СОДЕРЖАНИЕ
I. Рождение.
«Цикл нежности»
Речка по лесу течёт плавная-плавная,
Дуб-великан катит солнечный шар по безграничному небу,
Там, где никто не был последним, ты
станешь первым,
И называй эти метафоры, милый, странными,
Но я больше тебе ни за что никогда не поверю.
Слова-одуванчики сдует восточный ветер,
Разнесёт до каждой травинки, каждого листика.
Кто-то кому-то их принесёт в букете,
Надо же, а мы с тобой тоже однажды были вместе!
Когда наступает зима и падает снег,
На нем останется россыпь птичьих следов, забытая миром.
От этой зимы, метели и всех прочих бед
Я не прочь бы укрыться, оставаясь тобою любимой.
Весна принесёт с собой пробуждение, как от заклятья,
Лазурный след все печали скроет во льду,
Ну давай, упади наконец-то в мои объятья,
Я ведь тебя вечность…нет, больше… в общем, я тебя уже давно жду!
«Безграничность эмоций»
Сквозь тысячи Лун пролечу,
Но не оставлю тебя.
Ты — солнечный луч, комета, что-то невыносимо прекрасное,
Сквозь хриплый голос буду повторять тебе это.
Читай мои мысли по дрожащим рукам,
И даже если замёрзнут реки, остановят планету,
Я тебя никогда
Ни за что
Никому
Не отдам.
В свете огней мир кажется крошечным,
Падающий снег сложится в смешные фигурки.
Я видела всё:
Большую медведицу,
Океан с его бесконечной волной,
Земляничный холм,
Небо с одной далекой-далекой звездой,
Но все это мне никогда не заменит тебя.
Если вдруг
Послышится
Грохот твоих уходящих шагов,
Резкий голос, вонзающий в рёбра меч,
Ничего не изменится –
Моя любовь,
Взгляд невинно беспечный.
И если нам с тобой посчастливится встретиться вновь,
Пожалуйста, давай проведём вместе вечность.
«Чувство жизни»
Вот бы стать муравьём
И его глазами на мир взглянуть.
В губительном шторме жизни
Стать листочком и беспечно тонуть.
Вот бы стать лебедем,
Мгновенно прощать все обиды,
Чтоб багровели боли цветы,
Слёзы жалили, как крапива,
И на крыльях чтоб оставались следы.
Я закрываю глаза – представляю май.
На языке — медовая сладость мира.
Вот бы мне человеком стать,
Слышать разбито «прости», но красиво,
Вот бы до звёзд дотянуться, обнять.
Выйти на улицу и потрогать траву,
Кричать что есть мочи и наконец
Сдаться.
Знаешь, ведь человек никогда не обнимет звезду,
Но если
Всё-таки
Попытаться…
«Божество»
На олимпе моего закаменевшего сердца
Беломраморно высится нимфа.
Усмиривши морские волны, не оставив здесь больше места,
Ты — моя Галатея из самого древнего мифа.
Как скульптор однажды влюбился в свои труды,
Пигмалион мне оставил частичку себя.
Глаза — спелой вишни сады,
Они красотой затмевают и тайну хранят.
Среди прекрасной природы и виноградных лоз,
Ты — Калипсо, так манишь своими дарами.
Я верю, что однажды найду этот фиалково-тёмный остров,
И остановится там мой горящий корабль.
И даже если вознесёшься у скал робко,
как Андромеда, став жертвою вмиг.
По хрустальному гроту прольётся песнь звонко,
И всем станет ясно, что ты — самый главный герой Моих жёлтых книг.
«Обо мне»
В мире так много чудесного, слушай,
Я каждого здесь назову любовью,
И даже самые злые души
Умрут когда-нибудь вместе со мною
В мире на многое посмотреть стоит,
Я каждую вещь назову искусством,
Вспоминать буду, пока есть что помнить,
И даже если мне будет грустно.
И я больше притворяться не стану,
Золотые рисунки на моих запястьях,
Я каждую правду зову обманом,
И каждую ложь называю счастьем.
«Снова тебе»
Мне сказали стихи посвятить своей первой любви,
А я все их написала тебе.
Про то, как проведём вместе вечность,
Как увидимся на луне,
Про сахар и небо,
Про вонзившийся в ребра меч.
Ты можешь быть кем захочешь,
Писать доклады,
Работы научные.
Стать ветром,
Лебедем,
Иволгой,
Уставшим майским жуком,
Можешь жалить людей, как крапива.
