Вечером, уже после ужина, приехал Петр и привез вина. Стояли тихо на кухне, так чтобы никто их не заметил. Вино разлили по стопкам. Яблоки были здесь же. Только выпили по первой, как в кухню в стремительном порыве ворвалась Лида и, не говоря ни слова, схватила Ивана за руку и потащила за собой. Обойдя дом с другой стороны, она прислонила его к стене и стала горячо целовать и обнимать. Похоже, она сама не отдавала себе отчет в своих действиях. Петр или еще кто другой могли увидеть их здесь вдвоем. Иван понимал это и постарался успокоить ее.

– Остановись Лида, не сейчас, потом, нас могут увидеть.

– Мне все равно, я очень тебя люблю и сгораю в страсти.

И все же она успокоилась, присела на скамейку, стоящую возле дома, притянула к себе Ивана и сказала:

– Ты, кажется, хотел, чтобы я тебе рассказала про свои чувства к Петру. Так  вот, знай, такие чувства у меня есть только к тебе. Но что делать, мы не можем быть вместе, ну хотя бы немного. А теперь иди, тебя могут хватиться. Пей свое вино.

Лида понемногу остыла, сидя на лавочке. Потом вернулась в дом. Петр спросил:

– Ты где была, Лида?

– Сидела на лавочке, дышала свежим воздухом. Все лучше, чем смотреть на вас.

Допили вино. Отец и Петр пошли спать. Олег и Иван вышли на детскую площадку, которая утопала в темноте. С трудом можно было разглядеть предметы, находящиеся здесь. Они сели на детскую лавочку и завели тихий разговор о девчонках. Олег недоумевал, что, собственно, им нужно: любовь, секс, замужество или просто развлечение. Олег при этом сказал:

– Мне взрослому мужику как-то неловко встречаться с ними. Мне двадцать шесть, а им восемнадцать. Женя такая активная, что сама дается в объятия. Не знаю. Что из этого получится, но, по-моему, она еще девочка.

Они поговорили немного и тоже пошли спать.

Однообразие последующих дней было прервано для Ивана письмом от Татьяны, где она сообщает, что в настоящее время они с ее подругой Викой Каплан отдыхают в деревне недалеко от Одессы, описывает всевозможные прелести отдыха и полное отсутствие развлечений. Ближе к концу письма она выражает сожаление по поводу охлаждения их отношений. Она считает, что произошло какое-то недоразумение и надеется, с сентября все будет как прежде. В конце добавила, что ее друг Виктор сейчас сдает экзамены в медицинский институт. «Зачем мне это знать, – подумал Иван, – я даже не знаком с ним». Иван находил некоторые странности в поведении Татьяны. Написал ответ и понес его на почту. По дороге он встретил другую Татьяну, здешнюю, которая хотела бы встречаться с ним. Они поговорили немного и назначили встречу на вечер на детской площадке.

После обеда Иван и Лида, взяв с собой коляску с малышом, направились косить траву. Они пришли на те же лужки, что и прежде, откатили коляску в тень и принялись за работу. Солнце было еще высоко. Иван снял с себя рубашку. Лида сделать то же самое не могла. Под ее сарафаном ничего не было. Она предложила прерваться и пойти в тень. Развалились на траве и прикоснулись друг к другу руками. Сегодня Лида была молчалива.

– Ты о чем-то грустишь? Тебя кто-то обидел?

– Я не знаю, как быть. Сегодня вечером Петр уезжает на Псел, на рыбалку, на два дня. Я буду ночевать одна, то есть с малышом, конечно. Но он обычно ночью спит спокойно. Как ты думаешь, можем ли мы с тобой быть вместе этой ночью?

Лида лежала на спине. На лице и платье Лиды шевелились тени листвы. Иван привстал на локте и одной рукой нежно погладил ее грудь, поцеловал также слегка, как будто боясь спугнуть ее.

– Это замечательно. У меня сегодня вечером встреча недалеко от дома. Часа через два я подойду к окну. Створку окна оставь открытой. Через нее я залезу в комнату. Все будет тихо. Я буду осторожен, уверен, никто не увидит. Ночи сейчас темные. Как тебе мой план?

