«Либидо — одно из главных понятий, введенных в мировой лексикон отцом-основателем психоанализа Зигмундом Фрейдом. У этого слова за время его существования в культурном поле появилось множество значений и трактовок. В современной психологии его используют как синоним сексуального влечения…»

Википедия, статья «Что такое либидо»

 

Авторское предисловие

 Должен предупредить некоторых, излишне эмоциональных, читателей (которых, возможно, привлечёт «сексуальный» заголовок рассказа), что ничего явно сексуального в этом произведении не будет. Должен с прискорбием признаться, что моих способностей явно не хватает для литературного описания интимных подробностей человеческих отношений, за исключением, пожалуй, не слишком тесных объятий и вполне невинных поцелуев. Впрочем, предлагаемый рассказ совершенно не нуждается в этих интимных подробностях. Он — совершенно о другом…

 

1

 

Летом 2033 года Верховный Суд США, после многодневных дебатов, издал постановление, согласно которому Конгрессу страны предлагалось обсудить и ввести очередную поправку к Конституции Америки.

 

Надо заметить. что введение любой новой поправки к Конституции США – процесс длительный и изматывающий, и не каждая предполагаемая поправка находит своё место в самой священной книге американской демократии. Но в описываемом нами случае необходимость такого важного шага была ясна, если не всем, то явному большинству американцев.

 

Постановление Верховного Суда носило следующее название:

 

Предписание Конгрессу США внести поправку к Конституции, организующую Верховный Федеральный Апелляционный Суд по вопросам, связанным с правами и защитой лиц альтернативной сексуальной ориентации, относящихся к общественной группе, именуемой аббревиатурой ЛГБТ

 

Читатели, несомненно, знакомы с этой аббревиатурой, обозначающей лесбиянок, гомосексуалистов, бисексуальных особ, а также лиц, хирургически изменивших свой естественный пол на противоположный (транссексуалов).

 

Выше мы отметили: «…необходимость такого важного шага была ясна, если не всем, то явному большинству американцев». Встаёт вопрос: почему большинство американцев посчитало необходимым внести в Конституцию страны такую, в высшей степени необычную, поправку?

 

Очень просто: всё дело в том, что к тому времени, согласно официальной статистике, значительная часть населения Соединённых Штатов – не менее 35 процентов! то есть свыше 100 миллионов! — уже принадлежала к четырём группам, составляющим ЛГБТ.

 

И после длительных дебатов поправка была принята и утверждена большинством американских штатов. Новый Верховный Федеральный Апелляционный Суд по делам ЛГБТ занял обширное здание на Constitution Avenue в Вашингтоне. И первым делом, поступившим на его рассмотрение, оказалась апелляция некоего российского иммигранта по имени Эдуард Дмитриевич Сивец, который и будет фигурировать в нашем рассказе как главное действующее лицо.

 

 

2

 

До эмиграции в Штаты Эдуард Дмитриевич был преуспевающим и уважаемым человеком.

 

В Москве Эдуард Дмитриевич работал художником-декоратором в нескольких театрах, и его декорации неоднократно вызывали хвалебные отзывы в газетных колонках, посвящённых театральной жизни. Тут надо отметить одну важную деталь: Эдуард Дмитриевич был настолько предан своей работе, что для него не существовало буквально ничего иного в жизни, кроме постоянных мук творчества! Его декорации были неожиданными по замыслу и зачастую становились центром театральных постановок. Его творческая фантазия превосходила самые изощрённые сценические изобретения Юрия Любимова и Романа Виктюка.

 

Оригинальность, эпатажность и смелость – вот обычные газетные и журнальные определения работ нашего героя в период его московской театральной жизни.

 

Он был, без преувеличения, королём театральных декораций!

 

Всё это благополучие кардинально изменилось, когда Эдуард Дмитриевич, по упорному настоянию жены, решил эмигрировать из России. Надо заметить, что не только уговоры супруги послужили причиной решения Эдуарда Дмитриевича уехать в Америку. Вовсе нет! – наш герой был стопроцентно уверен, что сможет, с его несомненным театральным опытом, продолжить свою карьеру в театрах на Бродвее столь же успешно, сколь успешна была его карьера художника-декоратора в российской столице!

