Прохоров в это время подъехал на автомобиле к дому и вызвал по рации дежурного:

– Город, ответь тридцать первому!

– На связи Город. – с некоторым промедлением ответил Петрович.

– Докладываю по Заозёрной, десять. Дом Кирчановых. Самих хозяев в городе нет. Примерно в девятнадцать сорок в дом совершено проникновение. Подозреваемых двое … Не задержаны – очень скромно сообщил Прохоров.

– Приметы? – рявкнул в радиоэфире дежурный.

– Приметы уточняем – ещё более скромно ответил Саня, вспомнив, что забыл допросить глазастую бабку.

Он высунулся из машины и тут же отшатнулся обратно, так как наткнулся на вездесущую старушку, которая уже стояла возле водительской двери и с неподдельным интересом наблюдала за действиями милиционера.

– Ну что, милок, не поймали супостатов? – с участием спросила она.

Лицо Прохорова скривилось, как от резкой зубной боли, когда ему напомнили о блестяще проваленной операции по захвату «супостатов». Проигнорировав бабкин вопрос, он сам спросил:

– Мать, опиши-ка мне скоренько этих бандитов, а?

– Слушай сюда! – по деловому начала старушка. – Значит, оба высокие, худющие, как глисты, сутулые. Одеты по лёгкому, во что-то тёмное, во что конкретно – извини, соколик, не разглядела, далече они от меня были, хулюганы! Один в кепке был, такая, знаешь, мериканская …

– В бейсболке? – догадался Сашка.

– Ага, в ней, в бесболке. В чёрной …

– Город – тридцать первому! – подмигнув бабке, вызвал по рации Прохоров.

– Говори! – сразу ответил ждущий вызова дежурный.

– Оба бандита высокие, выше метра семьдесят пять, худощавого телосложения, одежда летняя, тёмного цвета, у одного из них бейсболка чёрного цвета. Ушли через речку Глинянку на запад, в сторону Зареченского посёлка.

– Кто дал их описание?

– Одна местная пожилая леди.- ответил Прохоров, опять подмигнув оказавшейся в центре внимания старушке. – Она и вызвала милицию.

Со стороны дома раздался грохот, какой обычно издаёт слон-парашютист при приземлении на землю. Без парашюта.

Это тучный Зотов, уже не таясь и не боясь спугнуть преступников, перелезая через забор, спрыгнул на землю. Затем резво подбежал к машине.

– Ну? – не понятно, о чём, спросил Прохоров.

– Гну! – также не понятно ответил Виталя .- Передал информацию?

– Ну-у … в общих чертах. Приметы, куда ушли … Высокие, худые, в чёрном …

– Дай рацию! – бесцеремонно бросил Зотов и почти вырвал её из рук у недоумевающего сержанта.

– Город – тридцать первому!

– На связи Город. – уже без промедления ответил Петрович.

– Важная информация по Заозёрной. Возможно, посторонние находились в доме длительное время. Возможно, их было больше двух. Стены в доме профессионально разрисованы всякой бесовщиной – могилы всякие, черти, упыри … свастика, знаки какие-то сатанинские … человек, распятый на кресте. Слушай, я думаю хозяину – Кирчанову – угрожает опасность …

– Основания? – недовольно пробурчал дежурный. Ещё этого ему не хватало в и без того напряжённую субботнюю смену!

– Сегодня на разводе участковый с Нагорки, Громов, говорил, что на кладбище, да и в городе, какие-то сатанисты завелись. Всякой нечистью подъезды разрисовывают. Кошек там убивают. А вдруг уже на людей перешли … Раньше ведь в дома они не залазили. А это всяко они, их почерк. Такое нарисовали – жуть. У меня стажёр всё ещё в ступоре от увиденного.

