Почти лирическая пьеса.

Действующие лица:

1. Илья.
2. Валерик.
3. Игорь.
4. Снежанна.
5. Светлана.
6. Рита.
7. Жек. (Евгений)
8. Корытиков.
9. Курортов.
10. Капитан.
11. Лейтенант.
12. Коршунов.

 

Из предисловий

Вы иное понимать извольте,

Я живу по версии другой,

И меня не манят горизонты,

Потому что я поклонник гор.

Только горы постигают небо.

Их вершины, преклоняя синь,

Дарят сердцу сладкое плацебо,

И томят, как образы богинь.

 

Только горы никуда не гонят.

Они есть и торжествуют здесь.

Неподвижна властность церемоний

Красоты, она – от Бога весть.

 

Высоты венчальные аккорды,

Знак вершин пронзителен и тих.

Только горы торжествуют гордо.

Я не знаю, что прекрасней их.

 

Картина первая.

В зале за достаточно длинным столом собрались выпускники факультета биологии; они не виделись пятнадцать лет и теперь их беседы слегка оживлены алкоголем. Далее некоторые перемещаются по залу.
Рита. Скажи-ка мне, милый Корытиков, кандидат наук и почти доктор, почему народ всё ещё страдает от укусов клещей, изучением которых ты занимаешься все эти годы? Похвались, плени нас результатом.

          Корытиков. Хвалюсь – мы классифицировали всех энцефалитных клещей нашей страны. Знаем, где какие, но их становится всё больше. Поэтому призываю всех прививаться, тщательно прикрывать себя одеждой, и осматривать тело, поскольку прививка предохраняет лишь от части неприятностей.

          Илья. Хорошо, когда есть от кого услышать авторитетный совет. Он, безусловно, полезен, как аргумент чаще осматривать женское тело.

          Рита. Как часто собираешься осматривать?

          Илья. Но у клеща же нет мужского опыта – пока он туда-сюда сориентируется… Это часа два-три. Думаю, у меня ещё есть время.

          Рита. Как ты виляешь к одному и тому же. Время тебя не меняет.

          Илья. А зачем? Кстати, Ритуль, а чем, красота, занимаешься ты?

          Рита. По заданию свыше, создаю и выращиваю невкусные «пластмассовые» помидоры, которые удобно выращивать, транспортировать и хранить. То есть те, которые теперь продаются во всех магазинах страны. Есть их невозможно, да и не скажу, что полезно, и, пожалуй, противно, если сравнить с домашними.

           Илья. Страна безрадостно ощущает твои успехи!

           Рита. Что делать, везде теперь главное – жадность.

           Игорь. Хочется также узнать про твою личную жизнь. Удовлетвори.

           Илья. Не упрямься, Игорю хочется знать, как коэффициент привлекательности влияет на коэффициент счастья в личной жизни. Любопытно и мне. Ведь кто бы знал, что так похорошеешь!

           Рита. У меня всё прекрасно: муж недавно одномоментно бросил пить, курить и кашлять!

           Игорь. Надеюсь, это всё при жизни – или, всё-таки, умер? Как можно одновременно бросить пить, курить и кашлять? Он не курил во времена нашего знакомства, да и, по моим меркам, совсем не алкоголил. Ты намеренно приучила его к спирту?

           Рита. Видишь, сначала он часто повторял: «не курю, не пью, как дурак; не курю, не пью, как дурак» и, очевидно, ему надоела эта мантра, тем более что, работая конструктором, он, по необходимости, размышлял. А размышление, по его словам, требовало отвлекающего фактора. Так он стал курить трубку, это ему так понравилось, что вывело на мысль купить кресло – качалку. В этом кресле с трубкой стал походить на Шерлока Холмса. Потом где-то вычитал, что тридцать грамм коньяка улучшают работу мозга. Коньяк ему понравился ещё больше. Надо ли говорить, что после всего этого он бесконечно полюбил свой умственный труд. Но завод обанкротился, и конструкторское бюро закрыли. Коньяк и трубка как бы потеряли смысл. А он любит только необходимые действия. Осталась одна качалка. Из-за этого кресла он отказался ехать сюда со мной – полюбил бесконечность качения. И пока муж в качалке, я спокойна. Уж качалке он не изменит. Константа!

           Игорь. Сообщи ему о моей светлой зависти. Надо попробовать качалку.

           Валерик. Игорю.  Сам-то, где истребляешь  годы?

           Снежанна. Капризно. Ну, вы опять…про трудовую доблесть – тоска слушать. Даже Жек лучше смотрится, потому что молчит.

Светлана. Так Жек всегда молчит, это его фирменный стиль.

Жек, почему ты всюду молчишь?

Жек. Слова мешают видеть.

Илья. Проиллюстрируй!

           Жек. Например, идёт заседание Государственной Думы. – я выключаю звук и смотрю на них. И вижу, что ничего хорошего ждать не стоит.

Снежанна. Вот, заговорил – и тоска!

           Рита. Исправь ситуацию, предложи своё, весёлое. Фейерверкни!

           Снежанна. Я? а для чего мужчины?

           Валерик. Тогда послушайте троечника, я тоже наблюдал всеобщую природу. Мой вывод – откровенны только куры! Поэтому предлагаю шоу откровения, то есть, каждый по очереди пусть ответит на любые страшные вопросы остальных.

            Снежанна. В таком случае, начнём с твоей смелости.

            Светлана. Да, с тебя, неотразимый ты наш. Увы, всё ещё неотразимый.