 

Однако, перебравшись в Америку как раз накануне своего сорокалетия, Эдуард Дмитриевич впервые в жизни неожиданно обнаружил, что он стал стопроцентным неудачником.

 

*****

 

Американская жизнь нашего героя началась с того, что он с бездетной семьёй, состоящей всего-навсего из супруги Виктории, поселился на пятом этаже унылого кирпичного дома рядом с Брайтон Авеню в Бруклине. Кстати, Виктория (окончившая в своё время экономический факультет и работавшая в Москве на различных финансовых должностях) очень быстро нашла работу бухгалтера, а вот Эдуард Дмитриевич, как мы увидим вскоре, остался на бобах.

 

Разобравшись с первоначальными иммигрантскими проблемами, Эдуард Дмитриевич спустя несколько недель сел в нью-йоркскую подзёмку (которую, кстати, в Бруклине подобало бы называть надзёмкой, ибо она проложена на столбах, возвышающихся над улицами) и отправился в центральный район Нью-Йорка, Манхэттен, который справедливо называют «столицей американских театров».

 

Их, этих театров, там – несметное количество! Больших, малых и совершенно крошечных! Бродвейских, околобродвейских и не имеющих к Бродвею никакого отношения! Драматических и музыкальных! Знаменитых, полузнаменитых и надеющихся стать знаменитыми… И многих-многих других…

 

Но ещё до предстоящего похода по театрам Эдуард Дмитриевич, уже немного обученный особенностям американского бытия, посетил один из многих бруклинских офисов, занимающихся написанием так называемых резюме. Без резюме, говорили ему иммигранты-старожилы, нечего соваться к потенциальным работодателям.

 

Эти же старожилы направили нашего героя в офис под скромным названием «Резюме для победителей», расположенный в двух замызганных комнатушках, на втором этаже мрачного кирпичного дома, как раз над дурно пахнущим складом русского супермаркета.

 

В этом офисе Эдуарда Дмитриевича встретил лохматый и прыщавый юнец лет двадцати, не более, – с виду, типичный российский второгодник, оказавшийся, однако, чистокровным американцем по имени Брайан, – причём, как оказалось позже, не двадцати лет отроду, а тридцати пяти. Сразу выяснилось, что “второгодник” Брайан – владелец этой конторы. Усадив нашего героя в грязноватое продавленное кресло, знавшее лучшие времена, и предложив ему чашку кофе, он сразу взял быка за рога:

 

– Эд. – спросил он, — какую категорию резюме вы предпочитаете?

 

– Брайан, — удивился Эдуард Дмитриевич, — разве существуют в этом бизнесе какие-то категории?

 

– Существуют.

 

– Сколько их?

 

– Три.

 

– А именно?

 

– Первая – художественная! — представляет собой полностью вымысел и поэтому самая дорогая. Вторая, подешевле, — наполовину правдивая. Третья, абсолютно соответствующая действительности, — самая несложная в изготовлении и потому – наиболее дешёвая. Какая вам подходит?

 

– Я, разумеется, выбираю третью категорию, – решительно вымолвил Эдуард Дмитриевич. – Абсолютно правдивую! Мне скрывать нечего и изобретать мне ничего не надо.

 

Брайан помолчал, глядя в задумчивости куда-то поверх головы нашего героя, а затем спросил, почему-то понизив голос:

 

– Эд, вы не обидитесь, если я задам вам один интимный вопрос?

 

– Интимный? – слегка удивился Эдуард Дмитриевич. – Ну задавайте?

 

– Эд, скажите, пожалуйста, какова ваша сексуальная ориентация?

 

– То есть? – не понял Эдуард Дмитриевич. – Что значит – какая?! Такая, как у всех!

 

Брайан, не отвечая, с минуту смотрел на нашего героя сочувственным взглядом, а затем открыл ящик стола, вынул оттуда газетный лист и сказал:

 

– Эд, вы, я вижу, не знакомы с актом нашего Конгресса, принятом два года тому назад. Вот что писала об этом Нью-Йорк Таймс: «…Сделан важнейший шаг на пути признания членов общества ЛГБТ представителями полноправного меньшинства в американской среде, имеющими право на привилегии по существующему законодательству об affirmative actions…». Эд, вы, я думаю, знаете, что такое affirmative actions и что такое ЛГБТ, не так ли?

