Лева Кацман работал инженером по технике безопасности в Одессе на предприятии, которое специализировалось на комплексном обеспечении судов морского флота и портов аварийно-спасательными средствами , включающими спасательные круги и жилеты, а также надувные плоты. В обязанности Левы входил ежемесячный осмотр плотов и его снаряжения, а также годность батарейных аккумуляторов , запасов питания и питьевой воды в полуторалитровых банках из расчета на 5 пять дней на одного человека. На столько времени предусматривались сроки спасения.
Работ у Левы была не пыльной. Трудясь по графику, он имел много свободного времени, чем вызывал зависть у других сотрудников. Леву это не волновало, и он вел образ жизни человека, находящегося за далеко за пределами какого-то либо риска. Особенно привольно он чувствовал себя в пляжное время года. Да и в другие сезоны он не утруждал себя присутствие на службе. Так продолжалось до злополучного февральского дня, когда Леву вызвал его начальник Ефим Борисович Гальперин.
-Вот что, Лева. Есть важное дело. В министерстве морфлота решили открыть дискуссию: что лучше- шлюпки или спасательные плоты. Эксперимент решили провести в Керчи. Нам поручили проинспектировать серийный спасательный флот в действии. В общем, съезди-ка на недельку в Керчь. Развейся от нашей зимней одесской скуки. Командировочные я тебе уже оформил.
Лева отправился в Керчь самолетом с пересадкой в Симферополе. Там он сел в четырехкрылый «Ан-2», который взял курс на восток и полетел напрямую через открытые и закрытые территории с нацеленными в небо ракетными зенитными установками. «Странно, какая-то непозволительная беспечность»-подумал Лева, но потом передумал,решив, что со спутников все-равно все видно.
Когда подлетали к Керчи, пожилой сосед , по виду крымский татарин, сказал:
– Вы бы пристегнулись, молодой человек.
-Что так?
-Год назад произошла грустная история. Такой же, как наш, «Антонов», задел трос линии электропередачи и разбился при заходе на посадку. На борту находилось 5 пассажиров и членов экипажа, которые погибли при столкновении. Самолет ремонту не подлежал.
-Бывает,- с сочувствием сказал Лева. – Но береженого аллах бережет. -Да, у нас так говорят. Но у нас не принято говорить о смерти прямо.. Говоря о покойнике, используют мягкие слова «кечинди» («скончался», «ушёл», «фаний дюньядан акъикъий дюньяга авушты» («из мира бренного перешёл в мир вечный»
Довольный, что долетел благополучно, Лева отпра-вился в город. Расположенный на краю Черного и Азов-ского морей, Керчь поражает приезжих своей харизма-тической древностью уже в центре, где находится Митридатская лестница (423 ступени) Она ведет на вершину горы Митридат, откуда открывается шикарные виды на горы, море и мост.
У подножия горы Митридат Лева успел увидеть храм Иоанна Предтечи , который является одним из древнейших действующих храмов на территории Крыма. Датой постройки считается VIII – XI века. Храм построен в Византийском стиле, что делает его отличительным от многих храмов.
На знакомство с достопримечательностями в командировочном удостоверении ничего не было сказано, поэтому Лева направился в дирекцию Керченского рыбного морского й порта, расположенный по адресу:улица Свердлова,49.
-Вам на сейнер «Керчь». Он на пятом причале,-сказали Леве и выписали пропуск. Получив документ, он направился к проходной, за которой отрылся панорамный вид на защищенную от бурь и волне-ний акаваторию бухты с объектами порта и кораблями на рейде и у причалом.
Малый рыболовный сейнер-траулер «Керчь» Лева нашел быстро. Ступив на корабельный трап, он предьявил пропуск вахтенному матросу.
-Вас уже ждут, -сказал вахтенный и проводил гостя в капитанскую рубку. Мельком взглянув на документы прибывшего, капитан предупредил:
-Извините, в связи с большим числом участников эксперимента у нас тесновато. Комфортных условий нет.
Лева не возражал. Вскоре его передали в распоряжение боцмана, который провел прибывшего инженера в кубрик команды экипажа, показал койку у иллюминатора.
-Отдыхайте , Лев Борисович. На ужин вас пригласят, -сказал боцман.
Отдыхать Лева не стал. Разместив свой баул, он отправился знакомиться с судном и его обитателями. В экипаж, кроме капитана и боцмана входили старший помощник, три матроса, радист, кок и его помощница, совсем еще девочка, которую кок называл дочкой, хотя она, как оказалось, была выпускницей детского дома.
Еще на борту сейнера оказались пять испытателей, двое с Уфимского завода-изготовителя плата и трое волонтеров. Кроме них, было два журналиста из Москвы. Один с радиостанции «Маяк», другой их журнала «Искатель». Все они быстро подружились и готовились к предстоящему приключению.