– …Логично. – чуть помедлив, ответил дежурный. – Предложения? У меня следственно-оперативная группа на выезде и, похоже, надолго …

– Поднимай резервную группу, направляй сюда. Ориентируй все наряды, пусть ловят этих «художников». Высокие, худые, одеты в тёмное, возможно, руки или одежда со следами краски, наркоманы – я там в доме на полу два шприца видел. У них могут быть атрибуты сатанистской символики …

Прохоров с открытым ртом слушал, как складно и красиво докладывает командир. А когда они водку вместе пьют или просто в машине общаются – так от него такого не услышишь. Только сплошная нецензурщина …

– Экипажи, кто принял информацию? – спросил в радиоэфире дежурный. Тут же эфир наполнился голосами. Патрульно-постовые наряды докладывали о принятии к сведению необычной ориентировки. Охота на «оборотней» началась! Сейчас все худощавые подозрительные личности в чёрном будут отловлены и, соответственно, доставлены в ОВД.

– Удачной охоты! – голосом Шерхана из мультфильма пожелал коллегам в эфире Виталя, представляя, какой бедлам будет твориться в «дежурке», куда ретивые милиционеры натаскают со всего города задержанных.

– Тридцать первый, нужно уточнить, есть ли родственники у Кирчановых – вызвал Зотова дежурный.

– Есть, есть! – дёргая за рукав Виталю, запричитала неугомонная старушка, всё ещё находившаяся возле машины с целью быть в курсе происходящего. – Дочь у них есть, Кристина, я первым делом позвонила ей, а потом уж вам. Она должна подъехать … уже … вот и она.

На самом деле, возле патрульной машина остановил чёрный джип «Ниссан-Патрол». Из машины вышла молодая девушка с о-очень надменным видом. Модная  причёска, на лице идеальный макияж, короткое платье, обтягивающее выточенную в фитнесс-клубах фигурку, стройные обнажённые ножки, изящные туфельки на длинных шпильках, на холёных пальчиках с дорогущим маникюром всевозможные золотые перстни и колечки, на груди хаотичное переплетение с полдюжины золотых цепочек.  Завершали портрет прекрасной незнакомки массивные серьги, с виду, по полкило каждая, всё из того же презренного металла.

Приехавшая особа, однозначно, выглядела очень аппетитно. Шикарно. И привлекательно. Привлекательно для Прохорова, у которого при виде такой красотищи в прямом смысле отвисла нижняя челюсть. Пожирая глазами Кристину, он мысленно уже стянул с неё это совсем ненужное платье, затем плавочки-стринги, а бюстгалтер, она, похоже, и не одевает, что видно по дразняще выпирающим соскам. Да и грех прятать такую грудь в какой-то банальный лифчик.

Да-а, с такой бы девахой лихой сержант милиции Саня Прохоров задружил. Задружил бы, не задумываясь. По сравнению с этой Кристиной Кристина из пединститута и рядом не лежала.

Пока Прохоров, находясь в прострации, фантазировал на сексуальные темы, девица стремительной походкой пошла к дому. На замечтавшегося сержанта ей было глубоко наср … наплевать, совершенно не интересны мечтания какого-то там мента.

Не обращая никакого внимания на присутствующих – вот ещё, обращать своё драгоценное внимание на всякое быдло, можно сказать, прислугу – , Кирчанова-младшая, умудряясь шагать ровно на высоченных каблуках, подошла к дому и придирчиво окинула его взглядом. И увидела в окне второго этажа испуганное лицо Лёхи, которому было страшно и одиноко находится в этой жуткой комнате, и он придвинулся к окну, чтобы быть хоть чуточку ближе к живым людям. Это успокаивало его ранимую натуру.

Кристина Кирчанова обернулась к милиционерам и всё-таки соизволила их заметить:

– Что здесь происходит? Какого х.. в моём доме делает этот урод? – завизжала неожиданно противным голосом она. При этом изменилась неузнаваемо – глаза яростно сверкали, на лице проявились пигментные пятна, рот злобно исказился, пальцы на руках скрючились, спина сгорбилась. Лоск и позолота с принцессы слетели в один момент.

Пелена слетела с глаз Прохорова. Наваждение прошло. И что он в ней нашёл? Обычная тупая сволочная стерва, украшенная и возведённая в ранг богини такими же родителями-буржуями. Да таких тёлок на дискотеках – пруд пруди! Возомнят о себе невесть что, Барби недоделанные. А отлучи от родителей – сдуется, как воздушный шарик, проткнутый иголкой обычной жизни. А вот Кристина из пединститута – это реальный вариант, тут у него почти что любовь.