 

Эдуард Дмитриевич неохотно кивнул. – Слыхал. Ну и что? Какое это имеет отношение ко мне?

 

– Самое прямое! – твёрдо произнёс Брайан. – Эд, являетесь ли вы членом сообщества, обозначенного этой аббревиатурой – ЛГБТ?

 

– Боже упаси! – воскликнул Эдуард Дмитриевич. – Ни в коем случае!

 

Брайан сокрушённо покачал головой.

 

– Это значит, – сказал он, – что вы принадлежите к самому непривилегированному сектору американского общества. Вы, к несчастью, – белый (а привилегии в современной Америке принадлежат чёрным и коричневым); вы, к сожалению, — мужчина (а привилегиями пользуются женщины) и, наконец, вы – и это самое большое невезенье! – не представитель ЛГБТ, a, напротив, субъект с устаревшей сексуальной ориентацией… И поэтому ваши шансы найти в Америке достойную работу по специальности – минимальны. А точнее – равны нулю…

 

 

3

 

Получив на руки отлично написанное резюме (в котором, по его настоянию, ни словом не упоминалась его сексуальная ориентация), Эдуард Дмитриевич разослал его по двадцати бродвейским театрам и получил пять приглашений на интервью.

 

В течение двух последующих недель Эдуард Дмитриевич бродил из одного театра в другой и пытался на своём ломаном английском объяснить тамошним менеджерам, что он является известным театральным художником-декоратором и хотел бы служить музе театров Мельпомене в Нью-Йорке так же преданно, как он служил ей в Москве. При этом Эдуард Дмитриевич непременно раскрывал свою объёмистую папку и с гордостью показывал потенциальным работодателям красочные эскизы своих московских декораций.

 

Упоминание о Мельпомене не производило на театральных субъектов ни малейшего впечатления, а эскизы они, тщательно просмотрев, единодушно хвалили. Резюме они внимательно прочитывали, опять-таки хвалили, говорили, что опыт у Эдуарда Дмитриевича очень впечатляющий, а затем задавали ему тот же самый вопрос, что задал ему некогда автор его резюме Брайан:

 

– Мистер Сивец, а какова ваша сексуальная ориентация?

 

На что наш герой твёрдо и правдиво отвечал:

 

– Обыкновенная. Традиционная.

 

После чего театральные менеджеры тепло прощались с Эдуардом Дмитриевичем и обещали прислать ответ в ближайшее время. И спустя несколько дней действительно приходил по почте ответ, где выражалось восхищение опытом и личностью мистера Сивца, но работа по различным причинам (или вообще без указания причин) нашему герою не предлагалась.

 

(Авторское примечание: Старожилы-иммигранты, прочитав предыдущие строки, где нашего героя спрашивают напрямую о его сексуальной ориентации, непременно воскликнут в негодовании: «Это явное искажение действительности! По принятым в Америке правилам, работодателям запрещено задавать на интервью даже такие невинные вопросы, как возраст, исповедуемая религия и национальность! А автор уверяет читателей, что работодатели спрашивают Эдуарда Дмитриевича о его сексуальной ориентации…». На это я отвечу: «Вы правы — так было десять, двадцать, тридцать лет тому назад. Но ко времени действия нашего рассказа всё в Америке изменилось, и необязательно в лучшую сторону!») 

 

*****

 

Впрочем, театральные походы Эдуарда Дмитриевича не остались совершенно бесплодными – на исходе второй недели один из потенциальных работодателей сказал ему:

 

– Мистер Сивец, у нас освободилось место специалиста по сценическим разрабoткам.

 

К тому времени Эдуард Дмитриевич уже был знаком с царящей в американском обществе так называемой политической корректностью, согласно которой, к примеру, идиот должен называться не идиотом, а человеком с поведенческими проблемами («a man with behavioral problems”), уборщица переименовывается в техника по чистоте, а лгун превращается в человека, страдающего недостатком правдивости.

 

Поэтому наш герой мгновенно сообразил, что специалист по сценическим разработкам – это просто рабочий сцены. То есть Эдуарду Дмитриевичу, выдающемуся талантливому художнику-декоратору, предлагалось переодеться в рабочий комбинезон и, орудуя молотком, гвоздями, пилой и рубанком, монтировать театральные декорации, а после спектакля разбирать их на части.

