Девяностые годы прошлого столетия. Остров Сахалин. Один из районных центров.

Каторга и при бенгальском освещении остаётся каторгой

***

Теперь же почти половина домов покинута своими хозяевами, полуразрушена, и тёмные окна без рам глядят на вас, как глазные впадины черепа.

***

про Сахалин же говорят, что климата здесь нет, а есть дурная погода, и что этот остров – самое ненастное место в России.

А. П. Чехов

 

Частная пивная «Синий кит». Декабрь.

 

− Ну, что ты по-прежнему свою муку мелешь? − мой друг Коля Телегин пододвинул ко мне кружку местного пива «Колос», сваренного на приватизированном пищекомбинате «Островная Бавария».

− Угу, − я кивнул и принял угощение.

− Эх, мельник! С высшим образованием! Ни черта ты в жизни не понимаешь! Особенно в нынешней ситуации.., в текущей политической жизни!

− Ты, о чём? − поинтересовался я, отхлёбывая жёлтый напиток.

− О бизнесе! О ём, родимом! Сечёшь момент!

− Не-а, − честно признался я.

− То-то и оно! Вы, материковские[1] туго соображаете. Привыкли, что за вас на большой земле, КПСС думает.

Я поставил на стол кружку. Хмеля в далеко не немецком напитке, кот наплакал, но понять, куда клонит Телегин, мне всё равно не удавалось! − ты можешь по-русски, растолковать, что, конкретно, имеешь ввиду?

− Киоск! Личный! Хочу! Денег займи! Отдам, че слово!

− Теперь проясняется. Но, ещё не до конца, − я потянулся за сушками, производства пекарни «Свободный булочник», из муки нашего, пока ещё государственного мельзавода.

− Объясняю популярно. Еду на рыбзавод, покупаю оптом, несколько ящиков икры и прочей консервности, ставлю киоск в людном месте, желательно возле рынка или, если получится, то в ём, самом. Туда же всё население хоть раз в неделю, но захаживает. И продаю баночки, но уже в розницу. Дальше больше. Коплю деньжат. Рассчитываюсь с тобой, ну или зову в компаньоны. Приобретаю второй киоск, но уже на вокзале, затем третий, в аэропорту. И опаньки! Проходит год и Николай Телегин − сахалинский олигарх, а ещё через  пяток лет, уже и не местный…, дашь взаймы?  Или мне кого, другого шукать?

− Сколько? − недовольно буркнул я.

− А сколько сейчас есть, столько и давай. Ты же знаешь, за Телегиным не заржавеет! Отдам, с первой же выручки. Или акциями моей  фирмы, с водяными знаками, поделюсь. Они потом, года через три, миллионы стоить будут! Это тебе не эти, как их, всё забываю, ваучеры, рыжечубайсвовские. Бумага надёжнейшая!

***

Конкуренция за козырные места для киосков в городе развернулась нешуточная. И потому правнуки некогда сосланных сюда каторжан в использовании незаконных средств борьбы были изобретательны и готовы на любые преступления!

 

С момента судьбоносной встречи в «Синем ките» прошло две недели.

 

На острове я обитал один. Супруга с детьми малыми оставалась на материке. На семейном совете единогласно решили, что перебираться из тёплых краёв, на край земли (простите за тавтологию), в буквальном смысле этого слова,  пока не стоит!  Но Новый год, он и на Сахалине новый и празднуется исключительно в тёплой, душевной компании, а туда с пустыми руками, не ходят.

***

Сегодня погода не ахти, но на базар идти надо. Прикупить чего-нибудь, на общий материковый праздничный стол.

Друга  увидел издалека. Устроился на скамеечке, у входа в рынок, поставив перед собой, аналогичный предмет и разместив на нём неприглядного вида консервированную продукцию.

− Друже! Это твоя хвалённая точка? − съехидничал я, протягивая руку.

− Был у меня киоск, да весь вышел, − буркнул несостоявшийся олигарх и отхлебнул, прямо из горлышка водки «Островной сюрприз”.

− Для сугреву? Товар, что-то у тебя не очень товарного вида, малость закопчённый, или это так специально задумано, новый лейбл?…− начал ёрничать я, но вдруг осёкся. За спиной Телегина, из-под сугроба высовывались чёрные остовы того, что совсем недавно было её перовой, персональной торговой точкой.

− Представляешь эти сволочи, вчера ночью, − Коля замолчал, вытер рукавом слезящиеся глаза, подавил комок в горле и продолжил, − я же его почти бронированным делал, антивандальным…, а они, представляешь, шприц с бензином, в замочную скважину мого киоска…, апосля туда шнурок тлеющий и всё. Нерка, кижуч, лосиное филе,… к… такой-то матери…, только вот консервация и остались. Копоть почистил… Купи за рубль банку, я ведь товар в кредит брал, на заводе, под честное слово… на… реа-реа-реализацию. Возьми, пожалуйста. Икре, что сделается? Она же вкусная, высший сорт, без консервантов. Как для себя, выбирал!

 

Три дня спустя

 

Боинг, отработав двенадцатичасовую вахту, доставил меня в родной Краснодар, аккурат к Новогоднему столу. Собрались у закадычного друга и однокашника.

Я стесняясь достал из своего сидора[2], десяток банок, с островным деликатесом.

А минуту спустя из кухни раздался бас хозяина дома:

− Ну, сахалинцы, ну буржуи недорезанные, надо же, додумались! Копчёной рыбы им мало, они икру коптить удумали! Сталина на них нет!

 

 

 

[1]− Я перебрался на остров пару лет назад, когда моя любимая УзССР, в одночасье превратилась в Республику Узбекистан

[2]− сумка.