За разговорами время полетело быстро. После ужина кто-то пошел глядеть на звездное небо с палубы, кто-то отправился смотреть телевизор. А боцман с матросами уселись за столом в кубрике пить водку из граненых стаканов и закусывали деликатесом- килькой в томатном соусе. При этом перед тем ,как выпить, они окунали в стакан обрывки газеты.
-А это зачем вы делаете? – поинтересовался Лева.
-Для очистки от примесей,- объявил боцман и предложил инженеру присоединиться.
-Благодарю, но я не пью,- сказал Лева. Вообще-то он лукавил. Он выпивал, как и все, но на этот раз решил дистанцироваться в силу своего инженерного положения и, кроме этого, просто поостерегся употреблять напиток сомнительного происхождения и вскоре уснул.
Ночью Лева проснулся от какого-то шороха. Это пьяный в дымину боцман пытался войти в дверь шкафа, перепутав его с выходом из кубрика. Чем это кончилось, неясно, так как Лева уснул.
А утром боцмана как подменили. Это был совершенно трезвый человек, который отдавал распоряжения матросам драить палубу, выполнять покрасочные работы, открывать и закрывать люки трюмов, заводить, выбирать и крепить швартовы, поправлять такелаж, выпускать и выбирать забортный лаг, снимать отсчеты лага, осуществлять прием и передачу сообщений световой сигнализацией и семафором и выполнять другие обязанности в соответствии со своей квалификацией.
После завтрака капитан поручил Леве провести инструктаж испытателей. Двое из них- работники Уфимского завода-изготовителя знали все сами, а вот остальные трое были волонтеры. Их пришлось посвящать с азов и говорить о том, что плот спускается за борт с помощью балки и установлены снабжён входными трапами. На днище установлены рейчатые деревянные или пластмассовые банки для сидения. Днище плота эффективно изолирует от холода. Внутри плота есть электролампочка с ручным выключателем, которая может постоянно светить не менее 12 часов . Она должна автомати-чески включаться при раскрытии тента и иметь интенсивность света, достаточную для чтения инструкций. На верхней части тента плота есть сигна-льный огонь с ручным выключателем. Также есть парашютные ракеты, плавучие дымовые шашки, водонепроницаемый электрический фонарь, годный для сигнализации по азбуке Морзе с одним запасным комплектом батарей и одной запасной лампочкой в водонепроницаемой упаковке. На плоту есть радиопередатчик.
Перечислив другие принадлежности, инженер Лев сообщил о теплозащитных средствах , об аптечке, о гигиенических пакетах,которые можно использовать качестве туалета.
-А как обстоят дела с питанием? – спросил один из волонтеров.
Инженер Лев ответил как подобает лектору
– Эксперимент рассчитан на пять суток. Обычно столько требуется для спасения терпящих бедствие. На плоту есть пищевой рацион калорийностью из расчета не менее 10000 калорий на каждого человека из числа людей, допускаемого к размещению на спасательном плоту. Также есть сосуды, содержащие общее количество консервированной пресной воды из расчета по 1,5 литра на каждого человека. Первые сутки рекомендуется не пить,так как жидкости в организме вполне достаточно от предыдушего дня.
После инструктажа испытатели отдыхали, а Лева пошел знакомиться с судном и его обитателями. Все быстро подружились, разговорились, травили всякие байки.
К вечеру начала портиться погода, но именно это капитан расценил как необходимое условие для подготовки к эксперименту и отдал приказ готовиться к отплытию.
Отшвартовались благополучно и ужинали уже в открытом море. Леве после ужина стало плохо. Он не мог смотреть на потолок- первый признак морской болезни. Вскоре удушье тошноты стало настолько невыносимым, что Лева почти бегом отправился на палубу и,опершись локтями о борт, стал непроизво-льно изрыгать содержимое желудка.
Лева не смог прийти в себя до самого утра. Погода к рассвету ухудшилась. К завтраку , который по графику начинался в половине восьмого утра, вышли не все. Кок и его помощница едва стояли на ногах. Вот только капитан держался молодцом. Ему нравилось, что судно приближается к зоне эксперимента в новосибирской боре.
Полуживой Лева добрался до кубрика и повалился на койку,где даже не уснул,а окунулся в полуоброчное состояние. В себя он пришел к обеду, но обеда как такового не было. Кок сидел в углу камбуза и часто повторял:
-Ешьте без меня. Берите что хотите.