            Валерик. Что ж, готов показать пример стойкости духа, необходимой для смертельной процедуры.

            Снежанна. О! Тогда сразу скажи: твоя куколка тебе изменяет?

            Валерик. После первого раза – регулярно.

            Светлана. Боже, тебе изменяет жена!

            Снежанна. Тебе!

            Валерик. Мне.

            Светлана. Ты поражал меня и раньше! Но это…

            Игорь. Вот оно как! А я, дурак, завидовал твоим генитальным успехам.

            Валерик. Ну, мне грех жаловаться.

           Игорь. Это понятно, но ты всё прощаешь своей Мисс Университета?

           Валерик. Легко.

           Светлана. Бабы, он ненормальный!

           Снежанна. Святой!

           Игорь. Возможно, вы вместе обсуждаете взаимные интимные подвиги, ведь столько, должно быть, интересного. Театр интима!

           Валерик. Тебе всё ещё интересна такая тема, бедный Игорёк.

           Игорь. Исключительно, как биологу.

           Снежанна. Ну, кто бы сомневался в такой исключительности.

Светлана. И тебя нигде ничего не мучает?

Валерик. Привык.

Игорь. Ты – привык!

           Валерик. Возможно, разочарую, но между нашими городами пятьсот вёрст.

           Светлана. Считай, ты себя реабилитировал. А нас развёл. Кто ещё не задал острый вопрос Валерику? Послушаем Корытикова, нашу вершину успеха.

          Корытиков. Валер, скажи, ты  что, изучал кур?

          Илья. Как тоскливо спросил, светило!

          Корытиков. А разве такой вопрос можно предъявить весело?

          Илья. Можно, слушай – Валерик, скажи, ты изучал кур с точки зрения нравственности, как основы сексуальной невменяемости коллектива в современных условиях?

Общий смех.

          Снежанна. Давайте договоримся не задавать скучных вопросов.

          Илья. Тогда, Снежанночка, уж прости примитивность темы, но ведь ничто человеческое тебе не чуждо?

          Снежанна. Но он изменил мне первый!

          Илья. Несчастный, он запустил триггер. Нет, я не женюсь!

          Светлана. Боже, ты холост!

          Илья. Разве это не наблюдается по моему бодрому виду, не замутнённому житием? Кстати, Снежанчик, ты с мужем в разводе?

         Снежанна. Со вторым, да, со следующим просто рассталась, а ещё один дурак, наконец-то, покончил с собой из ревности.

         Илья. Какие разные термины. Но ты не упомянула первого. Что с ним?

         Снежанна. Не понимаю, кого считать первым?

         Светлана. А ты точно холост?

         Илья. Точно, не сглазить бы. Особенно теперь, после такой информации.

         Светлана. Ты– моя следующая цель в жизни.

         Илья. Считаю, что благороднее своих не трогать. Да, Светик, сказани что-нибудь про себя.

         Светлана. Что сказануть: у меня всё хорошо – заведую в администрации земельным отделом и никакой тоски. Вот, только не понимаю, почему нет тоски?

         Снежанна. Может потому, что нет мужа. Появится муж, а с ним и тоска.

         Рита. Подруги, вы меня пугаете. Илья, похоже, твоя очередь отвечать, скажи, чего ты добился в жизни?

         Илья. Абсолютно ничего, чем исключительно доволен.

         Рита. И чем ты так лихо доволен?

         Илья. Тем, замечу тебе, что хотя бы не участвую в помидорном издевательстве над народом. И скажу остальным, если бы я чего-то достиг, то жизнь для меня оказалась бы маленькой, тесной, и я бы уже не восхищался её необыкновенной бесконечностью. Жизнь больше нас! Больше всего! И не только биологически.

        Снежанна. Заметили, мы какие-то одинаковые, когда вместе.

        Корытиков. Но какой неожиданный романтизм у Ильи.

        Илья. Опять ты не прав, Корытиков, романтизм – это недопонимание.

Я восхищён пониманием. Меня устраивает торжественность существования. Торжественность!

        Корытиков. А чем зарабатываешь на торжественность?

        Илья. Разным разнообразным. Как видишь, живу и выгляжу. Ни в чём не замкнулся, если ты меня понял.

        Снежанна. Люди, ну мы опять съезжаем в философию. Вспомните, как в общаге набивались в комнату и все сотрясали хохотом. Мы так печально изменились?

        Игорь. Тогда мы не пытались ничего объяснить, поскольку всё казалось понятным.

        Снежаннна. Да ну вас с вашей тоской – тогда мне коньяка, как мужчинам.

        Корытиков. Я, Илья, тебя понял так, что презираешь меня, карьериста.

        Илья. Как энергично сказано; достаточно того, что я тебя не осуждаю. Меня, вообще, забавляет жизнь в своей неожиданности. Уважаю Творение за то, что оно превосходит убогость ожиданий. Можно сказать, наслаждаюсь.

       Игорь. То есть, в твоих глазах, мы прогнулись, поддались трафарету?

       Илья. Да, но что в этом плохого? Просто иной сценарий.

       Валерик. А что, действительно сценарий. Я, например, люблю коней, работаю у заводчика на ферме только из удовольствия общения с этими животными. Не представляете, у них какая-то аура понимания. Она в воздухе. Вот даже среди нас нет этой ауры. Впрочем, раньше она, кажется, ощущалась.

      Илья. Мы просто долго не виделись.

      Валерик. Скорее всего, поэтому. И всё же, как кони чувствуют настроение человека – как сопереживают!