– Почему менты без дела стоят? Где воры? Где эти уроды? – продолжала верещать молодая нахалка, разбрызгивая вокруг себя слюну так интенсивно, что Саню аж передёрнуло от отвращения. Как это он мог на такое «добро» позариться? Гормоны, видать, взбунтовались. Организм-то настроился на романтическую встречу в «Ключах», а тут психи всякие, сатанисты … Эта ещё прибабахнутая …

– Какого х.. молчите! Ну-ка быстро мне отвечать! – при этом Кирчанова со всей силой топнула ногой, отчего каблук предательски скрипнул.

– Мадам, сейчас я всё объясню. – принял удар на себя Виталя, направляясь к разъярённой девице – Не стоит так орать. «Менты», как вы выразились, без дела не стоят. Мы проводим первоначальные оперативно-розыскные мероприятия. Я вот, лично, ориентирую патрульные наряды на розыск злоумышленников. Тот, как вы выразились, «урод», в доме охраняет место происшествия. Мой напарник у очевидцев уточняет подробности …

При этом прапорщик кивком головы указал на Прохорова, который сразу же обернулся к стоящей рядом бабке и вопросительно взглянул на неё, изображая тщательный опрос очевидцев, так некстати прерванный появлением представителя потерпевших.

– Ваша помощь, мадам, нам также понадобиться. – продолжал Зотов ровным голосом, призванным успокоить Кирчанову и разрядить обстановку – Вы несёте конституционную обязанность оказывать помощь правоохранительным органам в предупреждении и раскрытии правонарушений и преступлений …

Зотов сам удивился витиеватости своей формулировки. Что уж говорить о Кирчановой, которая в силу малоразвитости своих интеллектуальных способностей просто не успевала следить за мыслью милиционера и, вообще, считала, что её где-то «кидают».

– Так вот, ваша помощь заключается в том, чтобы ответить на следующие вопросы. Когда уехали ваши родители и где они сейчас находятся? Как с ними связаться? Это очень важно. Оставляли ли они на время своего отсутствия кого-либо в доме? Были ли в доме ценные вещи? Есть ли у ваших родителей враги?

– Это что, допрос? Как ты смеешь со мной так говорить! Мне нужен адвокат! – опять завизжала Кристина.

– Молчать! Хватит орать! – теряя терпение, рявкнул Зотов. – Какой ещё адвокат! Что за бред ты несёшь, соплячка! Напряги свою единственную извилину. Твои родители в опасности! Быстро отвечать на вопросы!

Всё это почти кричал Зотов, напирая на Кирчанову. С такими людьми только так и можно было общаться. На крик отвечать криком, на наглость – наглостью, на удар – ударом, в два раза сильнее. Они понимали только позицию силы, простые человеческие нормы общения им не ведомы.

Кирчанова тут же сникла, никак не ожидавшая такой реакции от милиционеров, которых она, как впрочем и остальных простых работяг, и за людей-то не считала, и представляла их в виде серой массы, копошащейся в грязи и обеспечивающей ей – Кристине Кирчановой – сытую и весёлую жизнь, покой и благополучие.

Кристина опять преобразилась. Только что вздыбленные волосы опали, на лице появились морщины, глаза заблестели от выступивших слёз, уголки губ опустились, плечи поникли, спина ещё больше сгорбилась. Сейчас она почти походила на бедную, измученную жизнью девочку, брошенную на произвол судьбы родными и обиженную взрослыми дядями. Почти походила, но слепящий блеск многочисленных золотых побрякушек напрочь отбивал желание сочувствовать «бедной сиротке».

Сиротке …

– Ну! – тряс за плечо девушку Зотов. – Как позвонить родителям? Ну?

– Я звонила . – еле слышно сказала Кристина. Вспышка гнева прошла. – Как только баба Катя мне сообщила, что в дом кто-то залез, я сразу стала звонить им … папе и маме. Я кучу звонков сделала … обоим. Не отвечают. Сигнал проходит, гудки долго идут, но … трубку не берут. Вы говорите, они в опасности? Что … случилось?