Нашлись те, у кого во время морской болезни возник приступ волчьего аппетита. Таких на флоте называют бакланами. В кагорту бакланов попал корреспондент «Маяка». Он открыл банку тушенки и в один присест опорожнил ее до самого дна. В отличие от него старший помощник есть ничего не стал, а только выпил стакан компота и отправился на ходовой мостик. Здесь он застал капитана, отдающего команды рулевому матросу. Вращая штурвал, рулевой видел перед собой только валы волн высотой до 7 метров, гонимые ветром до 40 метров в секунду- более 140 километров в час. Сейнер качало в этом страшном водовороте как щепку, но он стойко держался как оловянный солдатик. Нечто подобное вдохновило известного русского художника И.К. Айвазовского на создание картины «Девятый вал». Но ее можно было бы назвать новороссийской борой. Это слово итальянского происхождения, и означает сильный и порывистый ветер, дующий вниз по горному склону.
Взглянув на часы, капитан сказал:
-Будем начинать. Объявите испытателям команду на посадку на плот!
Испытатели собрались на палубе быстро. Объявился и инженер Лева. Он молча наблюдал за тем, как на тележке подкатили футляр- контейнер и, открыв его, с помощью крана стали спускать сплюснутый как блин плот. Едва коснувшись воды, он начал быстро надуваться, приобретая форму туристской палатки с приоткрытой дверцей.
-Испытателям занять места на плоту,- отдал команду старший помощник капитана. Выполняя приказ, судно покинули один за другим пятеро мужчин. В сторонке остался только инженер Лева.
-А вы что стоите? – спросил старпом.
-Как я? -тонким голосом ответил Лев.
-В приказе вы названы как испытатель- руководитель,-строго сказал старпом и обратился к участвующим в проводах матросам._-Помогите товарищу инженеру занять его рабочее место.
Ни жив ни мертв Лева оказался внутри резинового пристанища. Специалист с завода-изготовителя быстро затворил дверцу, а его товарищ нашел кнопку включателя, и внутри помещеньица вспыхнул тусклый свет.
С борта судна увидели, как туловище оранжевого плота быстро отбросило набежавшей волной и испытатели отправились в автономное плавание.
О том, что происходило дальше, в подробностях лучше не рассказывать. Вначале на гребешке надувного плота погасла сигнальная лампочка. Потом прервалась радиосвязь. А затем плот вообще потеряли из виду. Больше всех в затруднительном положении оказался корреспондент «Маяка». Он просто сообщил о начале уникального эксперимента, но о том, что плот потерялся, сообщать не спешил, так как не хотел раздувать сенсацию о новых челюскинцах, да и вообще это означало бы слабину отечественной промышленности.
В московском штабе Морфлота на Рождественке, откуда поддерживалась связь с сейнером «Керчь» , паниковать не стали. И правильно сделали. К утру следующего дня радист «Керчи» услышал позывные плота, с которого сообщили, что удалось починить радиопередатик, правда, возникли замечания по другим приборам и снаряжению.
После пеленгации капитан «Керчи» отправился на поиск плота, и обнаружил его в нескольких милях от места десантирования. Осуществляя радиообмен, стороны были уверены в безопасности эксперимента . Вместе с тем на «Керчи» ничего не знали об истинном положении испытателей. Помимо ограничения в пище и питьевой воде, они лишились
теплозащитных ковриков. Особенно много неприятностей доставили гигиенические пакеты. Помимо сбора остатков морской болезни из стали использовать как унитаз, А инженер Лева вообще потерял ориентацию и умудрился опрокинуть свой гигиенпакет, отчего на плоту установился запах давно не мытого сартира. Как все это выдержали испытаели, в отчеты не попало. Но самое главное, что выдержали они, проявив достойную жизнестойкость и оценив объективно качества спасательного плота.
Наступил последний день эксперимента. Погода разгулялась настолько, что «Керчь» приблизилась к плоту при легкой волне и ярком солнце. Когда открыли полог, плота, первым показался сильно осунувшийся блезнолиций инженер Лева.
Не дожидаясь причаливания испытателей, корреспондент «Маяка» начал интервью прямо с борта сейнера и спросил:
-Лев Борисович, чтобы вы выбрали в случае кораблекрушения-шлюпку или плот?
-Конечно, плот,-почти прохрипел Лева и мысленно проклял своего начальника Ефима Гальперина, который сыграл с Левой столько суровую одесскую шутку.
Второй рассказ автора, который я читаю, и снова вижу одни и те же проблемы – автор не знает, как строить сюжет, как создавать образы героев, как вести героев по сюжету, как пользоваться различными типами изложения и т.д. Если автор действительно хочет совершенствоваться в писательском мастерстве, то тогда имеет смысл обсуждать каждую проблему отдельно и искать пути решения. Ну, а если автор пишет просто потому, что пишет, то и аминь, как говорится.