ГЛАВА 35 РАЗГОВОР НА ПЕРЕВАЛЕ

Об этом необычном диспуте 1 мне рассказал аббат Арнольд, недавно ставший архиепископом Нарбонна, когда мы с ним, ведя неспешные беседы, верхом на лошадях, медленно переходили Пиренеи. Далеко под нами были видны фигурки вилланов, работавших на своих маленьких полях, похожих на квадраты шахматной доски. __________________________________________________________________

*Сила доказательств не в количестве, а в вескости (лат.)

Узнав о его намерениях, папа Иннокентий обьявил крестовый поход. Набатный звон церковных колоколов собирал крестоносцев на великую битву и они, преисмолненные желанием защитить свою веру и церковь, не страшась смертельной опасности, шли в Толедо, столицу Кастилии,

обьявленную местом сбора христианской армии. Архиепископ был

мрачен. Его душу тяготила подлая измена королей Леона и Наварры, отказавшихся принять крест. Уверенные в непобедимости Насера, они, за спиной крестоносцев, вели с ним предательские переговоры,

расчитывая на милость

«Глупые надежды,-говорил мне архиепископ.- Враждебность сарацин предсказана ангелом Господним, возвестившим беременной Агари, что Измаил, сын, носимый в её чреве «будет, между людьми как дикий осёл. Его руки будут на всех, а руки всех на него».5 Ныне

предсказание сбывается и агаряне вознамерились уничтожить народ

Иисусов . Но не допустит этого Господь, ибо сказано Им: « отмщу

врагам Моим и ненавидящим Меня воздам, умою стрелы Мои кровью и меч Мой насытиться плотью.. убитых и пленных.»6

Архиепископ замолчал и, вдруг, воодушевлённый библейскими словами, воскликнул: «Господи, дай мне силу для справедливого возмездия

нечестивцам и их пособникам».

«Господин Арнольд,-решил я осторожно перевести наш разговор в

более спокойное

русло,- вы меня удивляете».

«Чем же, сын мой?»

«Своим отношеним к нашим врагам. К еретикам вы всегда беспощадны. К сарацинам же бываете снисходительны, а иногда даже благоволите.»

«Э, Мишель, – вопросительно взглянул на меня архиепископ,- Да ты

никак сочувствуешь альбигойцам ?»

«Нет, что вы, ваше преосвященство,– забеспокоился я, сразу же

почувствовав разницу между собой и легатом его святейшества папы римского,- я думаю, что мавры – наши исконные враги, заслуживающие того же, что и катары .»

«Тут ты не прав, сын мой,- миролюбиво произнёс архиепископ и у меня отлегло от сердца,- все люди грешны перед Богом, но не всех следует мерить одною меркой,

Сарацины, от набегов которых вот уже много веков страдают

христиане, рождают в их душах, кроме ненависти к ним , ещё и

любовь к матери нашей римско католической церкви, благословляющей своих верных сынов на святое дело защиты от мусульманских

вторжений. Кто обнажает оружие во имя веры, учит преподобный

Иоанн Кассиан7, возможно, не заслуживают одобрения, но, несомненно, заслуживают любви .

Как видишь, Мишель, мусульмане, как бы это тебе не показалось странным, укрепляют христианский дух и нашу церковь.

Что же касается еретиков, то они богоотступники и предатели,

колеблющие устои веры и государства. Они плетут нити заговоров и

зовут к мятежам . Воистину они – выкормыши сатаны и десница

Господня занесена над ними.»

Его преосвященство сделал паузу и, остановив лошадь, приказал

шагающему поодаль копейщику принести воды. Солдат повернулся и громко закричал: « Воды его преосвященству!».

Из повозки, запряженных парой низкорослых лошадей, еле-еле ползущих в полусотне туазов от нас тут же выскочил коренастый паренёк и

бросился выполнять приказание. В левой руке он держал за вытянутое горлышко круглый шар кожаного меха с водой, а в правой – большую оловяную кружку. Поравнявшись с нами, он остановился, наполнил её водой и с поклоном протянул архиепископу.

Арнольд осушил её несколькими глотками и показал на меня пальцем.

Юноша снова поклонился и налил мне. Вода была превосходной,

наверное, недавно набранной из горного источника. Растягивая

удовольствие , я медленно тянул её из кружки .

В голове у меня вертелся один вопрос, который я всё не решался

задать архиепископу. Почему альбигойские «совершенные», подобно

епископу Поликарпу8 и лионским мученикам9, между костром и

отречением от своей веры, всегда выбирали косёр?

В конце концов, я не утерпел и поделился занимающими меня мыслями с архиепископом .

«Ириней,10- не упустил я возможность щегольнуть своей учёностью,- говорил, что только человек глубоко верящий в свою правоту , может без страха взойти на эшафот, ибо казнь для него – ступень в Царствие Небесное».

Моё глубокомысленное замечание ожидаемого впечатления на

архиепископа не произвело.

«Человек, не дорожащий своей собственной жизнью, опасен для

окружающих,»11- весьма неопределённо прокомментировал его

преосвященство суждение знаменитого богослова. Ответ Арнольда мне показался довольно странным, но я, благоразумно вспомнив о том, что праздное любопытство почти что ересь, переспрашивать не стал. Время досужих разговоров, коими всегда полна дальняя дорога, истекло.

Архиепископ, свернув за крутой поворот, остановился. Привстав на стременах и показывая вниз вытянутой рукой, он устало проговорил: «Слава Богу,ужинать будем в Сарагосе.»

Я посмотрел туда, куда указывал архиепископ и увидел вдалеке,

устремлённую в небеса узкую громаду собора Ла Сео. Его тонкие шпили тревожно блестели в лучах заходящего солнца.

Примечания к главе 35

1.Диспуты с участием мусульманских учёных и теологов не были редким явлением.

В соседней Испании,где мусульманская культура порой оттесняла христианскую на задний план, они были самым обычным делом.Епископ Альваро Кордовский(9в.) жаловался на своих единоверцев: «Многие из христиан читают стихи и сказки арабов,изучают сочинения их философов и богословов. Где теперь найдётся хоть один, ктоумел бы читать латинские комментарии на Священное Писание?Кто среди них

Изучает Евангелия,пророков и апостолов?Увы!Все христианские юноши знают язык

И литературу арабов,читают и изучают арабские книги,тратят огромные суммы,чтобы составить мусульманские библиотеки.О горе! Христиане даже забыли свой язык и едва найдётся один из тысячи,кто сумеет написать приятелю сносное латинское письмо.»

Подробно можно прочитать об этом в книге академика И.Ю.Крачковского «Арабская культура в Испании»М,1937г.

2.Дороги в Пиренееях были проложены по приказу римского сената для переброски войск в Лузитанию(совр.Португалия) во время Вериатовой войны(150-140г.г.),названной так по имени Вериата,руководителя сопротивления римскому вторжению.

3.Альфонс8-король Кастилии(1185-1214г.г)

4.Мухаммад-ан-Насер-халиф в государстве альмохадов с 1199 по 1214 год.

5.Бытие,16:12.

6.Второзаконие,32:41:12.

7.Иоанн КассианРимлянин-Раннесредневековый церковный писатель,один из отцов церкви,почитаемый как католиками,так и православными,отмечающими 13марта Касьянов день.

8.Поликарп(69-155г.г.)-епископ Смирны,лично знавший Иоанна и других апостолов.

Был сожжён за отказ присягнуть императору Антонину Пию.Перед смертью он сказал, что у него один государь-Господь Иисус Христос.Очевидцы казни уверяли,что видели

Как из обуглившегося трупа 86-летнего старца вылетела его праведная душа,превратившаяся в белую голубку.

9.Лионские мученики-общее название первых христиан,претерпевших жестокие муки в

Лионе в нонце царствования римского императора Марка Аврелия.

10.Ириней(135-202г.г.)-епископ Лиона,один из первых отцов церкви.Главное произведение-«Против ересей»

11.Так считал святой Амвросий Медиоланский(340-397г.г),один из наиболее известных отцов церкви,епископ Милана,автор ряда богословских сочинений,реформатор хорового церковного искусства

ГЛАВА 36 УЖИН В САРАГОСЕ

Плодоносные долины Галльего и Иаллона, изобильно орошаемые

полноводной Эбро, образуют сказочной красоты равнину, где в

окружении апельсиноых рощ раскинулась неприступно-прекрасная

Сарагоса, древняя столица мавританских эмиров.

Её твердыни были несокрушимы, а защитники бесстрашны. В жестоких битвах под её стенами сложили головы тысячи храбрых воинов

Кастилии и Арагона, но водрузить христианские стяги на

мусульманских бастионах не удавалось в течении столетий. Но надежда вернуть себе город, где некогда жил апостол1, написавший здесь

«Историю о рождении Марии», не оставляла христиан никогда.

Четыреста лет она оставалась несбыточной мечтой, ибо даже

обьединившись, короли Леона, Кастилии и Арагона, не смогли осилить

сарагосского эмира Мостаина2-наследственного врага испанских

владетелей.

Тогда Альфонс Батальядор попросил подмогу у единоверцев за

Пиренеями. Ему на помощь пришли рыцари со всей Аквитании. На этот раз мавры не выдержали христианского натиска и Сарагоса3

сдалась на милость победителей . Вдохновлённый одержанной победой, Альфонс обрушился на владения мусульман в Андалузии. Его армия

насквозь прошла мусульманские земли и, искупавшись в тёплых водах пролива,4 торжествующей вернулась в Арагон.

За ней следовал огромный караван верблюдов, лошадей и мулов,

нагруженных мешками с золотом и драгоценностями, а за ним тянулась бесконечная череда пленных. Если бы не внезапно налетевшая чума, унёсшая на обратном пути жизни почти всех знатных рыцарей,

королевский поход был бы поистине триумфальный.

Размышляя таким образом, я вьезжал в арагонскую столицу, где нас должен был ожидать доблестный король благородный дон Педро,

о воинственных предках которого я недавно вспоминал.

Однако он нас не дождался. Со всеми своими рыцарями, он отправился в Толедо5, куда его попросил срочно прибыть его высочество6 король Кастилии Альфонс Восьмой 7.

Нас встретил доверенный дона Педро граф Диего Гомес де Эррера. Он сообщил нам об извинительных обстоятельствах отьезда короля и отдал необходимые распоряжения по нашему размещению.

Архиепископ с телохранителями занял некогда принадлежавший

знатному мавру большой белый дом, вокруг которого был разбит

фруктовый сад, окружённый высокой альборрадой.8 Было уже темно,

когда три десятка приближённых архиепископа, закончив приготовления к ночлегу, собрались на ужин.

Мы расселись за длинным столом, стоявшем под апельсиновыми

деревьями между журчащими мраморными фонтанами и покрытым

белой скатертью с золотой бахромой.9 Его освещало яркое пламя, ровно горевшее в глубоких чёрных чашах из толстого венецианского стекла.

Все с вожделением поглядывали на серебряные кувшины, полные

красного вина, разноцветные деревяные блюда, на которых в окружении копчёных каплунов, лежали зажаренные целиком поросята и огромные вазы, переполненные виноградом и

фруктами. В ожидании благословения архиепископа, рыцари молчали, не притрагивясь к пище и вину.

Арнольд вышел из дома в сопровождениии графа Диего и, подойдя к столу, окинул взглядом присутствующих. Найдя меня, он жестом

пригласил занять место рядом с ним. Я встал с боковой скамьи и

пересел во главу стола, на стул с высокой

спинкой и плоскими подлокотниками.

Его преосвященство прочитал Te Gratias10 и перекрестил сидевших.

Все облегчённо вздохнули и потянулись к вину, а осушив кубки,

начали рвать на части жирных каплунов. Утолив первый голод, вновь выпили и, как водится, перебивая друг друга, весело и шумно

заговорили о доблестях , о подвигах и славе, но больше об охоте и игре в кости. От выпитого вина приятно кружилась голова. Я смотрел в

тёмно- синюю высоту ночного неба, сплошь усеянного яркими

блёстками звёзд и думал о том, что, может быть, на одной из них,

моей бессмертной душе уготована вечная жизнь.

Возможно, что там не хуже, чем в раю, а если верить еретикам, то намного лучше. Потому что обитателям рая обратный путь в этот мир заказан навсегда. Со звезды же душа может вернуться и, поселившись в тельце младенца, только- только появившегося на свет, прожить на земле ещё одну плотскую жизнь. И проделывать это можно снова и

снова. Совсем недурно, чёрт возьми.

«Тебе совсем нельзя пить,- вдруг я явственно услышал внутри себя укоризненный голос.- Что будет с тобой после второго кубка, если

после первого ты сразу же впал в ересь. Молись, дабы избавить свою душу от греха сомнения».

«Пить мне точно нельзя,- согласился я, не став спорить с самим собой.- А помолиться никогда не вредно .».

«Господи, не дай уклониться сердцу моему к словам лукавым,»11-

начал было я, широко перекрестившись.

«Что заставляет тебя, сын мой, в час веселья осенять себя крёстным знамением?»-недоумённо осведомился сидящий рядом архиепископ, тронув меня за плечо.

Я не нашёлся, что ответить.

«Не хочешь- не говори,- сказал Арнольд,- ты ведь не на исповеди».

Архиепископ разлил вино в тяжёлые чаши на высоких ножках:

«Да поможет нам Господь одолеть сарацин в честном бою»

«Хотя,-дабавил он, ставя на стол выпитую чашу и взяв с тарелки

изрядный кусок хамона,12 an dolus , anvertis, quis in hoste requirat*

Рыцари, услышав звучную латынь и решив, что это слова молитвы, все,как один, дружно перекрестились и сказали «Amen».

Арнольд и я одновременно рассмеялись.

Вино оживило архиепископа и он пребывал в прекрасном настроении.

«Мишель,- обратился ко мне его преосвященство,- я надеюсь, что ты согласен с тем, что ужин в саду располагает к приятной беседе куда больше, чем жесткое седло усталой лошади. Потому я предлагаю тебе продолжить наш весьма интересный разговор, прерванный пребытием в Сарагосу.»
«Я весь внимание, ваше преосвященство»,- ответил я, склонив голову.

«Вот и прекрасно,- начал прелат.-Ты считаешь, сын мой, что катары, битвы с которыми идут в Лангедоке, заслуживают к себе такого же

отношения, как и сарацины,

сражения с которыми нас ждут в Испании?»

«Да, ваше преосвященство,- кивнул я,- те и другие заклятые враги

матери нашей римско- католической церкви, а с её врагами не следует церемониться.».

«Несомненно, Мишель, несомненно. Но не следует смешивать врагов внешних и врагов внутренних. Первые могут стать друзьями, вторые же – никогда.

Сарацины- чужестранцы и иноверцы, с которыми, как с добрыми

соседями, следует жить в мире, не навязывая им своего и не принимая

чуждого нам.

Что из того, что обычай Ламеха13 не прижился у христиан,а наша

привявязанность к вину и свинине запретна для мусульман? Различий между нами превеликое множество. Но это совершенные пустяки, ибо

______________________________________________________________

*Хитрость и храбрость равны на поле боя.(лат.)

мы одинаковы в главном: почитании Единого Бога и земной власти, исходящей от Его воли.

Еретики же, живущие рядом с нами,не заслуживают никакого

снисхождения, ибо они, однажды предавшие Господа нашего Иисуса Христа во имя дьявола, продолжают губить человеческие души,

закрывая от них свет евангельских истин завесой лживого учения,

порочащего церковь и установленные законы.»

Архиепископ замолчал, разлил по чашам вино и,выпив,продолжал :

«Ныне еретики вошли в такую силу,что сумели собрать целые армии

и с оружием в руках подняться на матерь нашу римско-католическую

церковь.А виновато в этом наше христианское милосердие. Двести лет

катары беспрепятственно изливали мерзкую хулу на римского

первосвященника14 и верных слуг его,смиренно увещевавших

богоотступников одуматься и прибегавших к костру и бичеванию лишь тогда, когда перенести святотатства уже не было сил.

Но редкие пастырские наказания только распаляли еретиков. Ныне они подняли смуту и с оружием в руках вознамерились свергнуть власть римских пап, первым из которых был сам святой апостол Пётр, за

верность Господу распятый вниз головой в садах Нерона, на

Ватиканском холме15.

Вместо апостолического престола хотят презренные катары утвердить в Риме трон Вельзевула, на который воссядет их патриарх, скрывающийся в лесных чащобах Румелийских гор16. Знать Лангедока способствует замыслам сатаны. Мне хорошо известны имена изменников и- знает

Господь- недалёк час расплаты.

Их подлым планам не суждено сбыться. Им никогда не достануться земли и богатства католических монастырей и они не избавяться от уплаты латеранского гроша17. Корыстолюбие, а не любовь к вечно

голодным «совершенным», падающих в обморок от случайного

прикосновения женщины, заставляет тулузских еретиков сражаться с крестоносцами.

Продав душу дьяволу, они сбиваются в хищные своры и, как

взбесившиеся псы, рыщут повсюду в поисках жертв, а находя их,

купаются в крови католиков.

