(Из мемуаров йоркширского терьера)

Первое, что я почувствовал – это Мама. Она обнюхала меня и, кажется, улыбнулась.

– Какое счастье, что ты есть! – сказала Мама.

А потом облизала и отнесла в большую коробку, где копошились странные существа. Я их не видел. Но сразу понял, что это – мои Братья и Сестры.

– Давайте дружить, – сказал я. – А вы не знаете, что такое – Счастье?

Но они про Счастье ничего не знали. И дружить не хотели. Они пищали и хотели есть. И мне пришлось пищать и протискиваться сквозь толпу к Маме, чтобы не остаться голодным.

Мама – добрая. Она научила меня залезать в коробку. А мой Брат с рыжей шерсткой не научился. Так и спал рядом с коробкой. Жалко Рыжего.

Поев, мы спали. А поспав – ели.

Так продолжалось долго.

Как-то меня вытащили из коробки и куда-то понесли.

– Сейчас тебя покажут людям, – успела сказать мне Мама. – Веди себя прилично! И ты будешь счастлив…

– Прощай, Мама! Прощайте, Братья и Сестры, – только и успел сказать я. – Прощай, Рыжий! Может, еще когда и свидимся. Хотя, вряд ли…

Рыжий заплакал, но меня уже унесли.

Мама и раньше говорила, что однажды меня заберут Люди. Люди – это существа, которые ходят на двух задних лапах. Я тоже так могу, но недолго. А они все время – на задних лапах. А передние лапы у них для того, чтобы кормить собак. Так Мама сказала.

И вот меня принесли куда-то, где было очень светло, и пахло чем-то очень вкусным.

– Ой, какой хорошенький! – услышал я. – А это какая порода?

– Это – йоркширский терьер, – сказал другой голос. – Они маленькие, но очень храбрые. И покушать любят.

Правду сказал голос. Я, например, никого не боюсь. Но покушать тоже люблю.

– Ладно, забираем собачку, – сказал третий голос. – Только вот кто с ней будет гулять?

– Я, я буду гулять! – закричал кто-то тоненьким голоском. – Это моя собака! Какое счастье, что у меня теперь есть собака!

Так меня и забрали.

*      *      *

Сначала меня куда-то долго несли на руках. Вокруг было много людей, и еще каких-то больших пыхтящих существ с круглыми лапами и большими светящимися глазами. И коробки вокруг были огромные. Такие огромные, что в них, наверное, никто и не залезет. В одну такую коробку меня и принесли. Потом я узнал, что эти коробки называются – Дом. А страшные существа с круглыми лапами – Машины. От них лучше держаться подальше, потому что они разговаривают на непонятном языке и пахнут Злой Силой.

Дом – хороший. Там тепло и много игрушек. И еды. Сначала я испугался и наделал лужу. Мама говорила, что за это могут наказать. Интересно, что такое – наказать?.. Все смеялись. Может это оно и есть – наказать?

Потом меня опять взяли на руки и понесли в угол большой коробки. Эта коробка называется – Комната. В углу стояла миска с водой. Я напился и пошел изучать коробку. То есть, Комнату. Там много удивительного. Есть высокие столбики, на которые хорошо бы… Нет, это нельзя. Еще есть большое и мягкое, на которое я еще не умею запрыгивать. Большое и мягкое называется – Диван. Люди там сидят и смотрят в большой светящийся  ящик, в котором живут маленькие люди. Этот ящик называется – Телевизор. Но я так и не понял, что там интересного, и как люди могут сидеть, уставившись на маленьких людей в Теле… визоре? Они с ними даже не разговаривают. Я бы так не смог, – смотреть на других собак, и не разговаривать с ними.

Еще я узнал, что Люди могут снимать с себя шкуру. Я тоже попробовал снять с себя шкуру, но мне стало так больно, что я взвизгнул. Интересно, как это люди терпят такую боль? И зачем им это?

Среди людей самый главный называется Папа. От него пахнет улицей и у него есть усы, как у меня. Еще есть Мама. Но это не та, не Первая мама, а Другая Мама. У нее усов нет, но она добрая, и пахнет молоком. Больше всего мне нравится сидеть с Другой Мамой в коробке, где готовят еду. Эта коробка называется – Кухня. Там всегда тепло, и запах приятный. На Кухне самый главный – Холодильник. Он еду охраняет. И поэтому всегда холодный, и ни с кем не разговаривает. Только ворчит:

– Р-р-р! Р-р-р!

Я его не боюсь, но очень уважаю. За солидность.

А третье существо называется Маринка. Это маленький человек, и тоже без усов. Маринка со мной играет, и мне с ней весело. Иногда я прячусь от Маринки под Диваном, и там засыпаю. Когда я не играю, мне хочется спать. А когда не сплю, хочется играть.

И все время хочется есть.

*    *    *

Утром я проснулся и пошел гулять по Комнате. А потом оказался в другой коробке. Она называется – Прихожая. Там было много вкусно пахнущих существ. Я подошел и поздоровался. А существа молчали.

