На дне песчаном моря
Русалки правят бал –
Отец надумал с горя
Послушать звон цимбал.
Подвижных струн звучанье,
Чарующий напев
Как будто бы смягчают
И боль его, и гнев.
Среди хрустальной сказки
Страстей морских вулкан –
Танцуют синеглазки,
Изящный выгнув стан.
Хоть пляс сопровождает
Сиянье янтаря,
Но и оно рождает
Лишь стон в груди царя.
Седобородый старец,
Зарылся в балахон:
Его печалит танец,
Тревожит нежный звон.
Он – грозный повелитель,
Он – царь бескрайних вод,
Русалов предводитель,
Вершитель непогод
В морях и океанах –
Не раз девятый вал
В часы капризов рьяных
Судам он посылал.
Но нынче вождь великий,
Суровый Водяни́к,
Утратив мощь владыки,
В объятьях смертных сник.
Скорбит он о царице,
Любезной Водяни́це,
Попавшей в тяжкий плен
Враждебных ойкумен.
Не спит ни днём, ни ночью,
Кровь гордая клокочет,
И лишь один вопрос
Средь мысленных угроз
Ритмичным пульсом бьётся:
«Как жёнушке живётся
Под крышей Чернобога,
Во тьме его чертога?»
***
Но князь земного тлена
Не так опасен сам,
Как злобная Морена,
Любительница драм.
Гордится дюжей силой
Порочного нутра.
На свежие могилы
Насмешница щедра.
К супруге вящей всё же
Серьёзный Чернобог,
Свои заслуги множа,
Бывает очень строг.
Он Водяни́цу холит –
Не лютый же дикарь.
К работам не неволит,
Как это было встарь.
Но вовсе не кислица,
Не поздняя заря,
А юная девица,
Племянница царя,
Скупого Водяни́ка,
Его смутила ум.
Она прекрасна ликом,
Уста – что сласть лукум.
Зовут её Чернавой
В подводном терему.
Она одна по нраву
Державному ему,
И потому́ в темницу
Не заключил царицу,
Что совершить обмен
Надумал суверен.
Он не попросит злата,
Медовых янтарей.
Потребует в награду
Красавицу морей.
***
Души своей не чает
В Чернаве Водяни́к.
Он принуждает чаек
Парчу ткать, лёгкий тик
Из белоснежной пены,
Дивя тем егозу.
Но разум девы ценит
Он выше, чем красу.
Она призёр в турнире
Мудрейших королей.
Никто в подлунном мире
Умом не равен ей.
И тут молва по весям,
Стрелою пронеслась:
Как будто б девой грезит
Подземный Чёрный князь.
Отпустит он царицу
С условием одним,
Что юная девица
Разделит ложе с ним,
А вредная Морена,
Противница обмена,
Пойдёт готовить лёд –
Пришёл её черёд…
Дотошные бабули
Враз обо всём смекнули
И – пулей ко дворцу,
Чтоб донести Отцу.
Доверившись старухам,
Царь вмиг воспрянул духом.
Прервав унылый бал,
Чернавушку позвал
И вот что ей глаголет:
– В твоей, Чернава, воле,
Честь девичью храня,
Ослушаться меня.
В девчоночьи секреты,
Признаюсь, я проник
И не чиню запретов –
Царь слова Водяни́к.
Я знаю о Русале,
Герое Свейских вод.
Виновник он печали
И всех твоих забот.
На доброе сердечко
Не в праве я пенять,
Но дщери Горной Речки
Легко меня понять.
Вернуть из заграницы,
Дегтярной срамоты,
В дом мужнин Водяницу
Способна только ты…
В глаза царёвы глядя,
Чернава молвит так:
– Ты прав, конечно, дядя,
Царицу сгу́бит мрак.
Жить под покровом ночи
Не может мать морей.
Мне князь противен очень,
Но говори скорей,
Чего ждёт похититель,
Коварный Чернобог,
Пославший к нам в обитель
Сонм горя и тревог…
– Идёт мороз по коже
От замыслов его:
Делить с нечистым ложе
И быть ему слугой
Должна моя Чернава,
Украсить мерзкий быт –
Что гнусному забава,
То нам позор и стыд…
– Отбрось страданья, дядя,
Уйми свою печаль.
Вели ты дела ради
Связать из пены шаль.
Добавят чайки в нити
Пусть солнечных лучей.
Враг, сущего гонитель,
Не сбережёт очей:
Когда волшебной шалью
Я стан свой оберну,
Свет ослепи́т каналью,
Начавшего войну.
Но прежде всю охрану
Мне нужно устранить:
Не сдержит истуканов
Слепящей шали нить.
Возьму пример с данайцев:
Пусть мне моллюски-зайцы –
Смрад нынче соберут
В напёрсточный сосуд,
Чтоб не изъяла не́жить,
Приняв его за яд.
Души́цы эта «свежесть»
Надёжней во сто крат.
Вдохнут толи́ку хваты
И мигом все уснут:
Их наши «ароматы»
В край Дрёмы унесут.
А с Чернобогом гадким
Вступлю я в умный спор.
О тайнах и загадках
Затею разговор.
Покажет всем экзамен,
Хитрее кто из нас.
Навеки мной осла́влен
Князь будет в тот же час
И, проиграв сраженье,
Забудет об измене
Униженный слепец,
Распутник и наглец.
***
Ты баил о герое
Вначале, дядя, мне…
Он из титана скроен,
Он принял бой в войне,
Какую вёл ты, вспомни,
С восставшим Водяным –
Послушным слыл тихоней,
А вышел непростым.
Зря зарился двурогий
На царское добро –
В земле обрёл чертоги,
Там роет серебро.
Русал служил солдатом
И ранен был в тот год,
Когда так рвался к злату
Анчу́тка – сумасброд.