Но таких, слава Богу, не много. Остальные же, как и все люди,

приспосабливаются к обстоятельствам, меняя свою веру также легко, как пророк Тересий18 свой пол. Сегодня торжествует Монфор и они бьют поклоны в церкви. Завтра победит Раймунд и они откажутся от всех своих прежних клятв и обещаний19. Но вреда от них неизмеримо больше, чем от пары тысяч обезумевших фанатиков. Потому что они народ. Целый народ, забывший Бога и рукоплещущий унижению

священнослужителей католической церкви.»20

Архиепископ остановился, вынул из рукава рясы свернутый в трубку лист бумаги, перевитый тонким шёлковым шнурком и протянул его мне: «Вот, Мишель, можешь прочесть рулады некоего Жака Монрезора,

молодого балбеса из Нима»21.Я развязал шнурок, расправил бумажный лист и быстро пробежал глазами сервенту, разгневавшую его

преосвященство:

« Послушайте, свободные граждане города Нима, и вы убедитесь, что в том, о чём я пою нет ни единого слова вымысла.

Сервенту эту тот сложил, Толпа церковников жадна

Кто на земле недолго жил Привыкнув грабить издавна.

Он выпил злую чашу. Живя бессовестным обманом

Ты слышал песню нашу? Церковник ловко лжёт мирянам

Дают реликвии доход За мощи выдав зуб быка

А главное- в церквах идёт Он им притронется слегка

Продажа индульгенций22 бойко К болящему- и дань берёт

Греши, плати- вот это дойка! Страдает от попов народ.»

В Лангедоке правда померкла, благочестие изгнано, вера осталась в

Иерусалиме, а добродетель пошла по миру. Осталась одно терпение да и то скоро лопнет.»

«За такую писанину не грех и с палачом познакомитьб,»- сказал я,

возвращая свиток архиепископу.

«Вот и я сначала решил его повесить,- в раздумье проговорил он,-но в конце концов, по случаю дня святого Мартина23, решил оставит парня в живых, хотя в этот день его казнь была бы вполне уместна. Мои

люди просто хорошенько высекли дерзкого негодяя и оставили лежать на булыжнике городской площади, мокром от его мочи и крови.».

Архиепископ замолчал. Он не был злым человеком и,если позволяли

обстоятельства, старался избегать суровых наказаний. Однако

издевательские куплеты распевавшего их молокососа вывели его

преосвященство из себя и с паренька при всём честном народе

спустили штаны.

«Терпение моё лопнуло, так же как и поганая шкура на спине гнусного стихоплёта. Думаю, что теперь он будет с подобающим почтением

относиться к католическому клиру.»

Арнольд умолк и снова выпил.

«Видишь ли, Мишель, – наставительным тоном продолжил он свои

рассуждения,- хотя блаженный Августин сравнивал невежественный

народ с шайкой окаянных и считал его по своей природе склонным ко всяким мерзостям, сам по себе он не опасен. Простолюдинов вполне можно обучить правилам приличного поведения для их же блага.

Но когда среди сервов, вилланов и ремесленников появляются бойкие на язык говоруны,вроде нимского фигляра, жди беды.

На этом свете есть четыре вида крикунов, которых трудно заставить замолчать. Это коммуна мужиков, спорящие женщины, стадо

хрюкающих свиней и несогласные между собой каноники. Вторые смешны, третьи презренны, но да избавит нас Господь от первых и

последних! Они разжигают костёр ненависти между сословиями от искр которого разгорается пожар внутренней войны.

«Conflata magna invidia seu bene seu male gesta premunt»*

Народ, ещё вчера, кроме работы в поле ни о чём более не помышлявший,

сегодня, взбудораженный речами смутьянов о божественной бедности апостолов и богоугодным равенстве, захватывает замки и монастыри.

Начинаются убийсва и грабежи, остановить которые можно только силой.»

«Так что, Мишель, – вздохнул его преосвященство,- все еретики суть разбойники и справедливо заслуживают смерти. В некоторых случаях, в отношении знатных особ, вполне достаточно строгого покаяния. Прочие же никакого снисхождения не заслуживают. Что же касается сарацин, то они не многим отличаются от нас тобой, Мишель. Трон своего

халифа они так же чтут, как мы с тобой престол папы римского. С ними надо торговать, а не воевать. Но и война с ними выгодна церкви Спасителя, ибо для отпора врагу, она,как я уже тебе говорил, обьединяет свою паству в единое целое, тогда как еретические смуты, сея раздоры, наносят глубокие раны

Телу Христову.»24

Я недоумённо воззрился на своего патрона.

«Не удивляйся, сын мой,-невозмутимо продолжал он.–Я не оговорился, а ты не ослышался. У христиан и мусульман много общего. Только понять это могут люди сведующие в книжной премудрости,

разбирающие установления обеих религий без тупого фанатизма,

нетерпимого в неспешных размышлениях о великих религиях.

К такому выводу пришёл я после памятного для меня нарбонского диспута.

Дон Педро,в честь своего знаменитого гостя,излечившего его от ноющей

боли в спине, дал большой пир. Он запомнился мне не диковинными яствами и лившимся там рекой драгоценными рейхани и кутраббулем25,а временем проведённым в обществе просве- щенного собеседника, к тому же

подарившего мне весьма поучительную книгу. Называется она

«Воскрешение наук о вере».26 Аль Араби перевёл её на латынь по просьбе парижского епископа Эда27, с которым он от случая к случаю обменивался письмами. Я не хотел оставить преподобного Эдда без редкого подарка и приказал переписать книгу факиха,а затем со

специальным гонцом отправил её ему в Париж,в монатырь святой

Женевьевы.Вскоре Эд её получил. На него она произвела такое

впечатление, что он, человек, ранее мне незнакомый, написал мне

несколько весьма обширных посланий, содержание которых сделало нас большими друзьями. Ознакомившись с «Воскрешением наук о вере», могу сказать, что я во многом согласен с написавшим её мудрейшим улемом, её написавшим. Как, впрочем,и с мыслями, коими поделился со мной сам аль-Араби в устной беседе. Если ты хочешь, мы можем их обсудить ?» _________________________________________________________________

*Если возникает большая ненависть, хорошие ли, плохие ли дела-гнетут(лат.)

«Конечно, ваше преосвященство, – ответил я – мне всегда по душе учёные беседы».

******************************************************************

«Аль Араби, как и блаженный Августин, считает особо трудным вопрос соотношения бессмертной души со смертным телом,ибо она,заключённая во плоть,всегда от неё страдает. Тело- источник греха- непостижимым

образом способно подменить благие порывы человеческой духа

соблазнительными картинами возбуждающих пороков, ослепляющих

даже праведников. Те, кому удаётся побороть дьявольские наваждения, получает в награду спокойствие души и желание навсегда отрешиться от мирской суеты. Не об этом ли говорит Аврелий Августин в своей «Исповеди»?

Также как и он, Аль Араби считает, что найти необходимое равновесие между душой и телом может только сам верующий путём глубоких размышлений над Священным Писанием, посещением Божьих храмов и исполнением предписанных ритуалов. Всё это верно и спорить здесь не о чем.

Согласен я также с сарацинским богословом и в том, что знания в

нашем мире разделены Творцом с начала времён. Для тех, на ком

лежит Господня благодать- сокровенное, остальное – для всех прочих. Так же обстоят дела и с имуществом. У некоторых его избыток,

а у других его мало или нет совсем . В Святых книгах обеих религий отношение к этому одинаковое: имущественное уравнение есть смертный грех перед Богом.

Сказано в Библии: кто в каком звании призван перед Господом, тот

должен в нём и оставаться.28 Написано в Коране: « мы одним дали преимущество над другими».29Духовный долг избранных применять мудрость в повседневных делах на благо тех, кому предназначено

следовать их наставлениям.

От народа надо требовать исполнения существующих законов, а не

обсуждения священных книг, содержание которых до них доходит в

пересказах проходимцев, шарлатанов и душевнобольных. И здесь я не нашёл ничего, противоречащего христианству, ибо сказано в Писании:

«Остерегайтесь производящих разделения и соблазны вопреки учению,

которому вы научились»30

Архиепископ пожевал губами, глубоко вздохнул и вновь процитировал Коран31:

« Не препирайтесь с обладателями Книги32,и говорите мы уверовали в то, что ниспослано нам.» И это совершенно верно, ибо непозволительно обсуждать начала веры. Сказано:«Блаженны не видевшие и поверившие».33 Разум должен замолкнуть когда говорит Господь. Паства не способна уразуметь смысл, скрытый за образами Священных Писаний.

Они должны просто верить и в этом их счастье. Вносящих смуту в душевный покой приходящих в храмы, следует сурово наказывать, ибо они по воле лукавого ведут народ к гибели, а государство к

разрушению. И в Коране упомянуто, что «дьяволы из людей и джиннов внушают друг другу обольщение» 34 Об этом говорил мне премудрый аль Араби, ссылаясь при этом на некоего аль – Бухари35, чьё имя он прозносил с большим почтением. Так что, Мишель, сарацины тоже не жалуют своих еретиков. ».

«Да, ваше преосвященство,- поддержал я архиепископа,- не жалуют. Один мой добрый знакомый, большой книголюб, побывавший в далёких странах, рассказывал мне о том, как одному весьма известному жителю Багдада, отрубили голову только за то, что он во сне посмел назвать себя Богом. Звали этого горожанина аль Халладж36. Он, как никто

другой, овладел запретным искусством выхода из собственного тела и, в поисках истины, часто его покидал.

Однажды, сидя под пальмой на берегу реки, он спал с открытыми

глазами и время от времени громко произносил: « Верьте в меня, ибо я есть истинный Бог .». Его услышали и он оказался на эшафоте.

И ещё сообщил мне мой учёный друг о кровопролитии, устроенной еретиками в священном мусульманском городе и об ужасной каре,

постигший вождя других святотатцев, осмелившегося восстать против самого халифа.

« А как это было?- заинтересовался архиепископ.

« Как вы знаете, ваше преосвященство,- начал я- священным городом мусульман

является Мекка Аравийская. Там находится храм Кааба37, в котором хранится чёрный камень, считающийся воплощением самого Аллаха.

Каждый верующий в Него хотя бы раз в жизни должен посетить этот храм и прикоснуться к великой святыне.

Так вот её, после захвата Мекки и осквернения святого источника,

называемого Земземом, увезли с собой еретики,именовавшие себя

карматами38.

Много крови пролилось для того, чтобы чёрный камень вновь оказался на своём месте.

Что же касается врага халифа, то его звали Бабек. Он был храбр, умел управлять войскамии, а многочисленные еретики хураммиты39

поддерживали его .

Подобно презирающим Библию альбигойцам, он презирал Коран, убивал священников в мечетях и разрешил всё запрещённое пророком.

Простолюдины верили ему, как самому Богу и тысячами стекались в его лагерь. Много лет Бабек40 одерживал победы, но в конце концов был разбит, взят в плен и предстал перед халифом Мутасимом41.

« Сын собаки,- сказал ему халиф,-зараза твоих мыслей отравила

здоровое тело моей державы и принесла смерть множеству моих

подданных. Слова, которым научил тебя Иблис42, увели правоверных с дороги верности и привели их в тупик гибели. Ныне для тебя

наступил день возмездия, ибо предать тебя мучениям- сама мудрость, а казнить – наивысшая справедливость ».

И приказал халиф отрезать пленнику руки и ноги.

Когда Бабека лишили одной руки, у него изменился цвет лица. Тогда он наполнил ладонь другой кровью текущей из плеча и вымазал ею свое лицо.

«Зачем ты это делаешь?- спросил его владыка сарацин.

«Затем, что бы свидетели моей казни, не говорили потом, что я побледнел от страха перед смертью,- ответил мужественный еретик.

«Ты хочешь, слуга шайтана, остаться святым героем в памяти

одураченных тобой людей, не знающих, что ты – гнусный предатель, обещавший императору Рума перейти в его веру и под его руку, если он даст тебе армию для продолжения войны со мной. Но смерть твоя запомниться людям не твоею стойкостью, а казнью, которой я тебя предам за твои грехи перед Аллахом».

Бабек был зашит в сырую бычью шкуру так, что оба её рога пришлись ему к заушным впадинам и был повешен высоко над землёй на кривом суку высохшего дерева. И так он висел, пока не умер в страшных

мучениях в ссохшийся шкуре быка, заживо сьеденный червями».

Страшный конец моего рассказа его преосвященству весьма понравился.

«Воистину этот Бабек заслужил своё наказание,-одобрительно отозвался

архиепископ о приговоре халифа.-и я,клянусь Спасителем,точно также

поступлю с Сикардом, Аймериком и Гильпертом43,если Господу будет

угодно отдать их в мои руки.».

Видимо, хорошо себе представив этот момент, прелат улыбнулся и

неожиданно спросил:«А как имя твоего учёного друга, знающего столь назидательные примеры воздаяния за преступления богоотступничества? »

«Его зовут, ваше преосвященство, отцом Бенедиктом, а прозвище Поляк. Он, так же как и вы,верный слуга святого престола весьма высокого ранга. Какого точно, я не знаю. Мы познакомились с ним в аббатстве Фонфруа, куда он привёз грамоту о назначении брата Петра де

Костельно легатом его святейшества папы Иннокентия в Тулузском графстве и провели с ним вместе семь дней.»

« Я знаю это имя,- архиепископ с удивлением взглянул на меня.- Отец Бенедикт-один из самых влиятельных людей из ближайшего окружения папы, хотя он не кардинал и даже не архиепископ, а всего лишь

нуций, посланник по секретным делам. Он постоянно в разьездах,

поэтому я, как ни старался, так и не смог нанести ему визит и

засвидетельствовать своё почтение»

Арнольд ещё раз внимательно посмотрел на меня и укоризненно

произнёс:

«Я не знал, друг мой, что у тебя столь высокие покровители. Может быть ты попросишь благоволящего тебе отца Бенедикта, чтобы он

помог скромному архиепископу получить титул герцога Нарбона.

Я думаю, что для него это не составить труда. Знающие люди говорят, что единственный человек, которому его святейшество никогда не

отказывает- это отец Бенедикт. Возможно потому, что он никогда ни о чём не просит. По крайней мере, письменных прошений в папскую

канцелярию от него не поступало. Я полагаю, что несколько его слов, сказанных папе будет достаточно для того, что бы мою голову

украсила герцогская диадема.. Разумеется, Мишель, твоё ходатайство будет оценено по достоинству.»

«Ваше преосвященство,- совершенно искренно воскликнул я -для вас я сделаю всё, что в моих силах. Но я не знаю, когда мы встретимся с отцом Бенедиктом и встретимся ли вообще когда- нибудь. Мне

неизвестно, где он находится и как его искать.»

«Поиски его предоставь мне,-обрадованно рассмеялся Арнольд.-

А сейчас пора спать. Утром мы выступаем. До Толедо путь не близкий.»

Его преосвященство дружески похлопал меня по плечу, поднялся из-за стола и направился в дом. Я последовал его примеру. Пир вокруг нас был в самом разгаре и на наш уход никто не обратил внимания

Примечания к главе 36

1.Иаков.

2.Эмир Мостаин правил в Сарагосе в конце 11века.

3.Взятие Сарагосы произошло в 1118 году.

4.Гибралтара.

5.Толедо был столицей Кастилии.до16 века.

6.К королям Кастилии и Арагона,в отличии от других европейских государей, было принято обращение «ваше высочество». Обращение «ваше величество» вошло в официальный протокол после брака Изабеллы Кастильской и Фердинанда Арагонского

в 1479 году..

7.Альфонс8-король Кастилиив 1185-1214г.г.

8.Альбаррада-стена,сложенная из камней нескреплённых между собой известью.

9.В Испании скатерти ввели в быт мавры ещё в 8 веке.Тогда как первое упоминание о скатерти в Европе относится к середине 13 в, ко времени Людовика Святого(1215-1270г.г).

10.Te Deum-католическая молитва перед обедом.

11.Псалом,140:4.

12.Хамон-вид окорока.

13.Обычай Ламеха-многожёнство.Библейский патриарх Ламех,отец Ноя, был первым человеком имевшим две жены.(Бытие,4:19.).

14.Впервые слово катары упомянуто в южнофранцузских хрониках в 996 году.

15..Об этом факте сообщает известный церковный писатель 2 века Ориген,добавляя,

что о распятии вниз головой попросил сам святой Пётр,так как он,по его мнению, был недостоин такой же казни как Гоподь Иисус Христос.

16.Румелийские горы-горные местности на юго-западе Балкан.

17.Латеранский грош-церковная десятина.

18.О способности пророка Тересия менять свой пол сообщает креческий писатель-сатирик 3 века Лукиан в своей книге «Разговоры в царстве мёртвых»,хорошо известной в Европе в 11-13 в.в.

19.Вероучение альбигойцев запрещало давать какие-либо клятвы и обещания.

20.Имеется ввиду население Лангедока и Прованса, большинство которого были еретиками.

21.Ним-город в Лангедоке,недалеко от Авиньона.

22.Индульгенция-в католической церкви полное или частичное отпущение грехов,а также письменное свидетельство об этом.Торговля индульгенциями процветала в 12-13 в.в.

23.Праздник святого Мартина отмечался в католической Европе 11 ноября.По традиции в этот день в средневековой Франции крестьяне начинали резать свиней.

24.Тело Христово-церковная организация во всей её совокупности.

25.Рейхани и кутраббуль-сорта очень дорогих восточных вина с добавлением редких пряностей и рейхана,благовонной травы, одного из видов базилика..