– Здравствуйте, – еще раз повторил я на всякий случай. А они опять смолчали. Я осторожно потрогал лапой ближнее ко мне существо. Потом осторожно, как учила Первая Мама, понюхал. Пахло, как от человека, но был и еще какой-то непонятный запах. Чтобы понять, я укусил молчаливое существо, – и отпрыгнул в сторону. Но существо не обращало на меня никакого внимания. Тут я осмелел, и опять укусил существо. А потом взял его в зубы, отнес в уголок, и начал жевать.

Так и жевал, пока не раздался крик Другой Мамы:

– Ой, мои туфли от Гуччи!

Ага, значит, существо, которое я жую, зовут Отгуччи! Что ж, очень приятно. А я… Интересно, а меня как зовут? Первая Мама говорила, что у каждой собаки есть имя. Я тоже собака. А имени у меня нет. Но пока я это думал, у меня Отгуччи отобрали.

– Больше так не делай! – строго сказала мне Другая Мама. – А то туфель на тебя не напасешься! Ладно, бери уже эти, они все равно испорченные… Но до другой обуви чтобы не дотрагивался, понял? А сейчас иди за мной, хулиган!

И я с Отгуччи в зубах пошел за Другой Мамой на кухню. Там мне дали вкусное. Это вкусное называется Курятина. Интересно, где водится Курятина? Вот бы пожить в тех местах! Я был бы лучшим Охотником За Курятиной!

Потом Маринка взяла меня на руки и понесла в Комнату. Там уже были Папа и Другая Мама. Меня посадили на Диван, Отгуччи тоже был со мной, и я задремал.  Но когда я дремлю, я все слышу.

– Как же мы назовем нашу собачку? – услышал я голос Другой Мамы. – Может, Риччи?

– Да ну, – сказал Папа. – Что это за имя! Давайте его Трезором назовем. Или Полканом!

– Как можно такую маленькую собачку называть Трезором или Полканом? – сказала Другая Мама. – Ты бы его еще  Джульбарсом назвал!

– А что, – сказал Папа. – Очень даже красивое, благородное имя – Джульбарс!

– Не хочу Джульбарса! – закричала Маринка. – Не хочу Риччи!

– А как же мы его назовем? – спросили Папа и Другая Мама.

– Амуром! – сказала Маринка. – Я его буду звать Амуром!

Так я и получил свое Имя. Правда, Амуром я пробыл недолго. Меня как-то все сразу стали звать Амурчиком. Только когда сердились, называли Амуром. Я быстро к этому привык.  Скажем, крикнет Другая Мама из Кухни:

– Амур, это ты натворил?!

И я сразу убегаю под Диван. Потому что ЭТО – я натворил.

А если меня Амурчиком зовут, – тут я всегда прибегаю.

– Амурчик, иди кушать! – зовет меня Другая Мама.

И я быстро-быстро бегу на Кухню, где меня уже ждет Курица.

*   *   *

С Отгуччи мы быстро подружились. Только он очень молчаливый. Но дружат же не для того, чтобы все время болтать, правда? С хорошим другом и помолчать приятно.

Еще я люблю гулять с Маринкой. Маринка надевает на меня маленький Ошейник и пристегивает к Поводку. Сначала я не понял, для чего это. А потом – понял: это для того, чтобы Маринка не потерялась. Я ее за собой веду и дорогу показываю. И она не теряется. И еще я ее охраняю. Как кто подходит – страшно рычу. Чтобы боялись.

Все, что за Домом – называется Улица. Здесь тоже интересно. Пол на Улице зеленый.

– Это травка, – показала мне Маринка. – Только ты травку не кушай, а то еще козленочком станешь.

Кто такой этот Козленочек, не знаю, но травку есть я и не собирался. Меня еще Первая Мама учила:

– Никогда ничего на улице не кушай! Понял?

– Понял! – говорил я, и убегал играть с Братьями и Сестрами.

На Улице у меня много друзей. И Тимка, и Марсик, и еще один Тимка, и Риччи. И еще беленькая йоркша Маруся. У Маруси красивые глаза и длинная белая коса. Маруся сказала, что ей Хозяйка каждый день эту косу заплетает. Но Маруся и без косы красивая, чего зря мучиться, правда? Хорошо, что у меня косы нет. Только хвостик маленький на голове. Маринка мне этот хвостик резиночкой цветной подвязывает, чтобы хвостик глаза не закрывал. И все. А была бы коса – вот был бы ужас!..

Мы вместе играем, бегаем друг за другом, валяемся в травке, и нам очень хорошо. А еще на Улице есть Большие Злые Собаки. С ними лучше не связываться. Но я их не боюсь, потому что я – храбрый. Просто не связываюсь – и все. Тоже мне, собаки! Стоят, никуда не бегают, только по сторонам зыркают. А мы, маленькие собачки, все время играем, и с нами всем весело. Кроме Больших Злых Собак, конечно.

