Портрет
Выберу лучший рассвет,
взгляд удивительно томный,
выберу- сколько мне лет
будет в тот миг невесомый.
И улечу сквозь года
в мир, что не знает печали,
где до сих пор никогда
старость и смерть не встречались.
Так на картине портрет,
созданный чуткой рукою,
смотрит сквозь завесу лет
и не находит покоя.
Словно он ищет свой мир,
где пожелал бы остаться,
выйдя из толщи могил
в час, когда стукнет двенадцать.
Словно он хочет сказать,
встретившись с кем-то глазами,
как тяжело вечно ждать,
путая годы с веками.
***
Перевёрнута страница
новой книги бытия.
Спать пора, а мне не спится,
бодрствует душа моя.
Я смотрю: звезда мерцает,
и на фоне темноты
бледно-жёлтый бок свисает
скрывшейся за дом луны.
И мне кажется, что тоже
кто-то ночью, как и я,
на звезде заснуть не может,
в космос пристально смотря.
И уже не одиноко
мне одной в кромешной тьме,
когда думаю, что кто-то
шлёт свои сигналы мне.
***
Красивое платье, красивые мысли.
До срока объятья, лишённые смысла.
До срока надежды, что сплыли в ненастье.
А было так близко безумное счастье.
И дёргает за руку маму-подростка
малыш, что на свет появился без спроса.
Степенно шагает он с мамою рядом,
смотря на неё обожающим взглядом.
Красивое платье, красивые мысли.
И это не важно, что всё не так вышло.
Один
Опускает занавески вечер.
Только и всего.
Есть немало радостей на свете,
но не для него.
И другой запомнит много важных
в жизни встреч и лиц.
Ну а он кораблик свой бумажный
до сих пор хранит.
Опускает занавески вечер,
но не для него.
Просто время долго его лечит.
Только и всего.
Иммигрант
С акцентом мысля по-французски,
спокойно или на бегу
он жизнь свою живёт по-русски,
беря окопы на скаку.
И запивая сладким чаем
в кафе бургундское вино,
с невольной грустью замечает,
что водка лучше всё равно.
***
Жизнь со всеми ступеньками ада
в незакрытую прорезь окна
поливает покой своим ядом,
выливая все капли до дна.
В дверь стучится рассерженный голос.
Рвётся с космосом давняя связь.
На балкон залетев, бьётся голубь,
на свободу желая попасть.
Смотрит мир непридуманной сказкой
в незакрытую прорезь окна.
На глаза надеваю повязку,
исчезая из мрачного дня.
***
Это так бывает,
после ночи-утро.
Бред хмельной растает
облаком минутным.
Что вчера свербило,
всё поблекнет завтра,
как букет сирени,
сорванный украдкой.
Как цветы срывали,
будут помнить смутно.
Так всегда бывает,
после ночи-утро.
Утро
Крадётся свет за занавеской,
предутренний весенний свет,
и ночи сумрачной в отместку
глядит в окно живой рассвет.
Ещё болезненно не ранит
своею прозой новый день.
Когда он ночью прошлым станет,
всё будет утром, как теперь.
Весенний луч за занавеской.
За окнами живой рассвет.
А в комнату волной небрежной
вливается воздушный свет.
***
Когда правильно, лениво
мир встаёт в рассвете дня
и спокойно, молчаливо
за собой ведёт меня,
я нисколько не перечу,
и почти что не дыша,
следую ему навстречу,
наслаждаясь, не спеша.
Смотрит пристально и строго
в луже талая вода.
Птицы щебетом высоким
наполняют провода.
Мир спокойно, горделиво,
точно зная, что и как,
удивительно красиво
замирает в облаках.
Говорю я, миру рада,
слушая дыханье дня:
«Всё идёт сейчас, как надо.
Всё как надо, у меня».
Детство
Вновь протягиваю руки
к тому времени, когда
я девчонкой простодушной
вылезала из окна,
где росли дикарка- вишня
и на клумбе георгин.
В кухне общей тётя Нина
допекала новый блин.
Там светило ярко солнце.
Продавался в бочках квас.
Обещали счастье звёзды
впереди в который раз.
Тополиная аллея
уводила в тишину.
Бюст, на солнце бронзовея,
встречал раннюю весну.
Не спеша, тянулось время.
По дороге босиком
уходило моё детство
без оказии, пешком.
***
Искупаться в завтра, утонуть в закате,
ощущая время, позабыть вчера.
Отложив поездку, замереть на старте,
как бы не спешили вечные дела.
Из реки умыться, надышаться вдоволь
запахом внезапным скошенной травы.
И взглянув на небо, облаком пудовым
окунуться сразу в омут синевы.
Искупаться в завтра, утонуть в закате,
ощущая время, позабыть вчера.
И прослушав трели одинокой птахи,
сном заснуть спокойным прямо до утра.
***
Скомкав зелёное платье,
словно сырое бельё,
лето в последнем объятье
время проводит своё.
И уже веет прохладой.
И уже дождь не унять.
Лето, иди, если надо,
и возвращайся опять.
***
Несмотря на погоду-
воплощение мести,
буду славить природу,
ждать хорошие вести.
Буду верить в удачу,
может, чуточку в чудо.
Даже если заплачу,
верить всё-таки буду.
Избегаю о смерти
я писать не случайно.
Дата в чёрном конверте
пусть останется тайной.
Если даже погода-
воплощение мести,
буду славить природу,
петь ей новые песни.
***
Спасенье в классике. Достану Пушкина,
чтобы по памяти, чтоб наизусть
читать стихи, не мучаясь безвкусием,
ведь это Пушкин всё ж, не кто-нибудь.
Прочту Толстого я и Достоевского.
Спасенье в классике. Правдива мысль.
Не зря же я тогда в эпоху Брежнева
скупить старалась лучшие из книг.
Я окружу себя стихов шедеврами.
Ахматова, Есенин и Рубцов
вновь будут волновать своими песнями,
построив новый мир из старых слов.
Читая классику, отброшу лишнее.
Вернее нет картины за окном.
А после посижу на кухне с ближними.
А о спасении подумаю потом.
***
Ничтожна жизнь и всё-таки прекрасна.
В проёме лучезарного окна
синеет небо. Солнечно и ясно.
И даль по-прежнему отчётливо видна.
В такт музыки, улыбчивой и праздной,
гнёт ветер ветки, одурев совсем.
И в этой жизни, если что и ясно,
то только смерть, что нравится не всем.
Гнёт ветер ветки. Солнечно и ясно.
Жизнь состоит из сотни мелочей,
ничтожных иногда, но всё ж прекрасных,
хотя понятных до сих пор не всем.