26. «Воскрешение наук о вере» ( «Ихйа улум ад-дин»)- книга,автором которой является один из самых знаменитых суфиев Абу Хамид Мухаммад Газали(1058-1111г.г.). Широкообразованный учёный,он был сановником при дворе сельджукских султанов и преподавателем в медресе «Низамийя» в Багдаде и Нишапуре.Продолжатель идей Фараби и Ибн-Сины,Газали считал,что основой познания является интуиция,а осно- вой религии-любовь к Богу.Последние годы провёл в суфийской обители в Тусе,где и умер,окруженный немногочисленными учениками.

27.Эд-парижский епископ(2-ая половина 12-первая треть 13в.в).Один из основателей Парижского университета.В1207 году он организовал студенческие коммуны при монастырях святой Женевьевы и святого Виктора.

28.1Послание коринфянам,7:24.

29.Коран,сура17,аят22.

30.Послание римлянам,16:17

31.«Обладатели Книги»-мусульманское духовенство.

32.Коран,сура29..Среди прекрасно образованных южнофранцузских и испанских прелатов

знание Корана было довольно редким, но далеко не уникальным фактом.Ещё в тысячном году монах Герберт из аббатства Ориньяк(будущий папа Сильвестр 2),несколько лет слушавший лекции арабских учёных в Каталонии и Андалусии, перевёл Коран на латынь дабы католи ческие иерархи смогли ознакомиться с мусульманским вероучением.Известно также, что император Священной Римской империи и сицилийский король Фридрих2 Гогенштауфен(1194-1250г.г) читал Коран в оригинале и часто цитировал его на приёмах послов из исламских стран и в своих посланиях к восточным монархам.

33.Евангелие от Иоанна,20:29.

34.Коран,сура, аят 112

35.Имеется ввиду Мухаммад ибн-Исмаил аль Бухари-знаменитый среднеазиатский богослов,подготовивший вторую,после Корана, вероучительную книгу ислама «Аль-

Джами ас-Саких»-сборник хадисов(рассказов) о деяниях, поступках и изречениях пророка

Мухаммеда.Всего таких сборников,признанных каноническими,шесть.Сборник ал-Бухари

Самый авторитетный из них.

36.Аль-Халладж-известный мистик9-10веков.Один из предсавителей багдадской школы суфиев,создавший учение о «фане»-растворении души суфия в Боге,которое ведёт к «бака»-вечности бытия.Казнён в 922г.

37.Кааба-мусульманский храм в Мекке, место паломничества верующих.В одну из его стен вмурован Чёрный камень,главная святыня мусульман,во время посещения храма

правлверным надлежит касаться его рукой или губами.

38.Карматы-еретическая секта, близкая по своим идеям к маздакитам.В 930 году карматы из Бахрейна захватили Мекку,перебили её жителей и увезли с собой святыню ислама

«чёрный камень» из храма Кааба В 9-11 в.в. на Востоке словом «кармат» определялось общее понятие «еретик».

39.Хурамиты(хурамдинцы)- еретическая секта,получившая широкое распространение в Иране и Азербайджане.Её основала Хуррама, жена Маздака которая спаслась при разгроме маздакитов и продолжала проповедовать идеи маздакизма.Сильные в военном отношении, хурамиты вели многочисленные войны с Арабским халифатом, хураммиты представлял реальную угрозу существованию ислама

40.Восстание Бабека продолжалось более 20 лет,с 816 по837г.г.

41.Халиф Мутасим правил с 833 по 842г.г.

42.Иблис(араб.)-дьявол.

43.Сикард,Гильберт и Аймерик-«совершенные», известные проповедники-альбигойцы в начале 13 века.

ГЛАВА 37 КОРОЛЕВСКАЯ РЕЧЬ

Солнце палило немилосердно. До Толедо оставалось два дневных

перехода. По три человека в ряд, одетые в железо, французские

пехотинцы, со щитом спиной, длинными копьями на плечах и коротким мечом у пояса, за медленно и тяжело шагали узкой и пыльной дорогой, теснимой с обеих сторон невысокими холмами, покрытыми густым

кустарником.

Рыцари, окружавшие архиепископа, в такт мерной поступи своих

лошадей, слегка покачивались в седлах, клевали носом и казались

уснувшими. Я ехал рядом с его преосвященством и тоже дремал. Но вот холмистая местность сменилась равниной и вялость, вызванную

жарой и скукой, как рукой сняло. Рыцари наперебой предлагали легату составить авангард и завтрак вечеру прибыть в столицу Кастилии и там подождать уставшее войско. Долго его уговаривать не пришлось.

Черепаший шаг, ему, также как и всем, изрядно надоел. Он отдал

необходимые распоряжения барону Анри де Моренну и инфансону1 Санчо де Овиедо и сотня рыцарей во главе с его преосвященством

пустили своих коней в галоп.

Звеня сталью доспехов, мы проскакали мимо устало бредущих

копейщиков и, обгоняя друг друга, понеслись к узкой полоске

сиреневого горизонта. Сколько лет прошло, а я и сейчас помню пряный запах свежескошенной травы и невинную красоту белых цветов,

чувствую упругость встречного ветра и ощущаю удивительную радость, переполнявшую меня, летящего на своей легконогой валенсуэле.2Мне казалось, что спешу я не на кровавую битву, а в сладостные обьятья прекрасной баронессы де Вийон, где я обрету бессмертие.

Вокруг нас, по волнистым косогорам, бежали изумрудные линии

виноградников.

Последние лучи заходящего солнца отражались на золотых узорах

рыцарских панцирей, когда вдалеке показались тонкие шпили церквей и соборов Толедо.

С неба спускался прохладный поток прозрачно- бирюзового воздуха, смешавшегося с сероватым дымом пастушеских костров. Лёгкие сумерки, окрашенные в прозрачно-алые цвета заката, придавали окружающей нас картине неповторимый оттенок притаившейся печали.

Столица Кастилии стояла на холмистом правом берегу неширокой

плавно – текущей Тахо. Островерхие пёстрые кровли, зубчатые стены Пуэрто дель Соль и две треугольные башни на воротах Биагра Нуова, словно расступались там, где возносились к небесам латинские кресты церкви Санта Мария- ла – Бланка.

Воины, стоявшие на стенах цидатели, заметили отряд скачущих рыцарей и доложили о прибытии французских крестоносцев. Об этом ясно

говорили гербы на развивающихся знаменах, флажки на копьях и стяг с покрытым золотыми квадратами чёрным орлом – знак нарбонского

архиепископа.

Встретившие нас короли Арагона и Кастилии были неразговорчивы и явно чем-то удручены. Как оказалось, их расстроила малочисленность нашего отряда. Но когда

его пресвященство сказал им, что на подходе его армия, состоящая из двух тысяч рыцарей, десяти тысяч всадников тяжёлой кавалерии и

пятидесяти тысяч панцирных пехотинцев, королевские лица просияли, а Альфонс Кастильский пригласил нас отобедать.

В назначенный час, сняв доспехи и переодевшись в светское платье, все приглашённые собрались в огромной зале королевского замка, где расселись за столами на длинных лавках, покрытых альфомбрами-

разноцветными кордовскими коврами из толстой шерсти.
Его высочество задерживался. Гости, делясь последними новостями из Андалусии, негромко переговаривались. Халиф Мухаммад ан- Насер,

рассеяв немногочисленные гарнизоны горных крепостей, приближался к границам Кастилии. Он бы мог давно уже быть у Аларкоса,3 где

однажды им была одержана громкая победа, прославившая его имя

среди сарацинских владык, но по непонятным причинам новоявленный Аттила4 надолго задержался у Сальватьерры, небольшого, хорошо

укреплённого замка в Толедских горах. У Альфонса появилось столь необходимое ему время для сбора войск.

Раздался звонкий удар гонга и герольд, открыв высокие арочные

двери, торжественно провозгласил: «Его высочество король Кастилии Альфонс8» Появившийся король, стремительно прошёл к своему,

похожему на трон, креслу. Был он в чёрном бархатном камзоле со стоящим воротником, подчёркиващим ширину его плеч. На левой

стороне груди был нашит серебряный крест, имеющий форму меча. Талию короля опоясывала тонкой работы агухета.5

Её золотая пряжка была сделана в виде распластавшего крылья

грифона, в рубиновых глазах которого огонь сотен свечей отражался вспыхивавшими искрами надменного высокомерия.

Альфонс поднял руку и, выдержав паузу, заговорил: « Благородные

рыцари!

Ныне для нас настал час великих испытаний. Сам святой апостол

брался за меч дабы защитить Господа нашего Иисуса Христа6. Халиф Мухаммад двинул на христиан свирепые полчища диких племен

магрибских пустынь, повелев уничтожить не только всех христиан, но и саму память о нашей святой вере. Лазутчики доносят, что только

арабов, идущих с ним не менее ста пятидесяти тысяч,

восемьдесят тысяч андалузских всадников, а число пехотинцев они

назвать не могут, так как пересчитать их невозможно. Кроме того,

хал

ифа сопровождает пятидесятитысячное войско чернокожих рабов. Ни одно из христианских государств не выдержит удара такой армии, как не выдержал его я восемнадцать лет назад у Аларкоса.

Острую боль поражения, я, как мог, лечил бальзамом надежды на

будущую победу. С радостью в сердце я вижу, как по призывному зову господина нашего папы Иннокентия, идут в Кастилию воины-крестоносцы со всех сторон христианского мира. Даже с холодных

берегов Амфитрионального моря7 спешат к нам на подмогу братья-тевтоны8. А отважные рыцари Франции, Лангедока, Прованса,

Бургундии, Ломбардии, Пьемонта, Сицилии, Арагона, Наварры и

Португалии уже здесь.

Пусть будут прославлены имена тех, кто не щадит себя, защищая от нечестивых агарян христианские земли и веру нашу в Святую Троицу!

И да простятся всем, принявшим крест, большие и малые прегрешения до скончания их дней, а после смерти они войдут в настежь

распахнутые для них двери рая и вкусят там неизреченное блаженство вечной жизни!

Благородные рыцари! Я поднимаю этот кубок за нашу победу!

In Domine nostri Ihesu Christi !*

In Domine nostri Ihesu Christi !- эхом откликнулись рыцари и, встав, сдвинули кубки. __________________________________________________________________*Во имя Господа нашего Иисуса Христа!(лат.)

Примечания к главе 37

1.Инфансон-мелкий дворянин в Каталонии в 11-14 в.в.,рыцарь.

2.Валенсуэла-порода испанских лошадей,ивестная своей резвостью

3.Аларкос- в этом месте в 1185 году произошла битва между кастильской армией

Альфонса 8 и войсками альмохадов под командованием халифа Абу Якуба – аль-

ансура,который наголову разбил кастильцев.

4.Аттила-вождь гуннских племён,жестоко опусташивший Европу в середине 5 века,

за что был прозван «бичём Божьим».

5.Агухета-пояс с пряжкой,украшенный всевозможными украшениями.

6.Имеется ввиду апостол Пётр,мечом отсекший ухо рабу Малху в Гефсиманском саду.

Об этом говорится в Евангелии от Иоанна,18:10.

7.Амфитриональное море-средневековое название Балтийского моря.

8.Тевтонские рыцари во главе с Генрихом фон Зальцем подошли к полю битвы, когда она уже заканчивалась и приняли участие в самом её конце.

ГЛАВА 38 НЕМОЙ ПРОВОДНИК

К вечеру следующего дня подошли французские войска, а ещё через два дня мы выступили на юг, навстречу альмохадам. Наш путь лежал по опустошённым возвышенностям и равнинам давно забывших о плуге земледельца. Изнуряющая жара и трудности передвижения в горах

умерили боевой дух части крестоносцев. Однако богатая добыча, взятая после короткого и удачного штурма крепости Калатрава, из которой

кастильский и арагонский короли не взяли себе не единого мараведи,1 вновь их воодушевила. Между тем дьявол – вечный противник

человеческого единения- помутил разум многих

католических воинов, повернув его к зависти и корыстолюбию. Он

заставил их отступить от намеченной цели и изменить своему обещанию

данное ими папе и королю Альфонсу сражаться с сарацинами до победного конца. За несколько лней ло решающей битвы около тысячи рыцарей

неожиданно заявили, что они слагают с себя крест и возвращаются

домой. Король Альфонс не стал принуждать их остаться, но ничего не дал им с собой в обратный путь и они вернулись в свои земли ни с чем.

Поддавшись дьявольским наущениям, хотели уехать и рыцари из Пуату, но их земляк, благородный Теобальд де Бласон, кастилец по

происхождению, устыдил их и они остались.

Узнав об ослаблении христианских сил, халиф перешёл в наступление и перекрыл все проходы в горах Сьерра-Морены. Неизвестно, чем бы

закончился наш поход, если бы не помощь одного соларьегос2, пастуха, одиноко живущего со своими овцами высоко в горах.Он помог крестоносцам обойти заставы альмохадов в ущелье Лоза по только одному ему известным тропам.

Мы без урона прошли все опасные места и развернули свои боевые порядки на веьма обширном плоскогорье, рядом с небольшим селением Лас Новас де Толоса.

Мне не удалось, как я не пытался, узнать имя нашего проводника. Он заслуживал щедрой награды и его преосвященство намеревался её ему дать. Без него вся крестоносная армия могла бы погибнуть в горных теснинах.

Дон Гутер де Ментинар и Жерар де Барре, два рыцаря шедших за ним следом, говорили мне,что за всю дорогу пастух не вымолвил ни слова, изредка, взмахом руки, показывая нужное направление. Когда же

крестоносцы вышли к Толосе, он,

подобно королю Родриго3, бесследно исчез. По крайней мере, больше его никто не видел. Его не искали, потому что он был никому не нужен.

Примечания к главе 38

1.Мараведи-мелкая серебряная монета.

2.Соларьегос-название крепостных в Кастилии в 11-13 в.в. Они были лично свободными,но созранили некоторую экономическую зависимость от сеньоровю

3.Последний вестготский король Родриго,правивший всего год(710-711г.г.),

без вести пропал на 8-ой день битвы при Кавадонге с арабским полководцем Джебель-ат-Тариком на берегу Гибралтара,названного так по имени этого военачальника.Вестготы её проиграли,после чего арабы завоевали почти весь Пиренейский полуостров.

ГЛАВА 39 НОЧНОЙ РАЗГОВОР

В ночь перед битвой мне не спалось. Раздумывая о том, что

наступающий день может стать последним днём моей жизни, я решил покаяться. По своему обыкновению, я прибегнул к помощи своего

воображения, представляя себе те места ада1, куда бы я мог бы быть помещён за свои прегрешения. Мест таких оказалось немало. Обозревая их, я натерпелся страха и незаметно для себя заснул.

Ужасный сон, привидевшийся мне, странным образом принёс мне

незаслуженное прощение и даже несколько взбодрил меня.

Безобразный демон –страж адских ворот- с телом великана и головой буйвола, огромными ручищами, обросшими чёрными щетиной, схватил меня за ногу и, раскочав, выбросил из обиталища грешников.

«Чтобы попасть сюда, поживи ещё»,- проревел он мне вслед.

«Мои дела не так уж плохи,»- открыв глаза, с глупой радостью подумал я и, чтобы спокойно спать до рассвета, собрался было выпить стакан вина, но не успел.

Полог палатки откинулся и я увидел лицо архиепископа Арнольда,

освящённое огнём факела.

«Мишель,- окликнул он меня,- ты не спишь?»

«Нет, ваше преосвященство,»- отозвался я.

«Мне надо с тобой поговорить. Вставай и выходи. Я тебя жду.»

«Одну минуту, ваше преосвященство,»- сказал я и, поднявшись с

толстого войлока, служившему мне постелью, шагнул за прелатом.

Архиепископ стоял спиной ко мне и смотрел туда, где раскинулся

невидимый

лагерь мусульман, светившийся в ночной темноте лишь желтоватыми точками бесчисленных костров. Рядом с ним на воткнутом в землю

копье, горел привязанный к нему факел.

«Мишель,- повернулся ко мне Арнольд,- мой приход к тебе в столь поздний час, вызван двумя обстоятельствами, касающимися нас

обоих.Вот тебе тысяча золотых номисм2». Архиепископ подал знак

стоявшему поодаль слуге.Тот подошёл и поставил у моих ног весьма обьёмистый холщёвый мешок,перетянутый конскими возжами.

«Этого хватит, чтобы превратиь Лорте в достойное тебя жилище, где ты сможешь, ни о чём не заботясь, спокойно жить до конца своих дней. В завтрашней битве ты участвовать не будешь. Твоё дело – перо и

бумага.

Всё, что ты увидишь на поле боя, ты должен хорошенько запомнить, а затем изложить в хронике Нарбоннского диацеза. Кроме того, и это

самое главное, ты должен обязательно остаться в живых и во чтобы то ни стало выполнить мою просьбу. Возьми вот эти драгоценности.»

Его преосвященство протянул мне прошитый со всех сторон кожаный кошель, похожий на плоскую квадратную подушку. Каждая строчка шёлковой нити была дважды опечатана красной восковой печатью.