Девушка начала всхлипывать.

– Возможно … в опасности. – уклончиво ответил Виталя. Девушку с такой нестандартной психикой не стоило сразу вводить в курс дела – это чревато продолжительной истерикой с несправедливыми обвинениями и оскорблениями. А нервы есть у всех людей, даже носящих погоны.

– Родители три дня назад уехали на дачу. В Кордон, это дачный посёлок в соседнем районе, в Красногорском. Я тоже с ними была, а сегодня утром приехала домой. Я здесь живу, возле рынка, на Металлургов. Сегодня у дочери директора мясокомбината день рождения … Мы с ней подруги … вот я и приехала. А родители там остались, должны приехать утром в понедельник … А что случилось-то?

Было видно, что Кристина  взяла себя в руки, полностью успокоилась. Слёзы высохли. Голос ровный. На лице ни капли надменности. Только в глазах тревога. Что ж, не всё человеческое ей чуждо, за родителей беспокоится.

Можно начинать …

– Понимаете, мадам … – осторожно начал Зотов, но Кирчанова его перебила:

– Я ещё мадемуазель … к вашему сведению! – гордо провозгласила, вскинув подбородок, новоявленная непорочная дева.

– Пардон! – наклонил в полупоклоне голову Зотов, пряча усмешку. Затем продолжил:

– Кто-то в вашем доме нахулиганил. Изрисовали стены … неприятными картинами на тему … как бы сказать … на сатанинскую тему. Видите ли, в городе появились какие-то сатанисты. Мы считаем, что они способны на что угодно … Опасные, в общем, подонки. У вас в доме, возможно, они постарались. Картинки там, похоже, со смыслом. Вроде как угроза … или предостережение. Не нравится мне они, предчувствие у меня нехорошее … надо всё-таки дозвониться до ваших родителей, сообщить … Они, как никак, потерпевшие. Сейчас опергруппа приедет, надо будет заявление писать … кому-то.

– Я и напишу! Я совершеннолетняя, здесь прописана … Давайте бумагу!

– Сейчас опергруппа подъедет, следователь у вас заявление примет на специальном бланке. Какой адрес на вашей даче в Кордоне?

– Лесная, пять.

– Как зовут родителей?

– Павел Алексеевич и Полина Сергеевна …

Зотов подошёл к машине и по рации вызвал дежурного:

– Это тридцать первый. На Заозёрной заявление будет писать дочь Кирчановых – Кристина. Нужно позвонить в Красногорский отдел, пусть кого-нибудь направят в посёлок Кордон, по адресу: улица Лесная, пять. Там дача Кирчановых. Их зовут Павел Алексеевич и Полина Сергеевна. Пусть местные проверят адрес, сообщат им, что-ли …

– Зачем? Заявитель ведь есть! Что ещё надо? – недовольно проворчал Петрович.

– Надо их проверить. – упрямо гнул своё Виталя. – Не нравится мне всё это.

– Лады, позвоню. – смирился дежурный. – Что ещё?

– Неплохо бы кладбище проверить, пока мы здесь чужие адреса отрабатываем. – это был «камень в огород» Петровича, который снял зотовский экипаж с маршрута патрулирования.

-Уже. – проигнорировал иронию Зотова дежурный, не считая нужным вступать в словесную перепалку. – Я звонил в охрану. Их наряд там проехал, ничего подозрительного не заметили.

Дежурный имел в виду вневедомственную охрану, наряды которой в эфире работали на другой радиочастоте и не слышали переговоров остальных милицейских патрулей.

– Как приедет опергруппа, снимайтесь с адреса и выдвигайтесь в район кладбища.