      Игорь. Ну, возможно, ты ещё находил особое понимание у кур.

      Валерик. Не можешь простить меня за Мисс университета.

      Снежанна. Действительно, Игорь, уймись! Какие ещё куры? Это иносказание? Что вы, мужчины, имеете в виду?

      Игорь. Мы имеем в виду, исключительно, кур.

      Снежанна. Фу, тоска.

      Валерик. С курами другая история. Я после развода жил в одном деревенском домике…

      Игорь. Всё-таки, ты её любил. Переживал. Иначе как так: ты и деревня.

      Валерик. Любил. И что?

      Илья. Игорь, не перебивай Валерика.

      Игорь. А вот я бы её простил. Она не просто баба – она наркотично красива! Бриллиант! Находиться рядом с ней – блаженство. Как ты смог расстаться? Да, я объяснялся ей в любви, но я не столь блистателен. А она чуткая. Да, я сгорал.

      Валерик. Успокойся. Ну, украшение; ну, бриллиант. Что теперь. Знаю, ты убивался сильнее. Объяснимо…биологически.

     Илья. Игорь! Не мешай. Валерик, рассказывай.

     Валерик. Так вот там, кроме меня, проживали куры, с десяток. Я по договору с хозяином, их кормил, поил. Они ко мне привыкли. Однажды, с каких-то внутренних огорчений, заквасил; день не выходил во двор, а на следующее утро, чуть проспав, заторопился на работу. Вышел, иду, уж прошёл метров сто, и тут за мной несётся курица, догоняет и кидается на меня. Всё понял – поворачиваю назад, кормить. Иду, она уже спокойно идёт за мной – ведёт! Так и жил под контролем.

      Корытиков. Очень задумчиво. Интересно, они выбрали эту курицу делегатом?

      Валерик. Она была самой бойкой. По-нашему, без комплексов.

      Корытиков. Интересно. Но почему эту функцию не выполнил петух?

      Валерик. Какая глубина мысли! Потому что там не было петуха, одни куры.

      Корытиков. Стало быть, она была за петуха. Так это закономерно в природе!

      Игорь. И у тебя больше не щемило сердце? Если мы безжалостно откровенны. Ведь в неё были влюблены все. Она выбрала тебя, но ты тоже красавчик.

      Валерик. Да, у неё щемящая красота. Что теперь. Но сам виноват, изменил первый.

     Светлана. Стоп! Расскажи!

     Игорь. Ты изменил ей?! Ты!

     Светлана. Не перебивай.

     Валерик. Я. У неё была сестрёнка, младшая. Она просто ко мне прилипла. Впилась в меня, при неизбежных обстоятельствах. И всё.

     Игорь. Прости и прими моё соболезнование. И всё же, я бы был готов просто стоять рядом. Она изумляла.

     Валерик. Ты прав.

     Снежанна. Игорь, уймись. Называется, повеселились.

     Рита. Почему не поговорить, ведь мы не чужие. Пять лет одной кучей.

А почему нет с нами хромоножки – нашего Байрона? Мы же писали всем.

Я так люблю его песенки.

     Снежанна. Вспомним хоть одну. Вот эту.

 

Хорошо, что всё на свете разное,

Всё отдам неведомому звуку.

Что сегодня нам придётся праздновать,

Нашу встречу, иль опять разлуку.

 

Если что, разлуку с вами вынянчу.

Будет что-то мне, о чём тужить.

Было б хуже, если б было иначе,
Без прощальной нашей встречи жить.

 

Моих чувств распущенная конница.

Ей нужны просторные места.

Я б не знал, куда душой пристроиться,

Я б не знал, где сердцу обитать.

 

До тебя я жил, как замороченный.

Но теперь есть точность постоянств.

Я опять тобой сосредоточенный,
В бесконечной мистике пространств.

 

Пусть опять слова полны разлукою.

Это жизнь, она всему вина.

Ты не там, где каблуками стукаю,

Не со мной, но ты в уме одна.

 

          Илья. Спасибо, Снежанчик, но не хватает его звучащей ироничности в каждом слове. Без него даже не увязывается смысл.

          Игорь. Да, в его исполнении смещался смысл. Я в курсе, он сейчас где-то на Камчатке, кажется, с вулканологами. Вот ведь, ходит с трудом, но перемещается с лёгкостью хоть на край света. Самый неуловимый из нас.

          Светлана. Валерику, который загрустил. Валерик, не грусти, я отменяю давнее обещание, можешь больше не опасаться моих амуров.

          Валерик. Повеселев. Ты передумала?

          Светлана. Поняла – кто я на её фоне? Трудно будет смириться. Мне не стыдно, что писала тебе записки. У меня не выходит из головы шутливое предупреждение Байрона на твоей свадьбе в обращении к невесте.

 

Тебя увидев, я теряюсь – где я.

И каждый раз хочу тебе сказать:

О, ты такое сладкое виденье,

Что у меня слипаются глаза.

 

Но понимаю: ничего нет хуже:

Любя твой лик, от счастья розоветь.

А он рискнул твоим назваться мужем,

И значит, слиплось что-то в голове.

 

              Валерик. Ну, его ирония не знала ограничений.

              Светлана. Ты меня прости. Но пойми, ты мне всё ещё снишься. Не только из-за внешности, в тебе… Впрочем, не скажу. Ты такой психоаналитик кур и не только!

              Валерик. Горжусь необыкновенностью – я по поводу кур.

