуть храм за три дня! А разрушить эти стены за одну ночь ты можешь?..» И Христос пророчествует: «Я знаю: ЗАЧЕМ ЖИЛ и ПОЧЕМУ приму гибельные мучения! С именем Моим на устах люди будут рождаться, жить и умирать! Веками возводиться и тысячелетия стоять будут Храмы имени Моего! На всех землях, во всех странах и городах!..» «Даже в Риме?..» – издевательски смеется Варрава. «В Риме, – вполне серьезно отвечает Иисус, – будет воздвигнут один из самых величественных Храмов веры Нового Завета!!!»

Варрава в бешенстве от этих пророчеств. Разбойник брызжет слюной и клянется, что до конца своих дней он будет резать римлян, как овец!.. Он – Варрава – любит Израиль, и эта любовь дает ему великие силы мстить захватчикам, давить их, как скорпионов. И тогда Христос рассказывает разбойнику притчу: «Однажды сильный Ветер влюбился в прекрасную полевую Лилию. И влюбленный так воспылал страстью, что сначала превратился в Вихрь, а затем и в Смерч. Не рассчитав своей неуемной страсти, Ветер вырвал прекрасную Лилию из земли и погубил ее…» Варрава все еще злобно скрипел зубами, а Христос улыбнулся: «Сила настоящей Любви не в страсти, а в бережном отношении. Любить – это значит беречь!..» Иисус помолчал и, пристально глядя на Варраву, так же тихо продолжил: «Господь Бог наш создал четыре великие созидающие стихии: Воздух, Огонь, Землю и Воду. Эти стихии порождают настоящую природную Силу. А природная сила – это Жизнь!.. Но люди-маловеры создали другие четыре стихии: Власть, Деньги, Зависть и Гнев. И эти стихии породили войны. А любая война – это разрушительное оружие Смерти…» Учитель вновь замолчал, и после паузы тихо сказал: «Человеком управляют Любовь и Страх. Это Альфа и Омега его бытия. И человек в жизни получает только то, что он любит или то, чего он боится…» « Только то, что он любит или то, чего он боится!..» – повторил разбойник и вдруг подскочил и в отчаянье начал бегать по камере, дико круша все, что под руку попадется. А потом, выплеснув негативные эмоции, Варрава вдруг затих и, словно на исповеди, горячим шепотом признался Иисусу, что он боится мучительной казни и смерти… Варрава сам убийца, и он видел, как умирали его жертвы, корчась от страшной боли в предсмертных судорогах! Но Варрава не хочет мучиться, боится распятия и презирает себя за свой страх!.. И тогда Христос скажет своему сокамернику: «Твои преступления не от Любви, а от Страха!..» Разбойник умоляет Иисуса о спасении грешной своей души и Христос крестит кающегося Варраву, говоря ему: «Я умру за тебя, но не греши боле!..»

Так они проговорили всю эту роковую ночь – последнюю для Иисуса Христа! Их встреча заканчивается тем, что… Впрочем – нет! – пусть хотя бы финал останется Тайным!..

Ну, финал-то известен: Иисуса распяли, а Варраву – отпустили…

АФ: Это то, что мы знаем из канонизированного Евангелия! Но моя пьеса не о Казни, а о Покаянии!!! Еще в начале пьесы Иисус скажет Варраве: «Высшая заповедь Нового Завета: ВОЗЛЮБИ ВРАГОВ СВОИХ!» «Даже римлян, которые потопили Землю обетованную в крови иудеев?..» – скривится в усмешке разбойник. «Всех! – ответит ему Христос, – Гнев и насилие от слабости духа! А сила духа во всепрощении! Поэтому запомни, что ты в ответе за все, что делают другие!..»

 

Штейн не удержался и восторженно зааплодировал:

– Браво, Алекс! Ты просто Восьмое Чудо Света! А?.. Что ты скажешь, Маргарет? – грандиозный сюжетец!..

Маргарет Коллинз восхищенно закивала, и Фомина это очень смутило:

– Грандиозным бывает уже оконченное произведение, а у меня пока что – всего лишь интересная идея…

– Скажите, мистер Фомин, а каких актеров вы видите в своей пьесе?.. – отключая диктофон, спросила Маргарет.