«До завтрашнего вечера,- продолжил он,- ты будешь его хранителем. Содержимое кошеля тщательно пересчитано, но сколько там

драгоценностей, я тебе не скажу. Если Господь сохранит мне жизнь и я буду в добром здравии, я его у тебя заберу. Если же нет, то ты,

своевременно покинув поле сражения, увезёшь его в Нарбонн, где

передашь маркизе Марии де Виламур. Она приедет за ним в

сопровождении моего верного слуги по имени Жером, который

точно знает, сколько камней и золота я тебе дал. Алмазы, рубины и изумруды, которые ты вручишь маркизе- знак моей вечной любви к ней и нашему сыну Анри.

Я верю тебе и думаю, что ты выполнишь мою просьбу надлежащим образом. Но горе тебе, Мишель, если маркиза Мария не получит мой дар или получит его не полностью.»

«Я сделаю всё так, как вы желаете, ваше преосвященство, и никак

иначе. Если, конечно, Господь убережёт меня от копья африканского всадника или стрелы сарацинского арбалета.»

«Не обижайся, сын мой, на слова угроз и недоверия,- положив мне

руку на плечо,

сказал архиепископ.- В наше время верность и бесскорыстие aldo corvo rarior*и даже очень богатые люди легко теряют голову из-за денег.Но я знаю,что ты честен,как Марк Регул3, и поэтому я доверил тебе свою тайну и свои сокровища».

В ответ я промолчал, а его преосвященство, отвернувшись от меня,

заговорил совсем о другом.

«Я уверен, Мишель,- промолвил он, смотря на яркие капли сарацинских костров, дрожащих во тьме безлунной ночи,-в том что победа будет за нами. Вчера я видел сон. Два, совершенно лысых дровосека4, у ног

которых лежали погнутые топоры, сидели на срубленной ими бузине5. Они пили вино и закусывали кусками мяса, которые срезали с барашка, зажаренного ими на вертеле. Это вещий сон. Я видел его ранним

утром.6»

Архиепископ замолчал и обернулся ко мне. Неожиданно в его глазах мелькнула весёлая искорка:«Нет ли у тебя в палатке, сын мой, хорошего вина?»

«Есть, ваше преосвященство,- ответил я. – Правда, я не могу сказать хорошее оно или нет, но, подаривший мне его вчера, граф де Ла Фер уверял меня , что оно превосходно, потому что изготовлено монахами Энейского аббатства, что стоит в Шаролейских горах, а им по части

виноделия нет равных.».

« Что верно, то верно.- согласился архиепископ.- Нет лучшего вина, чем в подвалах бургундских монастырей ».

Я пошёл в палатку и принёс оттуда графский подарок- малый бочонок вина и две оловяные кружки. Вино оказалось отменным и вскоре

бочонок опустел.

«Вино что золото,

И крепко и старо.

Даёт покойный сон

И не язвит нутро.»

__________________________________________________________________

*Встречается реже, чем белая ворона.(лат.)

Эти две строчки из застольной песни вагантов архиепископ пропел после последнего глотка и, хлопнув меня ладонью по спине, сказал:

«А теперь, Мишель, ложись спать. Тебя разбудит гром боевых барабанов.»

Примечания к главе 39

1.Этот вид духовных упражнений в средневековье был широко распространён среди

монахов католических монастырей.

2.Номисмы- старинные золотые византийские монеты высокой пробы.

3.Марк Регул-древнеримский консул.Взятый в плен карфагенянами,он был отпущен ими в

Рим для ведения переговоров об обмене пленными под обещание вернуться обратно.Регул переговоры проводить не стал,а,попрощавшись с семьёй,вернулся в Карфаген,где был казнён.

4.По древней традиции,большая удача приходит в образе человека с лысой головой.

5.Бузина в Испании считается Иудиным деревом,тогда как в остальных христианских странах эта роль отводится осине,на которой повесился предавший Иисуса Иуда Искариот.

6.По средневековым поверьям, вещие сны сняться только ранним утром, на восходе солнца.

ГЛАВА 40 ПОТЕРЯННЫЙ ЯТАГАН

Проснуться меня заставила не барабанная дробь,а тронувший меня за плечо слуга его преосвященства Жак. Он сказал мне, что архиепископ ждёт меня у себя. Ополоснув лицо холодной водой, я попросил Жака помочь мне затянуть кожаные ремни лёгкой кирасы, опоясался мечом, надел шлем без забрала и сел на коня. Через полчаса я был у палатки его преосвященства.

Арнольд был уже в седле. Серый в яблоках гасконский жеребец1

перебирал копытами и, казалось, не чувствовал на себе тяжести

железного всадника. На треугольном щите, с закруглёнными краями,

висевшем на седельной луке, были изображены два жёлтых леопарда, держащих обнажённые мечи и стоящих друг против друга на задних

лапах. Над их головами был отчеканен золотой крест.

Внизу, серебром на алой ленте значился девиз «За крест и веру». Те же герб и девиз были на знамени и флажке копья. Архиепископ что-то говорил окружавшим его полукольцом рыцарям. Увидев меня, он в знак приветствия кивнул головой, махнул рукой и наша кавалькада

поскакала к шатру короля.

Стоящий на высоком холме, он был виден издалека. На каждом их двух вбитых в землю высоких шестах с маленькими перекладинами у самого верха, висел геральдический щит с родовым гербом кастильских королей2: два льва и два замка. Альфонс, в короне и позолоченных

латах сидел на коне и молча смотрел на огромную толпу рыцарей и простых воинов в некотором отдалении стоявших перед ним с

обнаженными головами.Позади короля застыли в сёдлах магистры всех

рыцарских орденов и множество знатных сеньоров, развернувших свои боевые стяги во славу Господню. Все ждали королевского слова. Но он безмолствлвал.

Видимо, король не хотел говорить не дождавшись легата его

святейшества папы римского архиепископа Арнольда Амори, приведшему ему на помощь огромное войско.

Но вот его высочество заметил светлый пурпур французской орифламмы3 и приказал расступиться, а когда мы остановились перед ним, он жестом пригласил нас встать около него. Архиепископ занял место рядом с королём, а сопровождавшие его рыцари смешались с королевской

свитой. Запели трубы герольдов, призывая к полной тишине.

Воцарилось безмолвие, нарушаемое лишь шелестом знамён.

«Друзья мои,- голос Альфонса был чист и громок.- Сегодня перед

решающей битвой с силами тьмы, из века в век пытающихся одолеть свет христианства, я хочу сказать вам о том, что моё сердце болит за каждого из вас, кому будет не суждено увидеть нашу победу. Если для неё нужна будет и моя жизнь, я без колебаний отдам её во имя

торжества Господа нашего Иисуса Христа и Святой Троицы. Я молю Спасителя о том, что бы Он соединил наши души на вечные времена в райской обители. Соратники! У вас есть ещё время попросить меня о том, чего вам не хватает для боя и я немедленно исполню вашу просьбу. Кроме того, я, Альфонс 8, король Кастилии, клянусь именем Бога и в присутствии своих вассалов в том, что все свободные воины, сразу же после битвы получат золотые шпоры и в дальнейшем будут именоваться идальго»4.

На невиданную доселе милость пеоны5 ответили бурей ликования, а

бискайцы6, воодушевлённые королевской речью, чуть было сразу не

ринулись в бой.Их командиру Диего де Гара стоило немалого труда сдержать боевой пыл своих солдат.

Тем временем король отдавал последние распоряжения.

Центр христианской армии занимали французские и кастильские рыцари с тяжеловооружённой пехотой. За её плотными рядами, под небесно-голубым стягом с золотым ликом Пречистой девы Марии, стояли

король Альфонс и архиепископ Арнольд.

На правом фланге ждал своего часа король Арагона благородный дон Педро.

На левом- отряд наварцев под командованием знаменитого Шарля Беамонте6.За ним тянулся густой лес копий рыцарей Португалии, Галисии и Астурии7.

В резерве, вокруг кароччио8, над которой был вознесён благодатный крест и треугольные хоругви с ликами святых, стояли на коленях рыцари Ломбардии, Пьемонта и Монферрато9.По своему обыкновению, перед боем они молча молились,опустив головы и держа шлемы в руках.

«Пускай летит мавританская конница,- думал я ,-ей ни за что не пробить стальную стену крестоносцев.»

Рыцарям не терпелось завязать сражение.Один за другим, они выезжали из своих рядов и громко вызывали на поединки сарацинских воинов.

Пехотинцы, потрясая копьями и топорами, извергали на противников

потоки непристойных издевательств.

Мавры, не понимая оскорблений, хранили спокойствие и, ровняя ряды, ждали сигнала к атаке.

Армия халифа напоминала огромный двойной полумесяц. Центр его

занимала арабская пехота, а фланги – андалусские и берберские всадники, различаемые по форме клинков и щитов. Круглые щиты и прямые мечи – кончары предпочитали берберы, адарги110 и альфанги11 были

привычными для андалузцев. Те и другие были в остроконечных

шлемах без забрала, кожаных панцирях со сплошь нашитыми на них

стальными плоскими шестигранниками и таких же штанах.

Для наблюдения за ходом сражения, по повелению халифа, в полулиге от передовых линий, воздвигли огромное деревянное возвышение, точь в точь как усечённая пирамида, рисунки которой я видел в книге Оттона Строителя12.

Пленные хаджибы13 рассказывали мне, что халиф Мухаммад ан-Насер, в монашеской одежде календера14сидел под златотканным куполом

мизалы15 на большой подушке, туго набитой овечьей шерстью и

вполголоса читал фатиху15Такие же подушки, но размером поменьше, были разбросаны на коврах, покрывавших обширную площадку на вершине деревяного холма.

На одной их них лежал ятаган. Арабская вязь, выбитая на его изогнутом клинке обещала его владельцу власть, славу и богатсво: «Владеющей мной владеет всем».

Такую надпись на кривом клинке приказал выбить халиф Омар16 после взятия Нехавенда.17

И ещё говорили хаджибы,что ятаган второго халифа приносит несчастье.

Они читали об этом в книге «Деяния правоверных».Почтенный толкователь хадисов18 ал-Балазури21,упомянул в ней о некоем прорицателе,предрёкшим Омару насильственную смерть,если он не избавиться от своего меча,так как слова, вырезанные на его лезвии были святотатственны, ибо только один

Аллах Величайший может владеть всем.

Халиф,добродушно оценив дерзкое предсказание в 10 ударов плети,не

пожелал расставаться с любимым оружием.Через 10 лет в мечети,во время вечернего намаза, ударом кинжала его убил христианин22.

Время от времени ан-Насер вставал, подходил к самому краю площадки и, положив руки на перила ограждения, смотрел на заполненную

войсками долину., откуда доносилось ржание коней и рёв верблюдов. Между горбов этих быстрых, но несуразных животных,неподвижно

сидели зинджи23,завернувшиеся белые альбурнусы24. Чернее мыслей дьявола были их непроницаемые лица с красноватыми навыкат глазами.

Мухаммад обернулся к почтительно склонившим головы в белых и зелёных тюрбанах мутасарифам25, муфтиям.26 и сейидам.27 Победная улыбка сверкнула на его сухом лице, обрамлённом чёрной густой бородой:

«Пленники нам не нужны. Пусть сегодняшний день навечно посеет ужас в трусливых душах презренных гяуров, ибо везде, где стоят церкви и монастыри, пройдут мои бесстрашные воины, оставляя за собой смерть и пепел!»

«Да будет так,о великий!- хором отозвались приближённые.

«Слава Рустема 28 и Хаджаджа29 померкнет, а долина Батха30 озарится светом моих ослепительных побед! Лучшие ножны для меча – потоки вражеской крови. Бейте в гонг и вперёд во славу Аллаха!»

Мускулистый негр, широко размахнувшись,ударил медным молотом в большой бронзовый круг, висевший на перекладине у подножия

пирмиды. Величественный звук всколыхнул необозримые сарацинские полки. Встрепенулись мавританские стяги.

«Аллах акбар» 28 загремело в ответ на призыв халифа и арабская

пехота, наклонив копья, под треск тамбуринов 29 и надрывные

завывания аньяфил30, густой широкой волной плавно потекла в атаку. Плотно сомкнув обтянутые красной кожей сердцевидные щиты, до шеи закрывавшие копьеносцев, они клыкастой стеной уверенно шли вперёд.

Я с леденящей сердце тревогой смотрел на сарацинскую фалангу,

остановить которую казалось невозможным.

Но вот до меня донеслось негромкое пение латинского гимна:«Dona nobis victoriam, Domine»* Я обернулся и увидел, что навстречу ей, под

знамёнами святого Георгия и Пречистой Девы, мерно шагал авангард

крестоносцев-отважные бискайцы Диего де Гара.

Ещё мгновение и долина Толосы стала долиной Иосафатовой – местом Страшного Суда.31 Повисшие на копьях первые шеренги обеих сторон были смяты. Остальные сошлись в беспощадной схватке.Один мавр,

огромный как Фермагут31, железной палицей разбивал головы рвущихся вперёд бискайцев. Его кольчуга была забрызгана бело-красными хлопьями мозга и крови.К нему устремился Рамон де Агилар, рыцарь с багряным

крестом Алькантары 32на белом плаще.

Мощным ударом копья он пробил грозного исполина наскозь.

Тот, падая,вместе с последним вздохом, нанёс страшный удар коню

кастильского воина, вбив ему в голову острый шип тестеры33. Конь

замертво рухнул на землю. Сразу несколько сарацин бросились к

упавшему крестоносцу, но добить его они не успели. Сражавшийся

рядом оруженосец дона Рамона соскочил с коня и поставил на ноги своего господина и он встретил нападавших с мечом в руке.Он остался жив и я пил с ним вино в честь нашей победы на королевском пире в толедском замке Алькасар.

Битва становилась всё ожесточенней. Пелена стрел застилала

солнце,блистали клинки, ломались копья и копыта лошадей топтали

отрубленные головы. Бискайцы и пришедшие к ним на помощь французские латники, начали было теснить сарацин,но они вдруг неожи- данно расступились и на христиан, сметая всё на своём пути,понеслась андалусская конница.

Бискайцы, а затем и французы, не выдержали стремительного натиска и шаг за шагом начали отступать. Ещё минута и отступление могло бы превратиться в беспорядочное бегство.Сарацины уже громко кричали «Альгасара»34 и с ликованием

предвкушали победу. Но в этот момент король Альфонс всей тяжестью своей закованной в броню кавалерии обрушился на совсем уже было торжествующих альмохадов. С правого фланга, прорубивашись сквозь яростно сражающихся всадников халифа и разогнав чернокожих

верблюжьих верховых, на андалусцев понеслась железная лава

французских и арагонских рыцарей. И не было силы, которая могла бы её остановить.

Лучшие мавританские воины тщетно пытались одолеть крестоносцев. __________________________________________________________________

*Даруй нам победу, Господи!(лат.)

Непобедимый в поединках,доблестный сювари35 Тахир-ад-Дин,славное имя которого было известно всем рыцарям испанских королевств, вырвался из тесноты битвы. Подбрасывая копьё и выкрикивая своё имя, он

вызывал на поединок любого рыцаря, слышавшего его голос.

Вызов принял оказавшийся неподалёку архиепископ Арнольд. Несколько раз они сшибались, но оба оставались в сёдлах.Копья оставались

целыми, однако щит мавра оказался пробитым, хотя раны он не

получил. Ответный удар сарацина пришёлся в стальной нагрудник

архиепископа, но вреда ему тоже не принёс. Поединщики легко повернули своих коней и, крутясь один вокруг другого, старались неожиданным ударом выбить противника из седла. Ловкий и быстрый Тахир ускользал от грозного копья Арнольда и, в свою очередь, стремительно атаковал. Архиепископ, отбив все атаки,решил, положась на силу своей руки,

испытать судьбу. Он метнул тяжёлое копьё в сарацина. Тот поднял коня на дыбы и он получил страшную рану. Копьё на треть древка вошло в открытую конскую грудь. Тахир выпрыгнул из седла и

прикрывшись адаргой стал ждать архиепископа. Арнольд не

воспользовался своим преимуществом. Он сошёл с коня и медленно пошёл на сарацина, держа щит и меч в опущенных руках. Тахир

осыпал его градом могучих ударов. Арнольд ответил тем же. Погнулись латы, разбились щиты и оба воина истекали кровью. Никто никому не уступал, но уже было заметно, что в исскустве боя на мечах папский легат превосходил отважного сювари.

Он с трудом отбивал удары,которые,отбросив щит,без устали наносил ему архиепископ, держа рукоятку меча двумя руками. Но вот сарацин замешкался, не успел защититься и получил смертельный удар.

Меч Арнольда рассек шлем мавра и он, с надвое разрубленной

головой, выронив семитарру36,упал на колени перед архиепископом.

Арнольд, сняв шлем, отвернулся от своего поверженного врага и

медленно пошёл к своему коню.

А вокруг в пламени смерти кипела жаркая битва. Словно две могучие волны сходились и переплетались в жестокой схватке два войска.

Напоённая кровью земля, остро отточенной гранью пролегшая здесь между двумя мирами, вздрагивала от злобного лязга железа и крика умирающих воинов.Арагонские идальго и каталонские мосены являли чудеса

доблести и. геройства. Впереди их, сияя золотой короной на шлеме, мчался их бесстрашный король благородный дон Педро.

Вот он оказался в кольце гулямов37 и над его головой засверкала грозная сталь арабских клинков.Но поднялся грозный меч короля и раздались стоны нападавших.