Я буду рядом и не узнаю,
Как поздно ты вернулась домой.
Говорю смело,
Но я обещаю,
Что всегда
Буду
С тобой.
«Осознание»
В сахарном мире, в своей голове,
Я воздвигла бетонные стены.
Кто же прячется там, в темноте?
Действует мне постоянно на нервы?
Босиком по стеклу я шагаю,
Чтобы увидеть поближе.
Некто тёмный все стены ломает,
И вокруг все тише и тише.
Ощущается воздух морозный,
В одну из февральских ночей.
Здесь все так чертовски ничтожно,
И всяких не стоит мучений.
Но я продолжаю идти,
Продолжаю терять равновесие.
И прямиком из под ног, ты смотри,
У меня исчезает лестница.
А в самом внизу — пустота,
И только зловещий смех.
Где же вся та красота,
Которая толкала на грех?
Добравшись до верха,
Окружённая тьмой,
С трудом я гляжу в зеркало.
В нём то, что управляло мной,
И вдруг оно быстро померкло.
Стемнело сильнее, я услышала голос.
«Нравится здесь?» — звеня спросил он.
И я ответила резко: «Очень.
Это мой самый любимый сон».
II. Жизнь.
«Надлом»
Я когда-то
Выревела слез столько,
Что можно было бы продать за доллары,
В золоте,
Обменять у кого то на светлое будущее.
Не справляюсь,
Не справляюсь,
Не выдерживаю,
Но пройдёт, ведь мне обещали.
Сны будто космическая дыра.
Пальцы аккуратно касаются воды,
Холодно.
Мы ведь справимся, да?
Я опять пишу про любовь,
Я и ты,
Я и ты,
Я.
А мне бы слов сказать столько,
Что никто не выстоит.
Речкой плавной,
Птицей резкой,
Каждой буквой врезаться,
Так, чтоб под язык и не запивая,
Горьким вкусом уходили по горлу,
Или под ребра.
На сердце вырезать,
И не чувствовать.
Не спать.
Не есть.
Ничего не хочется.
Если бы я могла,
Я бы всех собрала на другую планету,
На машине,
Когда получу права.
Смотреть на кометы,
На звёзды, на вспышки яркие.
Так, чтоб в зрачках отражались и оставались.
И все будет отлично,
Улыбки и радость, пока на дворе слякоть.
Но это если бы я могла,
А я увы могу только плакать.
«Не оставляй меня»
Всё настолько ужасно.
Пока все ждут разрушения мира,
Я трепетно жду твоего сообщения,
Чтобы ответить точкой,
Чтобы похоронить в руинах,
Чтобы стать лебедем или даже
Бабочкой,
Первой травинкой под снегом.
Может быть, все не так и ужасно?
Может быть, ты бы осталась подольше?
Со мной и моим сердцем стеклянным.
Пожалуй, нам лучше закончить.
[Мне нож вонзается в спину].
«Папе»
Когда ты пришёл,
И бросил взгляд стеклянно холодный,
У меня заболела шея,
Запершило горло,
Сломались ноги.
Когда ты писал, сжималось сердце,
Отрезал точкой все счастье,
Жгучей болью заменил,
Всю радость в настоящем,
Всю любовь в прошлом,
Все наше будущее.
А мне бы ещё пару минут,
Не встретить твой равнодушный взгляд.
Увидеть, что любишь меня до сих пор,
И что глаза твои также горят,
Что улыбаешься мне.
Сейчас это так странно,
Я не видела тебя, кажется, вечность,
Но мы обязательно встретимся,
Правда ведь?
Папа.
«Смысл»
Сколько смысла
В одной дыре на асфальте,
Сколько метафор можно к ней подобрать,
Сравнить с чьим-то сердцем,
Будет очень кстати,
Или с душой, которую на кусочки
Можно порвать.
С осколками древней империи,
Чьего-то большого сознания.
С той странной стеклянной дверью,
Через которую смотришь
И видишь будто другой мир.
Правда же, вот бы в асфальте
Было ещё миллиард таких дыр.
И наступить даже страшно,
Все бы только смотреть завороженно стали.
А если оттуда кто-то появится?
(Вдруг!)
Правда вот, когда мы с другом гуляли,
Он посмотрел на дыру и сказал мне:
«Соня, это всего лишь люк».
«Новое чувство»
Забыться, повернуть время вспять,
Мне страшно, но я попробую.
