Сколько раз зарекалась, − не лопать на ночь, это вредно и на фигуру….
«Вредно на ночь наедаться –
Сны потом плохие снятся…»[1] − бормотала себе под нос, сквозь дрёму, известная в узких кругах поэтесса Элеонора Лерура, − так нет же, лучшая подруга, Анька Ханкекстова припёрлась,на закате. Да ещё не одна, а с целым гусем, будь он трижды неладен.
Память Элеоноры услужливо вытащила из глубин сознания знаменитую цитату:
«…вы ничего не понимаете! Вы не знаете, что такое гусь! Ах, как я люблю эту птицу! Это дивная жирная птица, честное, благородное слово. Гусь! Бендер! Крылышко! Шейка! Ножка! Вы знаете, Бендер, как я ловлю гуся? Я убиваю его, как тореадор, — одним ударом. Это опера, когда я иду на гуся! Кармен!..[2]
− И я люблю дивную птицу, особенно в жаренном виде,− ворочалась с боку на бок Лерура, − особенно если Аня приготовила, пальчики оближешь, одним словом –
Гусик жареный – объедалово,
И вином хмельным запивалово…
Даже сон ко мне не является –
Видно, он гуся опасается…[3]
***
Но бог, он хоть и древнегреческий, но всё же представитель внеземных возможностей, а посему, после долгой борьбы, командующий сновидениями, по имени Морфей, даму, измученную перееданием, победил-таки.
***
− Это же куда меня занесло. Кажись заграница, причём, дальняя. Потому как чистота, кругом, и свет льётся, не нашенский, а совсем даже неземной. Неяркий, приятный словно… − женщина!
− Ты проходить собираешься? Или целую вечность у порога торчать намерена? − прервало размышления Леруры громкое контральто[4].
Элеонора посмотрела на источник звука и увидела солидную даму, облачённую в белый балахон, размера XXXXL.
− Я отравилось птицей и угодила в приёмный покой? − как можно ласковее молвила поэтесса, обращаясь к странной медсестре, − позвольте полюбопытствовать, как вас звать-величать. Я что-то бейджика на вашем халате не вижу.
− Во-первых, ты не в клинике, а у меня на приёме, то есть пред этими, ну как их, всё забываю, вспомнила, вратами. Во-вторых я − камень, кремень, или просто Петровна, потому как мимо никак не проскочить! И в третьих сейчас мы будем тебя определять либо туда, − женщина показала на красивый указатель «В рай», либо туда, она ткнула пальцем на нарисованную на полу стрелку «В ад».
− Вы-хо-дит я то-го? − заикаясь, промямлила Лерура.
− Того или не того, мы, прямо сейчас, и поглядим, − при этих словах Петровна щёлкнула пальцами и на её столе появилась толстая папка, с надписью «Жизнеописание поэтессы. От рождения до …»
− И чего тут определять? − осмелела Элеонора, − жила честно, ни долгов, ни кредитов после себя не оставила, людей, ни словом, ни делом не обиж…
− Не тараторь! Уши болят. Я по первым строкам дела вижу, что тебе вон туда, − Петровна, демонстративно, указала на винтовую лестницу ведущую вниз, − ибо твою личность целых сто сорок четыре раза к чёрту посылали.
− Интересно, кто это посмел? − от негодования поэтесса даже топнула ногой.
− Как будто бы сама не знаешь? Редактор − восемьдесят четыре раза, ну и издатель двадцать.
− А кто ещё сорок? − полюбопытствовала Лерура.
− Сейчас глянем, − женщина перевернула страницу, − Анна Ханатекстова и ещё какая-то дама, со странным именем Корректор и ещё более странной фамилией Запятых. Но эти двое, к нечистому отправляли не по злобе, а по пьяни. Такое у нас не засчитывается. Смотрим дальше. Ссылаясь, на мнимую головную боль, отказывала лицам мужского пола… Короче. Всё мелочь. Пропускаю. А ты чего стоишь? Маячишь? Если хочешь, в рай, топай скорее, справки собирай.
− Какие? − обомлела Лерура.
− Ты первый раз, что ли? Ну да, конечно, в первый. Все здесь такие, неопытные. Записывай или запоминай. Перво-наперво из ЖЭКа, об отсутствии задолженности по квартплате и прочим коммунальным платежам, потом от ….
