Одежды
Волхования времени медленно нежны,
Все пути безнадежны, – и – это прекрасно.
Смерть нас ужасом лечит и сладкой надеждой,
И смыкает прохладными крыльями вежды.
Мы живём не напрасно, мы живём не напрасно,
Мы – лишь духа одежды…
Она носила узкие и короткие джинсы, так что ноги её были обнажены до колен.
Иногда повязывала на голову белый платок. Ростом была чуть ниже меня, а по городу гуляла всегда в сопровождении своей подруги, тоже невысокой, весёлой и разбитной
Наны. С Маришей я и познакомился через Нану, которая училась со мной в Университете, и давала в свободное время уроки музыки подросткам. Иногда мы встречались по вечерам у неё на квартире, где под спокойную музыку беседовали с её другом, мужчиной лет сорока, который запомнился мне тем, что спокойно и без какого-либо стеснения отрицал у человека наличие души, говоря, что это общее заблуждение. Читать далее
Любая идея – военная, политическая, воспитательная – направлена на какой-то, хотя бы предполагаемый, контингент. Когда он – человеческий контингент, перестаёт соглашаться и не проявляет лояльности по отношению к идее, то, здесь и там, воздвигаются металлические заборы с колючей проволокой.
Внешне всё может выглядеть спокойно и прилично. Доктрина может казаться эффективной, но заборы и колючка заставляют задуматься, и, как минимум, отрезвляют сознание. Читать далее
Неподалёку от Карлова моста, на Малостранной, находится музей Кафки. Это – место где он жил. Первый этаж музея – светлый, аккуратный, изобилующий брелками, календарями, открытками с оттиснутыми на них фотографиями писателя, то есть самыми обычными атрибутами почти любого такого музея. Второй же этаж, контрастно мрачен, по сравнению с первым. Комнаты разгорожены фанерно-алебастровыми стенами и заполнены тусклым, сизым сумраком, который призван воссоздать не то атмосферу жизни Франца, не то – настроение его книг, не то – состояние его души. Этим сумраком, кажется, пытаются передать что-то болезненное по сути. Читать далее
Голубой залив
Всё, что память сберечь мне старается,
Пропадает в безумных годах… (А. Б.)
В 89 году координаты и содержание моей жизни существенно и даже коренным образом изменились, вскрывая собой новые переживания и давая новые впечатления. Когда я сравниваю куски своего детства друг с другом, то вижу, что они настолько несопоставимы, и контрастируют так сильно, что выглядят вырванными наугад из разных жизней. Эти отрывки бытия смотрятся, как части, надёрганные из взаимно чуждых реальностей. При этом сами столкновения событий кажутся порой взаимоисключающими. Читать далее
Как всё начиналось
Итак. В 2010 году, через пять лет после моей последней госпитализации, когда я обрёл устойчивый эмоциональный и мыслительный баланс, устранив ущерб, нанесённый моей памяти грубым лечением, я перешёл под опеку молодой социальной работницы по имени Ира Кукулянская. Наши встречи стали еженедельными, а скорость душевного сближения такой, какая сразу возникает только между «своими» людьми, а обычная симпатия неизбежно переросла во взаимный интерес. Отношения наши быстро утратили большую часть формальности, навязанной системой, в которой мы оба варились.
Даниил Альтерман. Кенгуру (повесть)
Произведение опубликовано в журнале “Новая Литература” 9.01.2025.
Читать: Читать далее
Книга посвящается Серёже Власову, при создании книги использовались мои и Серёжины стихи.
Даниил Альтерман. Шива… (рассказ)
Произведение опубликовано в журнале “Новая Литература” 27.11.2024.
Читать: Читать далее
«О, нет, – не зря ревёт Господь в глухие уши!
Бросайте всё! Бросайте плоть! Спасайте души!»
Борис Чичибабин.
Майя
Её я заметил и выделил из толпы сразу: она не производила впечатление больной, хотя бы потому, что в ней не было признаков подавленности. К тому же она преподносила себя людям с лёгким кокетством, характерным для здоровой женщины. Мы познакомились в первые минуты её пребывания в отделении, когда она ещё не успела переодеться во всё больничное, а её родители и врачи заполняли последние бланки необходимой для госпитализации документации. Зачинщиком знакомства, кажется, был я, а Майя просто охотно поддержала мою инициативу. Её внешность была броской, на фоне других больных она выглядела королевой. Читать далее