Искры смеха, буря эмоций,
(Опять?)
Мне страшно, но я это запомню.
Свет так мягко падал
На твою влюблённую голову,
На глаза золотисто-карие.
Не дай испытать этой боли,
Проводи же меня до дома,
Поцелуй меня на балконе,
Дай почувствовать это снова.
«Отчаяние»
Однажды безымянный художник
Расписался чернилами мне на сердце.
И пролилось столько крови,
Слез,
Удивительно белых рек,
А подпись осталась –
Выгравированная,
Въевшаяся,
Будто уродливый шрам.
А потом он стоял на мосту,
Смотрел в безграничную водную муть.
Прыгнуть хотел, но молился,
Вдруг кто то придёт спасать.
Кричал
Кричал
Кричал
Кричал
Но никто не пришёл,
Он так и остался стоять.
О чем я? Смысл лишь в том,
В чем сам его видишь.
Вдруг художник на самом деле был
Богом,
Или даже
Нимфой?
И никто не слышал его отчаянный крик.
Все будет так, как я захочу,
Вот например:
От конца до начала здесь даже нет рифмы,
От начала до конца это даже не стих.
«Кто я?»
Кто я?
Я так хотела чтобы ты меня спас,
Я доверилась,
Безвозвратно.
Ты ушёл, и я вижу тебя во снах,
Что с этим делать?
Непонятно.
А мне бы хотелось объятий,
Держаться за руку, чтобы ты назвал милой.
Кто я?
Без понятия,
Но я так хочу быть любимой.
III. Смерть от пламени.
«Я изжила себя»
Там, где раньше я могла чувствовать
Теперь пустота.
Вместо большого-большого сердца –
Одна тупая безвкусица.
Где любви не осталось места
Теперь растёт снежноягодник.
Как я упустила,
Что мы стали врагами?
Как я позволила,
Чтобы это случилось?
В какой из жизней
Меня полюбят?
В какой из жизней
Я стану счастливой?
Пока я собирала по буквам слогам
Все ранившие слова,
Все замечания, оскорбления,
Все то что меня когда-то убило,
Огляделась и не заметила
Как все закончилось.
Упали веточки лавра,
Перерезали ребра маленьким ножичком,
И меня не стало.
Белые руки должны были согреть
Даже в самый холодный мороз.
Я помню смех,
Радость,
Слезы.
Как так вышло,
Что я замёрзла?
Вокруг лишь непроглядная тьма.
Поднимешь в небо глаза –
Ласточки летят,
Спросишь у меня как дела –
Я отвечу:
Я изжила себя.
«Боль»
Тебя для того придумали,
Чтобы я каждый день мучилась,
Чтобы искала способы
Написать,
Позвонить,
Почувствовать.
Даже если тебе не нужно,
Даже если тебе давно всё равно,
Тебя придумали, чтобы я не мёрзла,
Чтобы был в чем-то смысл,
Расцвела в сердце нежность.
Но увы,
Мне заломили суставы,
Оставили шрамы,
Больные следы.
Моё счастье по кусочкам рассыпалось
Ещё давно,
А я не заметила.
И не собрать теперь этими руками белыми,
Глазами пустыми.
Во мне уже давно нет веры во что-то великое,
Хорошее,
Увы.
Тебя придумывали боги, собрали все самое лучшее,
А когда придумали меня, то не учли,
Что я без тебя
Никак не способна жить.
«Никогда не умереть»
Кто я?
Недокуренная сигарета,
Грустно выброшенная на пустой парковке,
И никто не поднимет,
Все лишь наступят.
Тогда,
Кто я?
Усталый и слабый порыв ветра,
Перерезавшие горло слова,
Застрявшая в небе комета,
Покрытая снегом трава.
В моих руках никогда не было мира,
Так зачем под него меняться?
На осколки великой империи,
Чужого древнего Рима,
Я бы смогла лишь упасть и разрыдаться.
Ведь мне говорили,
Кричали,
Кричали,
Просили никогда не сдаваться.
Говорили, что когда-то все будет лучше,
Говорили, что только время мне нужно.
Ведь мне говорили,
А я не послушала.
Несмотря ни на что я так нежно лелею своё одиночество,
Ведь я ничего не чувствую.
Не почувствую, даже если меня избить,
Так что давай кулаком в живот.
Я улыбнусь, ведь цитируя классиков,
Я всего лишь дрянь без своего мнения,
Меня невозможно любить.
