(воспоминания из детства)

                                          Переезд

Когда мне исполнилось восемь лет, мы переехали. Ехать, конечно, никуда не понадобилось. Просто «вернулись в родительский дом», как сказала мама. Папа объяснил потом, что в этом доме проходило мамино детство. В шкафу даже платьишко её сохранилось. Смешное такое – в белый горошек, с кружевчиками. Я его на себя примерила, еле налезло. Мама и сейчас у нас худенькая и лёгкая, как пушинка. Целый день туда-сюда летает. И песни поёт тихие и грустные, от которых у меня сразу сердце сжимается. В общем, я его чувствовать начинаю. Вроде и не было его, а потом – тук-тук.

– Тук-тук, – заговорила деревянная  дверь.

«Ничего себе, – подумала я, – только через порог переступили, и уже гости! Неужели Мишка с Котькой меня разыскали?» Потом вижу: нет никого! Почудилось.

Я всё переживала, как они будут в школу шагать без меня, те же километры. Я-то теперь почти у самой школы живу! Поле перейти, парк перебежать и – на месте. Даже вставать в пять утра не нужно. Скукотища! Наверно, я сразу же лентяйкой стану. Похожей на ту, которой мама пол моет.

– Гляди, – говорит папа, – к нам Маринка пришла. Можете подружиться!

Я расправила кружева на мамином платьишке, а сама думаю: «Ну, и что я с ней буду делать, с этой девчонкой? Жуть как не люблю с такими водиться. Сначала предложит губы накрасить маминой помадой, а потом, точно, Котьку в женихи выпросит. Ну, ладно бы хоть Мишку… А то сразу Котьку! Нет, и Мишку отдавать жалко. Он сам говорил, что вырастет и на мне женится. Так что – дудки!».

Так и познакомились. Я на неё не очень-то и смотрела в первый раз. Во второй – было получше. А потом мы в неразлучных подруг превратились. Да и жили рядом. Почти в соседних домах.

Красивая

Маринка была очень красивая. Она всегда платья воздушные носила и волосы вьющиеся распускала. И в ушах у неё золотые серёжки поблёскивали. И душилась она какими-то цветами, так что всегда хотелось её за волосину дёрнуть, чтобы она ойкнула! Хорошо ещё, что Маринка не очень-то выросла и была похожа на Дюймовочку, а не на второклассницу.

Хотя это ей не мешало всем нравиться. А при этом никогда помощи не просить. Два портфеля на своих плечах утащит, и свой, и мой. Да и в любых школьных делах – впереди всех.

Однажды она целую неделю в школу не ходила. Может, заболела? Я сразу так и подумала, поэтому пошла проведывать.

– Чего, – спрашиваю, – случилось? Неужели простудилась, в сентябре-то?

Маринка смотрит на меня. Такая бледненькая. Захотелось взять за руку и вывести на свежий воздух. Понятно, на улицу, погулять.

– Нельзя, – отвечает Маринка, – я кипятком ошпарилась, когда за чайником следила.

И руку забинтованную показывает.

– Следила, значит, и не уследила, – догадалась я. – Больно?

– Сейчас нет…

Маринка стала возиться, как хозяюшка, чаем меня угощать с разноцветным сахаром. Постным. Но для дружбы другого ничего и не требовалось.

Часики

С утра  день хороший обещался. Вроде как солнышко своих зайчиков побегать отпустило. И такая тут чехарда началась!         Бабочки с пчёлами наперегонки, кто быстрее. А мы с Маринкой – босиком побежали, по высокой траве. Такой день напрасно потерять нельзя!

Толька Маринка взяла и потеряла… Часики потеряла  в высокой траве. И день пропал!  Мы с ней два часа искали, а может, и больше. Потому что время для нас остановилось. Потеряв день, мы вышли, наконец, на тропинку к дому.

– Знаешь, – говорю, сбрасывая с головы увядший венок, – мы  их за всю жизнь не отыскали бы. За такой высокой травой ничего не разглядеть.

– Это потому, – решила Маринка, – что мы чересчур огромные! Часики эти любая букашка заметила бы.

Я от неё отвернулась и пошла своей дорогой. Раз я великанша, то и проблемы у меня согласно роста. А она позади стоит и плачет.   И что с ней делать?!

Я сделала несколько больших шагов ей навстречу  и остановилась.

– Слышишь? – говорю. –Тук-тук!