Какой-то храбрый всадник на храпящем коне,размахивая арканом,тщетно пытался пленить короля.Быстрый,как молния,удар и отсечённая голова

бюрюме38с пучком золотистых перьев на круглом шлеме с глухим стуком упала на землю.

«Христианский меч сильнее сарацинского ятагана,-подняв забрало, закричал дон Педро.-Вперед,арагонцы! Господь хранит храбрецов!»

А в ответ неслось: «Ифрит, иншаллах, ифрит!»*.

Воистину прав был трубадур, сказавший, что враги короля Арагона плачут на поле брани также громко, как смеются его друзья за

праздничным столом.

Солнце давно уже перешло в зенит,но исход сражения не был ясен.

Крестоносцы стояли насмерть и все атаки сарацин не могли поколебать их мужество. Роковой удар армии халифа нанесли итальянские рыцари и отряд личной охраны короля Альфонса- последний резерв

христианского воинства. Не выдержав их яростного натиска мавританская конница начала пятиться назад, а вскоре обратилась в безоглядное бегство. За ней бросая оружие, побежала арабская пехота, а следом, давя её, с дикими криками понеслись остатки берберской кавалерии.

Началось побоище. Бегущих рубили и резали до темноты.

Скорбный свет серебряной луны тускло отражался в блестящих лужах

чёрной крови.

Ночь спасла мавров от полного истребления.

Через несколько лет Хуан де Мендоса,осведомлённый человек из свиты

кастильского архиепископа Бернальда,приезжавший по делам в Нарбон,

говорил мне, что на земле Толосы нашли свою смерть более ста тысяч мусульман.

Халифа Мухаммада среди них не было. Поняв, что битва проиграна, он не стал ждать неминуемого разгрома. Предав погибающую армию воле

Аллаха, Мухаммад на вороном жеребце с сотней телохранителей

умчался в Хаену39,потеряв в бешеной скачке старинный ятаган не

верящего предсказаниям халифа Омара, знавшего живого пророка.

Нам досталась несметная добыча. В шатрах лагеря и телегах обоза

золота, серебра, драгоценных камней, дорогого оружия и утвари было столько, что их с избытком хватило на всех.

Три дня мы праздновали победу, а на четвёртый двинулись на юг, в глубь Андалусии, неся гибель мусульманскому миру.

«Сравняем с землёй Хиральду и Месхиту40!-кричали у ночных костров

пьяные солдаты, уставшие от дневных грабежей.

От Баэцы до Убэды41 было всё разрушено и сожжено, а жители

перебиты.

Я думаю,что такая же участь постигла бы Севилью и Кордову42, но, как это уже не раз бывало, поход возмездия остановили

распространившиеся болезни.

Пришлось возвращаться назад, в Кастилию В Толедо мы вступали как триумфаторы.

Духовенство пело гимны, народ забрасывал нас цветами и угощал

вином. По случаю великой победы, король Альфонс обьявил __________________________________________________________________

*Злой дух, клянусь Аллахом, злой дух !(араб.)

двухнедельные торжества и просил всех быть его гостями.

Архиепископ не возражал, но после трехдневного пира с двумястами

рыцарей отбыл в Лангедок. Оттуда пришли известия, что почти во всех замках стоят гарнизоны Монфора и вот – вот падёт сама Тулуза.

Усиление графа Симона не входило в планы архиепископа и он

поспешил домой,

Примечания к главе 40

1.Гасконь славилась выведенной там породой лошадей,способных без усилий нести на себе тяжеловооружённого рыцаря.Помимо особого метода их выездки,они откармливались специальным сортом ячменя,выращиваемого для этой цели.

2.Герб Кастилии в начале 13 века представлял из себя треугольный щит с несколько закруглёнными углами. Он был разделён на 4 части.В каждой из двух левых было

изображено по замку,в правой по льву.Причём в верхней части герба лев был изображён ниже замка,а в нижней-выше.

3.Орифламма-боевое знамя французских королей.

4.Идальго-общее название кастильского рыцарства.Король сдержал своё обещание.

Все кастильцы,участники сражения,получили рыцарское звание.Причём многие простолюдины,известные королю по прежним

битвам, были возведены в рыцарское достоинство перед самим сражением.

5.Пеоны- крестьяне-участники ополчения.

6.Бискайцы-гасконцы,жители земель,прилегающих к побережью Бискайского(Гасконского) залива.

7.Беамонте-известный в 11-13 в.в. графский род в Наварре.

8.Галисия и Астурия-исторические области в Испании,бывшие одно время королевствами.

9.Каррочио-тяжёлая повозка в упряжке из 8 волов,с водружённым на ней церковным знаменем. В её передней части была укреплена дароносица с освящёнными хлебами и вином. На повозке стоял священник.

10.Ломбардия.,Пьемонт и Монферрато-исторические области в Италии.

11.Адарга-большой мавританский щит овальной или сердцевидной формы.

12.Альфанга-короткая изогнутая сабля с обоюдоострым концом.

13.Отто Строитель(Отто Фрайзингенский)-знаменитый архитектор, строитель готических

соборов в 12-начале 13 века.

14.Хаджибы- придворная должность,камергеры.

15.Календеры-мусульманский монашеский орден.Его члены носили одежды особого покроя,брили бороды и головы и жили подаянием.

16.Мизалла-символ власти,особый вид зонта,который держали над головой мусульманских владык.

17. Фатиха-1-ая сура Корана,по значению соответствующая православному «Отче наш»

или католическому «Pater noster»Фатиху принято читать во всех сколько-нибудь важных и торжественных случаях.

18.Омар- ибн-аль-Хаттаб-второй из первых четырёх мусульманских халифов,ситающихся святыми приемниками пророка Мухаммеда.Правил с 634 по 644г.г.Во время его правления были завоёваны Ирак,Сирия,Египет и большая часть Ирана.

19.Нехавенд-крепость недалеко от столицы Ирана Ктесифона,разрушенного войсками халифа Омара в 642 года.

20.Хадисы(араб.)-предания о поступках и изречениях пророка Мухаммеда.Совокупность хадисов составляет сунну.Большая часть хадисов возникла в конце 7 –начале 8века.

21.Ал-Балазури –арабский историк,умер в 892году.Автор «Книги завоеваний стран» и «Деяний правоверных».

22.Халифа Омара в 644 году в мечети во время убил христианин Абу Лулуа,перс по происхождению.

23.Зинджи-арабское название чернокожих рабов.Происходит от названия острова Занзибар,где находилось арабско-бантусское государство,известное в истории средневековья как империя Зендж,бывшая одним из крупных центровработорговли.

24.Альбурнусы- широкие плащи,обычно белого цвета.

25.Мутасарифы- чиновники в странах мусульманского Востока.

26.Муфтии-законоведы и богословы.

27.Сейиды- лица духовного звания

28.Рустем -легендарный герой поэм и сказаний в мусульманских странах.

29.Хаджадж-известный своей жестокостью правитель Ирака,живший в конце 7-начале 8 века..

30.В долине Батха расположена Мекка,священный мусульманский город.

31.Аллах акбар!-Аллах велик!

32.Тамбурин-небольшой барабан цилиндрической формы.

33.Аньяфила-мавританская боевая труба с длинным прямым стволом,слегка расширенным на конце.

34.Долина Иосафатова-место,где согласно Библии,должен произойти СтрашныйСуд.

35.Фермагут- великан-язычник, сражённый Роландом. Персонаж средневековых французских эпических поэм.

36.Крест Алькантары-красно-багровый крест на серебряном поле,нашиваемый рыцарями этого ордена на левую сторону белого плаща.Военно-религиозный орден Алькантары основан в 1156 году братьями Суэро и Гомесом Барриентос по совету саламанкского отшельника святого Хулиана де Перейро.В 1177 году орден был утверждён папой Александром 3.

Дону Гомесу Барриентосу было пожаловано звание приора ордена.В 1183 году папа Луций 3 пожаловал ему титул магистра и назначил ордену устав святого Бенедикта.

37.Тестера-острый шип длиной около 30 см.Пристёгивался ремнями на середину лба рыцарского коня.

38.Альгасара-боевой клич мавров.

39.Сювари-всадник,владелец лена,феодал в некоторых мусульманских странах.

40.Семитарра-тяжёлая мавританская сабля.

41.Гулямы-низшая категория воинов-кавалеристов в мусульманском влйске.

42.Бюрюме-титул феодала в некоторых странах арабского Востока.

43.Хаэна-город в Андалусии.

44Хиральда-название мечети в Севилье,одной из самых высоких -93 метра-мечетей того времени

45.Месхита-соборная мечеть в Кордове,построенная в 10 веке.

46.Баэда и Убэда-андалузские города, к югу от Толедо.

47.Севилья –один из политических и культурных центров мусульманских государств на.

Пиренейском плуострове.

ГЛАВА 41 ОБВИНЕНИЯ ПРЕЛАТОВ

Однообразие порождает скуку. Помятуя об этом, я отложу на время

повествование о боях и походах, весьма похожих друг на друга, и, по своему обыкновению поразмышляю о вещах неосязаемых, но, тем не менее, определяющих течение не только нашей жизни, но и всей

истории от начала мира.

Её события, где и когда бы они не происходили, являются результатом

бесконечной войны душевных страстей, начавшейся у райского древа

познания в смущаемом дьяволом человеческом разуме.

Прошу тебя, мой досточтимый читатель, снисходительно отнестись к моим рассуждениям. Они поверхностны и имеют одну-единственную цель: дать тебе возможность немного отдохнуть,обратив свой умственный взор, уставший от красного цвета, к спокойному рассмотрению

обстоятельств, побуждающих людей как к добру и благочестию, так ко злу и мерзости.

Господь наш Всевышний не проводил границ между странами, не

называл их королевствами и империями, не делил род людской на знать и простолюдинов.

Он дал всем нам, грешным, свои заповеди. Следуя им душа человека, сидящего на троне или в поте лица своего трудящегося в поле, будет благоденствовать, а сам он будет жить долго и счастливо. Забвение Господних заветов ведёт к множеству несчастий, войнам, ересям и

мятежам, извечным спутникам смерти.

Сильные мира сего,не ведающие истинной добродетели,из-за гордыни и корыстолюбия, распаляемых в их душах дьяволом, обрекают своих

подданных на нищету и погибель. Ради золота они продолжают воевать даже тогда, когда сам папа призывает их к христианскому миру.

Его святейшество Иннокентий 3 считал,что сорняки альбигойской ереси выполоны и на смену силе принуждения должно придти врачующее

пастырское слово.Оно,подобно целебному бальзаму,затянет нанесённые раны и навсегда исцелит заблудший народ Лангедока от вкушённого ими ядовитого напитка богоотступничества, коим обильно угощали его альбигойские проповедники.

Архиепископу Арнольду было приказано оставить в покое южные

графства, так как там повсюду раздавался ласкающий слух колокольный звон, а на мессы стекался весь окрестный люд.

Папа благосклонно принял посольство Тулузы , прибывшим в Рим с жалобами на утеснения, чинимые там графом Симоном де Монфором. Его святейшество, в ответ на клятвенные заверения хранить верность апостолическому престолу, обещал мир и уважение имущественных прав всем сеньорам, кто с оружием в руках притивостоял крестоносцам. Ободрённые приёмом в Латеранском дворце, послы поспешили домой, желая как можно скорее обрадовать графа Раймунда и дона Педро

хорошими новостями.

Папа приказал своему легату Арнольду и графу Симону немедленно

прекратить войну в Лангедоке и идти в Кастилию,к королю Альфонсу, дабы помочь ему вытеснить из пределов испанской земли вероломное племя сарацин. Но приказ его святейшества остался не выполненным.

Дело в том, что война за чистоту веры, коей она была шесть лет

назад, к этому времени таковой быть уже перестала. Она превратилась в войну за сохранение завоеванного, а чаще всего просто оправдывала и прикрывала настоящие разбои и грабежи богатых городов и замков, обьявленных логовищами еретиков. Multis utile bellum*

Граф Монфор, владения которого теперь простирались от Пиренейских гор до берега океана, стремился во чтобы то ни стало узаконить свои приобретения. Однако сделать это было куда труднее, чем разгромить армии альбигойцев.

Граф Раймунд Тулузский, чьи земли он отторг, считал его бесчестным и

бессовестным узурпатором, коему слишком долго везёт в сражениях, а Педро Арагонский- опасным врагом, появившемся на границах его

королевства. Неторопливый и дальновидный парижский король

Филипп-Август рассматривал сурового графа своим вероятным

противником в будущей борьбе за укрепление власти Капетингов в

Аквитании.Легат Арнольд ненавидел Монфора за то, что тот не признвал за ним права на титул герцога Нарбонна и насмешливо называл его «ваша преосвящённая светлость»1 Сложившееся положение вещей

никого не устраивало и поэтому война была неизбежна. Начало её

сдерживало отсутстствие весомого повода, оправдывавшего

возобновление крестового похода. Открыто пойти против

миротворческих указаний его святейшества никто не решался и прелаты начали долгие переговоры, завершившиеся в конце концов несчастной для еретиков и их защитников Мюрейской битвой.

Сначала в Лаворе был обьявлен церковный собор. На него сьехались все

епископы и аббаты Тулузского диацеза и прибыли архиепископ из Бордо. Председательствловал на нём нарбонский архиепископ Арнольд.

Присутствовали там и непримиримые враги Симон де Монфор и

благородный дон Педро

С глазу на глаз арагонский король встречался с его преосвященством и

Монфором.

Граф был немногословен и умел обуздывать свою речь.Его молчание было красноречивие слов,кивок головы и жест могли заменить смысл весьма

__________________________________________________________________

*Война стала выгодна многим(лат.)

искусно выстроенных речей.

Арагонский государь,бывший хорошим оратором,напротив, несколько раз выступал перед собравшимися прелатами и знатными крестоносцами с

длинными речами, зашищающими лангедокских баронов.Однако

желаемого действия они не возымели. Собор остался глух к доводам короля.

Раздасадованный неудачей , дон Педро внезапно покинул Лавор.

Вскоре из Тулузы, где он остановился, прибыло королевское посольство,

состоявшее из духовных особ. Они привезли послание арагонского монарха2. Зачитывал его епископ Урхельский Павел ровно час3. Запомнил я это

потому, что, слушая его речь, я дважды переворачивал стоявшую передо мной ампольету3.

Дон Педро оправдывал действия всех своих лангедокских вассалов,

сражавшихся против крестоносцев и недвусмысленно намекал на

возможность оказания им вооружённой помощи . Но послание короля

никого не испугало. Его содержание, с комментариями участников собора, решили довести до сведения папы Иннокентия.

Три дня, с полудня и до поздней ночи, я под диктовку архиепископа

Арнольда записывл прегрешения Раймунда Тулузского, Роже де Фуа,

Бернарда Комменжа, Гастона Беарнского, Анри Арманьяка и прочих

знатных сеньоров.

Раймунд более года держал в своих сырых и мрачных подземельях аббатов Муассака и Монтобана. Отпустил он их только тогда, когда богатая

парентелла священников вручила ему 12 тысяч солидов выкупа.

Без всяких на то оснований был изгнан со своей кафедры епископ Аженский. Митра была ему возвращена, когда он выложил за неё 15 тысяч золотых

флоринов. Получая их, граф Раймунд издевательски говорил прелату, что он его чрезвычайно высоко ценить, уравнивая с 15 тысячами святых4.

Кроме всего прочего, тулузскому графу вменялось в вину гибель духовных и светских крестоносцев, покровительство еретикам и всем, кто словом и

делом наносил ущерб матери нашей римско-католической церкви.

Граф де Фуа обвинялся в грабежах монастырей и бесчисленных убийствах крестоносцев

и паломников, идущих через его владения в Сант-Яго де Кампостела

поклониться мощам святого апостола Иакова. Граф Роже де Фуа не просто враг католиков-этот факт его преосвященство подчёркивал особо- он был их ужасным палачом.

Подобно гонителю христиан,страшному императору-язычнику Валериану5, граф наслаждался муками своих пленников, тела которых он превращал в куски окровавленной плоти и,как тиран Мезенций6,сам изобретал

чудовищные пытки.

Тяжесть преступлений остальных пособников ереси была не менее велика и все они должны были понести за содеянное суровую кару.

Однако король Арагона препятствует торжеству справедливости. Если его высочество и дальше будет покрывать убийц добрых католиков, то он сам должен быть обьявлен еретиком, а его страна подвергнута интердикту.

Здесь, по моему разумению, его преосвященство хватил через край. Как можно отлучать

от церкви истинно католическое королевство, чей государь только что

прославился в войне за торжество Святого Креста.

Впрочем, не так давно лангедокские полки, ведомые государями Тулузы,

отважно сражались в землях Палестины во славу Иисусову, а сегодня

тулузский владетель- предатель Бога и церкви, а Лангедок-еретический край.

О содержании письма легата и его угрозах стало известно дону Педро, но они ничего не изменили в намерениях гордого испанца,в своё время

отказавшегося принести вассальную присягу самому папе, могущественному Иннокентию 3.

У себя на родине он пользовался всеобщей любовью. Арагонские рыцари стеной стояли за

своего овеянного ратной славой короля и поднимались на его врагов по первому зову. Верные католики,они не любили крестоносцев,считая их за корыстолюбцев,возжелавших под предлогом войны с еретиками, прибрать к рукам имущество и домены графа Тулузского, родственника дона Педро, сын которого, к тому же, был женат на его сестре.

