Теплый ветерок раздувает шторку около форточки. Из нашего сада в мою комнату заплывает аромат липы. Я пристроил свою голову под подбородок мамы, около ее плеча, это местечко как будто специально сделано для меня, здесь так уютно.

Чешется палец на руке, я царапаю его тихонько, но сильно. Мне совсем недавно исполнилось два года, и я уже знаю, что иногда боль нужно терпеть. Но я протягиваю руку маме и говорю: “Больно”. “Это тебя комарик ночью укусил, ах он вредный!” Она целует мою ручку и прячет ее под свою. Боль сразу проходит, так бывает всегда.

Мама гладит меня по голове, целует и нашептывает: “Ты мой сладкий, мой котенок, спи мой солнечный зайчик. Спи мой Барбосик, мой совеночек”. Я не против, чтобы мама называла меня Барбосиком, помню, что это дружелюбный песик из мультика. А вот над последним словом я задумался, потому что раньше его не слышал. Однако мама произносит все это так ласково, что мои сомнения тают, и я засыпаю. Это обычная история. Кто-то скажет – совсем неинтересная. Она могла бы случиться со мной в любой день моей жизни, сегодня или завтра. Но мамы больше нет.

Наш дом разбомбили. Меня вытащила соседка, тетя Катя. Мы бежали вместе с другими людьми, а вокруг гремело и свистело. Люди кричали и плакали. Я тоже кричал, что надо забрать маму, что она проснется и будет искать меня, но тетя Катя не слушала.

Мы уехали далеко от дома. Сейчас тетя Катя, наша соседка, уже бойко разговаривает с другими людьми, дети смеются и шалят. Тетя Катя сказала мне, что мамы больше нет. Я не совсем понимаю, что это значит. Но я знаю, что сейчас мне так не хватает того местечка под ее подбородком, где так сладко было засыпать, нет ее родного запаха.

(июнь 2014, начало войны в Донбассе)

МЕНАМ ДОНА МАМ

Шонытик тöлок пöльтö шторкаэсö öшынас. Миян палисадникись пырö чöскыт липа цветлöн дук. Ме пуктi ассим юрöс мамö шöка увтö, пельпоныскöт оча, эта пельöсокыс быдьтö нарöшнö керöм ме понда, меным сэтöн сiдз гленитчö.

Менам лудö чуньö, ме сiйö гыжжала жагöника, но ена. Меным неважын тырис кык год, а ме уже тöда, что мукöдчид колö терпитны зубытсö. Но ме нюжöта киöс мамöлö и шушка: «Зубыт». «Этö тэнö ном ойнас курччöвтiс, ак сiя лешак пиян!» Мамö окалö менчим киокöс и дзебö сiйö аслас ки увтö. Зубытыс сэтöнжö öлсьö, сiдз шуч и овлö.

Мамö малалö юрöс, окалö и шушкö гусьöникöн: «Тэ менам чöскыт торок, менам каньпиян, узь шондi югöрок. Узь менам Барбоско, менам тупкаок». Ме шы ог сет паныт мамöлö, меным гленитчö, кöр сiя менö шуö Барбоскоöн, ме тода, чтö этö бур понок мультикись. А вот мeдбöрья кывыс юрам кольччис и бергалö, ме сiйö одзжык эг кывлы. Но мамö быдöс энö кыввесö баитö сэтшöм ласкова, что ме вежöрта – нiя быдöс бурöсь, лöнься и oнмöсся. Эта историяыс нач не виль, кинкö и шуас, что нач не интереснöй. Сiя вермис бы лоны кöть кытшöм лунö менам оланын, талун или ашын. Но мамö уже абу.

Миян керкуаным шедiс бомба. Менö кыскис тетя Катя, миян соседка. Мийö котöртiм мöдiк отиркöт öтлаын, а омöн гымалiс да йиркöтiс. Отирыс чирзiсö да горзiсö. Ме тожo ыксi, что колö бергöтчыны и босьтны мамöс сьöраным, не то сiя саймас и пондас менö кошшыны. Но тетя Катя менö эз кывзы.

Мийö пышшим öддьöн ылын керкунымсянь. Öнi тетя Катя, миян соседка, перыта и нельки гажöн ни баитö мöдiк отиркöт, кöдна пышшисö миянкöт жö, челядь серравлöны и гажöтчöны. Тетя Катя висьталiс меным, чтö мамö больше абу. Ме нач ог вежöрт, мый сiя сэтшöмыс. Но ме бура тöда, что öнi меным сiдз оз тырмы сiя пельöсокыс шöкаыс увтын, кытöн сэтшöм чöскыт вöлi узьны, абу сылöн роднöй дукыс.

(июнь 2014, Донбасcлö)