Так что давай кирпичом ударь,
Я улыбнусь, ведь во мне давно нет ничего чистого, Светлого,
Улыбнусь, захлебнувшись в крови.
У меня в бессознательном кто-то выжег
Ужасно едкую простую фразу,
И я не в силах больше это терпеть.
Если хочешь убить, то прошу
Делай это сразу.
Однажды я проснусь и подумаю,
Какого это,
Никогда не умереть?
«Мне страшно»
Вокруг все такие большие-большие,
У всех дела и поток жалких фраз,
Бесконечных, пустых, некрасивых.
Вокруг все такие злые,
Нет больше тех добрых и чутких глаз,
Только грома раскат.
В шесть крат,
В пять раз,
В тот такт
Больше не попасть.
И со мной так удобно-удобно,
Почему-то все называют заинькой
И гладят по голове, словно
Я для них всегда буду паинькой.
А у страха действительно злые глаза,
Он держит нож наготове,
Повторяет одни и те же слова –
Дрянь,
Тварь,
Ещё до ужаса что то больное.
Страх мне твердит что я останусь одна,
Через годы, века, столетия,
Останусь сама с собой навсегда.
Но ведь это не так,
Это не так уже очень давно!
У меня ведь друзей и знакомых много,
И ощущение, что любить меня очень легко.
У меня много всего, много-много,
Но почему мне тогда
От этого
Так бесконечно плохо?
«Прощай»
Всё, что ты делаешь – очаровательно,
Я плююсь ядом и считаю дни,
Когда мы окажемся вместе.
Если бы только сбылась мечта моя,
Если бы только,
Если бы только стучать начало паршивое сердце…
И там под землёй
Мы обязательно встретимся,
В кровавых тонах,
с похожей судьбой и одним на двоих секретом.
IV. Возрождение из пепла.
«Настоящее»
Меня больно царапало прошлое,
Выставило когти,
Ядовитые клыки, словно змея.
Подкралась сзади, обвила меня,
Душила,
А я рыдала, не останавливаясь.
И сколько дней мне нужно ещё так прожить?
Золотые еловые ветки,
Снежинки смешные,
Глотаю таблетки.
В темноте все кажется странным,
Иногда ночью я думаю,
Что мои косточки можно съесть,
Обглодать и не оставить мяса.
Какими они будут на вкус?
Пальцы сладкими,
Губы мягкими,
Позвоночник хрустящим?
Точно не знаю,
Но знаю лишь, что
Я выбираю жить настоящим.
«Монстр»
Если бы я была монстром,
То наверное любила бы сладкое.
Если бы я была монстром,
Ничего в общем-то не поменялось бы.
И я им обязательно стану,
Когда полюблю все хорошее,
Все, что меня окружает.
И все наверное будет как прежде,
Все будет также скверно и злостно.
Если честно, мне кажется,
Что я и сейчас уже монстр.
«Новое слово»
Почему, почему, почему
Ты не чувствуешь мои касания,
Не смотришь на ту же луну?
Хотя во мне благодарности столько,
Что перекроет стенания.
Я в бледных шелковых ручках
Держу
Все свои обещания,
И пускаю по ветру.
Когда зацветёт черёмуха,
Я дам своё новое слово,
Я обязательно изменюсь,
Все обязательно будет по-новому,
Я больше никогда не влюблюсь.
«Мышка»
Нет ничего лучше
И прекрасней воистину,
Чем маленькая мышка,
Великая, как отчаяние,
Сладкая, как ягода самая кислая,
Смотрящая вдаль печально,
Со всех сторон окружённая крысами.
И мы вместе с ней в пустоте окажемся,
И пока все друг на друга срываются,
Живут истериками,
Она глупо хлопает небольшими глазками,
Задаётся вопросом,
Будет ли пустота так же прекрасна,
Если раздеть её?
А если отсюда сбежать,
Будет ли это опасно?
Хоть кто нибудь здесь это заметит?
Я себя много с чем сравнивала,
В чьих-то глазах я первородный яд,
Листок, который не смог выдержать ветра,
Иисус, который из зависти был распят,
Маленький лучик света.
Эта осень сделала что-то со мною,
Теперь я знаю, что боль закончится,
Когда вдалеке по мне волки завоют,
Когда сотрётся с костей одиночество.
Ведь всё, что делали со мной люди,
Для меня было слишком.
Теперь я знаю,
Что я и есть
Та самая мышка.
Такое ощущение, что автор не стихи пишет, а играет в поэта.