 

Но что делать, если тебе в жизни не повезло, и ты родился белым мужчиной с традиционной сексуальной ориентацией! А как было бы хорошо, мелькнула коварная мысль у Эдуарда Дмитриевича, если бы родился он, к примеру, негритянкой-лесбиянкой! Все его проблемы были бы мгновенно решены…

 

*****

 

Непосредственным боссом Эдуарда Дмитриевича по так называемым сценическим разработкам оказался приветливый, вечно улыбающийся толстяк-мулат невысокого роста по имени Джо. Было в чертах его лица и в его телодвижениях что-то неуловимо женское, и до Эдуарда Дмитриевича вскоре дошёл слух, что старина Джо был некогда женщиной по имени Джозефина, а вот теперь, изменив хирургически свой пол, он превратился в мужчину-менеджера по имени Джо.

 

Через пару месяцев после начала своей американской карьеры сидел наш герой за кулисами на перевёрнутом ведре из-под краски и ел так называемый hot dog, то есть безвкусную сосиску, смазанную горчицей и заложенную в мягкую булочку со вкусом ваты. Менеджер Джо (бывшая Джозефина) сидел рядом на декоративном пластмассовом пне и пожирал треугольник пиццы. Запив пиццу глотком пепси, Джо сказал:

 

– Эд, ребята говорят, что в России ты был художником-декоратором, верно?

 

Эдуард Дмитриевич, не отвечая, кивнул и прожевал очередной кусок сосиски. А Джо, продолжая попивать пепси, пустился в рассуждения о том, что не видать Эду заветной должности художника в театре, пока он не станет членом ЛГБТ.

 

– Ты, наверное, не знаешь, – говорил он, – что, например, в Голливуде уже лет пятнадцать действуют строгие правила, по которым тридцать процентов команды по производству любого фильма должны быть представителями меньшинств: чёрные, индейцы, латинос или члены ЛГБТ.

 

– Да ну? – поразился Эдуард Дмитриевич. – А в театре есть такие правила?

 

– Приняты два года тому назад. И в этих правилах тридцать голливудских процентов изменены на сорок. В общем, подумай, Эд, как бы тебе стать представителем какого-нибудь меньшинства. – Джо расхохотался, хлопнул Эда по колену, встал и залпом допил пепси.

 

*****

 

Ночью после этого разговора наш герой допоздна ворочался в постели, не в состоянии заснуть. Супруга Виктория, которой он мешал спать, прогнала его на диван в гостиной, где Эдуард Дмитриевич продолжал елозить по смятым простыням, раздумывая над тем жалким положением, в котором он очутился.

 

Надо что-то предпринять! — но что? Положение Эдуарда Дмитриевича было кошмарным. Вот уже в течение двух месяцев он наблюдал из-за кулис спектакли, идущие в театре, и поражался беспомощностью театральных декораторов и полным отсутствием у них художественного воображения. Дело даже не в том, что в этом театре ставят абсолютно идиотские пьесы, где в тысячный раз обсасываются набившие оскомину сексуальные, гомосексуальные и транссексуальные проблемы – как будто нет в мире иных, более насущных проблем! – а в том, что делается это всё на ремесленном уровне.

 

Ворочаясь на жёстком диване, Эдуард Дмитриевич воображал, как он, оказавшись полноправным художником-декоратором театра, сможет кардинально изменить художественный уровень постановок и даже повлиять на выбор пьес.

 

Но как стать этим полноправным художником-декоратором!? Как? Как? Как!?

 

Может, на самом деле, попытаться стать представителем какого-нибудь меньшинства?

 

В лесбиянку и бисексуальную особу он, естественно, превратиться не может. А переквалифицироваться в гея было бы ему неприятно по причине полного отсутствия интимного интереса к личностям мужского пола.

 

Так что же остаётся более-менее приемлемым в аббревиатуре ЛГБТ? Только Т!

 

И тихо бормоча: «Т… Т… Т…», Эдуард Дмитриевич, наконец, впал в тревожный сон…

 

…И во сне явился пред ним его транссексуальный босс Джо (бывшая Джозефина), который, радостно улыбаясь, говорил ему: «Эд, поздравляю! Ты принял правильное решение. Сменить пол! Изменить кардинально свою жизнь! Стать современным прогрессивным человеком! И твоя карьера в Америке будет обеспечена! Едем к моему хирургу! Он в два счёта сделает из тебя отличную женщину с тем же успехом, с каким он сделал из меня полноценного мужчину! Расходы оплатит нью-йоркский филиал общества ЛГБТ…».

