***

Разбитый шарик пополам

Валяется на свалке.

О горе, горе нам.

Как его очень жалко.

И параллели потекли,

Расколоты меридианы,

Не склеить их и не свести,

Они только раз даны.

Какой – то школьник, ученик,

Ленивец и невежа,

Нажал – и лопнул материк,

Глаза навеки смежив…

 

Разбитый шарик пополам…

 

Дождь

 

Он будет долго так идти.

Куда ему спешить?

Ведь только узнаешь в пути,

Что это значит – жить.

Он, как живой, он человек,

Он настоящий невидимка,

Он на голову слетевший снег,

Тревожащий далекой синей дымкой.

Он поднял зонт туч грозовых,

Укрывшие его от солнца, он

Идет, как шествие слепых,

Живых еще, похожих так на сон.

 

***

Мне голос показался так знаком.

Он тонок был и невесом.

Я осмотрелся – никого кругом.

Лишь только черное на голубом.

 

То куст был, просто куст,

И неба синь, и снег, как хруст.

Но пело что – то напролом,

Как будто был проломан лед,

 

Как будто было все давно,

И верой, и неверьем зацвело,

И среди белой мглы тоски

Я слышал звуки – две руки.

 

 

И тайны таяли, и я узнал,

И я увидел синицыну возню.

Она,  как будто невзначай,

Дотронулась – и подожгла весну.

 

 

***

Поверь, что проще быть не может

Ты, я – и мы в кругу земном.

Какая сила есть, что нам поможет

Назвать вот эту жизнь не сном.

 

Прошедшее, грядущее? Не знаем,

Не верим, чтим, когда велят…

А человек на землю прилетает,

Чтоб улететь с нее опять…

 

Смешное? Не поймешь, заплачешь,

Но не тогда, когда вдвоем.                                                      * * *

И круг знакомый нам подскажет                                Мне на улицу страшно выйти-

О вечности ,что жизнью мы зовем                             Зачарует меня капель.

И покажется, кто-то окликнет,

И знаем, все не так – ведь все проходит.                     Оглянусь – голубой апрель.

И не поймем, что расставаний взрыд

И есть та вечность, что нисходит                                Весь в березовых точках, точках,            На нас – и повторяться не велит.                                 Как на строгих полотнах Сера,

 

***                                                                      Не узнаю, а ведь это почки,                  ,

На город дождь накинул сеть.                                      Не узнаю я утром двора.

О, крепче нитей не видал я.

И понял – безысходность есть                                      То ли новый он или месяц,

И в видимом конце страданьям.                                   То ли новый год или я?

Но по-прежнему чист и светел

Хоть непонятна эта речь,                                               Клич весеннего звоноря.

Темна, быть может, безрассудна,

Но мути надо дать истечь,                                             Я сижу, а до крика мгновенье.

И даже если очень трудно.                                             Вырвусь – и вслед за ним.

Росчарует меня движенье

Помочь восстановить в правах                                       Неоткрытых еще картин.

Каналы самой чистой связи,

Не разгоняя тучи мрак,

Не разглагольствуя о грязи.

 

 

Дать проявиться всему как есть,

Поняв событий строгих смену.

Из мрака ночи приходит свет,

Неся  желанную нам перемену.

 

 

***

Это сад. Закрываю глаза.

Это то, чего нет, но кажется.

Открываю – все та же пелена,

Но так явна и кружится, вяжется,

И уже все, что здесь, на листке,

И что там, совпадает  и жмурится:

Мысль о саде, и сад в полумгле

Белой – она светится, кружится…

О поэзия! Ты – это сад

Совпадений неясных, но зримых

И взращенных на солнце и над

Бездной времен, так легко уносимых.

 

***                                                                                        ***

Какие- то строчки                                                  О. как предательски спит луна- парк.

На белом листке рядами…                                   Цветные игрушки еще не надуты.

И это известно – стихи.                                        И чертово колесо- этот божий дар,

Они написаны, и уже сами                                   Всего лишь скамейки-

Наподобии стихий:                                                                                 не пахнет цикута.

