Марусе еще не было и тринадцати, когда семья получила похоронку на отца. «Круглая сирота» -судачили соседки. Но она так не считала. У нее теперь новая большая и дружная семья…

После смерти жены, Сергей женился на молодой Наталье. Наталья очень любила Сергея, и дети не стали ей помехой. Маруся в семье была младшенькой, с 30 года она – старшим был Николай c 24 года, в 26 году рожден Иван. В 1932 году в семье Сергея и Натальи родился первенец Василий, в 34 – Татьяна, в 36 – Анна, а в 41 году – Лидия.  Жили дружно. Старшие мальчики помогали отцу по хозяйству и в хлеве. Ездили с отцом   в лес за дровами, помогали их пилить, колоть, складывать в дровник. Плели лапти для младших, сидя в теплой избе на мужском месте у двери. Мария, старшая из девочек, помогала в домашних женских делах. Училась она всем домашним «наукам» быстро, ведь как ни говори – с мачехой живет.

Годы шли. Все дружно подрастали. На печи не лежали. Зимой – снег расчищать, а зимы тогда ох, и снежные были. Летом – полоть сорняки, поливать огород (воду из колодца носить). Маруся помогала воспитывать младших. Мать с отцом с зари до заката в полях. Кто же этих неугомонных воспитывать будет?! По старшинству и было заведено во всех семьях. Трудно было всем. Но кто на земле-матушке трудился, тому было, что в котелок положить и в печь поставить. И все бы шло своим чередом, но тут грянула война. И, Сергей, отец большого семейства был призван на фронт. Рано повзрослели эти маленькие детишки, быстро разучившись шалить и капризничать. Детство было тяжелое-военное. Голод и холод!!!

С холодом еще могли смело побороться, ведь мужички есть в хате. Дров принесут, напилят и наколют, и в хате тепло. А вот с голодом как? Летом природа помогала: выращенные овощи, грибы, ягоды, рыбу мальчишки удили, капканы ставили на дичь. А зимой было очень трудно. Весь урожай шел на фронт.

Понимая, что трудно Наталье такую ораву прокормить, председатель отправил ее работать на мельницу. Принесет горсть пшеницы Наталья с работы, нарушит ее на домашней рушалке⅟. Из полученной муки с отрубями вместе испечет калачи и радуется, что сегодня дети накормлены. Но чувство голода преследовало всегда. А как маленькая Лида всегда кушать просит…

– Пойдем по хатам пройдем, Танька, милостыню попросим! Принесем и Лидочку накормим, – говорит смелая Нюська.

– Пойду с тобой. Только заходить и просить будешь ты, – вступает в диалог Татьяна.

Ходят девчонки по дворам. От стыда и голода плакать хочется. Да только нет больше надежды, кроме как на доброту и сочувствие соседей-односельчан.

– Сегодня только трое двери открыли, – говорит Нюся

– А дали только один кусочек хлеба. Всех голод мучит! – рассуждает Татьяна.

– Оой, а пахнет как! Давай по чуточке откусим. Ааа!

– Нет. Договорились же, что Лидочку будем кормить, когда будет плакать и кушать просить, – четко скомандовала Татьяна

– Тогда давай хоть лизнем!

– Как старшая сестра разрешаю только понюхать и все! – рассерженно ответила Таня.

Молча сестры брели по длинной пустынной улице, едва передвигая ногами: старшая в отцовских сапогах, а младшая в валенках с дыркой, заткнутой соломой.  За пазухою у Нюси лежит кусочек свежего военного хлеба. Его аромат не даёт ей покоя…

«С большим трудом пропихнули зиму, – рассуждает Наталья. – Полегче теперь будет. Вон и пруд уже открылся».

Шел 42 год. Слова из песни «Затеряйся где- то похоронка…» может быть сложили судьбу по-иному сценарию. Но она пришла. Похоронка пришла и разрушила все. Безграничная сила любви Натальи к Сергею не дала пережить такую потерю. И дело не в характере Натальи, умевшей по-христиански терпеть, а в том море горя, что захватило всю страну. Изнурительный труд в селе, голодные дети, со двора вывели уже все, чтобы прокормиться. Сломились женские плечи. Наталья сошла с ума.

– Василий, дом не забудь закрыть на замок! – напоминает Маруся.

-А, лучше бы ты, Василий, дома остался. Я ведь с ней не справлюсь, если уйти захочет! Скажет мне уйди, чужая и не мешай. Уйдет куда-нибудь, и не найдем.

Председатель знает, что оставлять ее нельзя. Одному можно не пойти в поле.