– Это не твой, а мой план. Я точно так все и придумала. Это я тебя соблазняю, но, видит Бог, я больше не могу. Я сойду с ума от желания быть с тобой. Я не буду спать, я буду ждать тебя. Только ты не очень задерживайся на своем свидании, я сгораю от нетерпения. А сейчас, поцелуй меня еще раз и давай заканчивать нашу работу.

Недалеко от кустов, где расположились Лида и Иван, проходила узкая тропка. Они не заметили, как со стороны речки медленно катил велосипед. Потом увидели его и поняли, что на велосипеде едет Ленчик, соседский парень. Он увидел их и слегка улыбнувшись, кивнул головой в знак приветствия. Поехал дальше.

– Все. Теперь он точно расскажет Петру о нашей встрече. Что мы делали, когда он проезжал мимо? Целовались?

Иван пожал плечами.

– По-моему, мы просто разговаривали, – ответил Иван, сказав так, чтобы успокоить Лиду. А сам подумал, что может быть и целовались. «Неужели он способен на такое? – усомнился  Иван, – такой положительный парень и у нас с ним добрые отношения».

После ужина, когда почти стемнело, у Ивана было свидание с Татьяной. Иван еще подумал, как было бы хорошо, если бы вместо этой Татьяны была другая, письмо которой он сегодня отправил. Эта Татьяна была тоже очень привлекательная: невысокая ростом, упругая грудь, круглые плечи, довольно полные руки, узкая талия и  слегка полноватые бедра. Темные волосы и светлые глаза на ее загорелом лице, небольшой носик был прямой, а губки слегка со смешинкой. Она подошла к нему, сидящему на низенькой детской лавочке, обняла его за плечи и прикоснулась лицом к волосам, как бы поцеловав их. Иван обнял ее за талию. Ее животик находился напротив его лица. Через материю тонкого платья он поцеловал животик. Татьяна предложила ему пойти погулять к реке. Они шли знакомой дорогой вдоль хат, отходящих ко сну. Почти везде погасли огни. Наступало время для влюбленных пар. Много раз Иван ходил здесь с Аллой, но сейчас он испытывал чувство новизны, обнимая Таню и целуя ее в шейку и плечики.  Оказавшись в зарослях ивняка, они выбрали местечко с мягкой пушистой травой и придались ласкам. Активность Татьяны нравилась Ивану, она целовала его горячо, страстно, прижималась к нему настолько плотно, что, казалось, каждый участок ее тела соприкасался с Иваном. Понимая, что, скорее всего, настал момент для активных действий, он дотронулся до ее запретного места, потянул вниз упругие трусики и почувствовал упорное сопротивление. Не отказываясь от ласк, Татьяна старалась сдержать руки Ивана, повторяя без конца, что сейчас не время, она не может просто так, она еще не готова и несла прочую ерунду. Ивану вскоре это надоело, и он откинулся на спину. Таня в свою очередь навалилась над ним, произнесла шепотом:

– Неужели нельзя без этого. Ведь нам и так хорошо. Пойми, Иван, я девушка. Я не могу просто так терять девственность. Как я потом буду жить? Кто меня возьмет замуж, если я не буду девушкой? Могут подумать, что я гулящая.

– Послушай, Танечка. Ты несешь абсолютную чушь. То, что ты говоришь – это средневековые представления о любви, замужестве и девичей чести. Над всем властвует любовь, – продолжал свою проповедь Иван, – и если девушка любит, она может полностью доверять тому, кого любит. Любовь и голый расчет несовместимы. Если любишь, нужно жертвовать, в конце концов.

Иван понимал, что он несет банальную околесицу, но уж очень сильно он разозлился на девчонку, упорно отстаивающую непогрешимость. Ну, что ж, не надо любви, не надо ласки. Пойдем домой.

– Не уходи. Здесь так хорошо. Тепло и темно, никого вокруг. Давай побудем еще немного вместе.

Татьяна вновь стала целовать Ивана, расстегнула пуговицы на груди и предложила ему поцеловать ее грудь. Тяжелые вздохи и конвульсивные движения сопровождали эти поцелуи. Он продолжал ласкать все, что было ниже талии. И вот ее упругие трусики стали поддаваться. Еще немного и он почти снял их. Но здесь опять жесткое сопротивление. Таня оторвалась от Ивана и встала на ноги.