              Светлана. Знаешь, что я теперь более отчётливо вижу – парни нашего факультета отличаются от прочих особой ироничностью. Вот тебе и ботаники!

              Валерик. Мы же ближе к натуре. Препарируем природу. Вскрываем лягушку и понимаем, что наше от неё отличие не столь грандиозно. Быть может, куры быстрее понимают, всё, что им необходимо понимать. Мы необходимое понимаем не сразу. Мы всегда опаздываем что-то понять.

             Светлана. И всё-таки, если тебе будет нужен друг, знай, это я.

             Валерик. Спасибо, Светик. Не знаешь, почему нет Ивана?

            Светлана. У Ивана четверо ребятишек и что-то со здоровьем жены.

             Валерик. Надо бы его навестить, составишь компанию?

            Светлана. С тобой хоть куда. Какие-то мы все неустроенные. Один Корытиков молодец. Всех обошёл, а считался, откровенно говоря, не очень перспективным.

             Валерик. Но он серьёзен в упорстве. Мне кажется в этом он чемпион. Кому что дано. Я, как Илья, никому не завидую. Всё требует платы. Боже, как я заговорил. Симптом алкогольной недостаточности.

             Светлана. Однако самые интересные моменты были от тебя. Особенно про кур.

             Валерик. Но как не хватает Байрона с его гитарой! Вот помню:

 

Чтоб думать день и ночь, даётся мозг.

Даётся ум, чтоб ни о чём не думать.

Понятно всё и так. Но важен лоск,

Изюминка, как музыка средь шума.

 

И мы себе придумываем вдруг,
И ярких дум, и рассуждений бездну.

Чем важности очерчиваем круг.

Блестит легко, лишь то, что бесполезно.

 

Но что поделать, хочется блистать.

Мы заменили истину игрою.

Но есть ещё, кто, молча, варит сталь,
Живя отдельно жизнью, но другою.

                Светлана. Да, хромой Лёшка Байрон! Дух факультета. Под его гипнозом мы действительно стали другими.

                Игорь. А может споём что-нибудь его, пусть без гитары? Вот эту: Поют.

Отсутствие квартиры и прописки,
Не больше, чем отсутствие любви.
Я вам скажу, итоги эти близки.
Попробуй тут мечту возобнови.

Хоть для мечты достаточно пространства,
И поводов достаточно вполне.
Но дальше жить приходится стараться,
А не мечтать, что было проще мне.

Я ныне против тягостных усилий,
Нет ничего, чтоб стоило того.
И глаз твоих лишившись тёмно-синих,
Я не желаю больше ничего.

Не знаю, что должно иметь значенье.
Была любовь, как грёзы наяву.
Но вот теперь плыву я по теченью.
И, может быть, куда-нибудь плыву.

Рассеянно моё существованье,
Как музыка, чем ворожил Шопен.
И только память пробегает ланью,
И жизнь тогда напоминает плен.
И всё тогда напоминает плен.

 

             Рита. Ну, всё же…

             Илья. Нет, без него, не то. Вроде и слова те же, но без Байрона…

Кстати сказать, он не придавал значения своим импровизациям. Когда я ему заметил, что он мог бы быть неплохим поэтом, издаваться – он только усмехнулся моей наивности. Без него не то. Жек, скажи ты.

            Жек. Да, вы все без него не те.

Игорь. Пожалуй.

            Снежанна. А его реплики. На истории КПСС, на утверждение, что в нашей стране все равны. Он: «Что делать умственно отсталым, в такой стране, где все равны. Родиться тут, уже немало. Мы здесь удачно рождены!» Чуть не исключили. Цирк. Пришлось осудить, взять на поруки. Его! Умницу!

            Валерик. Хорошо, что на нашем курсе. На философском факультете бы вылетел. Там, философы! Сфера умственных недомоганий. Идеология. То есть, цирк.

            Игорь. А на утверждение, что при коммунизме будет все по потребности. Помните: произнёс со смертельной печалью: «Ужель совсем потребностей не будет, тогда, о Боже, чем займутся люди?»

            Валерик. Мне даже кажется, что Лёшку Байрона, мы ещё недооценили. Он, вообще, слишком умён, чтобы вписаться в шаблоны.

           Снежанна. Сколько можно! Вы опять о печальном.

           Игорь. Снежанник, тебе не хватает в жизни смеха?

           Снежанна. Смеха хватает, мне не хватает веселья!

           Игорь. Немного не недоулавливаю: смех тебя не веселит?

           Снежанна. Не улавливаешь? Смех разрушает, впрочем, как бы всё отживающее, а веселье – витамин жизни. Вот возьми современный стендап – там юмор не веселит. Из тысячи новоявленных стендаперов веселит только одна девочка, Мария Маркова, – но это, считай, талант.

           Игорь. Не ожидал таких, не дамских, рассуждений.

           Снежанна. Ну, поневоле, станешь рассуждать, как мужик. Как сказал Корытиков – курица взяла функцию петуха.

           Игорь. Тебе трудно?

           Снежанна. Практически, невыносимо. У кого нормальные сигареты?

           Илья. У меня крепкие.

           Снежанна. Самое то.

           Илья. Прошу. Они закуривают.

           Игорь, Валерик, Рита – все. И нам.

           Корытиков. Он в ужасе. Вы не понимаете, что курить вредно?

           Валерик. Мы понимаем, что не курить бесполезно.

           Илья. Вредно для организма. А для человека полезно и необходимо.

Если, конечно, он мыслящее существо.