Алексей Николаевич, ни секунды не раздумывая, перечислил:

– В России – это Владимир Машков в роли Варравы и Евгений Миронов в роли Иисуса… А в Америке Варраву могли бы сыграть и Аль Пачино, и Роберт де Ниро, и Кевин Костнер, и даже Джек Николсон (хоть он и староват для этого образа)…

Маргарет улыбнулась:

– Ну, а в роли Иисуса?.. Подождите, угадаю… Скорее всего, Орландо Блум…

– А в роли Иисуса я вижу Бреда Пита!.. – серьезно и тихо сказал Фомин и по реакции Штейна и миссис Коллинз он понял, что своим выбором поразил обоих.

От неожиданности Маргарет даже засмеялась:

– Очень оригинальный дуэт: Бред Пит и Кевин Костнер!.. Впрочем… эти гениальные актеры вряд ли откажутся от такого творческого эксперимента…

Алексей Николаевич горестно покачал головой:

– Важна режиссура!.. Не мне вам рассказывать, что эта тема очень коварна… Многие пробовали экспериментировать и в кино, и в театре… А получилось, на мой взгляд, только у Франко Дзеффирелли! – без купюр, на одном дыхании…

– Ну, что же!.. – улыбнулась Маргарет, собираясь покинуть мужчин, – Спасибо за интервью!.. Когда будет готов материал, я пришлю его вам на email для вычитки… Очень приятно было познакомиться и побеседовать с вами!..

Фомин улыбнулся в ответ:

– Взаимно, потому что вы меня дважды удивили, миссис Коллинз!

– Чем же?..

– Во-первых, вы, такая милая женщина, и вдруг интересуетесь темой Смерти!.. А во-вторых, приятно поразило, что вы читали произведения Пушкина!.. Ведь многие современные американцы, да и европейцы, знают классическую русскую литературу лишь понаслышке!.. Если вы не очень торопитесь, могу рассказать интересный анекдот на эту тему…

– С удовольствием…

Алексей Николаевич выждал несколько секунд, заострив тем самым внимание Штейна и Коллинз, и, когда они уселись поудобнее, Фомин начал свое повествование:

– Случился этот конфуз в конце 60-х годов прошлого века… После триумфальной мировой премьеры фильма «Война и мир», после того, как эта грандиозная киноэпопея по праву завоевала «Оскар», а стало быть, и всеобщее признание, режиссер фильма – Сергей Бондарчук – стал на Западе «лицом русского кино». И, понятно, что в Европе и Америке его начали приглашать на бесконечные светские рауты, на которых первое время он чувствовал себя весьма неловко, почти как сыгранный им Пьер Безухов… Одно дело – быть режиссером №1 в СССР, и совсем другое –  не ударить в грязь лицом перед западной элитой!.. Вы и сами знаете, что публика на этих раутах-тусовках собирается разнопрофильная – ведущие политики, богачи-бизнесмены, люди искусства, великосветские «львицы»… И на вечеринках гости, в основном, преследуют только две цели: покрасоваться перед репортерами («поторговать лицом», чтобы завтра о тебе написали и показали тебя по TV!), ну и для того, чтобы обзавестись новыми нужными знакомствами среди сильных мира сего… Вот на одном из таких раутов за обедом Сергей Бондарчук и оказался между полногрудой светской «львицей» бальзаковского возраста и каким-то нефтяным магнатом. «Львица» бесцеремонно и настойчиво привлекала внимание нефтяного миллиардера к своей полногрудой особе, с презрением поглядывая на неуклюжего русского «медведя», который невольно мешал ей. Миллиардер (надо отдать ему должное!) был продвинутым малым и, чтобы хоть как-то сгладить эту пикантную ситуацию, решил представить Сергея Бондарчука даме: «Кстати, вы не знакомы?.. Рядом с нами сидит автор оскароносного фильма «Война и мир»!!!» Бальзаковская «львица» этак томно посмотрела на режиссера и восхищенно всплеснула ручками: «О-о!!! Простите, я вас не узнала! Вы тот самый граф Толстой?..» Бондарчук рассказывал потом, что миллиардер от хохота закатился под стол! – его еле-еле привели в чувства…   

Последние фразы Фомин говорил под дружный заливистый смех Маргарет и Марка. Штейн даже прослезился!.. И в это время зазвонил мобильник Фомина.

