Створки лоджии скрипя разомкнулись, и из-за вздутой сквозняком шторы прозвучал упрёк Маргариты:”Долов, вы здесь, мы вас ищем, у вас же постельный режим, вас к телефону.
-Tак я же недавно говорил.
-Не знаю, звонит какой-то врач, говорит, ехали вместе..
Спустившись в приёмную, Долов стал оправдываться “Простите, мы вас задёргали своими звонками, алло” -Ничего, говорите.., радуйтесь, вами интересуются..
-Сергей, это Ирина, здравствуй, что случилось? Это серьёзно?
-Ничего, спасибо, захворал малость…не верится, как смогла узнать?
-Ничего себе малость, абдоминальный миокард.
-Да это только предположение, надеюсь не подтвердится, а как ты узнала, да ещё смогла дозвониться?
-Да, утром шла мимо твоего вагона, думала ты поджидаешь, смотрю никого, проводница говорит, все уже сошли, спрашиваю, мужчина 40 лет, командировочный, она, так вы не знаете, его ссадили в Ефремове, ночью схватило сердце, да так сильно, почти терял сознание, мы по рации связались с медпунктом, хорошо, что подъезжали, пришла медсестра, поезд задержали на 12 минут, дала таблетку, говорит нужно госпитализировать, медсестра и сосед помогал, посадили на тележку. -Там автокара развозила посылки, на ней и доехал, там отлежался, потом на неотложке перевезли сюда.
-Для меня это стало шоком, винила себя, что стала поводом для нервотрепки, ехал бы спокойно, неужели симптомов не разглядела, боль была режущая или стала сдавливать, волной, как зубная, была тошнота, икота?
-Да что вспоминать, скажи лучше, как сюда дозвонилась?
-Это легко, позвонила к себе в клинику, у нас связь по селектору со всеми облздравами, подсказали Ефремовский телефон, фамилию ты не менял, поезд у меня сегодня с Рижского в 19-50, сказала с одноклассником несчастье, соединили..
-Я надеюсь на выписку, может завтра. -Никто вас завтра не выпишет, -прокомментировала секретарь, подняв глаза, не вводите в заблуждение, у нас регламент.
-Нужно слушаться врачей, они не станут рисковать, пока не обследуют. Ирина, мне здесь неловко занимать телефон, запиши мой рабочий, перезвони денька через два.
-По голосу слышу, не теряешь оптимизма, конечно, поправишься, в наши годы какое может быть сердце, позвоню, многое хочется рассказать, о чём ты не знаешь, не желаю такой кары, ну пока, поправляйся. Несколько секунд Долов, в растеренности, задержался в приёмной, пока не отметил взгляд наблюдавшей за ним секретарши. На первый взгляд цель звонка не была понятна. В раздумье он подошел к палате, но ноги сами повели его к входу на лоджию. Опершись на поручень, он вспомнил, что не заводил часы.
Между тем погода менялась. Порывистый ветер как-то вдруг стих, и холодный струящийся воздух опускался, обкутывая землю. Неугомонная казарка вновь выпорхнула из кроны и, описав дугу, набирала высоту усердными взмахами. Какое-то время её съёжившийся силуэт ещё мелькал в просветах крон, пока свод листвы не заслонил её траекторию. Казалось там, на просторе, намаявшаяся птица, наконец, отдалась во власть потока, понесшего её вдаль, к дробным облакам, где в потемневшем остывающем небе рассыпались проснувшиеся огоньки…