− Да где же я вам здесь жилищную контору возьму? − бесцеремонно перебила Петровну поэтесса и решительно упёрлась руками в бёдра.
− Всё они там, внизу, у Вельзевула. Ступай по лестнице, выстоишь сорок дней в очереди и получишь.
− Так долго? − вздохнула поэтесса.
− А тебе теперича, торопиться некуда, почитай целая вечность впереди.
***
Сделав пару десятков шагов по крутой лестнице, с ярко-красными перилами, поэтесса наткнулась на самого настоящего нечистого, с огромными ветвистыми рогами!
− Куды тебя несёт? У меня всё занято. Полный этот, как его, чёрт побери, запамятовал! Вспомнил, в театре, когда билетов нема? − аншлаг! Яблоку, то есть грешнику, негде упасть! В чаны с кипящей смолой и то очередь! Отбыл положенные десять минут и свободен. Не ад, а сауна, с парилкой. Марш наверх, а то сейчас, как дам промеж рогов, рог, в общем, − по башке твоей, − работник ада затопал копытами и замахнулся на неё огромной поварёшкой, предназначенной для перемешивания кипящей смолы.
***
Ну и что ты мне прикажешь с тобой делать? Чёрта лысого не смогла уломать, а ещё поэтесса! − Как дала бы ему… ямбом двухстопным, и пока нечистый переварив… усваивал услышанное, вниз бы и прошмыгнула. − Петровна подпёрла обеими руками свой подбородок, помолчала с минуту, потом полезла под стол и извлекла оттуда старинный фолиант. Сдула с него пыль и забормотала, − нечасто, но такое случается. Когда вновь прибывшего ни в ад, ни в рай. Читаем формуляры. Параграф номер…, справок нет или они есть, но ненадлежащим образом оформлены, отсутствуют исходные данные, − шевелила губами женщина, водя пальцем по выцветшим строчкам… остаётся одно − назад на Землю.
Лерура подошла поближе и увидела, что Петровна читает, её первый сборник стихов увидевший свет много лет тому назад. В глазах поэтессы потемнело и она банально грохнулась в обморок.
***
Пришла в себя от надсадно звенящего входного звонка. Кое-как доковыляла до двери, вспоминая, то ли молитву, то ли слова, услышанные этой ночью от самого Вельзевула:
И куда тебя несёт?
Видишь, здесь кругом народ!
Марш на Землю! Места нет!
И друзьям большой привет![5]
***
− Ты чего не открываешь? Мы же с тобой на вернисаж опаздываем? − на одном дыхании выпалила, стоящая на пороге, Ханатекстова и осеклась?
− Ой? Да на тебе, вообще, лица нет! Никак захворала? Я ведь говорила вчера, что второе гусиное крылышко, да ещё на ночь, это перебор. Ничего, сейчас я тебя мигом в больницу доставлю. Там пару, тройку дней на манной кашке посидишь, капельницу попринимаешь, витаминчики всякие и будешь снова сильная и гладкая, как гусыня Акка Кнебекайзе[6]. Ну, чего стоишь? Собирайся! И документы не забудь прихватить: паспорт, СНИЛС, медицинский полис, ну и справку из ЖЭКа! Так на всякий случай мало ли? Вдруг понадобится!
***
Ты поэтесса, рубль за грош
Тут все сомнения напрасны!
Но если ты ведёшь и ЗОЖ[7]
Ты будешь выглядеть прекрасно…
Коль ныне примой быть
(Ты самолюбие потешь!)
Тебе придётся не забыть
Что на ночь ты уже не ешь…[8]
[1] − Автор Е.Н. Степура, специально для этого рассказа.
[2]− Цитата из книги И.Ильфа и Е.Петрова «Золотой телёнок».
[3] − Автор Е.Н. Степура, специально для этого рассказа.
[4]— самый низкий и редко встречающийся женский голос.
[5] − Автор Е.Н. Степура, специально для этого рассказа.
[6] − персонаж сказки Сельмы Лагерлёф «путешествие Нильса с дикими гусями»
[7] − Здоровый образ жизни.
[8] − Автор Инвер Шеуджен, специально для этого рассказа.