Запах папирос «Беломорканал» -вот, что первое мне приходит в голову, когда я вспоминаю отца. Помнится, герой рассказа Михаила Шолохова «Нахаленок» Минька жаловался батяньке, что его усы «дюже табаком воняют». Мне же запах папирос, который исходил от отца никогда не казался неприятным. Наоборот, этот запах «Беломорканала» неосознанно, наверное, ассоциировался у меня в детстве с чем-то домашним, знакомым и добрым. Отец выкуривал не меньше пачки папирос в день и этим устойчивым табачным запахом был пропитан насквозь. Летом он курил на балконе, так как мать запрещала «смолить» в квартире, а зимой вынужден был выкуривать папиросу закрываясь в тесном туалете. Мать ругала отца, что его противным дымом, мы члены его семьи, вынуждены дышать помимо нашей воли. Я же так не считал. Подражая отцу еще в дошкольном возрасте, я свёртывал в трубочку листок бумаге и щеголял по квартире с самодельной цигаркой во рту, имитируя ежесекундно выдувание дыма из-за рта. Так продолжалось до первого маминого подзатыльника. Когда мамы не было дома или на редких застольях в гостях, куда меня брали с собой родители, где курили прямо за столом, я просил отца сделать кольца из дыма. Отец сначала отнекивался, улыбаясь, затем благодушно соглашался. Он как-то по –особенному брал в руки папиросу указательным и большим пальцем руки, медленно подносил беломорину к губам, затягивался, делал губы трубочкой. И , о чудо, табачные кольца один за другим выплывали из папиного рта и грациозно плыли вверх к потолку .Заворожённо глядя на папин фокус ,я не забывал пробовать нанизывать табачные кольца на свой указательный палец .Кольца не нанизовались,а постепенно исчезали в воздухе ,что нисколько не уменьшало мой детский восторг от увиденного. Моя первая попытка выкурить сигарету пришлась на период повального курения в школе всего мальчишеского контингента из категории «хулиганы». В хулиганах я не числился, курить в школьном туалете у меня бы никогда не хватило смелости, поэтому мероприятие по выкуриванию первой в жизни сигареты решили провести в домашних комфортных условиях. Участвовали в эксперименте я и мой приятель, и одноклассник Вова. Пробовать курить «Беломорканал» нам было «слабо», поэтому в качестве пробного материала использовали югославские сигареты с фильтром «Ронхилл». Особенным шиком в этой марке считался фильтр с золотым ободком на конце. Такая красота придавала нам смелости. Придумали с Вовой план: после уроков днем идем к нему домой, так как его родители до позднего вечера на работе, а Вовина бабушка в эта время всегда на пару часов уходила по магазинам. И вот мы одни с Вовой на его кухне. Мы оба «хорошисты», в хулиганских выходках не замечены, дисциплины в школе не нарушали, собираемся совершить дурной в глазах наших родителей поступок и выкурить по целой сигарете с фильтром. Для нас же –это приключение и желание выглядеть взрослыми в собственных глазах. Открыли форточку на кухне, встали вплотную у окна, решили выдыхать дым в открытую форточку. Взяли спички и неумело прикурили каждый по сигарете, затягиваться не умели и сразу стали выдувать дым из-за рта, с видом экспертов восхищаясь качеством табака. В этот момент кто-то вставил ключ в замок Вовиной входной двери. «Бабушка раньше времени вернулась»,-закатил глаза бледный, как полотно Вова. Не сговариваясь, мы бросили дымящиеся сигареты в проем форточки. Через минуты в кухне появилась грузная фигура Вовиной бабушки: «Курили, сорванцы?». Стоя посреди клубов серо-голубого смога мы отрицательно замотали головой. Неожиданно Вова закашлял и вместе со словами «да ты что, бабуля» выдул на любимою бабушку порцию югославского сигаретного дыма. Бабушка грозно затопала ногами, больно схватила нас за уши и развернула нас лицом к окну: «А это тогда что такое?». Оказалось, выбрасывая сигареты в окно, мы даже не обратили внимание на то, что на форточке была закреплена прозрачная защитная сетка от комаров. Зажжённые сигареты встретив сопротивление упали между рамами окна, продолжали там предательски дымится. Мы были пойманы с поличным. Через секунду мы клялись бабушке, что это наша первая и последняя в жизни сигарета и умоляли ее не рассказывать об этом эпизоде нашим родителям. Бабушка взяла с нас слово не курить и обещала хранить молчание. В отличие от Вовиной бабушки я слово не сдержал: в последствии, уже во взрослой жизни, у меня было еще много выкуренных сигарет. Правда, отцу об этом случае я рассказал сам. Отец меня выслушал и лишь покачал головой: «Я курю с 14 лет, но время тогда было трудное, послевоенное. Все курили. Ты поймешь, что это вредная привычка, когда втянешься, но лучше и не начинай». Когда намного позднее у отца случился первый инфаркт, он вынужден был отказаться от папирос и перейти на более легкие сигареты с фильтром. Этот вынужденный переход очень раздражал его. Помню отца с сигаретой в руки: «Я сигарету почти не чувствую, не могу накуриться ими после такого большого стажа курения «Беломорканала». Кардиолог, лечивший отца, сказал ему, что не может категорического запретить вредную привычку и заставить отца сразу бросить курить. «Ваш организм этого может не