          Рита. Муж говорил, что конструктора все курят, как дышат. Ну и кашляют.

          Корытиков. Это безумие!

          Игорь. И в этом своя прелесть. Но особое удовольствие – с кем курить. То есть, с кем это слияние мыслью.

         Корытиков. Вы все надо мной смеётесь.

         Илья. Мы смеёмся над жизнью. Мы биологи.

 

Картина вторая.

В соседнем зале группа полицейских отмечают повышение в звании сотрудника.

         Капитан. Ну, лейтенант, расскажи, как вы дежурили в парке с напарником, Коршуновым. Только детально, а то ходят слухи…. А вкус в деталях.
Лейтенант. С Лёхой-то, с ним всегда какая-нибудь ситуация. Может, у него действительно такая карма. Потоптались там до обеда, и вдруг дождичек небольшой, но народ поисчезал, скучаем. Замечаю: Лёха чего-то задумался, причём сильно. Крайне не люблю, когда он задумывается в моё дежурство. Видимо есть люди, которым задумываться опасно. А Лёха уже из мысли вынырнул, знаешь, говорит, что у меня не выходит из головы: сосед поспорил с соседом, что выпьет через соломинку, не отрываясь, чекушку водки, и спокойно поднимется по лестнице на седьмой этаж. Поспорили. Так он проспорил уже потому, что не смог допить, не отрываясь. У меня, говорит, мысль, попробовать. Пробуй, говорю. Лёху, знаю, не остановить. Купили водку, в кафе взяли соломинку, уединились. Лёха цедил алкоголь не меньше пяти минут. Выпил. И вроде как его охватила такая радость, что он выхватил пистолет, выстрелил в воздух, но, как у него всегда бывает, промахнулся и прострелил пакет неожиданному прохожему, который в этом пакете нёс молоко. Как тут вздыбился этот гражданин, как заговорил громкими словами. Там и долг, и честь, и присяга; дошёл до конституции. Я молчу, всегда жду, чем само кончится. Капитану. Ваша школа. Но когда он упомянул про уголовный кодекс, я предложил найти у него в кармане несколько доз героина. Он вмиг пришёл в себя и мелко затрясся. Но я его, конечно, на первый раз отпустил. Жалко дурака. Но Лёха хотел его пристрелить, как свидетеля. Оружие я забрал, а его уложил в кустах. А вечером, проснувшись, он ничего не вспомнил. Вот тебе соломинка. Вон он, идёт, лёгок на помине.

Появляется Коршунов.

         Лейтенант. Рассказываю, Алексей, про твой рекорд соломинкой.

          Капитан. Алексей, а слабо тебе повторить?

          Коршунов. Ободрённый всеобщим вниманием. Мне? Да, запросто!

          Капитан. Стакан ему на двести пятьдесят грамм и соломинку.

Коршунов, важный от исключительности момента, расположился за столом, торжественно склонился с соломинкой; все замерли.

         Лейтенант. Ну, спец! Знает дело.

         Капитан. Не мешать! Я должен знать умственные пределы каждого.

Коршунов выцедил водку, выпрямился, гордо обвёл присутствующих  ещё трезвым взглядом и мгновенно опьянел.

         Коршунов. Музыку!

         Капитан. С удивлением интереса. Музыку Коршунову! Включили музыку.

         Коршунов. Танцевать! Оглядел публику. Даму! Направился в соседний зал.

         Лейтенант. Его надо немедленно остановить.

         Капитан. Никаких остановить! Характер – это код, рано или поздно, но с каждым происходит то, что должно произойти. Лучше рано, чем поздно. Я никогда не препятствую происходящему – это, как помешать испражнению. Всё должно иметь окончательность. Но вкус в деталях.

         Лейтенант. Я снова восхищён вашей мудростью! Поглядим, конечно, что будет, но не жду ничего хорошего. С Лёхой, в таком состоянии хорошего не бывает.

          Капитан. Подождём, дадим созреть человеку. Кто не умён пьяным, тот и трезвый не Спиноза.

         Лейтенант. Нет, он трезвый нормален, если, конечно, не задумается.

         Капитан. Вот, нельзя задумываться в наше время. Особенно полицейскому. Полиция не для этого. Для полицейского нет ничего разумнее инструкции.

         Лейтенант. Абсолютно с вами согласен. Но Лёха всегда выходит за рамки правил. Видимо, как личность.

         Капитан. Вот и поглядим, что это за личность.

Картина третья.

Коршунов искажённой походкой возникает перед биологами; останавливается, тяжело осматривается и направляется к Светлане.

          Коршунов. Мадам! Я это… приглашаю, ну, на белый танец!

          Светлана. Она хладнокровно. Мне кажется, вы слишком пьяны для балета!

           Коршунов. Кто? Я! Перед тобой герой, прошедший горячую точку! Ты отказываешь герою окопов!

           Светлана. Ну, если бы здесь были окопы, тогда другое дело, но здесь нет никаких окопов, здесь банкетный зал. Прошу вас отдохнуть и успокоиться.

           Коршунов. Я никогда не устаю, если ты со мной не пойдёшь, я тебя, сука, пристрелю. Он выхватывает пистолет. Встать!

Валерик мгновенно заламывает полицейскому руку, отнимает оружие.

           Валерик. Не позорьте мундир.

В зал поспешно входят капитан с лейтенантом.

           Капитан..Он в шоке.  Почему вооружён?

          Лейтенант. Он же на дежурстве.