Поэтому, когда дон Педро призвал их к походу против Монфора, они, все как один, явились к нему в Сарагосу со своими отрядами.

Король, которому после Толосской битвы папа прислал особую грамоту, где ему выражалось благоволение, сообщил в Рим о том, что отказ легатов его святейшества удовлетворить представленные им Лаворскому собору

предложения по умиротворению Лангедока, он считает несправедливыми,и, оскорблённый этим, вооружается против крестоносцев.

Однако на этот раз Иннокентий прислал дону Педро грозное

предупреждение о возможных последствиях союза с тайными и явными

врагами апостолического престола.

На такой ответ король не рассчитывал, но по другому не могло и быть.

Архиепископ Арнольд, поддержанный митроносцами Бордо, д,Э и

Консеррана, а также легатом папы Феодосием, обвинил Раймунда Тулузского и всех, кого взялся защищать арагонский король, в предательских связях с врагами Рима императором Оттоном и английским королём Иоанном

Безземельным, сенешаль которого Савари де Малеон6 разрушал и грабил в окрестностях Нима и Монпелье католические храмы и монастыри.

Он вешал аббатов на верёвках церковных колоколов, а несчастных монахов выгонял в поле и,выпуская своры голодных гончих псов, устраивал на них настоящую охоту.

Сам же Савари со своими приспешниками, пронизывали сердца бегущих стрелами из луков и арбалетов, похваляясь друг перед другом меткостью своей стрельбы.

Даже у андалузских эмиров и разбитого магрибского халифа Насера просил помощи тулузский граф,обещая ему беспрепятственное строительство

мечетей и беспошлинную торговлю во всех городах Лангедока и Прованса. Неопровержимые доказательства были собраны на сей счёт.

Я не верил своим ушам,когда записывал то,что говорил архиепископ

Арнольд.По прежнему не испытывая ни какой злобы к графу Раймунду и не переставая восхищаться доном Педро,я всё же считал,что тот и другой

заслуживают строгого наказания.

И они, по воле Господа, его не избежали.

Примечания к главе 41

1. «Ваша светлость»-обращение,принятое к герцогу.»Ваше преосвященство»-к архиепископу и кардиналу.

2.Речь идёт о так называемых «Петициях короля Арагона к прелатам,собравшимся на собор в Лаворе»

3.Ампольета(«ampolletas»)-песочные часы,где песок из верхней части стеклянного шара

пересыпался в нижнюю за 30 минут.В 13 веке их изготовлением славилась Севилья.

4.На одной стороне золотого флорина,чеканившегося в 13 веке,было изображение святого Иоанна Крестителя,считавшегося патроном Флоренции.

5.Валериан-римский император в 253-260 г.г.Во время его правления отмечены массовыми репрессии против христиан,превзошедшие своими и жестокостью все предыдущие.Впервые было конфисковано всё имущество христианских общин,лишены своих званий сенаторы и крупные военачальники-христиане,в ссылку отправлены знатные матроны,а «цезарионы»,т.е.члены имперской администрации обращены в рабов.

6.Савари де Молеон-верный вассал английского короля,сенешаль,командир отряда басков,воевавшего против крестоносцев.

ГЛАВА 42 СМЕРТЬ КОРОЛЯ

Удача- дело божественного провидения, несчастья- следствие человеческих грехов. Для победы у дона Педро было всё, кроме Божьей помощи.

Спаситель даровал её горстке крестоносцев. Они повергли во прах огромную альбигойскую армию, в победу над которой мало кто верил..

В нашей жизни часто происходят необьяснимые вещи. Ответа на них искать не надо, а нужно просто знать, что замысел Божий о человеческом бытии включает в себя и то, чего, по рассуждению нашего невежественного разума, быть не может.

Если бы было бы иначе, невозможны были бы чудеса и диковинные

неожиданности, коим нет числа в этом мире.

Однако ход моих беспорядочных мыслей, настраивая на столь любимые мною отвлеченные размышления о Промысле Божьем, вновь уводит меня в сторону от начатого рассказа.Поэтому я, дабы его продолжить, снова

возвращаюсь в Мюре, неподалеку от которого, на полях Савердена,

расположилась войска арагонского короля благородного дона Педро.

Говорят,что когда во главе альбигойских полков,он покидал Тулузу, в

пустой церкви Сен-Сернен вдруг сами собой зазвонили колокола и в их

перезвоне многие горожане, пребывавшие в приподнятом настроен ии,

явственно слышали протяжный плач скорбных слов: «Defunctos ploro !

Funero plango !»*

Зловещее предзнаменование истолковали как знак скорой победы. Сам же король не слышал зова смерти.

Первый штурм Мюре был неудачным. Его гарнизон, помня об участи

единоверцев верцев в Пюжоле и Тулузе, стоял насмерть. Когда же они, с

высоты донжона, увидели появившиеся на другом бегегу Роны знамёна Монфора и сталкиваемые в воду бастерны,1 их силы удвоились.

Альбигойцы были отброшены из предместий и,заметив штандарты

крестоносцев, идти на новый приступ не решились.Еретики, теряя

драгоценное время, и на следующий день протоптались на месте.

Монфор,напротив, был смел и стремился навстречу судьбе, не обращая

внимания на беспокойные сны своей жены Алисы, тревожные знамения и

осторожные советы духовенства отказаться от сражения и начать переговоры. Граф Симон не сомневался в своей победе, которую должен был подарить ему Господь.

Его преосвященство архиепископ нарбонский Арнольд, встретившись с

__________________________________________________________________

*Оплакиваю мёртвых! Рыдаю на погребении!(лат).

осторожные советы духовенства отказаться от сражения и начать переговоры. Граф Симон не сомневался в своей победе, которую должен был подарить ему Господь.

Его преосвященство архиепископ нарбонский Арнольд, встретившись с

графом в аббатстве Бальбон, тоже пытался склонить его к миру с доном

Педро.

Легат ещё раз напомнил ему о воинской славе, рыцарской доблести и

многочисленности войск знаменитого короля.

«Что вы можете, граф, противопоставить арагонцу? У вас почти нет пехоты и едва наберёться тысяча рыцарей. У него две тысячи рыцарей и сорок тысяч копейщиков, не считая лучников и арбалетчиков. Не кажется ли вам, что

такой перевес весьма опасен?»

«Нет, ваше преосвященство, не кажется. Вот, прочтите,»- граф протянул

прелату свернутый трубочкой лист серой бумаги.

Легат развернул его и быстро пробежал глазами. Это было письмо дона

Педро графине Анне Луизе. В нём король клятвенно заверял красавицу,что ради её прекрасных глаз, он вернёт ей её фамильные замки,захваченные крестоносцами.

«Что вы хотите сказать,граф, своей запиской:- недоумённо спросил

архиепископ.- Всем известно, что король дамский угодник.»

«В этой записке,- ответствовал Монфор,- залог моей победы, ибо

сражающемуся во имя Господне не страшен человек, поднявший меч ради женских прелестей.»

Граф встал со скамьи и направился к часовне, стоявшей неподалёку, на опушке леса.

Там он преклонил колени перед распятием и долго молился.

Тем временем небо затянуло тучами, подул холодный ветер,загремел гром и пошёл проливной дождь. Из-за ужасного ливня, похожего на потоп, было

ничего не видно в двух шагах. Никогда я ещё не видел столь грозного

неба.Оно пылало как горн, а молнии сверкали так ярко и были так ужасны, что я подумал,что настал конец света.

Когда же граф вышел выше из часовни,в разрывах сплошь застилавших

небеса темно-серых облаков, ярко сияло солнце.

Всегда суровый граф улыбнулся и сказал, что нас ждёт великая победа.

Мы двинулись к Мюре.

Там, на берегу полноводной Гароны, состоялось ещё одно совещание прелатов и Монфора. Священники стояли за переговоры, рыцари за войну. Перевес оказался на стороне духовенства. Они, составив представительную

Делегацию, направились в лагерь дона Педро.Но дойти до него они не

смогли.

Заметив издалека большую процессию в белых, золотых и лиловых одеяниях, навстречу ей, с угрожающим возгласами поскакали воины Тулузы,

Руссильона и Фуа.

Миролюбивые аббаты и епископы поняв,что ни о каких переговорах не

может быть и речи, повернули назад.

Преследовать их всадники не стали.

__________________________________________________________________

Перед решающей битвой отслужили мессу. Граф Монфор стоял на коленях и молился,еле шевеля губами. Когда он встал, с него упал панцирь. Граф

невозмутиво осмотрел его и, увидев, что у него лопнули ремни, приказал принести себе новый. Надев его, он сел на коня, и слегка кольнул шпорами его бока. Конь вдруг громко заржал, встал на дыбы и сбросил графа на

землю. Но и тут Монфор не потерял присутствия духа. Он спокойно велел поднявшим его оруженосцам привести ему другого скакуна.

__________________________________________________________________

Между тем осаждённые крестоносцы готовились к последнему бою. Они

соборовались3, поклялись друг перед другом ни отступать ни на шаг, и ,

развернув знамёна с родовыми гербами, вышли за крепостные ворота.

Первые две атаки альбигойцев были отбиты, а когда еретики атаковали в

третий раз, крестоносцы пошли на хитрость. Они обратились в мнимое

бегство. Преследуя их с торжествующими криками победного ликования, альбигойцы растеклись по узвилистым улочкам предместья.

Слишком поздно граф де Фуа понял,что французы обвели его вокруг пальца.

Рыцарская конница легко разорвала не плотные ряды пехотинцев и ударила в тыл его атакующим отрядам, обратив их в бегство. Вдохновленные

удачей, крестоносцы понеслись на арагонцев, где хорошо было видно королевское знамя.

Перед сражением дон Педро облачился в латы простого идальго, а

свой позолоченный доспех и шлем с короной он отдал своему верному

вассалу графу Диего де Эррера, тому самому, кто встречал нас в Сарагосе. От его руки пал в тот день ни один знатный крестоносец,но и он сам погиб,

сражённый смертоносной секирой Флорана де Вилля.

Де Вилль и его друг, Алан де Руси,перед боем поклялись во что бы то ни

стало убить или пленить арагонского короля.

И вот венценосный рыцарь лежал у ног своего коня.

Спешившись, де Вилль снял с убитого шлем и увидел незнакомое лицо.

Дон Педро, сражавшийся поблизости,заметил своего коня без всадника.

Перекрывая грохот сражения, он,подняв забрало, закричал:«Я жду того, кто меня искал.»

Но не довелось де Виллю и Руси сойтись с королём в смертельном поединке. Жаркая схватка увела дона Педро в сторону. Не знаю удалось бы им даже и вдвоём одолеть дона Педро, если бы не удивительная случайность.

В самый разгар боя силы вдруг оставили могучего короля и его страшный толедский меч выпал из его руки. Не смог он удержать и секиру,тут же

поданую ему оруженосцем. На теле дона Педро не было ни одной царапины, но он, выронив щит, еле держался в седле.

И тут снова появились Вилль и де Руси. Копьё де Вилля насквозь пробило оруженосца, закрывшего собой своего государя, а Алан де Руси, привстав на стременах, обрушил на голову короля страшный удар двуручного меча. Шлем раскололся и его широкое лезвие застряло в королевском затылке.

Дон Педро замертво рухнул на трупы, изрубленных им крестоносцев.

Говорили, что в смерти отважного короля была повинна графиня де Фуа, в жарких обьятиях которой он провёл ночь перед боем и так ослаб, что на

утреннем богослужении не мог стоять во время акафиста.3

Битва на полях Савердена едва на стала последней и для самого Монфора. Какой-то арагонец едва не выбил его из седла, а оказавшийся рядом ловкий альбигоец разрубил ему шлем. Графу Симону повезло. У еретика сломался меч и голова графа осталась цела. Ударом щита Монфор убил альбигойца, а мечом поразил арагонца.

После гибели дона Педро, Раймунд и Роже де Фуа так и не смогли вновь

собрать свои войска в боевые порядки. Альбигойцы, увидев забрызганного кровью громадного Монфора, без шлема, на огромном коне с мечом в руке несущегося во главе стальной лавины своих рыцарей как сверкающая

молниями грозовая туча, были обьяты паническим ужасом. Побросав

оружие , они побежали, на ходу срывая с себя доспехи. Мало кому из них удалось спастись.

Примечания к главе 42

1.Бастерны-повозки,предназначенные для переправы через реки.

2.Соборование-одно из христианских таинств,совершаемое у постели больного.В католической церкви- благословение умирающему.

3.Акафист(от греч.akaphistos-несидящий)-песнопения во время в честь Иисуса Христа,

богородицы и святых,при исполнении которых молящиеся должны стоять.

ГЛАВА 43 Пальма доминиканцев и судьба Одиссея

После Мюрейского избиения еретики и их защитники пребывали в жалком состоянии.

Сопротивляться дальше у них не было сил и,рассчитывая на справедливость папы, граф Раймунд отправился в Рим. В его свите был весь цвет

лангедокского рыцарства.

Тем временем Тулуза,которой помогали арагонцы, не открыла ворота

крестоносцам Монфора. Поход на неё не удался и взбешённый граф приказал опустошить окрестные городки и замки. Папа, узнав о злодеяниях графа,

направил в Лангедок ещё одного легата- кардинала Петра Беневентского,

человека, искусного в ведении переговоров.

Его мягкие речи убеждали противников лучше острых мечей.

Мой патрон к этому времени утратил интерес к войне с катарами и делил своё время между пастырскими поездками по епархии и мечтами о

герцогском титуле, занимавшими его больше всего на свете.

Сначала о своём заветном желании он говорил только со мной, но вскоре

перестал его скрывать и от остальных ,нередко появляясь на ужин не в

архиепископском одеянии, а в мантии и диадеме герцога. В эти моменты его покидала присущая ему невозмутимость и он, далеко не молодойчеловек,

облечённый большой властью, превращался в легкомысленного юнца,

изрядно хлебнувшего крепкого вина.

Архиепископ громко смеялся, нескромно шутил и показывал хитрые приёмы владения мечом,секреты которых он знал не хуже,чем лукавое искусство правильного применения соритов и утидов1.

Монфор, узнав о нескрываемых вожделениях архиепископа, задумал во что бы то ни стало ему помешать.Противостояние двух бывших соратников

порою доходило до вооруженных стычек.

Вскоре об этом стало известно его святейшеству и он глубоко опечалился.

Папа прислал архиепископу письмо, в котором говорил о своём

удовлетворении воцарившемся в Лангедоке миром, завоёванном

совместными усилиями всех католиков, верных апостольскому престолу. Теперь,указывал его святейшество, следует не ссориться друг с другом из-за суетных благ мира сего, а помышлять о Господе и деле Его- крестовом

походе в Святую Землю, где, разгромив сарацин, утвердить христианский крест на вечные времена.

Если письмо Иннокентия к архиепископу, коего он называл любезным

братом, можно было назвать увещевательным, то послание Монфору было строгим и гневным.Тот, кто не проявляет милосердия, предупреждал папа, сам не заслуживает его. Графу предписывалось неукоснительно исполнять волю церкви, подчиняться приказам легатов и готовиться

к войне в Востоке.

Монфор не посмел ослушаться его святейшество и передал бывшего у него в заложниках малолетнего короля Арагона Хайме магистру тамплиеров

Гильому де Монтредону.

Однако на этом его покорность заканчивалась. Он не хотел сражаться с

сарацинами ни в Сирии, ни в Андалусии.

Поддерживаемый папскими легатами,кардиналом Петром и реймсским

архиепископом Робертом, Монфор решил прочно закрепиться в Лангедоке и превратить его в свой наследственный домен.Расчёты его были отнюдь не беспочвенны.

Враг папы, английский король Иоанн Безземельный, высадился в Ла-Рошели и выбил крестоносцев из нескольких крепостей.Его союзники, император Оттон и фландрские графы, после победы над Филиппом-Августом,

намеревались нанести удары по землям, завоёванным Монфором.

Еретические бароны, обрадованные этими известиями, устреми- лись под знамёна Иоанна, своего сюзерена. Но их надежды на силу британского

оружия оказались напрасными.

Сын Филиппа, принц Людовик2, нанёс поражение Иоанну в Ларошской

битве3, а через несколько дней сам отец наголову разбил германского

императора со всеми его союзниками при Бувине.

Иоанн, узнав о французских победах, забыл о своих аквитанских вассалах и спешно отплыл в своё Оловянное королевство4.Из Лондона он, в обмен на пятилетнее перемирие, отправил в Париж 60 тысяч серебряных марок.

Победы Капетингов были для альбигойцев равносильны вынесению

смертного приговора.

Помощи было ждать неоткуда, а против их почти безоружных городов и

замков стояли тысячи закалённых в боях крестоносцев Монфора.Теперь он безраздельно властвовал во всём Лангедоке и отказываться от обширных владений был не намерен.

Собственно говоря, никто и не настаивал на этом.

Легаты папы благоволили графу и, собравшись в Монпелье, все как один, проголосовали за то, чтобы Монфор стал государем Юга.Единственным

несогласным был архиепископ Арнольд, но и он не решился противиться воле большинства. Да это было и ни к чему,

Легаты, каким бы значительным не было их влияние в римской курии, не могли дать графу Симону законную инвеституру. Мой многоопытный

патрон, вполне резонно полагал,что все эти сборища- так он презрительно называл собрания прелатов в пользу Монфора-забава для дураков.