Зимует в Свейском море
Отважный твой герой.
Без искорки во взоре,
Довольный конурой.
Отсюда и забота
Моя о старике.
Коль знать тебе охота,
На северной реке,
Несущей воды Свею,
Живёт Русала внук.
Он рассказал (краснею)
Про дедушкин недуг.
Мы с парнем этим дружим
Почти что с детских лет.
Мне, дядя, очень нужен
Сегодня твой совет.
Рискну тебе открыться:
Нам порознь с ним не жить
Хотим мы пожениться,
Чтоб царству послужить.
Смел и отважен витязь,
Зовут его Родник.
В твоей мечтает свите
Быть дедов ученик.
– Ну что ж, твой план достоин
Умнейших мудрецов.
А старый смелый воин
Пусть ждёт моих гонцов.
Защитнику негоже
В лачуге доживать,
Спать на остылом ложе
И чёрствый хлеб жевать.
Большой тебе удачи
В решении задачи.
Присядь теперь, дружок,
Со мной на посошок.
Как возвратишься в царство
Из долгого мытарства,
Устроим славный пир
На весь наш мокрый мир.
На счастье окольцуем
Тебя и Родника.
Скреплённый поцелуем
Брак проживёт века…
***
Держа в уме наказы,
Собрав в суму припасы,
Отправилась деви́ца
С вражиною сразиться.
Шла к жуткому местечку:
Ко входу в темноту –
К Смородиновой речке,
К Кали́нову мосту.
Трудна туда дорога:
На ней напа́стей много,
Особенно в ночи́ –
Мрак любят ловкачи.
Страшили деву вёрсты,
Но цель была важна.
Ей помогали звёзды
И спутница Луна.
Примерно в день тридцатый
Возник Калинов мост,
Бревенчатый, горбатый,
Единственный форпост
У входа в подземелье.
В холодной мрачной келье
Там пленница сидит
С томлением в груди.
Не стала пить водицу –
Ей вспомнился наказ –
А хитренькой лисицей
Нырнула в тёмный лаз.
Свирепая охрана
Пред нею тут как тут.
Чернава из кармана
Достала свой сосуд.
Толкуя лиходеям
О, якобы, дарах,
Дала нюхнуть злодеям…
Одолевая страх,
Шмыгнула мимо стражи,
Шаль из волшебной пряжи
Накинув на плечо.
Ей стало горячо,
А в княжеских палатах –
Светло, как летним днём.
Узрела трон из злата
И изверга на нём.
Несчастная царица
Ей бросилась на грудь.
Шепнула ей девица:
«Беги, свободен путь».
А Чернобог влюблённый,
Лучами ослеплённый,
Ус длинный теребя,
Вскричал: – Я ждал тебя!
В моей теперь ты власти,
Сгораю я от страсти,
Поближе подойди,
Не вижу я почти…
– Явилась добровольно
К тебе я, Чёрный князь.
Томит в миру раздольном
Словес ненужных вязь.
Взойду на княжье ложе,
Вот только тайна гложет:
Поведай, властелин,
Доживший до седин,
Слывущий за стратега,
Прошедший сто дорог,
«Кто может споро бегать,
Хотя совсем без ног?..»
Прикрыв ладонью веки,
Промямлил «раб любви»:
– Не вспомнил, назови…
– Что ж, бегать могут реки.
Хотя тебе не сладко,
Но есть ещё загадка,
Мой «славный» господин,
Боритель за ундин.
Внимательно послушай:
«Тот, для кого на суше
Устроено жильё,
Страдает от Неё,
Когда Она в избытке.
И при нехватке он
Подвержен страшной пытке» –
Таков Небес закон…
Слепец нахмурил брови,
Состроил умный вид
И, сильно посуровев,
Чернаве говорит:
– Смешна головоломка,
Я знаю всё про твердь
И заявляю громко:
«Смерть это! Точно, смерть!»
– Не то, невежда, баешь,
Ответа ты не знаешь!
Запомни навсегда,
Что это есть Вода!
Тебе загадка третья:
«Здесь, на исконном свете,
Кто мне милее всех?»
Ответишь – ждёт успех
Тебя в подземной жизни,
В пределах вечной тризны.
Отрада в ком моя?
– Во мне! Кумир твой – я!
– Самоуверен слишком.
Ты – тать, глупец, лгунишка!
Есть у меня жених,
Зовут его Родник.
Ни силой, ни лукавством
Тебе в немытом царстве
Меня не удержать:
Спит беспробудно рать
Охранников у входа.
Там ждёт меня свобода
И грандиозный пир.
Закончен наш турнир…
– Остановить беглянку!
Ко мне, верховный страж!
– Лови пустую склянку,
Спит крепко верный паж…
***
Тря дня в заморском царстве,
В Поддонном государстве,
Шумел весёлый пир,
Вкушался эликсир.
А рядышком, у моря,
Трудились асилки́,
И по долинам вскоре
Помчались ручейки.
К сожалению, в этом тексте довольно часто встречается ошибочное употребление слов. Это портит всё картину. Например:
«Русалки правят бал» – выражение «править бал» – это фразеологизм, то же самое, что «властвовать», но здесь это словосочетание употреблено буквально («Танцуют синеглазки»). В художественной речи так лучше не делать.
«Седобородый старец, Зарылся в балахон»: не говоря о том, что запятая тут не нужна, зарыться в балахон можно лёжа, а царственной особе не подобает выражать эмоции столь приземлённо, царь ведь не красная девица. «Укутался» – другое дело.
«Русалов предводитель,» – в фольклоре есть русалки, это женщины с хвостами вместо ног. А вот русалов нет, такое словоупотребление, о которое спотыкается взгляд, вряд ли гармонично для напевного ритма сказки.