– Скоро стемнеет, мы боимся … на кладбище … в темноте … – решил пошутить Виталя и пожалел об этом, так как тут-же радиоэфир взорвался рыком разъярённого дежурного:

– А ты сначала в «дежурку» заедь, я тебе лекарство от страха пропишу, пэ-эр семьдесят три называется – палка резиновая семьдесят третьего года изобретения. Демократизатором в народе кличут. Я тебя сам и подлечу этим лекарством, от любых страхов помогает … и язык у всяких балаболов укорачивает …

– А я тэбэ, дарагой, в помощь «дурыка» дам, каторава ты мэнэ в Зарэчэнкэ сплавыл! – вклинился в радиоэфир вездесущий Малик. – Он вам настругает калов асыновых паболше, всэх вурдалаков там истребите …

– А ещё на капоте крест мелом нарисуйте и обязательно, слышите, обязательно натритесь чесноком. Тогда от вас не только мертвяки – живые шарахаться будут … – настойчиво советовал другой «доброжелатель».

Виталя сбавил громкость на рации, так как каждый патруль считал своим священным долгом посоветовать что-нибудь этакое «истребителям вампиров», как уже прозвали зотовский экипаж  в развесёлом милицейском братстве.

– Выдвинемся, выдвинемся мы на кладбище … – сконфуженно пробормотал Виталя. – Куда мы на хрен денемся … с подводной-то лодки!

И как-то тоскливо посмотрел на город, раскинувшийся перед ним в низине. Начинали загораться огни.

Темнело …

 

 

Вася Мазунин скучал. На душе у него было ужасно тоскливо. Мрачно у него было на душе в этот субботний вечер. Надо же было такому случиться, что ему повезло дежурить в субботу. Целые сутки! Одному! От безделья с ума можно было сойти. Заняться было совершенно нечем. Читать он не любил, кроссворды отгадывать не умел, одно было развлечение – древний чёрно-белый телевизор «Рекорд», сто лет назад конфискованный, а точнее отобранный, у проезжавших мимо Кордона цыган. Так и он накрылся неделю назад и восстановлению уже не подлежал, так как сломался уже навечно.

Василий сидел на единственном целом стуле за обшарпанным столом и апатично смотрел на телефон. Хоть бы он зазвонил – хоть какое-то развлечение, поговорить можно с кем-нибудь, убить время. Но опять же, с другой стороны, может позвонить дежурный из города. И разрушить Васину безмятежность сообщением о каком-нибудь ужасном происшествии. И придётся Васе бежать на это самое происшествие, разбираться, опрашивать, писать чего-то, раскрывать что-то. В общем, надо будет шевелиться, суетиться, производить какие-то движения. А ему это надо? Однозначно, нет!

Василию не хочется уже что-то там раскрывать и чего-то там писать. Василию до пенсии осталось меньше полугода. Так что пусть это время пройдёт тоскливо и скучно. Лишь бы безмятежно.

А телефон пускай молчит.

Всё-таки какое это болото – этот Кордон, посёлок невдалеке от города Красногорска! Дачи «новых русских», выстроенные кольцом вокруг озера. А вокруг всего этого несколько деревень с позабытыми уже названиями. Кому-то в верхах показалось, что все эти рядом стоящие поселения образуют единый массив, вот и родился посёлок сельского типа под названием Кордон. Со своей администрацией, больницей, школой, детским садом и, само собой, милицией. В виде ТПМ – территориального пункта милиции с личным составом в количестве семи человек.

Преступлений почти не случалось. Да и кому их совершать, в Кордоне не было ни одного судимого. Народ, на удивление, в деревнях был непьющий и работящий, оттого и законопослушный. Работой местных жителей обеспечивал «новорусский» дачный посёлок. Всё, выращенное в деревнях, скупалось дачниками в качестве экологически чистого продукта. Деревенские мужики занимались различным ремонтом на дачах, а женщины наводили порядок на «господских» усадьбах.

В общем, два противоположных класса сосуществовали мирно и с выгодой друг для друга. Каких-либо происшествий не было вообще. Не говоря уж о преступлениях.

Что, в принципе, вполне устраивало Васю Мазунина, благополучно скучающего в ожидании неминуемой пенсии.

Василий лениво перевёл взгляд на полупустую бутылку водки, стоящую рядом с телефоном. Вздохнув, налил полстакана. Ещё раз вздохнул. Затем поднёс стакан к губам, наклонил его, собираясь мелкими глотками, смакуя, выпить обжигающую жидкость …

И расплескал всю водку на рубашку, так как пронзительно, противно до мурашек по коже, зазвонил телефон.