 

Вздрогнув, Эдуард Дмитриевич проснулся и твёрдо сказал себе: «Решение принято!»

 

 

4

 

Частный госпиталь Mac–Adams расположен на Ocean Avenue в Бруклине, и его хирурги широко известны в Штатах как крупные специалисты по изменению пола у своих многочисленных клиентов.

 

До прихода эры ЛГБТ Mac–Adams был сравнительно небольшой, хотя и преуспевающей, клиникой по пластическим операциям. Но когда выяснилось, что количество особей в Соединённых Штатах, недовольных своим естественным полом, стало стремительно расти, мистер Мак-Адамс, владелец клиники, быстро сообразил, что непозволительно отставать от требований века, и стал стремительно эксплуатировать эту новую многообещающую жилу.

 

Хирурги, набившие себе руку в многолетней борьбе с жировыми отложениями на животе, ягодицах и подбородках, в укрупнении или, наоборот, в уменьшении грудей, во впрыскивании ботокса в губы и иные части тела, в устранении морщин под глазами, вокруг губ и на лбу, — эти специалисты были спешно посланы мистером Мак-Адамсом на частные курсы, организованные крупнейшими госпиталями в Принстоне, Цинциннати, Балтиморе и Кливленде, — и спустя полгода хирургическая смена пола была поставлена мистером Мак-Адамсом на конвейер.

 

Красочная брошюра, выпущенная госпиталем Мак-Адамс, обещала потенциальным клиентам, среди прочего, «…абсолютное телесное преобразование в новоизбранный пол, с сохранением — и даже увеличением! — уровня либидо».

 

Вот в эту-то клинику и привёл нашего героя его театральный босс, которого здесь за два года до описываемых событий успешно превратили из привлекательной малышки Джозефины в приземистого толстяка Джо.

 

Не будем вдаваться в подробности преобразования мужчины Эдуарда Дмитриевича Сивца в женщину, которую было решено назвать Эдной. Скажем только, что новоиспечённая сорокалетняя Эдна оказалась высокой (рост 5 футов, 7 дюймов, что равняется приблизительно 170 см), довольно миловидной женщиной, с густой копной вьющихся волос и приятной белозубой улыбкой. Бывший Эдуард Дмитриевич, глядя на себя в зеркало, был доволен.

 

Однако, это чувство удовлетворения вовсе не разделялось его супругой Викторией, которая, после ряда бурных скандальных сцен, собрала свои вещички и исчезла из их квартиры в Бруклине.

 

А наша новая героиня Эдна, освоив премудрости ежедневного ухода за лицом и разобравшись с ещё не привычными для неё лифчиками и колготками, явилась к директору того театра, в котором она работала, и положила перед ним на стол новое резюме, где с гордостью отмечался транссексуальный подвиг соискателя.

 

– Эдна, – воскликнул директор, – я в восторге от вашего поступка! Однако, к моему великому сожалению, художники-декораторы нам сейчас не требуются. Sorry!

 

*****

 

И такие же – или весьма схожие – ответы наша героиня получала в течение последующих трёх месяцев ото всех директоров бродвейских, околобродвейских и внебродвейских театров. Все театры были полностью обеспечены услугами художников-декораторов, и транссексуальность нашей героини, хотя и вызывала восхищение работодателей, но не освобождала для неё заветной должности.

 

На исходе трёх месяцев Эдна впала в полное отчаяние. Из театра она ушла, так как нуждалась в свободном времени для поисков работы художника-декоратора. Деньги закончились. Многие ценные вещи, привезенные из России, были либо отнесены в ломбард, либо проданы с рук на тротуаре Брайтон Авеню.

 

И вот в это самое время наша героиня, к счастью, случайно встретила в Манхэттене своего бывшего босса Джо.

 

– Эдна! – воскликнул Джо. – Как жизнь, дорогая?

 

– Плохо, Джо. Сижу без работы.

 

– Ну не печалься! Давай зайдём в этот кабачок на углу, закажем пару бокалов Jack Daniel’s и обсудим твои проблемы.