«Вот увидишь, Мишель,- говорил он мне,- даже сам его святейшество

государь папа не рискнёт увенчать Монфора короной при живом и здоровом законном правителе. Такое решение оттолкнёт от него всех коронованных особ, а на это папа пойти не может.

Потому что его главная цель- освобождение Святой Земли от сарацин, а

подготовка крестового похода требует мира и единодушия во всех

христианских землях.

Ради этого его святейшество не то что не наградит Монфора, но вполне

может отлучить его от церкви за лангедокские жестокости.

Вспомнит,например, государь-папа о том,что солдаты безжалостного графа изувечили безоружных цистерцианских монахов в Брассанпуи5, грабили ломбардских купцов- ни в чём не повинных мирных католиков, а однажды обобрали до нитки набожных датчан, родственников королевы Ингеборги, жены Филиппа-Августа, шедших в Галисию6 на поклонение мощам святого апостола.

Я думаю, что на чаше весов справедливости грехи Монфора перед матерью нашей римско- католической церковью перевешивают его заслуги. Ему

нужна не награда, а индульгенция. Не помешает и покаяние.».

Архиепископ стукнул кулаком по подлокотнику кресла:«Будь моя воля, я бы направил графа Симона на 5 лет к Вальдемару Победоносному7. Он

готовиться к войне с лесными язычниками и храбрые воины ему очень

нужны.»

Его преосвященство оказался прав. Лишь заступничество кардиналов

позволило Монфору избежать анафемы. Права на неограниченное владение Лангедоком он не получил, хотя на Латеранском соборе его обьявили графом Тулузским, но только до тех, пока церковь не признает графа Раймунда

раскаявшимся и искупившим свои грехи. Надо сказать, что принявший такое решение собор в Латеране8 был событием знаменательным и великолепным. Мне довелось присутствовать на нём качестве секретаря архиепископа,

получившего приглашение от самого папы.

Я по сей день благодарю Господа за Его соизволение показать мне весь

христианский мир во всей его красоте и величии.

Послы императоров и королей, патриархи, магистры монашеских и

рыцарских орденов, епископы, аббаты, приоры, знаменитые богословы и сотни знатных сеньоров заполнили огромный зал Латеранского дворца и слушали проникновенные слова высшего пастыря вселенской церкви

Иннокентия о благодатном свете христианства и священном долге освободить Гроб Господень.

Вселенский собор- событие величайшее. Рассказывая о нём следует

доподлинно знать о совокупности всех обстоятельств его вызвавших, быть осведомлённым во всех тонкостях обсуждаемых там вопросов,а также

ознакомиться с всеми принятыми на нём решениями.

Обо всём этом я знаю совсем немного, поэтому воздержусь от его

пространного описания, а лишь отмечу то, что ясно сохранила моя память.

К примеру, там много говорилось об обретении клиром скромности и

смирения, но о том как этого хотели добиться, я не припомню,а вот общая торжественная клятва монархов и знатных рыцарей двинуться на завоевание Иерусалима весной 1217 года не забылась, так же как и всё то, что касается альбигойцев.

Возмездие им обрело форму суровых законов. Земля Лангедока и Прованса всегда бывшая для еретиков доброй матерью, в одночасье превратилась для них в злобную мачеху. Никто под страхом отлучения от церкви не мог свободно с ними ощаться. Исповедываться отныне можно было только у приходского священика, а беседы о Божьем Слове также допускались только в церкви.

Вне её стен проповеди были строжайше запрещены. Нарушители подлежали препровождению в тюрьму и публичному бичеванию.Тем,кого арестовывали дважды, грозил костёр, либо, в лучшем случае, виселица. Епископы

обязывались обьезжать свои епархии в сопровождении трёх опытных людей и выведывать места убежищ еретиков. Если они этого не делали, то вполне могли лишиться своей кафедры.

Вместе с катарами, скорбная доля досталась и иудеям.

Отныне во всех христианских городах им запрещалось жить рядом с

католиками. Для поселений евреям выделялись особые места, именуемые итальянским словом «гетто». Кроме того, они обязывались нашивать на

одежду жёлтый кружок, а при выходе на улицу надевать круглую шапочку с пришитыми к ней небольшими рожками.

Рыцари,как я уже упоминал, ездили только на ослах и имели право носить только одну шпору.

«Э, Мишель,-сказал мне как-то в Монпелье один полупьяный шевалье,- Одиссей был царём, а умер в образе старой клячи9. Так что можно считать, что нам ещё повезло».

Это был смех сквозь слёзы, ибо в Лангедоке от пьянящей свободы, коей так гордились его жители, остались одни воспоминания.

Зато чёрно- белое знамя доминиканской инквизиции, водружённое на

городской ратуше, сурово напоминая о новых временах домокловым мечом повисло над их головами. Хищно-пронзительные взгляды монахов в

коричневых рясах,коих облекли властью и силой, заставляли горожан при встрече с ними сьёживаться и громко бормотать:«Един Бог, одна вера».

Надо сказать,что папа Иннокентий монахов не жаловал, разрешения на учреждения монашеских орденов не давал, но по каким-то причинам

Доменику, будущему святому, отказать не смог и вскоре доминиканцев,

нашивших на свои рясы изображения собак, из разверстых пастей которых вырывалось трёхязыкое пламя10 и именовавших себя «псами Господними», знали повсюду.

Вместе с ними пришёл в еретические города и селения церковный суд,

доныне вызывающий там страх и ужас.Через него излился на

богоотступников гнев Божий.

Так исполнилось пророчество Иеремии, сказавшего о Господе, что действует Он без пощады и выбрасывает богоотступников из их земель и не оказывает им милосердия 11.

Я был знаком с Иорданом, вторым, после Доменика, генералом

доминиканского ордена. Однажды, застигнутый ненастьем, он и ещё

несколько его спутников, остановился на ночлег в моём замке.За ужином мы долго беседовали на благочестивые темы.

Одну из них- о радостях целибата12 я пропустил мимо ушей, а из остальных в памяти остались упомянутые главой доминиканцев два факта из жизни

отцов церкви, имеющих некоторое касательство лично ко мне.Один из них заставил меня сожалеть о своём малодушии, а второй одарил надеждой.

Блаженный Иероним, по его собственному свидетельству, постоянно грешил чтением языческих книг, листать которые и я имею пагубное пристрастие. За это прегрешение святой переводчик Библии, был подвергнут бичеванию по повелению самого Иисуса Христа, явившемуся к нему с укоризненным

порицанием в полночный час, когда он стоял на молитве и каялся в своих грехах.

«Если святого высекли за чтение Цицерона, то уж с меня-то наверняка

спустят шкуру.»- тоскливо думал я, слушая отца Иордана. И тут же

мысленно наложил на себя епитимью, решилв навсегда отказаться от

Лонга13, Овидия14, Лукиана15 и Макробия16.

Но и после этого, я не мог отказывать себе в ни с чем нисравнимом

удовольствии в одиночестве открывать старинные книги, приглашающие меня стать собеседником великих и мудрых людей давно прошедших времён.

Я знаю, что за нарушение обета меня ждёт строгое наказание, но я ничего не могу с собой поделать.

Una salus est miscricordia dei nostri.*

Ведь заслужил же его покаявшийся в Миланском соборе император-язычник Феодосий17, внявший смиренным увещеваниям святого Амвросия и

принявшим христианство на смертном одре.

Архиепископ Арнольд тоже пытался призвать Симона де Монфора к покаянию и смирению перед церковью, но граф, не в пример императору, не внял наставлениям его преосвященства. Между ними выросла стена непонимния, преодолеть которую никто не стремился.

Граф жаловался в Рим на вмешательство Арнольда в светские дела, а сам

архиепископ в течении двух лет-срок, который отмерил Господь Монфору __________________________________________________________________

*Единственное спасение -милосердие Божие(лат.)

прожить после битвы при Мюре18, старался получить от святого престола разрешение на его интердикт, но безуспешно. Может быть, в конце концов, Монфора и отлучили бы, но его святейшество Иннокентий3 почти сразу же после завершения Латеранского собора скоропомтижно скончался, а

наследовавший ему Гонорий 19 не успел, потому что погиб сам Монфо

Смерть обоих была неожиданной.

Папа, находясь в Перудже, сильно простудился,но продолжал заниматься церковными и государственными делами. Вместо врачей, о своей болезни его святейшество советовался с астрологом Амброджио Верезе, человека,по убеждению приближённых папы, весьма сведущего в ремесле лекаря. Но на этот раз чудодейственные мази и порошки звездочёта не помогли и папе

становилось всё хуже и хуже.

Временами он, обливаясь холодным потом, терял сознание.После того, как к его ступням начали прикладывать оловяные шары, наполненные горячей

водой20, он ненадолго пришёл в себя.

«Я был достойным преемником святого Петра.»Это были последние слова, услышанные от его святейшества окружашими папу кардиналами.

После них он вновь впал в беспамятство и тихо отошёл к Господу21.

Его тело,облачённое в богатые одежды, было выставлено на катафалке в церкви Сан-Эрколано. Ночью туда проникли воры и, раздев покойного

донага, украли знаки папской власти. Прелаты, пришедшие утром отслужить панихиду по усопшему, увидели в гробу

Обнажённые останки владыки христианского мира, Открытые ладони его вытянутых рук, как бы говорили смотрящим на него прелатам,что на встречу с Господом он не взял с собой ничего.

Граф Симон, одержимый неистовым стремлением воцариться в непокорной Тулузе, погиб под её разрушенными стенами. Смерть ему, как некогда царю Пирру22,принёс камень, брошенный женской рукой. Очевидцы рассказывали ,что каменное ядро франдиболы23 попало прямо в голову старого

крестоносца.

Граф упал как подкошенный.Кулаком правой руки он ударил себя в грудь и испустил дух. Так закончилась полная побед и поражений жизнь Симона де Монфора. Он хотел молча построить могущесвенное королевство и ради

этого отдал свою жизнь, оставив о себе память как о жестоком фанатике,

сокрушившем оплоты альбигойских еретиков.

Примечания к главе 43

1.Сориты и утиды-виды силлогизмов в средневековой логике.

2. Принц Луи-будущийЛюдовик 8(1187-1226г.г.),король Франции с 1223 года.

Отвоевал у англичан Пуату,Перигор и ряд других франзузских территорий. В 1226г. возглавил поход против альбигойцев.

3. Битва при Ларош-о-Муане произошла в июле1214 года.

4.Оловяные острова или Кассетериды- средневековое название Англии.

5.Брассанпуи-замок в Гаскони,сохранился до настоящего времени и охраняется государством как исторический памятник.

6.Гробница святого апостола Иакова находится в Галисии,в г.Сант-Яго де Кампостела.

7.Вольдемар Победоносный(1202-1241г.г)-датский король.Вёл длительные войны с язычниками Ливонии и Эстонии.Основал г.Ревель,у входа в Финский залив.

8.На Латеранском соборе,12 вселенском соборе,состоявшемся в ноябре 1215года присутствовало более четырёхсот епископов,около тысячи аббатов,магистры всех ры-

царских и монашеских орденов,патриархи восточно-христианских церкви,послы императоров и королей,а также сотни знатных сеньоров.

9.По преданию,Одиссей был превращен служанкой волшебницы Цирцеи в лошадь,в образе которой он состарился и умер.

10.Иногда на рясах доминиканцев были изображены свирепого вида собаки,держащие в пасти горящие факелы.

11.Иеремия,16:13.

12.Целибат-обет безбрачия,даваемый католическими священнослужителями.

13.Лонг-древнегреческий писатель2-3в.в. н.э.,автор любовного романа»Дафнис и Хлоя».

14.Овидий(43 г.до н.э.18н.э.)-древнеримский поэт.Известны его «Метаморфозы»,эпос о превращениях людей и богов в животных,созвездияии т.д,а также его поэма «Наука любви» и любовные элегии.

15.Лукиан-(120-190г.г.)-древнегреческий писатель-сатирик.Самые известные произведения «Мениппова сатира», «Разговоры в царстве мёртвых» и др.Оказа большое влияние на творчество Эразма Роттердамского,У.Гуттена,Ф.Рабле,Д.Свифта и Вольтера

16 .Макробий,Амвросий Феодосий-латинский писатель 5 века.В его «Сатурналиях содержатся всевозможные сведения о мифах,обюычаях и т.п. Древнего Рима.

17.Феодосий 1 Великий-(346-395г.г.), римский император с 379года.Преследовал еретиков-ариан и язычников.

18.Монфор погиб в 1216 г,на 66 году жизни.

19.Гонорий-римский папа с1216по 1227 г.г.

20.Оловяные шары,наполненные горячей водой,считались в средние века хорошим средствам для лечения простуды.

21 Папа Иннокентий 3 скончался 17 июля 1217года,в возрасте 56 лет.

22. Царь Пирр(319-273г.г.до н.э.)-царь Эпира,небольшого государства на юго-западе Греции.Успешно воевал с Римом.После одной из своих победлишился почти всей своей армии.Отсюда выражение «Пиррова победа»,то есть победа равносильная поражению.

.

ГЛАВА 44 ПРОРОЧЕСКИЙ ЗНАК

Об альбигойской войне,которая ещё не закончилась, можно рассказывать и дальше. Волнующий разум дух альбигойцев продолжает будоражить

провансальский народ, но рыцари, пытаясь вернуть себе свои замки,отнятые крестоносцами, идут в бой уже без благословения альбигойских епископов. Только на башнях Монсегюра1 развеваются жёлто-красные флаги катаров. Его владелец, барон Пьер Роже Мирепуа, также как и его прадед, заклятый враг католиков. Не было преступления, которое бы он не мог совершить

ради боготворимых им «совершенных» и не было такой жертвы, которую бы он отказался принести ради своей веры. Его сюзерен граф Раймунд,не был таким непримиримым врагом папы, но именно его считали за главного

защитника ереси.2

Смерть графа да будет скорбным уроком всем злословящим Спасителя и

матерь нашу римско-католическую церковь!

В предчуствии неизбежного конца, лёжа на смертном одре, отлученный от церкви тулузский сеньор со слезами на глазах тщетно просил соборования.

Стоящий у постели умирающего рыцарь Блез де Венсенн накрыл его своим плащом, на левом плече которого был вышит восьмиконечный крест

госпитальеров и граф, прежде чем расстаться с жизнью, смог его поцеловать.

Говорят, что непогребённое тело Раймунда, наполовину сьеденное крысами, истлело в деревянном ящике, брошенном у кладбищенской ограды. И ещё говорят, что в минуту смерти графа, на бледной, туго натянутой коже его лба, появилась красноватая лилия,

пророческий знак того, что все земли еретиков в Лангедоке и Провансе

отойдут к первородной дочери церкви святого Петра, коей издревле

считалось любимое Богом Фрацузское королевство.

Я думаю, что именно так и случиться.3

Примечания к главе 44

1.Монсегюр будет взят 15 марта 1244 года после 10-ти месячной осады.На следующий день,у пещеры Сабартэ,на Поле костров,будут сожжены последние 200 «совершенных».

Четверых спас барон Мирепуа,уведя их в горы из своего замка по подземному ходу.

По некоторым сведениям свои загадочные реликвии и несколько «тайных» книг, в которых,помимо священных текстов их вероучения,изложены простые рецепты сохранения вечной молодости и красоты, а также заклинания самого пророка Мани, дающие выучившим их, необоримую силу влияния на людей и верный путь к приобретению богатства и власти,они спрятали в одной из многочисленных пещер Пиренейских гор, недалеко от озера Эстанис де Ангонелла.По другой версии,сундук с секретными свитками был зарыт в окрестностях церкви Санта-Колома.Озеро и церковь находились тогда на территории графства де Фуа(современная Андорра).Кроме того,есть свидетельства захоронения секретных книг альбигойцев в кастильском монасыре Сан Миллан де ла Коголла. 2.Любопытно,что Латеранский собор обьявил Раймунда истинным католиком.

3.В 1248 году,не оставив наследников мужского пола,, умирает Раймунд7. Все его

владения переходят к его дочери,вышедшей замуж за Альфонса Пуатье,брата короля Людовика 9 и Лангедок отошёл к французской короне. После их смерти в1271году,

последних представителей дома Сен-Жиллей,имеющих права на тулузское графство,оно было включено в королевскую область.Последний катар по имени Белибасти,живший в замке Вийеруж-Терминез,был сожжён в 1321 году.

ГЛАВА 45 ПИСЬМО ИЗ РИМА

Предыдущая глава, мой досточтимый читатель, должна была завершить моё повествование. Но поразмыслив над написанным, я решил ещё кое-что

добавить. Я умолчал о многих значительных событиях ещё и потому, что после гибели графа Симона,мой патрон архиепископ Арнольд редко покидал Нарбон.

В его сердце вместо позвавшей в крестовый поход ненависти к еретикам, прочно поселилась любовь к ботанике.Почти весь свой досуг он посвящал собиранию лекарственных растений и никогда не расставался с книгой

Диоскорида1.Он заглядывал в неё при каждом удобном случае и не упускал возможности поделиться со мной своими успехами в искусстве

приготовления лечебных бальзамов. Кроме того, вместе с маркизой Марией де Виламур, архиепископ, подолгу жил в Марселе,у своего старого

друга,сеньора д,Орейля2,с которым они часто выезжая в Ка марг 3,

полюбоваться на розовых фламинго, в изобилии водившихся на тамошних болотах.