Громко матерясь, Мазунин с грохотом поставил пустой стакан на стол и схватил трубку:

– Кордон. Мазунин на связи!

– Ты чего так орёшь? – удивился на другом конце провода дежурный Красногорского РОВД. – Вася, я тебя разбудил, что-ли?

– Поспишь тут с вами! – пробурчал Мазунин,  с сожалением переводя взгляд с пустого стакана на ничтожные остатки водки в бутылке. – Звонют тут всякие … До пенсии дожить спокойно не дают …

– Да ладно! – засмеялся дежурный. – Мы на ваш телефон раз в месяц звоним, чтобы сообщить, что зарплату дают. Ты проверь, там паутина между трубкой и телефоном не образовалась?

Облитый с ног до головы собственной водкой Мазунин явно был не намерен поддерживать шутливый тон дежурного:

– Кончай базлать! Чего надо?

– Ладно, пенсионер недоделанный, слушай. Позвонили из Горноуральского ОВД. У них там какой-то акт вандализма совершён, в доме Кирчановых. А они, Кирчановы то есть, на данный момент находятся на даче в Кордоне. Улица Лесная, пять. Ты сходи туда, проверь, всё ли в порядке, если Кирчановы на месте – пусть со своим ОВД созвонятся.

– Проверю. А за пенсионера … недоделанного ты мне ответишь. Когда я а город приеду. Ты у меня сам будешь недоделанным … навечно.

– Ну-ну! – от души веселился дежурный. – Жду твоего приезда с благоговейным ужасом. А звонка твоего жду сегодня.

И положил трубку.

Мазунин задумчиво посмотрел на бутылку. Вылил остатки водки в стакан и залпом выпил, держа стакан обеими руками. На всякий случай.

Затем взял трубку и набрал номер:

– Привет, Михалыч! Как твоё «ничего»?

– Привет, Данилыч! Моё «ничего» ничеговее всех «ничего»! – бодро ему ответил Михалыч, являющийся смотрителем водонасосной станции, качающей воду из озера для поливки «новорусских» садов. Станция находилась в дачном посёлке, возле улицы Лесной.

– Слушай, Михалыч, ты не в курсе, там на Лесной, в пятом доме есть кто из буржуев?

– Данилыч, нет там, наверно, никого. Я тут днём слышал, как машина какая-то от ихнего доме отъезжала. Но не рассмотрел, кусты ведь кругом. А чего надо-то?

– Да-а, ничего уже не надо. Слушай, бери пузырь, да побольше, и дуй ко мне. Я здесь скучаю один, ты там маешься. Посидим по-мужски, выпьем, поговорим …

– Не вопрос! – мигом согласился смотритель. – Одна нога здесь, другая – там! А может сходить … на Лесную-то, а?

– Да ну их! – Вася уже предвкушал весёлое застолье, убирая пустую бутылку со стола. – Это уже не наши проблемы! Уехали – и ладно. Давай бегом!

Мазунин нажал на рычаги на телефоне, затем снова набрал номер:

– Это Мазунин с Кордона. Я адрес проверил. Никого нет, двери закрыты на замок. Хозяева уехали ещё днём. Всё, не звони мне больше, лучше не зли меня, недоделанный …

С этими словами Вася положил трубку и, в ожидании собутыльника, развалился на стуле, довольно улыбаясь и наслаждаясь покоем и безмятежностью…

А на участке под номером пять на улице Лесной возле приоткрытых входных ворот прямо на земле остывал труп женщины с перерезанным горлом. При жизни женщину звали Полина Сергеевна Кирчанова. Больше на участке никого не было, если не считать двух ворон, неподвижно сидящих на заборе и внимательно следивших за остекленевшими глазами мёртвой женщины, от ужаса почти полностью вылезшими из орбит.

Было тихо. Только время от времени тишину нарушал звук вибрирующего «мобильника», прикреплённого к поясу на джинсах убитой.

Кто-то настойчиво до неё хотел дозвониться…