           Капитан. Валерик подаёт ему пистолет. Так, судя по всему, вы напали на полицейского? По голосу не очень понятна степень серьёзности его вопроса.

           Валерик. Я напал на его пистолет, наведённый на испуганную женщину.

           Лейтенант. Он в тон капитану. Придётся арестовать.

           Илья. Если вы его арестуете, видео происшествия тут же окажется в интернете!

           Капитан. В таком случае, мы арестуем коллегу, при условии, что интернета не будет.

           Илья. По-честному.

           Капитан. Валерику. Благодарим за содействие полиции! Капитан  жмёт ему руку.

           Коршунов. Ещё больше пьянея. Героя!

           Капитан. Лейтенанту. Да, это карма. Наглядный пример. Что и требовалось доказать.

Они уводят коллегу. Илья кричит вслед полицейским.

          Илья. Капитан, а что таким у вас можно?

          Капитан. Нет, но это процент, закон фактического несовершенства. Разберёмся. Но скажу вам, это самый бесстрашный из нас. Так сказать, продолжение его достоинств.

          Светлана. Она потрясена. Спасибо, Валер!

          Илья. Тост за Валерика!

          Игорь. Я тебе завидовал, а теперь восхищаюсь. Ты настоящий.

         Рита. Илья, каким видео ты осадил капитана, кто-то снял эпизод?

         Илья. Взял, как говорится, на понт.

Жек. Капитан нормальный –  он шутил.

         Снежанна. Мечтала повеселиться. Расслабиться. Исчезает надежда.

         Светлана. Что-то гнетёт?

         Снежанна. Как-то всё так. Работаю в школе. Это немножко ад, немножко дурдом, немножко взаимные интриги. Смешно представить: бедные учителя ещё и грызут себя сами. Каждому хочется хоть в чём-то торжествовать над ближним. Боже упаси, получить на копейку больше остальных! Смех. А уйти некуда. Вот, Илья и вся эксклюзивная троица: Валерик, Байрон, а кем они стали. Никем. Илья, что у тебя не так?

         Илья. Отнюдь. У меня всё клёво. Поработал на севере монтажником, заработал на машину, но подумал: зачем мне машина – лишняя обуза. Так же, при дальнейшем размышлении, посчитал обузой собственное жильё. Не желаю привязываться ни к одному тоскливому месту. Представь, мне нравится просто быть.
Снежанна. Понятно, подумал, решил: зачем жена – обуза.

          Илья. Обуза уже была. Требовала, что я стал каким-нибудь там, согласно университетскому образованию, но я не хотел, поскольку стать просто кем-то – обуза. Боже, упаси!

         Снежанна. Но ведь были амбиции.

         Илья. Были, но я почувствовал, что страна в лице чиновников против всего нового. Им так хорошо, что они опасаются перемен, как огня, потому что, им лучше всех. И любые затеи их напрягают, пугают и даже бесят. Зачем им новые перспективы, стройки – это ответственность, беспокойство. Сколько изобретений и прочих умственных прорывов становятся напрасными. Так зачем биться головой об стену? Портить жизнь, которую время создавало миллионы лет. Я наслаждаюсь итогами тысячелетий. Вот почему в стране спрос на святое место депутата. Ох, Снежанник, чего-то запудрила ты мне голову. Выпьем на этот, на брудершафт.

           Снежанна. А поможет?

           Илья. Ну, если ты мне улыбнёшься.

           Снежанна. Не сомневайся, тебе улыбнусь. Слушай, а не махнуть ли нам с тобой куда-нибудь на Дальний Восток? К океану. Ведь ты, говоришь, ни к чему не привязан. А я от всего отвяжусь. Одна не решусь.

           Илья. Мне всё равно, куда. Но почему туда?

          Снежанна. А чтобы как можно дальше от всего на свете.

          Илья. Где нас нет? И где есть свет?

          Снежанна. А нас и здесь нет.

          Илья. Я есть везде, где есть. Это моё главное свойство и преимущество.

          Снежанна. А меня словно нет. Чего-то не получилось.

          Илья. Мы слишком много мечтаем по молодости. Всё преувеличиваем, а жизнь маленькая, вся с кулак. Вот и сейчас, мне кажется, ты мечтаешь.

          Снежанна. Отказываешься?

          Илья. Нет, я за авантюру. Но в чём полученный толчок в спину?

         Снежанна. Понимаешь, я классный руководитель, поставила на место одного гадёныша, а его папа – бандит, главный авторитет в районе. Меня травят. Менты под ним. Сил моих нет. А, что говорить…

         Илья. Когда отчаливаем? Я в любой день, в любую погоду. Увольняйся.

         Снежанна. Спасибо. На брудершафт?

         Илья. На брудершафт.

        Снежанна. Как с тобой легко. Ты, как майский ветер.

        Илья. Снежик, это потому что, всё перестало стоить даже то, что раньше чего-то стоило. Я – плод горестных раздумий. Я пришёл к тому, что жизнь довольно интересное видение – театр бесконечной неожиданности!

         Снежанна. Главное, не оказаться в этом театре клоуном.

         Илья. Не пугай.

         Валерик. Каюсь, но без сожаления – я подслушал. А что, если нам расширить эту идею. Громко. Леди и не только! Есть предложение всем курсом, всё бросив, рвануть на Дальний Восток. Организуем колонию, займёмся, наконец, делом – селекцией! Отзовитесь!

         Игорь. Это мысль! Я бы сказал, это…хотя…

         Илья. Феномен взаимности. Духовный уют. Торжество идеи. То есть, коллективная мечта. Общее сумасшествие. Я – за!