– Все. Я больше не могу. Это какое-то издевательство.

– Да, согласился Иван, я тоже больше не могу.

На обратном пути в сторону дома Таня, все еще оправдываясь, старалась объяснить причину ее отказа, как ей трудно сопротивляться там, когда хочется отдаться. Она представляет себе, как это было бы прекрасно. Проходя мимо своего дома, Иван заметил, что створки окна в комнате Лиды были открыты и что вокруг никого не было. Да и кто мог быть, когда время было за полночь. Проводя Таню до калитки ее двора, Иван побрел обратно. Он ощущал легкий озноб  вперемежку с жаром в груди. «Не простудился ли? – подумал Иван, – вроде бы негде было». Подойдя к дому, он еле слышно приблизился к открытому окну, посмотрел вокруг: все было тихо, луна едва светила из-за облаков. Встав на скамейку, стоящую под окном, он слегка подтянулся, поставил колени на подоконник и неслышно опустился на пол в комнате Лиды. Снял туфли и босиком по коврику, покрывавшему полы, приблизился к кровати, на которой лежала Лида. Он прикоснулся к ее руке, она слегка пошевелилась.

– Я не сплю, – прошептала она, – раздевайся, иди ко мне.

Иван чувствовал какую-то разбитость, озноб сотрясал все его тело, лицо пылало жаром. Он хотел было поцеловать Лиду, прикоснувшись к ее обнаженной груди и животу, но не почувствовал никакого возбуждения. Голова кружилась и была, как будто налита свинцом. «Что со мной, – подумал Иван, – подхватил инфекцию?» Тогда он понял, что любовная встреча сейчас не состоится.  Он все же поцеловал Лиду в губы.

– Какой ты горячий, как печка. Ты не заболел?

– Наверно, да. Извини, я, пожалуй, пойду.

Лида помогла ему встать и повернула ключ в двери. Следом за Иваном, выставила на кухню его туфли и тихонько закрыла дверь. Легла в постель, глядя в потолок, на котором отражались в свете луны листья стоящего рядом абрикосового дерева. Совсем по – другому она представляла себе их интимную встречу. Она не успела толком понять, что произошло. Она думала о том, что Иван наверно заболел, и потому ничего не получилось. А жаль!  В эти минуты она ни разу не вспомнила о Петре, лишь чувства сожаления немного шевелились в ее сознании.

Утром Лида как-бы ненароком зашла в комнату Ивана. Иван все еще был в постели. Она подошла к нему и потрогала ладонью лоб. Иван пылал в жару. Не на шутку испугавшись, Лида сказала: «Ты весь горишь, что это простуда?»  «Не знаю», – ответил Иван. Лида ушла к себе и вскоре вернулась. В ее руках был аспирин и ртутный градусник.

– Выпей аспирин и померь температуру. Может быть, нужно вызвать «скорую».

– За аспирин спасибо. Дай, пожалуйста, воды запить таблетку. Никого вызывать не надо. К вечеру все будет хорошо.

Иван проглотил таблетку и поставил градусник. Закрыл глаза. По всему было видно, что ему плохо. Павел Иванович был на рыбалке, Ольга Григорьевна еще не вернулась с рынка, посоветоваться было не с кем. Лида всерьез перепугалась. Она не знала, что делать в таких случаях, чем помочь Ивану. Взяла градусник, посмотрела и воскликнула: «Боже мой, тридцать девять. Иван, что я должна сделать, чем помочь тебе?». «Хорошо бы горячего чая, Лидочка, ты меня извини, что так нелепо все получилось», – тихо сказал Иван, закрыл глаза и пробормотал что-то непонятное, вроде того, что «любить и пить нельзя одновременно из двух чашек».  Лида где-то слышала или читала эту фразу, сейчас вспомнить не могла, но поняла, что, несмотря на свой жар, Иван переживает о случившемся.  Болезнь Ивана, к счастью, не имела последствий и продолжения. Вечером он был уже на ногах, но никуда не пошел, оставался дома.