– Часики! – обрадовалась Маринка. – Нашлись?

– Ага, – придумала я. – они там, у меня внутри. Главное, прислушайся!

– Не похоже, – сказала Маринка.

Я самой себе не поверила, но с тех пор время, действительно, определяла безошибочно. Мне будто чудились эти часики с  крошечными стрелками. И поэтому я не ошибалась.

Граната

Сегодня на физкультуре бросали гранату. Сначала бежишь, а потом: на… старт, внимание, марш!

Я знала, что даже поднять эту страшную железяку не получится. Двойку, вот точно, получу! А Маринка и совсем для такого непригодная. Когда она за гранату схватилась, я глаза руками прикрыла и стала представлять, как Маринка валится на поле боя. Железяка её, точно, перетянула. Тут учитель физкультуры как закричит!

– Будет теперь твоя мама новую покупать!

А она руки свои показывает, ничего особенного – мелкота. А граната, железная… на половинки!

Я Маринку схватила за руку и в класс повела. Как она такой сильной оказалась, с муравьиным-то ростом? Бывает ли такое на самом деле?

– Бывает-не бывает… – рыдает Маринка, – а мне по физкультуре двойку поставят за испорченный инвентарь!..

Хомяк

Маринка пришла ко мне с трёхлитровой банкой, а в ней –  хомяк.  Я заглянула в банку и говорю:

– Красивый.

– Ага, – подтвердила Маринка, – только маме не нравится. Потому что она мышей боится.

Цветом он был похож на землю, которая после пахоты. Да-да! Такую, распаренную на весеннем солнышке, почти тёплую. Мне, конечно, и потрогать захотелось. Сколько ещё ему сидеть в банке?

– Не знаю, – сказала Маринка. – Только мне назад нести нельзя. Вдвоём нас не пустят.

– Совсем не пустят?

И она  головой покачала без настроения. Хорошо, что пришла моя мама. Из-за каких-то мышей крик поднимать? Да никогда – она у меня бесстрашная. Всего-навсего крохотный хомячок, но глазками посматривает.

– Ну, пусть у нас остаётся, – почти сразу согласилась мама. – Но ухаживать самой придётся.

Я и не знала, что мне предстоит каждый день чистить клетку. Кусочки газетной бумаги менять на чистые, только что пришедшие по почте. Кормить раз пять в день, потому что хомяк оказался прожорливым. А потом ещё и охранять, так как очень скоро наш кот Мурзик заинтересовался прибывшей персоной. Он думал, что ему живой обед принесли. Или ужин. Осталось только дождаться, чтобы сам в  рот запрыгнул. Я Мурзику сказала, что ни за что – я хомяка никому в обиду не дам!

И дала коту кусочек сала, потом взяла книжку и стала читать хомяку сказку, вроде как на ночь, а сама думаю: «Пусть поспит, а то прошлую ночь больно сильно шуршал. И где только Маринка его добыла, такого беспокойного?».

Амур

У Маринки отец настоящий лесник. И вот, чтобы в лес ходить и деревья высаживать не в одиночку, он взял где-то породистую лайку, белую, словно снег. И был этот пёс изумительно воспитанный. Говорили: как увидит в лесу зверя-детёныша, сразу лаем прогонит. А большому волку не даст сдобровать. Зубы оскалит, да так, что морда вытянется и сделается огромной, из одних страшных клыков. Подойди ближе, ещё как получишь!

Зато для сельских ребятишек он был нянькой. Как восхитительно и весело – кататься на белой собаке, запряжённой в деревянные санки! Кругом снег, словно чистая тетрадка.

– Не так быстро, – кричит Маринка, подпрыгивая в санях. – А то сейчас перевернёмся!

Хорошо, что Амур останавливается и начинает жадно глотать снег. Маринка рисует на снегу сердечко и шепчет:

– Я всех люблю… Быть счастливой – проще простого.

Амур подхватывается и бежит дальше, волоча за собой восторженных детей, и лает про любовь на своём… на  собачьем.

Там, где клён  

Возле школы мы высаживали деревья. Чтобы парк через сорок лет вырос.

– А может, деревья раньше вырастут.

У Маринки отец лесник. Вот она и умничает.

– Конечно, – говорю, – из таких-то хиленьких саженцев… Если через сто лет что-нибудь вырастет, и то хорошо!

