Читайте в номере журнала «Новая Литература» за январь 2025 г.

Наталья Книголюбова. Семейная книга (роман): 2 комментария

  1. ГМ03

    Ценность темы, выбранной автором для отображения, и ценность получившегося в результате текста связаны не линейно. Художественность произведения определяется не только параметром «о чем?», но еще и «как написано?».
    Материал автор выбрал хороший, писал искренне – это, безусловно, плюсы. Однако в целом результат получился посредственным, потому что просело «как написано?». Причем просело по двум пунктам.
    Первое: текст не структурирован, отсутствует выделение сильных позиций, и потому повествование получилось слишком монотонно. При довольно большой загруженности сюжета автору не удалось создать динамики действия.
    Второе: хромает стилистика. Много мертвых фраз, которые ничего не добавляют ни к действию, ни к образу персонажей. Язык повествования изобразительно небогатый, если не сказать, скудный.
    В качестве иллюстрации такой эпизод.
    Героиня Тоня (18-19 лет) дежурит на крыши библиотеки им. Ленина, тушит зажигалки. Ситуация весьма драматична. «…к центру столицы рвались самолеты со свастикой, а советские, родные ястребки вступали с ними в бой, не давая им сбрасывать страшный груз. Небо было расцвечено трассирующими пулями, появилось зарево первых пожаров» (с). Тоня и ее подруга Варя, «онемев от зрелища», сжали друг другу руки. Реакция, вполне понятная, можно полагать, что первый крючок для поимки читателя заброшен, но что происходит дальше?
    Тоня «беззвучно взмолилась» к Богу (с большой буквы). В принципе, тоже понятная реакция, однако далее идет ремарка, из которой уши автора не только выглядывают, но и закрывают всю сцену – «взмолилась Тоня, даже не осознавая, что обращается к Богу, в которого в советской стране никто не должен был верить, которого она сама не знала и никогда не произносила Его имя». Отмечу еще одну ремарку: «После судорожного тушения первой бомбы Тоня действовала как робот». Дело происходит осенью 1941-го, какие роботы? Какое «Его имя» (с большой буквы?). Присутствие (агрессивное присутствие) сегодняшнего автора начисто убивает эмоциональный смысл тогдашнего эпизода. Тогда как художественное (художественное) произведение пишется для того, чтобы позволить читателю про(пере)жить эмоции персонажа во всей их глубине, независимо от времени прочтения.
    Но нет, не так действует наш автор. Автор не оставляет читателю ни малейшего шанса не то, что бы слиться с персонажем, а даже на чуть-чуть влезть в его шкурку. И все потому, что шаблоны языка автора опережают его мысли и обесценивают эмоции героини.
    По тексту Тоня волнуется за родителей, как те пережили налет. Как же описывает это автор?
    «Поскольку Тоня как член пожарного звена жила на казарменном положении в самой библиотеке, то ей с трудом удалось отпроситься проведать родительский дом.
    И снова сердце бешено стучало, когда она бежала за станцию метро «Библиотека Ленина», построенную недавно – в тысяча девятьсот тридцать пятом году.
    − Мамочка, папочка, вы только всегда-всегда спускайтесь в метро! – просила Тоня, обнимая родителей. На этот раз многоквартирный дом остался цел, а родители Тони действительно ушли в бомбоубежище при первых звуках сирены.
    − Тонечка, ты сама будь осторожна, внимательна на крыше. Кто мог знать – пошла вот работать, а словно на боевом посту, − сказала мама, гладя девушку по голове, еще не видя, что ее дочь за прошедшие полусуток возмужала.
    − Все мы сейчас на боевом посту, − заметил отец. Он, ровесник века, мальчишкой следивший за событиями Первой мировой войны, мечтавший попасть на фронт, попал в ряды Красной Армии и участвовал в Гражданской войне. Теперь решил снова попроситься на фронт, авось пригодится старый вояка. Да какой уж старый – сорок один год» (с).
    Отрывок в 162 слова содержит массу стилистических ошибок, но главное тут вот что: положа руку на сердце, сможете ли вы сказать, что вас тронул этот фрагмент, что вы искренне (всей своей душой, всем сердцем, всем своим естеством) обрадовались за героиню и ее родителей, что все, слава богу, уцелели, и все миновало? Нет, не сможете. Разве только согласитесь, ну да, страсть какая, тяжело было, да. Это если читатель душевный попадется. А если не душевный, то реакция будет: еще один текст про войнушку, ну да, такое.
    И так по всему повествованию. Казенные, пустые (даже мертвые) обороты обесценивают сюжетный драматизм. Вот это и есть подлинная трагедия текста – расхождение намерений автора и реакции читателей. Но ведь не на это автор рассчитывал, как я полагаю.
    Автор выбрала хороший псевдоним – Книголюбова. Может быть, автору стоит попробовать не роман писать (не множить ошибки структуры), а небольшой рассказ? В котором попытаться прожить эмоции собственного героя. По-настоящему так прожить, без халтуры. Прочувствовать, а не проговаривать чувства. Чтобы сложилось художественное произведение, необходимо сложить еще эмпатическую или эмоциональную составляющую текста.
    А пока нет, этот текст весьма посредственный.

  2. admin Автор записи

    В качестве семейной хроники, устного рассказа бабушки за семейным обедом о событиях её прошлой жизни, такое повествование сгодится – по той причине, что все слушатели, сидящие за таким воображаемым столом, друг другу близки и заинтересованы узнать о событиях, сплетающих их собственные судьбы и в конечном итоге собравших их под одной крышей. Но до литературного произведения, которое обращено к посторонним и незаинтересованным людям, этот текст не дотягивает, поскольку представляет собой голое перечисление событий без применения каких-либо художественных приёмов, призванных увлечь внимание постороннего человека – читателя.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.