Алексей Николаевич непроизвольно вздрогнул – он точно знал, что звонит Катя и уже приготовился услышать в трубке визгливый голос дочери (почему-то он был уверен, что она унаследовала от матери именно это). Поэтому, чтобы не смущать своих собеседников чужими «внутрисемейными разборками», Фомин виновато улыбнулся Штейну и миссис Коллинз, извинился и поспешно вышел на улицу…

 

Но голос Кати оказался веселым и приятным:

– Папа, это я – Катерина! Твоя дочь… Ты в Риме?..

Алексей Николаевич сдержано кашлянул и резонно ответил:

– Здравствуй, Катя!..

– Ой, прости!.. Здравствуй, папа!..

Фомин улыбнулся – по голосу дочери он нутром почувствовал всю ее непосредственную искренность. И у него на душе сразу стало как-то спокойно, тепло и уютно. Очень захотелось поскорее увидеть Катерину! – Какая она? Похожа ли хоть чем-то на него?..

– Да, я в Риме… – ответил он, улыбаясь, – Когда ты прилетаешь?..

– Дело в том, что я уже в Италии!.. Через час буду в Риме… Мы можем с тобой увидеться на вокзале?..

Мысли перепутались: «Так она проездом или все-таки навсегда ко мне?»

– Увидеться?.. А разве ты… – он оборвал себя на полуфразе, сообразив: «Не стоит опережать события!..»

Через паузу добавил:

– Ну, конечно, увидимся!.. Я тебя встречу!..

– Папа… только я не одна – с подругой…

– Ты лесбиянка?.. – напрягся Фомин.

Этот вопрос был грандиозным по своей глупости, но вылетел из уст Алексея Николаевича непроизвольно, потому что ему сразу неприятно вспомнилась его «бывшая»: «Неужели Катя пошла по блядским стопам мамы?..»

– А тебя это шокирует?.. – серьезно спросила дочь и тут же беззаботно рассмеялась, – Успокойся, я не лесбиянка! Это просто моя подруга, которая мечтает с тобой познакомиться и у нее к тебе небольшое дело…

– Дело?.. Какое дело?.. – удивился Алексей Николаевич.

– Давай не по телефону… И еще… Пап, у меня к тебе просьба…

– Слушаю…

– Моя подруга не знает, что мы с тобой не виделись 17 лет… – Катя замялась, подбирая слова, почти прошептала, – Прости, но я ей соврала, что мы часто встречаемся, что ты меня любишь, ну и прочее… Понимаешь?..

Фомину стало немного совестно – ведь при других обстоятельствах это вполне могло быть правдой:  «…часто встречаемся… ты меня любишь… ну и прочее…»

– Понимаю… Врать, конечно, не хорошо, но раз уж так… А в чем просьба-то?..

– Ты это… не выдавай меня… И когда встретимся – сделай вид, что очень обрадовался… Окей?

– Окей!.. – заверил он и вдруг опомнился, – Дочка, мы, конечно, с тобой часто встречаемся и я тебя люблю, но… как мы узнаем друг друга?..

Катя весело успокоила:

– За это не волнуйся!.. Девушка, которая бросится тебе на грудь со словами: «Папка, любимый, как я соскучилась!..» – это твоя дочь! И поверь, что она тебя действительно любит и правда соскучилась!..  

 

Фомин вернулся к столику, когда Маргарет и Марк уже поднялись, чтобы уйти. Алексей Николаевич вопрошающе поглядел на Штейна, который расплачивался по счету.

– Уф-фу-фу-у!.. – отдуваясь, улыбнулся Марк, – Мой юный друг, как это ни прискорбно, но я тоже тебя покидаю!.. Можешь не провожать меня!.. Я только на секунду заеду к тебе, заберу свои вещи, а ключ от квартиры оставлю у консьержки… И сразу же в аэропорт!.. Мы с миссис Коллинз сегодня вылетаем в Нью-Йорк! Уже заказали билеты… И, помни, что я жду тебя в Штатах через месяц!.. Ты мне обещал!!!

Прежде чем Фомин, огорченный их внезапным уходом, успел что-то сказать, Марк скороговоркой добавил:

– Кстати, твой европейский агент работает из рук вон плохо, поэтому я попросил Маргарет помочь тебе! – она найдет для тебя в Америке серьезного пронырливого агента, на которого можно положиться!.. Ну, всё! – давай обниматься!..

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.