выдержать»,-посчитал доктор. Главной же страстью отца была рыбалка. На рыбалке, как он сам мне потом признавался, его душа отдыхала. Отец не любил спиннинг, а удовольствие получал от многочасового наблюдения за поплавком. Во время летних каникул отец решил приобщить меня, будущего второклассника, к культуре рыбной ловли. Не сказать, чтобы у меня получалось хорошо. Намного привлекательней самой рыбалки, выглядела поездка вдвоем с отцом на мопеде. Единственным средством передвижения у отца был старый мопед. Он часто ломался, его неоднократно ремонтировали, но мопед оставался для отца главным транспортом. Автомобиль ему был не по карману, а до ближайшей речки можно была добраться и таким допотопным способом. Меня отец усаживал на раму мопеда, прикреплял сбоку пару удочек, брал собой рыболовный рюкзак, и со скоростью 10 км в час мы отправлялись на встречу рыболовным приключениям. К мероприятию мы начинали готовиться заранее. «Надо накапать червей», -деловито сообщал мне накануне поездки отец. Я сразу же вспоминал любимый отцовский анекдот: «Первоклассник приходит на урок с большим опозданием. Учительница строго спрашивает: «Ваня, почему ты опоздал на урок?». Школьник с расстроенным видом сообщает, что они с отцом сначала собирались ехать на рыбалку, но отец потом все-таки отправил его в школу. Учительница кивает: «Наверное, тебе отец объяснил, что школу пропускать нельзя?». Ваня откровенно отвечает: «Нет. Он сказал, что червей на двоих не хватит». Заранее зная, как быстро приходит аппетит на рыбалке, отец отваривал картошку, брал с собой огурцы, помидоры и зеленый лук. Обычно уже через час по приезду на реку я просил отца сделать перерыв на обед. Ах, какой же вкусной казалась мне тогда отварная картошка с огурцом и помидором! На берегу реки Куганак мы вдвоем с отцом находим тихое уединенное место. Начинается ловля. Первая проблема для меня- насадить упрямо извивающегося червячка на крючок. Отец в очередной раз, откладывая удочку, терпеливо показывает мне процесс насаживания приманки. Однако, у меня нет терпения и я прошу отца дать мне другую наживку. «Можешь рыбачить на хлеб»,-соглашается отец. Хлебный катыш не противный и не выскальзывает из рук. Я рыбачу рядом с отцом и наблюдаю за торчащим из воды поплавком. За полчаса отец вытаскивает с десяток пескарей и пару крупных голавлей. «Папа, почему так? Ты уже вон сколько поймал, у меня даже ни разу не клюнуло»,-возмущаюсь я. «А тут, сынок, на хлеб рыба не берет»,-невозмутимо отвечает отец.И вот, наконец-то, наступает долгожданный момент: мой поплавок начинает подпрыгивать и вскоре наполовину исчезает под водой. «Не торопись, подожди пока поплавок полностью не утонет и плавно подсекай. Удочку влево и плавно вверх, и не дергай резко со всей дури. Сорвется с крючка»,-советует отец. Он видит мой восторг: поймал первого в своей жизни пескаря размером с детскую ладонь. «Ты смотри, какой крупный. Кидай в садок», -как бы удивляется улову отец. Через пару минут мне попадается задиристый и колючий ерш. Я снимая ершика с крючка, поранил об него руку. Отец, заботливо перебинтовав мою царапину, предлагает продолжить наше увлекательное занятие. К вечеру с двумя десятками пескарей в мешке мы возвращаемся на мопеде домой. Мама не любит чистить рыбу, поэтому отец сразу приступает к делу: сегодня ужин готовит он. Это уже семейный ритуал. После возвращение он жарит рыбу на кухне, и мы всей семьей собираемся за столом. Мама тоже рада, она сегодня освобождена от хлопот на кухне. Моё любимые блюдо детства: маленький жареный пескарь, которого можно съесть целиком вместе с хвостиком. Он хрустит и приятно пахнет. Сковородка с жаренной рыбой готова. Отец одобрительно хлопает меня по плечу: «Штук семь пескарей –это твой улов, они будут самыми вкусными». Много раз привозил крупную рыбу: сома, леща, карпа. Но никто не мог сравниться по вкусу с маленьким, зажаренным до хруста речным пескарем. Уже в свои студенческие годы, возвращаясь на каникулы из университета домой, я часто привозил отцу в подарок то набор крючков, то леску, хотя на рыбалку с ним уже не ездил. Отец умер много лет назад от третьего инфаркта. Перед его смертью был солнечный жаркий день. Он решил отправиться, не смотря на запрет врачей на нахождение под солнцем, на рыбалку. Вернулся с небольшим уловом: для него всегда процесс был важнее результата. Вечером ему стало плохо, вызвали скорую. Однако, врачи неотложки спасти отца не успели. Я не курю «Беломорканал» и не научился пускать кольца из дыма. У меня нет мопеда. Последний раз я ел жареного пескаря, когда деревья были большими, но вот мой сын обнимает меня за шею, дует мне в ухо и просит рассказать меня в сотый раз его любимый анекдот про рыбалку. Я загадочно улыбаюсь и начинаю: «Первоклассник приходит на урок с большим опозданием…».
2024 г.
Мемуары – трудный жанр. Особенно, если автор желает написать нечто ностальгическое, лично важное. Здесь надо играть на тонких струнах – стилистика должна быть безупречной. В данном случае получилось весьма неярко, и автор цели не достиг, читатель в моем лице оказался не затронутым – ни сюжетом, ни интонацией. Увы.