 

Друзья зашли в кабачок, заказали виски, обсудили проблемы Эдны, но ничего спасительного не нашли. Они уже готовились покинуть заведение, как вдруг у изобретательного Джо возникла интересная и в высшей степени необычная идея.

 

– Эдна, – спросил Джо, – а как у тебя сейчас обстоит дело с либидо?

 

– С чем? – не поняла Эдна.

 

– Ты что, не читала Зигмунда Фрейда? – удивился Джо. – Каждый уважающий себя транссексуал знает этого еврея наизусть. Во всяком случае, его учение о либидо, то есть о сексуальном влечении. Тебя влечёт к противоположному полу?

 

Эдна вздохнула и неопределённо развела руками. – До операции влекло.

 

– А теперь?

 

– А теперь – нет.

 

– Совсем нет?

 

– Совсем. Абсолютно!

 

– Great! – воскликнул в восторге Джо и залпом прикончил бокал виски. – Вот она – спасительная идея!..

 

 

5

 

Читатели, конечно, помнят, что мы закончили первую главу нашего рассказа следующей фразой: «И первым делом, поступившим на рассмотрение [Верховного Федерального Апелляционного Суда по делам ЛГБТ], оказалась апелляция некоего российского иммигранта по имени Эдуард Дмитриевич Сивец, который и будет фигурировать в нашем рассказе как главное действующее лицо».

 

Приведём отрывок из этой апелляция, который разъяснит для читателя сущность этого судебного иска:

 

«…Истец, мисс Эдна Сивец (бывшая до транссексуальной операции мужчиной по имени Эдуард Дмитриевич Сивец) декларирует, что ответчик, госпиталь Мак-Адамс, совершивший эту операцию, нарушил свои официально провозглашённые обязательства по отношению к истцу. Как следует из текста документального доказательства номер 1 (брошюра госпиталя Мак-Адамс), истец обещал потенциальным клиентам «…абсолютное телесное преобразование в новоизбранный пол, с сохранением — и даже увеличением! — уровня либидо».

 

Однако, истец заявляет, что уровень её либидо, который до операции был вполне удовлетворительным для особи сорока лет, упал до нуля после транссексуальной операции, совершённой хирургами ответчика.

 

Истец по этому поводу возбудил судебное дело, требуя от ответчика денежного возмещения в размере 10 (десяти) миллионов долларов. Однако, этот иск был отвергнут тремя судами, включая Федеральный Апелляционный Суд 2-го Округа, куда входит штат Нью-Йорк. Причиной отрицательного решения было отсутствие объективных доказательств утраты истцом её либидо.

 

Истец, по договорённости между нью-йоркским филиалом общества ЛГБТ и Федеральным Бюро Расследований, подверг себя проверке на детекторе лжи в здании ФБР в Вашингтоне. Проверка, повторенная трижды, показала стопроцентную правдивость истца в детальном расследовании вопроса об утрате ею либидо. Однако, суды решительно отказались принять результаты проверки (документальное доказательство номер 2) в качества решающего фактора…

 

Суммируя свою апелляцию, истец требует денежной компенсации от ответчика в сумме 10 (десяти) миллионов долларов…».

 

*****

 

И, разумеется, Верховный Федеральный Апелляционный Суд по делам ЛГБТ, состоящий из девяти судей (три лесбиянки, два гея, три бисексуала и один транссексуал) охотно и без особых дебатов удовлетворил апелляцию истца.

 

И, таким образом, мисс Эдна Сивец, бывшая до хирургического вмешательства Эдуардом Дмитриевичем Сивцом и не имевшая в своей сумочке ни цента, во мгновение ока стала миллионершей!

 

 

Эпилог

 

Получив свои заветные десять миллионов и немедленно потратив из них два миллиона (один был вручен автору судебной идеи Джо, а второй был послан на банковский счёт бывшей супруги Виктории), мисс Эдна Сивец поселилась в роскошных апартаментах на Пятой Авеню и занялась основанием нового театра на Бродвее, который она назвала “Happy Edna”.

 

В настоящее время на сцене этого театра с громовым успехом идёт пьеса “Happy End”, основанная на вышеописанной транссексуальной истории.

 

Недавно в журнале «Нью-Йоркер» была опубликована хвалебная статья, посвящённая этой постановке и носящая несколько игривое название “Happy Edna and Happy End”.