Потрясают души,

Спасают и строят города-                                      А матери бьются в истерике  – шок,

Для умеющих слушать…                                      Их дети не слышат и не понимают.

Остальные – пока орда.                                         Нет денег – тебе недоступен порок

Иллюзий, надежд об увиденном рае,

***

Ведем жестокую борьбу                                                Доступным другим,

С другими и с собою.                                                                                   улыбающимся, вот,

Вести ее невмоготу,                                                        Живыми выходящими из

Но наделены участью такою                                                                          чертовой  пасти,

Землей, историей времен…                                           И только не слышно плачет

И нет другого неба,                                                                                             Дон – Кихот,

И жизни нет другой взамен-                                          Выставленный для продажи

Борьба за кусок хлеба.

продажною властью…

***

 

Родины понятья уже нет.                                                 А дети смеются, резвятся, шалят,

Платят, есть еда -вот и свобода.                                      У них все получается просто

Дом родной – это бред…                                                                                               и дивно.

И одинакова везде природа,                                            Но на землю сойдут –

и пойдет все не так,

Люди, увы, на одно лицо-                                               И память о рае уходит обидно…

Им все одно и то же надо.

Мировые проблемы- выеденное яйцо                           О, как предательски спит луна-парк..

И никем не испытанные муки ада.

***

Да и где на Родине Родина есть,                              Троещина, проспект Маяковского- река,

Когда жизнь –сплошная погоня                               И в ней ответвления: протоки, ручеечки:

Где- то что –то достать поесть                                 Драйзер – неисследованный пока,

И везде – протянутые ладони,                                  И известный- почти живой Высоцктй,

 

Власть по- прежнему только власть                           Далее Цветаева – о ужас, страх,

Без стыда, совести, чести,                                           До полного отчаянья, самозабвенья,

Ниже – уже некуда пасть,                                            Распявшая себя, с застывшим на губах

И лишь падший – избранник и вестник…                 Неразгаданным еще откровеньем,

 

Родины понятья уже нет…

И Ахматова, обретшая покой

На окраине истории новейшей,

Улыбающаяся вечною строкой

Временам и повторяющимся ,

***                                                                                                              и простейшим.

Новый день – колокола

По погибшим, рожденным, живущим.

Пробуждаться пора, о ля-ля,

И вступать  в бои: от жующих

До  невидимых тысяча битв

Сначала с собой, потом с другими,

С причитаниями прощения молитв

До восхваления жизни имени!

 

***

Я был один

на грани катастрофы.

Поймет лишь тот,

кто это испытал,

Когда огнем политы

сердца соты,

И где для битв куется

ярости метал.

 

Когда слова – ни звук, ни маска

И не поток воды, а человечья кровь,

Когда жизнь не мучение,

а сказка,

Когда надежда не изменит,

ни любовь,

 

Когда все люди не скоты, а братья,

И лучшее в тебе – все впереди,

И для всех, всех без изъятья.

Я был один…

 

 

 

 

 

***

Неужели эти  деревья

когда – нибудь расцветут,

Из черных станут зелеными,

И наступит другая, обещанная

жизнь тут,

На земле, долгожданная

и обновленная?

 

И, наверное, станет легче дышать,

Думать, двигаться, разговаривать.

И историю мы станем писать,

Когда деревья расцветут, заново…

 

***                                                                                                                                                          И это называется река.

Гладь – будто провела рука.

Картинно все: челн рыбака

И над – птицы два крыла.

А свет невидим, он везде:

И в маленькой пылинке, и в звезде,

В картине, в тишине – нигде,

Во времени, идущем по воде.

 

***

Этот древний ковш

между домами

На синем холсте неба…

Не дотянуться до него

никакими руками,

Не зачерпнуть этой

вечности хлеба.

 

Недостижимы мечты,

стремленья, надежды.

Они остаются всегда с нами,

Как и этот ковш, как и прежде,

На синем холсте неба

между домами.