         Игорь. Я знал, что ты клёвый, но настолько…

        Снежанна. Мне, Илья, нравится твоё отношение к сумасшествию.

        Илья. Это квинтэссенция свободы.

        Светлана. Звучит неплохо. Мне стало как-то легче обо всём думать.

         Рита. Я бы, наконец, стала создавать человеческие помидоры, а не пластмассовую подделку, в угоду производителей. Корытиков, что скажешь.

         Корытиков. Сначала защита докторской. Фантазии потом.

         Валерик. Ну, а мы можем себе позволить. Так веселей.

         Корытиков. Валяйте. Но как сказал сам же, Илья: жизнь маленькая, она с кулак.

         Валерик. Практичное замечание. Но слаще бросить вызов. Я – за разумность  безумия. Сила действия равна силе противодействия. Это жизнь.

         Илья. Предлагаю, обсудить идею подробнее по горячим следам. Представляете, будем собираться вместе. Котёл мнений!

        Снежанна. И хохотать над всем, как прежде!

        Валерик. Снежик, главное не юмор, главное весёлое состояние души. Вот, куры не грустят, сколько не наблюдал, завидуя курам.

        Светлана. Боюсь, нам не достичь столь явного совершенства.

        Илья. Можно, если подражать курам. А что, надо отказаться от высокомерия и учиться у природы.

Неожиданно возвращается капитан.

        Капитан. Полиция. Всем оставаться на месте! Вы обвиняетесь в попытке запугать полицию интернетом.

        Валерик. То есть, вы пережили состояние испуга?

        Капитан. А ты самый храбрый. Вот ты мне и нужен. Поговорим? Присядем отдельно за столик, если, конечно, не возражаешь.

        Валерик. Присядем.

        Капитан. Благодарю! По самым свежим данным, вы биологи. Я – Олег, тебя, слышал, зовут Валериком. Ты биолог, но я бы пошёл с тобой в разведку.

        Валерик. И?

        Капитан. Нет, сначала надо уравновесить уровень алкоголя, для разговора.

        Валерик. Нам два бокала!

        Игорь. Секунду! Игорь наливает коньяк. Прошу!

Капитан, поднимая бокал.

        Капитан. За откровение! Так вот, хочу, чтобы ты, как биолог, доложил мне: есть ли душа. Не так, что один фраер душевный, другой – не очень. Есть ли душа в натуре? Уточни.

        Валерик. В натуре?

        Капитан. В натуре.

        Валерик. А ты, Олег, когда-нибудь тосковал, так, чтобы ломило грудь до стона? Когда водку пьёшь напрасно, как воду.

        Капитан. Ну, было раз почти так. Значит, есть. Тогда главный сегодня для меня вопрос – есть ли душа у животных?

        Валерик. У лошадей есть точно. А вот у лягушек – не замечал. Мне казалось, что лягушки не предчувствуют скальпеля. Хотя по логике… А вот у кур душа есть, но домашние хладнокровней к жизненным ценностям, терпеливей. В этом уже мудрость природы. Я про степень чувствительности. Куры ближе нас к идеалу. Лично я их поклонник.

        Капитан. Знаешь, Валерик, тоска во мне, почему и спрашиваю.

        Валерик. Коньяка?

        Капитан. Не нужно. Понимаешь, была у нас служебная овчарка «Пальма». Вот она понимала, кто из преступников насколько опасен. Бесстрашно и безжалостно бросалась на пистолет, вгрызалась, а если, например, какой пацан глупый, так она только припугнёт при задержании. Всё понимала. Но постарела, ослабла ногами. Обычно таких умниц кинологи забирают к себе домой. А тут её руководитель развёлся с бабой, остался без жилья. Словом, некуда ему взять боевого друга. И никто её не берёт. Она всё чувствует. И что ты думаешь – сбросилась с крыши…. Я в это время был в Москве, на учёбе. А она мне жизнь спасла от неминуемой пули. Так-то, биолог. Он замечает, что все вокруг притихли. Прошу прощение за моё вторжение.

        Валерик. Стоп! Тогда, выпьем за упокой её души.

        Капитан. Считай, уже помянули. Теперь как-то легче.

        Валерик. Удачи тебе, капитан, удачи!

        Капитан. Благодарю. Хорошо, когда есть с кем поговорить о душе. А могут ли люди жить совсем без души?

        Валерик. К сожалению, могут.

        Капитан. А без чего не могут?

        Валерик. Пожимает плечами. Без канализации.

        Илья. Капитан, а можно просьбу?

        Капитан. Для вас, любую.

        Илья. Вот нашу девушку травят в школе за то, что она урезонила сыночка местного авторитета – и полиция не вмешивается, так как полиция на стороне бандита.

        Капитан. Это в наше время случается. Фамилия сыночка?

        Илья. Снежанна, скажи.

        Снежанна. Шаталов.

        Капитан. Завтра же, разберусь. Обещаю: и бандиту, и тому, кто его крышует, мало не покажется. Вас больше не тронут. Слово офицера.

        Илья. Спасибо, капитан.

Капитан уходит.

        Валерик. Стало быть, и у полицейского есть душа. Не только у кур. Жек, скажи, как тебе капитан?

Жек. Чувствительный. То есть, не быть ему полковником.

        Снежанна. Валерик, дались тебе какие-то куры!

        Валерик. Но я с ними жил.

        Снежанна. Боже!

Капитан возвращается.

        Капитан. Допрос не окончен.