И так я все узнавал, узнавал, узнавал. Пока все не узнал. Только одно мне неизвестно было, – что такое Счастье. И у Тимки спрашивал, и у Риччи, и даже у Маруси, – никто не знал.

И только потом узнал я, что такое – Счастье.

*    *    *

Пошли мы как-то с Маринкой гулять. Веду я ее на поводке, по сторонам смотрю. Вижу – Маруся вдалеке пробежала со своей Хозяйкой. Я сразу – за Марусей. Быстро бегу, аж уши на ветру развеваются.  А за мной кто-то кричит:

– Стой! Стой, Амурчик!..

Ну, мало ли, кто и что кричит. И чего мне стоять, если там, в конце улицы – Маруся! Прибежал я туда, – а Маруси нет. И Хозяйки ее нет. Постоял, покрутился, след взял, – и по следу пошел. Я же не простая какая-нибудь собака, а йоркширский терьер. У нас, йорков, нюх особый! Мои предки в Англии работали. На шахте. Возьмет шахтер такую маленькую собачку с собой, и пока он работает, йорк крыс ловит. В те времена шерсть нашу никто не состригал, она вырастала длинная-предлинная, и сворачивалась в такой плотный панцирь, что даже самая большая крыса не могла его прокусить. А еще мы шахтеров от верной гибели спасали. Как учует собачка опасный газ в шахте – сразу лаять начинает. Шахтеры из шахты и уходят. Много жизней мы людям спасли…

Ну, вот. Решил я к Маринке вернуться. Ходил-ходил, нюхал-нюхал, – и потерялся вконец. Стою, не пойму, в какую сторону теперь идти. Людей на Улице много, след давно потерялся. Где Маринку мою искать – не знаю.

А тут дождь пошел. Это такая Вода сверху. Мокро мне стало, и холодно. Еще и стемнело скоро. Уже совсем ночь была, когда нашел я в кустах маленькую коробочку. Влез в нее, свернулся калачиком, и стал думать, как мне теперь Маринку отыскать.

Так и заснул.

*   *   *

Утром проснулся – опять Маринки нет. Наверное, потерялась. Пошел опять ее искать. Искал-искал, а потом сел и заплакал. И от голода, и от обиды, что никому я теперь не нужен, и нет у меня больше Маринки, и Папы, и Другой Мамы, и Отгуччи…

– Ты чья, собачка? – услышал я над собой. Поднимаю глаза – а там Мальчишка какой-то стоит. Маленький, но не совсем. Уже сам гуляет. Значит, большой.

– Идем со мной, – говорит Мальчишка. – Ты, наверное, голодный?

Что за вопрос! Конечно, голодный. Еще какой голодный! Прямо целую Курицу съел бы – такой голодный!

Пошел я за Мальчишкой. Привел он меня к себе домой. У него дома тоже Мама, и тоже без усов, но другая. И она мне Курицу дала! Ну, не целую, конечно, но мне и того хватило, что дали. Наелся я. Смотрю на них, и соображаю, как бы сказать, что у меня Хозяйка имеется. Маринка, то есть. Люди же без слов вообще ничего не понимают. Это мы, собаки, взглядами разговаривать умеем, а человеку надо все словами говорить. Странные они, конечно, существа, эти люди. Беспомощные. Но для нас, собак, каждый человек – Великий Друг и Главный Хозяин.

Такой у нас Древний Закон.

Потом Мальчишка убежал, а когда вернулся, взял меня на руки и куда-то понес. Я ему хотел сказать, что и сам могу ходить. Но не успел. Потому что на Улице увидел… Маринку!

– Маринка!!! – закричал я что было сил. – Маринка!!! Я тебя нашел!!! Искал-искал – и нашел!!!

А Маринка взяла меня на руки и обняла, и что-то соленое капнуло мне на нос. Потом Маринка отнесла меня домой. Мальчишка тоже с нами пошел. Они разговаривали о чем-то, но я их не слушал. Заснул. А проснулся уже Дома. Тут и Папа, и Другая Мама ко мне подбежали, стали целовать и обнимать. И я их целовал и обнимал. И так мы долго целовались и обнимались.

– Счастье-то какое, что Амурчик наш нашелся, – сказала Другая Мама.

– Да, это настоящее Счастье, что он опять с нами, – сказал Папа.

– Мы все счастливы, Амурчик, – сказала Маринка. – Только больше не теряйся!

Ну, это еще надо подумать, кто из нас потерялся. Сама потерялась, – а я ее ищи!..

Потом Люди сели на Диван, и стали смотреть в Теле… визор. Меня тоже на Диван взяли. И Отгуччи. Только глаза у меня стали почему-то сами собой захлопываться.

– А все-таки я счастливый, что Маринка нашлась… – засыпая, подумал я. – Вот оно, значит, что такое Счастье. Это когда тебя не теряют, и ты никого не теряешь…

Отгуччи со мной согласился.