1
Что было тут страны, народа, бога?
В моей душе унынье и тревога.
Мир изнемог, в нем бога устранили –
страна мертва, наказанная строго,
народ перемололи, перебили. Читать далее
1
Он умер. Пока так лежал, могилы
и тленья не касаясь, пока русской
земле он не достался – власть его
еще держалась.
Приняла земля –
и страх развоплотился; страх советский
с иными, старше, страхами смешался –
хтоническими.
Черная земля
все переможет, все на пользу ей.
И не таких обидчиков мирила
с собою, была пухом, мать сырая…
1
Зигзаг по небу кончен. Прилетели,
спустились, для дыханья годный воздух
вдохнули – опьяняет не земной,
не корабельной свежестью.
Бегут
шальные мысли.
Тяжело оружье,
щиты носить – отправлюсь налегке,
как на Земле-планете побоялся б.
1
А может, писать о нашем сегодняшнем времени
получается так плохо
потому, что этого времени нет, –
как говорится, пропала эпоха?
Действие происходит в срединной России, на небольшом озерном острове естественного происхождения. К острову от Большой земли ведет одна-единственная дорога, проложенная через дамбу; впрочем, персонажи часто путаются (и не только в этом вопросе): иногда им кажется, что от Большой земли к острову перекинут мост. Власти, проявив минимум воображения, назвали все это – объект «Остров».
1
В ту пору мы летали по стране,
мы людям помогали, мы уютный
вид создавали Родине… Тут, там
мы щебетали, феи, на родном
наречии. О, как тоскливо людям
без нас, без наших песен.
Фьють.
Фьють.
Фьють!
1
Против любой вероятности, против законов природы
долго нельзя… И не враг внешний, внутренний – время
губит страну, исчезающе малое ей остается.
1
Фигаро здесь,
Фигаро там;
счел бы за честь
Францию сам
я прошутить,
всю проиграть,
карты так вить
могут слажать.
Ну что,
поняв, что большинство историй
не имеет ни конца, ни смысла, ни морали,
как ты станешь теперь писать?
Не лучше ли?
1
И наконец закончены дороги
изгнания. Уже никто не помнит
ни прелести стихов, ни темной страсти
политики.
Закрыты воротА
войны, опять открыты, так хлобыщут
по ветру продувному. Читать далее
1
Русь небывалая,
белая, алая,
Русь свободная,
богу рОдная,
явившаяся в слове –
в вечной обнове,
оставшаяся в языке,
в высоком далеке.
1
А любовь моя посильнее будет,
чем как добры люди привыкли; будет
похитрей любовь, чем мужская ваша
всякая политика, горячее
самой веры божьей. Все расстоянья
что моей любви? Не заметит – шмыгнет
за тобою, опережая шаг твой.
Пьеса с элементами импровизации
Должно быть так: сквозь плоть, предмет
первоначальный виден свет,
идея божия слышна
в прошедшем сквозь тьмы, времена.
На стертом диске пятака
не разглядеть герб и число,
но вес, размер свои пока.
И без убытка в ход пошло.
Снежный, ветреный вечер в конце декабря. Передвижной цирк зажигает огни. Видны мокрые от снега афиши и немногочисленные люди, пробирающиеся через сугробы ко входу.
Начинаем!
1
И кто (Бог?) время смог заклясть?
Течет яд, хладен яд –
дана ему такая власть,
чтоб верткие подряд Читать далее
Стихотворения из цикла «Исторические ямбы».
Декабристы.
1
Как душно, как мрачна Россия наша!
Один в ней свежий ветер – наша мысль,
мелькающая по просторам русским, –
свидетельствует, что страна жива,
что будущее для нее прекрасно,
рукой подать… Свобода и Россия
в одно сольются, засияют светом
нетрепетным, великим.
1
Письмо первое, летнее.
Владимиру Романову привет!
Жара. Июль. Пока еще темно,
то, пользуясь недолгим затемненьем
и передышкой, я спешу писать.
1
СТРОФА 1
Пожалей меня,
раз нельзя любить;
отпусти меня
одного ходить,
мять снега твои
подоконные.
Дни идут мои
заключенные.
Давние были пою: смерть Адмета и щедрую жертву,
данную нижним богам; ускользая от гибели черной,
женщину бросил погоне – нагая на ложе простерлась,
нежную синь-синеву отражая хладеющей кожей.
1
Тоска летней ночи бессонной,
всегда суетливая мысль
играется с тьмой заоконной,
близка, приближается высь.
Дмитрий Аникин