– Да, ты, конфеты-то бери, вон и печенье есть, мне Ирина много принесла, до следующей недели точно хватит.
Семён Моисеевич смотрел на Ивана Петровича, суетившегося с чаем возле их общего стола, а получалось, словно бы сквозь него, словно он вообще не видел своего соседа по комнате. «Шустрый» так про себя стал называть его Семён Моисеевич, как только увидел в первый раз. Читать далее