– А как же урожай без меня? Пойду. А коли что, так ворочусь. Бери Лиду под мышку и пошли, а там я подсоблю. Все в поле давно, и стар, и млад, а мы все никак не доберемся. Водицы то взяла, а то в дороге пить Лида захочет.

Болезнь Натальи росла, к ней присоединилась еще одна – сибирская язва. И вскоре Натальи не стало.

«Детей надо определять в детский дом!» – день и ночь мучили Марусю слова, которые произнес председатель на похоронах.

«Не отдам. Не отдам. Не отдам. – шептала и хлюпала Маруся. Пойду к председателю. Попрошу. Знаю, что сказать. Я никому вас не отдам. Мы все будем вместе!» – храбрилась двенадцатилетняя девчонка.

Председатель молчал, все думал, думал, слушал Марусю.

– Хоть бы тринадцать тебе было, Маруся! А то вот двенадцать полных -то! Пойду на преступление. Метрики поменяем. С 1929 года запишем тебя. Всем селом помогать будем – вынес свой вердикт председатель.

И так Маруся стала хранительницей очага. Слово председатель сдержал. Помогали всем селом. Ну и ребята молодцы, селу помогали изо всех своих сил. Огороды сельские пололи. Загонка конца не видно. «Полешь, полешь – конца и края не видно!» -любимое выражение Танечки.

Долгожданную победу встретили! Жить стало полегче. Да и дети все уже подросли и помогают. «Надо бы пораньше утей и гусей с озера пригнать, корова придет, ее подоить, чугунок подогреть, скоро все к закату домой явятся» –   думает Маруся. «Бегу за утями и гусями на пруд, а там Нюська плещется. Бросила свою полоску полоть и с мальчишками купаться удрала. А Танька-молчунья свое прополет и Нюськину еще. Вот я им задам. И Таньке достанется, что отпустила!!!» То жалеть вздумает ее. А то зимой портфелем как сидоровую козу отлупила. Валенки-то одни на двоих.  А в школу надо и той, и другой. А Нюська поздно пришла. Километров то много до школы. В соседнее село ходят учиться по очереди. Танька ее портфелем огрела, а Нюська кричит, что солому из валенка потеряла и возвернулась искать.

Шли годы. Не спеша шли. Маруся воспитывала детей. Дети росли. Всему свое время. И у Маруси появился Ваня. Широкой души человек. Вместе с Ваней подняли всех детей. Все обзавелись своими семьями. Кто в городе обосновался, кто в деревне. Но пусто не стало. То городские племянники-внуки явятся, то больных деток подкинут, да и своих двух мальчиков дождались. Все дороги и любимы!

Например, Леночка поняла, что ее мать – Татьяна, а не Маруся, лишь в лет пять, наверное. Так и зовет Марусю мамой, потому что выросла у Маруси и Вани.

У Тани сложно судьба сложилась. Трагически погиб муж.  Растила дочку одна. Как заболеет Лена, живет у Маруси и Вани. Так дочкой и стала. «Дочь моя», – звал Лену Ваня.

Переехали Маруся и Ваня на «нейтральную» территорию в г.Чапаевск – поближе к городским. Дом купили большой, с огромным залом! Чтобы все помещались!

Шли годы. Не спеша шли. Всегда в доме шумно и людно. Кто-нибудь да заглянет.  Кто по делам едет, мимо не проедет – сила любви тянет. Кто на сессию поехал – внучку подкинул понянчить. Эта пристань никого и никогда не подводила. Сила любви она такая!

Шли годы. Не спеша шли. Много времени прошло. Маруся всех братьев и сестер, которых вырастила – похоронила, все упокоились в достойном возрасте.

Марусе сейчас 92 года, совсем скоро, когда огурцы зацветут будет 93. А по председательской метрике 93 года. В ее доме, как на вокзале. Одни приезжают, другие уезжают, кто-то остается погостить. По своему мобильному телефону с большими кнопочками она громко разговаривает с нами, чтобы мы не только видели, но и слышали СИЛУ ЛЮБВИ!

 

Безграничная любовь к детям передалась мне по наследству. Тридцать пятый год я работаю с детьми. Девять лет из них – в социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних. Я поняла, что дети, выросшие без родительской любви, мечтают о ней больше всего. У них есть все: прекрасное государственное обеспечение, внимание воспитателей и волонтёров, учителей и врачей, но они всегда ощущают необъяснимую пустоту и тоску по родителям. Дети очень нуждаются в любви. И наша безграничная доброта, помощь и забота дают ребенку основу для дальнейшего изучения мира и становления всесторонне развитой личности.

Мы стараемся создать им «внутренний санаторий» душевного комфорта, точку опоры во всем. И это нам удается, потому что у нас есть жизненный ориентир, переданный по наследству!