И вдруг… совсем не дело попалось, почти с мою ладонь кленовый отросточек, и стебелёк вроде как поломан. И листья, которые уже из почек вылупились – съёженные, почти что сухие. Тут учитель подошёл, чтобы на ладошковый клён посмотреть. Видит, ничего из него не вырастет. Выкинуть и не вспоминать.

Я сразу решила, что деревце выбросить не дам. Если для школьного парка не подходит, то я его возле дома посажу. Так и сделала, а потом ждать принялась. Сначала клёнок оживить не получалось. Я и от ветра ограждение сделала, и поливать тёплой водой пробовала. Нет в нём жизни, и всё! И когда Маринка какое-то удобрение принесла, я так обрадовалась! Вдруг оно деревцу поможет? В конце концов, хотелось чуда! Или просто чего-нибудь волшебного.

Однажды Маринка в окно стучится:

– Знаешь?

Я из окна выглядываю и вижу, что дело имеется.

– Не знаю, – говорю, а сама натягиваю куртку.

– Деревце отродилось!

Маринка казалась ещё красивее, чем прежде. Её глаза делали   весь мир счастливым. Руки тянулись вверх, к окну и чудилось, что из её сложенных ладошек пробивается росток, чуть-чуть похрустывая и дыша.

Лодка

          По математике наша звёздочка подкачала. То есть мы все почему-то контрольную плохо написали. Мишка с Котькой ещё как- никак справились. А Маринка все примеры перепутала. Будто сроду в школу не ходила. Так учитель сказал. Ну, я решила ей примеры эти объяснить. После уроков.

– Ещё чего, – неожиданно сказала Маринка, – я домой пойду.

– А наша звёздочка, из-за тебя… на последнем месте. – И пальцем ткнула ей в октябрятский значок. Может, усовестится.

Мы вроде в лодке одной плывём, которая звёздочкой называется. И откуда такое упрямство взялось, непонятное?

А дальше случится жуткая новость. Лодка лесника налетит на топляк. Маринка останется без отца, и наденет чёрный платок, и станет от этого ещё бледнее и тоньше.

На будущий год научится колоть дрова и будет таскать воду из колодца. В учёбе она опередит всех.

Гардемарины

В клуб привезли фильм приключенческий, про гардемаринов.   На него всех пускали, без ограничения. Мы с Маринкой на первый ряд попали, так что все герои перед глазами оказались. Сначала гардемарины на лошадях скакали и песни пели, а потом и вообще влюбились. Неизвестно, чем бы всё дело кончилось, если бы не выключился свет. Раз – и пропал. Досадная неполадка на подстанции.

– Кажется, – шепчет Маринка, – мы так и не узнаем, что дальше будет…

– Ничего, – говорю, – концовку сами сочиним. Ещё лучше.

– А я хочу, чтобы гардемарины к нам прискакали и помогли посадить картошку. Ой, – говорит, – я их уже слышу.

– По-моему, их даже больше, чем в кино.

– Ура! – хлопает в ладошки Маринка, –  значит, они и бабушке с дедушкой помогут.

С тех пор мы выучили песни из фильма наизусть и никогда не вешали нос. Правда, картошку сажали деревенские мужики, в старых ватниках и не такие красивые, как в кино, но очень ловкие и добрые, не бросившие в беде вдов, сирот и стариков.

Весна

Мы сегодня  весной дышали, с черёмуховым ароматом.

– Как голова кружится, – шепчет Маринка. – Вот бы навсегда запомнить… солнышко, черёмуху, мать-мачеху…

Зачем, спрашивается, столько всего запоминать, если на следующий год снова это увидим. Может, ещё и подснежники, если повезёт.  Или, лучше, ландыши… Нам про них на природоведении рассказывали. Только в безлюдных местах растут. Я однажды видела один, у озера. Сначала подумала, что ландыш не настоящий. Потому что он будто игрушечный был, еле дышал…

Мы уселись на лужайке и стала мечтать о том, как здорово стать цветами. Потому что их все любят. Или деревьями, которые красиво цветут и благоухают. Можно прятать людей от дождя, а в зной – от солнца.

И сейчас же над нами изогнулась разноцветной дугой радуга.

– Первая в этом году, – сказала Маринка. – Интересно, чем она пахнет?

– Мармеладом, – решила я, – или даже ирисками… Может, шоколадными конфетами «Весна»?