Каждое утро, идя на работу, а также вечером, собираясь на вечернюю прогулку, обязательную перед сном, Иван не забывал заглядывать в почтовый ящик. Он ждал письма от Аллы. Прошел уже месяц, как они расстались и никаких известий. Ему хотелось рассказать ей о своих начинаниях и образовавшихся возможностях к самостоятельной жизни. Чего греха таить, исподволь он понимал, что все его старания направлены на создание благоприятной почвы для прорастания их любви. А это значит, что, прежде всего, он должен стать самостоятельным мужчиной. Он делает все возможное, что бы выполнить свои обязательства, данные ей перед отъездом. Но долгожданного письма все не было.
И вот однажды его надежды оправдались: он получил долгожданное письмо, написанное крупным круглым почерком. Ивану показалось, что от письма идет знакомый аромат духов. Он не стал на ходу читать это драгоценное письмо – уже стемнело. Он пришел домой, устроился за письменным столом, включил настольную лампу, вскрыл конверт и углубился в чтение.
«Ванечка, любимый мой, наконец- то я могу тебе написать это письмо», – так начинала Алла свое письмо. Иван еще раз перечел это первое предложение. Он боялся пропустить что-нибудь важное. Он узнавал ее крупный круглый, несколько торопливый почерк, почти без наклона. Письмо было написано на двойных тетрадных листах и потому казалось пухлым, хотя слов в нем было не так уж много. «Сначала я расскажу тебе немного о практике, на которую нас послали от училища, – продолжила она свое письмо. – Вместе с подругами из группы мы поселились в деревенских хатах, крытых очеретом, в маленьком селе. Работали в садах, собирали фрукты, больше всего яблоки. Работали с раннего утра до темна. Кормили нас только вечером домашней пищей. В основном это был борщ и огромные коржи, жаренные на сале. А еще был компот, сваренный из местных фруктов. Наш руководитель – преподаватель фольклора нацеливал нас на «впитывание» души крестьянской и образа жизни украинской деревни. Предупреждал, что осенью каждый из нас должен будет отчитаться за практику в виде постановки маленьких сценок о самобытной жизни крестьян. А как мы могли все это «впитать» в себя, если кроме деревьев в садах и яблок и тяжелых корзин мы ничего не видели. Сначала к концу дня валились с ног. Потом немного привыкли. Хорошо, что по соседству работали ребята с архитектурного института. У них была и практика и строительная бригада. Они строили из самана коровник для колхозных коров. По окончании работы и нам и им колхоз заплатил небольшие деньги, им, конечно, больше. Вечерами собирались в колхозном клубе, танцевали под радиолу, пластинки были какие-то древние. По окончании практики устроили пикник с вином и фруктами. Благо их здесь достаточно. Договорились, встреться в Харькове. Обменялись адресами. Местные хлопцы и девчата приходили в клуб мало, предпочитали прогулки на природе. Тогда я вспомнила о тебе. Вернее, о нас с тобой. Как замечательно все было!»
Иван проглотил всю эту малозначимую для него информацию. Хотелось прочитать что-то важное и существенное, ну хотя бы о том, как она скучает и ждет новых встреч. Но этого в письме не было. А было все больше о ее плохом самочувствии, усталости, частых головных болях. Она пишет, что это, скорее всего, от нервного расстройства, связанного с обилием их чувств, страстей и переживаний. Сейчас она поняла, что ее летний отдых в Полтаве не получился, что было бы лучше, если бы она поехала с подругами в Крым, на море.
«Так, – решил Иван, – это из-за меня она не поехала на море и плохо отдохнула. Это я виновник ее плохого самочувствия. Надо же такое придумать». Ивану показалось, что вновь в ней взыграл эгоизм, который он наблюдал иногда прошлым летом. «Хорошо только то, что хорошо для нее. А со мной считаться совсем не обязательно». Ему также не понравились ее новые знакомые – архитекторы. Такие связи, живя в одном городе, постоянные встречи могут привести к любовным связям. Это было то, о чем он думал еще в Полтаве. Так зарождалась ревность. Впрочем, письмо Аллы заканчивалось выражением теплых чувств, любви и веры в их счастливое будущее.
Поостыв немного от прочитанного, Иван принялся сочинять ответ. Тепло поздоровавшись, и назвав письмо от Аллы долгожданным, он сообщил ей о его успехах на поприще создания материального базиса их будущей семьи. Он буквально слово в слово пересказал все то, что ему говорил Сизов о перспективах роста, но что конечно, это никак его не обязывает бросать его любимое дело – литературное творчество. Хотя пока похвастать нечем: после их расставания он не написал ни строчки, если не считать несколько зарисовок его новых товарищей по работе. В конце письма он сообщил о том, что его семья произвела размен и теперь у него новый адрес и телефон. И что он просит ее не задерживать с ответом и писать все-все с подробностями о жизни и учебе, о ее успехах. И пожелав ей здоровья, простился с выражением любви и поцелуями.
