Посвящается Егору Нейману (Гладкому)

Я по своей природе не очень общительный. Больше люблю подумать.

Первые лучи солнца лужей расплываются по моему лакированному телу. Стойкий, свежий запах отдаёт не выспавшаяся земля так, что моё любознательное нутро пребывает в спокойствии от вчерашних речей и знаний. Ближайший фонарь в полукилометре от меня уже перестал гореть, хотя ночью энергично мерцал, оставляя мою фигуру в тени города. Ох как завернул!

Каждый мой день как Одиссея, только на манер Улисса. Про него узнал от девушки с длинными стрелками и лицом как у белуги, которая частенько посасывает сигаретки. Она тушит бычки о мою крышку-полушарие и затем нежно гладит по ней, говорит, что ей жалко меня, как сбитое животное. Наверное, у неё ресентимент к мужчинам. Вообще она многое говорит, получается, много знает, думающая – напоминает меня. Когда эта роковая женщина, благословенная Афродита, подошла ко мне, меня как обухом по голове ударили – ничего не надо делать, просто стой и всё придёт. И это уже стало закономерностью – притягивать к себе интересных личностей. Так классно всё понимать!

Из бумажного читаю всё, что бросают, потому что хочется знать как можно больше об этом чудесном мире. Космос, психология, но пока попадается про скидки недели и выгодные сеты суши. Из-за ностальгии перечитываю экзистенциалистов, очень люблю Блевотину. Мои самые любимые авторы/авторки: Кали Юга, Лолита, Ноомахия – это для меня пример того искусства, которое хочется нести в мир. Фильмов смотрю чрезвычайно мало, только на VHS-кассетах или DVD. Люблю артхаус. Платон писал, что все граждане должны быть политичны, поэтому, благодаря памфлетам и брошюрам, я был членом партии Яблоко, затем, разочаровавшись, стал частью КПРФ, но после выборов отчаянно старался быть за Единую Россию, хотя не могу не отметить, что риторика Жириновского была больше мне по душе, несмотря на то что его листовок я практически не читал.

Солнце, прибитое в зените, пристально следило за асфальтом. Как по часам, карабкалось оно по небосводу. Из подъезда вышла бабушка. Она переступала с ноги на ногу и тем самым была похожа на неваляшку с короткими пухлыми ножками. Она очень сильно волновалась – её выдавали рубиновые пятна на щеках. Теперь судорожно прислонила смартфон к уху и начала громко говорить.

— Да дома никого нет, кто мог бы мне помочь. Ты приезжай, как сможешь. Работа, да? На следующих выходных тогда давай. Да что мне, нога как всегда болит, но уже стала выходить на рынок. Мужчины дома редко помогают, но вот уже он стал чаще спрашивать, интересоваться как я… А я уже привыкла, так всю жизнь живу, ещё с Сибири, могу полагаться только на себя. Ну сейчас получше, чем в девяностые. Ох, вот тогда, да. Тогда я помню, прихожу домой, деньги, которые занимала, не могу отдать – поднялись цены. Была одна, решила, что нет сил терпеть, уж лучше убиться. Да, вот такие тяжелые времена были. Как помню, лежала и плакала на кровати от безысходности, а потом почувствовала, что кто-то мне на плечо теплоту приложил. Тогда не поняла, а сейчас думаю – это Бог, Христос был. Вытерла слёзы и пошла дальше работать. А там и ты появился, радость моя, только редко звонишь мне… Так ты сейчас на работе, ну всё, не буду беспокоить, целую.

Она сидела рядом со мной на лавочке, крепко держала смартфон, опустив руку на колено, и завороженно смотрела на шелестящие листья, переливающиеся солнечным светом. Легко улыбалась.

Безумцы вокруг меня! После таких «разговоров» хочется встать и уйти! А отличались ли вообще эти девяностые от сегодняшнего дня? Такие же хорошие времена были, что и сейчас. Также солнце пекло, также мимо меня бросали сигареты и бутылки пластмассовые. Просто дали спортивным хунвэйбинам пар выпустить, да в войнушку поиграть. Ничего нового. Не люблю терпеть вонючий запах загорелой от грязи старушки.

Зашло солнце. Стоят двое молодых с Невского. Один косоглазый, второй – своей лакированной шевелюрой ярко отражает блёклый свет фонаря.

— Ты вообще знаешь про русскую метафизику? Вместе с «Петушками» пил? «Шатунов» шатал?  – говорит косоглазый.

— Апрофондировал. – отвечает отражающий.

— Ну ещё бы, такие там повседневные, колоритные архетипы! Был значит персонаж, этот, у него, как его, Михей, у которого в паху дыра зияла, и он всё хотел–хотел, а нечем. И под конец только, – заметь! – только двум персонажам он нравился: девочке несовершеннолетней, с которой жили вместе счастливо, и кошечке, которая с его волосами в промежности играла.

— Признаю, с каждым разом всё лучше пересказываешь, лучше чувствуешь. Однако сальными мыслишками о таких грязных персонажах не засоряю головушку.

— Вот она – русская Метафизика! – горделиво сказала косоглазый. – Ох, напомнил ты мне про сало, голубое сало…

И вот косоглазый начал рыскать своими глазенками в поисках чего-то очень важного и срочного. Побрел от света фонаря и наткнулся на меня, наощупь. Он цивильно нагнулся, пот со лба начал громко топать и поднимать земляную пыль. Я занервничал. И, тут, из него хлынул поток сознания – последние прочитанные литературные произведения.

— Ах, чёрт, мой рипс лаовай, я промазал!

Он сел на колени – его белые вельветовые штаны потеряли прежний денди-лоск – и начал нежными белыми ладошками собирать все запомнившиеся, но так и оставшиеся ему непонятными чужие мысли с земли и заливать в меня. Он набирал побольше, пожаднее, как будто взахлёб желал пересказать мне томик по энциклопедии. После третьего такого подхода, – он не знал, что сварочный шов на моём днище разошёлся наполовину и его оригинальный взгляд проваливался на место сбора, – он вытер пот со лба и бровей, осознал этот сизифов труд. Совершенно раскис. А ведь я готов был слушать всё, что вышло бы из его рта и дальше!

За его спиной уже стоял отражающий друг, который протягивал бумажную салфетку. Косоглазый не увидел этого доброго жеста и вытер ладони о мою крышку. Затем обернувшись, он взял салфетку и тщательно протёр пальцы и перепонки.

— Уже такси заждалось, поехали.

– Да, да… Как я тут в Ригу съездил, нехорошо… Однако никто не увидит, ни меня, ни этой лужи… Хорошо тут жить! Так вот, о чём это я… А, вот, как его, Сорокин! Он-то хорошо языком работает!..

Вот он во всей красе – мультикультурализм! Я ж человек житейский, всегда хотел уйти в народ. Слиться с хтоническим и вместе с тем привлекательным сознанием и потеряться. Но куда мне идти, кто меня поведёт? Да и тут вроде неплохо.

Надо как-то подытожить день, мораль вывести, да лучше постою здесь. Подумаю, пока никто не видит.