Время текло тихо и незаметно.Я по прежнему состоял в должности

дефензора и, не будучи обременён своими обязанностями,так же,как и

архиепископ, читал всевозможные сочинения,но чаще всего я открывал

«Лестницу в небо».

Несказанная радость переполняла меня, когда я, вкушая наслаждение от

простых и понятных слов этой чудесной книги, переходил к изложенным в ней упражнениям.

Во время занятий ими, я весь отдавался ощущениям, которые, не оставляя в душе ничего земного,несли меня в радужные выси. И тогда я понимал, что погоня за удовольствиями плоти, также бессмысленна и бесполезна, как

наполнение водой дырявого кувшина.

Моему безмятежному существованию ничего не мешало, но я всё больше и больше скучал

по своей супруге и детям, навещать которых я мог довольно редко. Когда разлука стала невыносимой, я решил оставить весьма доходную службу у расположенного ко мне архиепископа.

Поговорить с ним о своём возвращении домой я наметил на день всех

святых.4 Но его преосвященство сделал это раньше.

Как-то рано утром он зашёл в мою комнату, мало похожую на обычные

кельи монахов. «Да, сын мой,- сказал архиепископ, показывая пальцем на застланную шёлковыми одеялами широкую кровать и кресла, спинки

которых были украшены арабесками5 из слоновой кости,-бедность тебя не влечёт.Но,- Арнольд жестом подавил готовые сорваться

с моих губ слова оправдания-я тебя ни в чём не виню.Ты ведь не кордильер, нищенствующий во славу Божью,а чиновник,не связанный орденским

уставом. Поэтому ты можешь жить так, как тебе позволяют твои средства. Похоже, что они у тебя есть.»

«Вы щедры, ваше преосвященство,»- с благодарной улыбкой поклонился я.

«Ты достоин большего.»

Архиепископ опустился в кресло, пригласив сесть и меня.

«Помнишь, Мишель, – начал разговор его преосвященство,-я обещал

наградить тебя, если, с твоей помощью, получу герцогский титул. Вчера его святейшество государь папа Гонорий прислал мне инвеституарную

грамоту6, которой я добивался столько лет и прислал мне в подарок «Книгу влияния Римской церкви»7, написанную им, когда он был кардиналом-настоятелем собора святых Иоанна и Павла.Устно посланец его

святейшества передал мне поздравление отца Бенедикта, ныне находящегося в Риме. Кроме того, тебе велено передать вот этот пенал.»

Архиепископ протянул мне светло- серую серебристую трубку , закрытую еле заметным колпачком. Он был бы совсем не видим, если бы не свисавший из-под него тонкий шёлковый шнур с неровным диском красной восковой печати. На ней был изображён ангел со склонённым головой и опущенными крыльями,державший в руках иерусалимский крест.

Я снял колпачёк , потянул за шнурок и вынул оттуда тонкий лист

коричневого пергамента, исписанного по-французски красивым твёрдым

почерком.

«Да пребудет мудрость Гаваонская8 во веки веков с читаюшим эти строки,»- прочёл я про себя первую строку римского письма.

«Что же пишет тебе нунций апостолического престола , если это, конечно,

не секрет? – спросил меня архиепископ.

«Нет, ваше преосвященство, не секрет. С вашего позволения , я прочитаю.»

«Я буду рад услышать речь любезного и учёнейшего отца Бенедикта».

«Да пребудет мудрость Гаваонская с читающим эти строки во веки веков-повторил я вслух начало письма

1Помни, что размышляя о Господе,ты бережёшь свою душу от пороков.

2.Помни, что начала всех вещей просты и коренятся в человеческом сердце.

3Помни, что необходимо следит за ходом своих мыслей,ибо они порождают все страсти в душе человеческой.

4Помни, что всякая добродетель есть середина между двумя крайностями.

5Помни, что ничего нельзя обновить силой.

6Помни, что несчастен тот,кто не знает к чему он должен стремиться.

7Помни, что не нужны слова там, где нужны действия.

8Помни, что тот, кто читает разумно и с выбором получает меньше сведений, но больше знаний.

9Помни, что благоразумному следует быть в мыслях с меньшинством,а в

речах с большинством.

10Помни, что думая о врагах,ты должен умерять свою ненависть, ибо время сглаживает всё.

11Помни, что справедливое возмездие богоугодно.

12 Помни, что ты обретёшь радость и счастье,только тогда,когда, идя путём благочестия, ты никому не будешь навязывать избранный тобой путь.»

Я замолчал. Архиепископ, перебирая чётки,тоже некоторое время

безмолствовал, видимо, размышляя над услышанным. Затем он,

улыбнувшись,

сказал:«Воистину ценен подарок

отца Бенедикта,ибо «приобретение разума гораздо лучше золота и

предпочтительнее отборного серебра».9Я же в свою очередь тоже хочу

отблагодарить тебя за оказанную протекцию и дарую тебе на вечные времена замок Труа-Фрер и тысячу золотых иперпиров10.Барон Труа-Фрер ни в чём не должен нуждаться.»

«Барон?- воскликнул я, не понимая о какой протекции идёт речь.

«А почему бы и нет?- сказал архиепископ.- Чем ты хуже Раймунда де

Сальваньяка9, купца из Кагора, получившеготакой же титул от графа Симона за то, что он забывал о деньгах, отданных ему в долг.

Хотя, может быть,тебя переполняет желание уподобиться Пьетро Челлани11 или ты хочешь взять пример с Бернардо Квинтале12.

Я не могу удерживать тебя от благих помыслов. Скажи и ты займёшь среди цистерцианцев подобающее тебе место»

«Нет, нет, ваша светлость». Я подумал, что такое обращение понравиться

архиепископу больше,чем обычное «ваше преосвященство.

«Я преклоняюсь перед этими людьми, но подражать им я не в состоянии.»

«В этом нет большого греха,- поддержал меня архиепископ-Иоанн Златоуст советовал не вступать на путь безраздельной добродетели,ибо идя по нему непременно оступишься»

«Воистину так, ваша светлость.- согласился я- Что же касается пожалования вашему верному слуге, то оно сделало меня счастливым. И единственно, чего я сейчас хочу, так это немедленно отправиться в свой замок.»

«Ну, что же, господин барон, не смею вас более задерживать и желаю вам всего самого наилучшего.».

С этими словами архиепископ встал и, перекрестив меня, пошёл к двери. На пороге он обернулся и сказал:«Не забывай, Мишель, что о мире людей

заботиться Бог. Ты же исполняй Его заповеди, думай о себе и благе своих близких.Ценность прожитой жизни,в том, что, кроме доброй памяти,

останется от тебя детям. Богатство презирает лишь тот, кто потерял надежду его приобрести и тот, у кого пропал разум от количества золота, хранимого в собственных подвалах.»

Дверь закрылась и я остался один на один со своими мыслями. Я думал о Лорте, где жила моя жена,присматривавшая за моим отцом-глубоким стариком. Там же недавно обосно-

вался и мой старший сын Виктор, достойный стать новым Цинцинаттом13.

Второй мой сын Генрих, поклонник феи Урганты14, воевал в Святой Земле и, судя по редким вестям, приходившим оттуда, был жив и здоров. Теперь, когда я, по воле Божьей, стал богатым и знатным, мои раздумья

сосредоточились на улаживании семейных дел, которые давным-давно

следовало привести в порядок.

И вот-хвала Всевышнему!- время этому пришло. Свою старость, уже

стоявшую на пороге, я проведу с любимой женщиной и одним из своих

сыновей. Лорте можно оставить Виктору в полноправное владение, а Роберт, когда вернётся из Палестины, будет жить со мной в Труа-Фрер.

Всё сложилось именно так, как я и хотел. Помолившись, я стал собираться в дорогу. Меня ждал родной дом.

Примечания к главе 45

1.Диоскорид-древнеримский врач 1 века н.э.По национальности грек.Основное сочинение «О лекарственных средствах»,где он описал все известные к тому времени медикаменты растительгого,животного и минерального происхождения.

2.Сеньор д,Орейль-один из влиятельных феодалов в Провансе.

3.Камарг-район в дельте Роны,недалеко от побережья Лионского залива.Острова,протоки,солончаковые луга и болота.Места зимовок европейских уток,гнездовья фламинго.

4.День всех святых-1ноября.

5.Арабески-название орнамента,сложившегося в искусстве мусульманских стран.Строится по принципу бесконечного развития геометрического,растительгого или эпиграфического мотива.

6.Инвеституарная грамота-юридический документ,дающий право на владение феодом.

7. «Книга влияния Римской церкви» написана самим папой Гонорием3,в бытность его

кардиналом-настоятелем собора святых Иоанна и Павла.Папа Гонорий был одним из лучших финансистов того времени и долгое время ведал всеми доходами папской курии.

8.Мудрость Гаваонская-Гаваон,гористая местность в окрестностях Иерусалима.

9.Притчи,16:16

10.Иперпир-золотая византийская монета высокого достоинства в 11-15 в.в.

11.Пётр Челлани под влиянием проповеди святого Доменика передал своё богатство

доминиканскому ордену и ушёл в монастырь.Позднее возглавил Тулузскую инквизицию.

12.Бернардо Квинтале первыйбогач,ставший странствующим францисканским монахом,живш им подаянием.

13.Цинциннат-древнеримский консул,известный своей любовью к сельскому хозяйству,которым он увлечённо занимался в перерывах между военными походами.

14.Фея Урганта считалась покровительницей странствующих рыцарей.

ГЛАВА 46 ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА

Почти четверть века я живу в Труа-Фрер и у меня ни разу не возникало

желание оттуда уехать. Правда, в мои годы и ехать-то уже особо некуда,

но, бывает, что кому-то и на старости лет дома не сидится. Мне же хорошо в Труа-Фрер, гавани покоя, куда меня после стольких бурь и треволнений

незаметно привезла ладья Петрова.1

Высокие стены моего замка отгородили меня от остального мира и я рад, что всё происходящее в нём происходит без меня.

Там по прежнему бушуют молодые страсти. Ныне они для меня ничего не значат и не могут заставить вновь сесть на коня, или, по крайней мере, отдать приказ открыть ворота и опустить подьёмный мост.Я не вижу в делах людей ничего волнующего, кроме того, что они могут нарушить мой покой, который ныне мне ничто не может заменить.

Я состарился и нахожу удовольствие лишь в размышлениях о делах давно минувших дней. Часть этих размышлений составила книгу, к написанию которой меня призывали отец Бенедикт и святой Ремигий, но взяться за перо заставило лишь лицезрение ада.

Когда же книга была закончена, я не мог вразумительно обьяснить самому себе кому она нужна и что с ней делать дальше. Не зная чем занять себя, я понемногу стал погружаться в мягко засасывающую меня трясину безделья. Крылья моей души бессильно повисли и советы отца Бенедикта перестали меня воодушевлять. Я стал лёгкой добычей лениво-чавкающих мыслей,

появляющихся из потока теплой жижи убаюкиваще-сытых дней, неумолимо нёсших меня к темным берегам Ахерона2.

«Te colui virtus, ut rem, ast tu nomen inane es»*-уныло брюзжал я, осушая очередной кубок вина, густого как кровь пилигрима, умершего от жажды в пустынях Святой Земли. Но вино не помогло мне скрасить серые старческие сумерки. Неизвестно откуда взявшиеся печаль и уныние сделали меня своим пленником и освободиться от их крепких пут у меня не было сил.

Однажды, не выдержав течения собственных мыслей, влекущих меня на

заклание, как жертвенную овцу и мучавших не хуже, чем инквизитор,

бескорыстно любящий своё ремесло, я встал на колени перед распятием и горько заплакал.

«Господь мой,- летел к небесам вопль моего сердца,- внемли моим слезам, ибо я изнемог3. Я шёл по жизни ведомый Тобой и с именем Твоим на устах. Во славу Твою я очищал свою грешную душу от соблазнов и пороков.

Я думал, что избавился от них навсегда. Но вот сейчас, на склоне лет,

я понял, что в борьбе с искусителем я жестоко проиграл.

Adhaesit pavimento anima mea!** На словах я небесен, а сердце моё по

прежнему приковано к земле цепями лени, скуки, тоски и уныния.

Я в отчаянии, Господи. Прошу Тебя, помоги мне вновь обрести душевные силы дабы отразить нападки сатаны или убери меня с лица земли. Ты дал мне долгую жизнь и всё равно мне уже немного осталось».

После такой жаркой молитвы я ободрился и ночью, как когда-то в

молодости, мне прекрасно спалось.

« Вот бы всегда так,- думал я, не открывая глаз в утренней полудрёме.

«А так и будет,- вдруг услышал я знакомый голос,- если ты перестанешь

бездельничать и досаждать Господу глупыми просьбами, выполнить которые вполне в состоянии сам.

Nec Deus intersit nisi dignus vindice nodus inciderit.***»

Слова отца Бенедикта пролились на меня целительным дождём. Я почувсвовал необыкновенный прилив сил, но никак не мог открыть глаза и подняться с постели.

«Зачем тебе видеть меня?»- вновь услышал я голос отца Бенедикта.- Ты же сам писал, что люди лишены мудрости,потому что больше склонны верить глазам, а не ушам.

Не уподобляйся им. Будь мудрым, лежи и слушай.

Я прочитал твою книгу и, хотя первый опыт всегда неуклюж, должен тебе сказать, что она мне понравилась. Во всяком случае получилась она лучше,

чем я ожидал. Трудился ты усердно и сумел соединить простую историю своей жизни с величием таинственной красоты мыслей учёных мужей, __________________________________________________________________

*Чтил я тебя добродетель,ты же лишь имя пустое.(лат.)

**Прилипла к праху моя душа (лат.)

**Бог не должен сходить для развязки пустяковых узлов.(лат.)

просветлённых Господом, так , что они стали частью тебя, а сам ты, состоя из многих, оказался един.Это меня особенно радует.»

Похвала отца Бенедикта меня воодушевила и мне захотелось высказать ему кое-какие соображения по поводу моего сочинения.

«Пока помолчи,- строго посоветовал мне отец Бенедикт, как всегда, опережая мои слова и не обращая внимания на мои желания.- Я вижу, что весьма

удачное завершение порученного тебе дела, особенной радости тебе не

принесло. Более того, ты стал нудным ворчуном и ленивым любителем

аликанте4.Почему?»

«Не знаю, святой отец,- промямлил я. От только что прогревшего меня

воодушевления не осталось и следа.-Всё произошло само собой. Когда я

поставил точку в своих записках, во мне почему-то пропал интерес ко всему на свете. Только вино поддерживало меня в эти тягостные дни. Но из-за него я забросил свои упражнения, стал болеть и к конце концов, поняв,что дальше так жить нельзя, попросил Господа забрать меня к Себе.»

«Никому, кроме Бога, неведомо,что лучше жить или умереть и потому

Господь не слышит самоубийц »,- мрачно прервал меня отец Бенедикт. Как мог ты, человек, искушённый в открытой тебе науке предупреждения

дьявольских ловушек, попасть в самую простую из них, предпочтя труду во имя расцвета собственной души убивающему её пьянству.А теперь ты, не

пытаясь одолеть сатанинское коварство, беспомощно разводишь руками и даже собираешься на тот свет, где тебя,слава Богу, ещё не ждут.Такое

малодушие называется предательством.

Ты, крестоносец, отмеченный вниманием Господа, позорно бежал с поля

духовной брани, ничего не сумев противопоставить бесовским атакам.

Между прочим, не таким уж и сильным».

Острые стрелы справедливого осуждения поразили меня целебным стыдом и мне захотелось доказать отцу Бенедикту, что я ещё кое-чего стою и способен справиться с охватившими меня тоской и печалью, внушенными мне

ухмыляющимся духом тьмы так ловко, что я и не заметил. Тем более, что

дорога к победе над ним мне была хорошо знакома. Она должна начинаться с обретения новой цели. Прежняя, поставленная передо мной отцом

Бенедиктом была достигнута, а новой не было. Отсутствие её привело к

пустому времяпровождению и лени.Лень же, к вящему удовольствию

сатаны, заставляет забывать человека о том, что душа обязана трудиться.

Это беспамятство и делает человека рабом дьявола.

Какую же цель мне поставить перед собой, чтобы моя жизнь вновь обрела смысл?»

«Насчёт этого не беспокойся,- услышал я ласковый голос отца Бенедикта,-Я тебе подскажу. Самое лучшее для тебя написать ещё одну книгу».

«Ещё одну книгу?- воскликнул я, вопросительно устремив на моего

невидимого собеседника взгляд своих слипшихся глаз- О чём же я могу

написать,святой отец?»

Примечания к главе 46

1.Ладья Петрова –католическая церковь.

2.Ахерон-река мёртвых в греческой мифологии.

3.Псалом,141:16

4.Аликанте-сорт испанского сладкого вина, производимого в г.Аликанте(историческая область Валенсия)

5.По традиции, архангел Гавриил, символизирующий свет истинных знаний и благих вестей, изображается с райской ветвью,принесенной им Пресвятой Деве или с разгоняющим мрак неверия и невежества светящимся фонарём в правой руке и зеркалом, отражающим этот мир-в левой.