        Валерик. Что-то ещё?

        Капитан. Докажи мне, что Бог есть. Сможешь?

        Валерик. Да, ради Бога. Раз есть душа…

        Капитан. Не то! Ты мне…

        Валерик. Я тебя понял.

        Капитан. Так сразу! Иди к нам, в полицию, с таким умом. Впрочем, там сильно умных не любят. Так говори.

         Валерик. Говорю: вот, тот, с пистолетом – он всегда такой?

         Капитан. Всегда. Это его стиль, его не спутать.

         Валерик. Хорошо сказано, в тему. Но слушай: разрезаю лягушку и что я вижу – наши чертежи совпадают. Какую живность не возьми – всё начерчено одной «рукой». Всё! Шаблон! Одна ЕДИНАЯ рука!

         Капитан. Достаточно, свидетель. Слушай, иди к нам!

         Валерик. Лучше вы к нам.

Капитан прощается жестом. Уходит.

         Илья. Любопытный. Но пусть думает, что Бог есть.

         Светлана. А есть ли любовь?

         Илья. Есть.

         Светлана. Даже ты так думаешь? А чем, докажешь?

         Илья. Тем, что она проходит.

Входит Курортов, он выглядит солиднее остальных, насмешливо оглядывает всех.

         Рита. Боже мой, Курортов! Напомни, с какого курса ты был отчислен? Я вспоминаю и не могу вспомнить: с третьего?

         Курортов. С четвёртого. Всем поцелуй! Узнал, что собираетесь в этом месте. Это удача. Ринулся к вам.

         Валерик. Это правильно, ты был самым живым. За что и выгнали.

         Илья. Его выгнали за благородство.

         Светлана. Влад, как ты округлился до такой привлекательной наглядности. Поделись секретом с Игорем: он всё ещё, как мальчик.

         Курортов. Терпение. Всем поделюсь, зачем и прибыл.

         Игорь. Ну, с тобой всегда были связаны сенсации. За что и был изгнан к нашему огорчению. Надо же, избить в ресторане сыночка ректора. Не пожалел?

         Курортов. Во мне не исчезает удовольствие, от того, что я полностью разворотил эту подлую морду.

         Игорь. Это конечно, безусловное браво!

         Все. Браво!

         Курортов. Отставить лирику. Я пришёл сделать вас счастливыми!

         Снежанна. Это в самый раз нам подходит. Сотвори нам хоть пару минут счастья.

         Курортов. Обижаете, я по мелочам не работаю. Я там, где вечность.

         Снежанна. Вас Байрон так всех научил говорить?

         Курортов. Люди, а где Байрон? Не с вами? Печально. Но не отступлю, организую вам счастье.

         Илья. Что войдёт в это понятие?

         Игорь. Да, объясни. Мы не помним соответствующих ощущений.

         Курортов. Я пришёл сделать вас богатыми и независимыми от чего бы то ни было. Но богатыми, конечно, не сразу.

Илья. Достаточно, если независимыми!

         Валерик. Что ж, ты понимаешь, что такое счастье. В чём же, твоя технология его достижения? Вот в чём вопрос.

          Курортов. Вот что, умники. Впрочем, мне всегда это в вас нравилось. Я даю вам настоящую работу.

          Игорь. Пардон, но что такое настоящая работа?

          Курортов. Началось. Не перебарщивайте. Настоящая работа та, которая приносит удовольствие жить. Удовольствие и есть счастье.

          Снежанна. Ну, допустим.

          Курортов. Так вот, я всех, кто желает и верит, беру к себе. Во-первых, потому что я знаю, что на каждого из вас можно положиться, вы на редкость невонючая компания, что чрезвычайно важно и необходимо. Жаль остальные разъехались по другим странам.

          Снежанна. Согласна! Что надо делать?

          Курортов. Между нами?

          Все. Да.

          Курортов. Я хочу подсадить народ на свои эксклюзивные фрукты и овощи. Ваша задача по специальности их создать. У меня всё для этого есть, дело за творчеством.

           Илья. Я понимаю так: человек съел грушу или там огурец и ходит радостный?

           Курортов. Именно. Очень близко. Не то, чтобы сразу радостный, но более довольный.

           Илья. То есть, надо создать аналог наркотика?

           Курортов. Не совсем – я о степени полезности для здоровья и жизни. Не вредя, а радуя человека. Я хочу, чтобы народу было вкусно жить. Ну, насколько это возможно. Считаете это фантастикой?

           Илья. Отнюдь. Если всерьёз заняться селекцией, исключая цинизм коммерции, это вполне реально. Но требует глубоких усилий.

          Рита. Какое благородство у хулигана! А я делала все наоборот. Я создавала ужасные по вкусу, но неубиваемые овощи и фрукты. Готова искупить! Ну что, школяры – все так все?

           Корытиков. У меня диссертация. Если только потом.

           Курортов. За базар отвечаю. Уверен, не пожалеете. Всегда буду рад за вашу удачу, в которой не сомневаюсь. Начинать надо сейчас, пока располагаю финансами. Но много платить пока не обещаю.

 Илья. Это понятно.

           Корытиков. А если у вас не получится? Уж, слишком высока планка.

           Курортов. Планка высока, но разве это не стоит жизни? Моим отдалённым прапрадедом был Циолковский. Пример, конечно, не практичный. Но для чего живём?

           Валерик. Штрафную Владу!

           Рита. Почему штрафную?

           Валерик. А не будет опаздывать! Впрочем, он совпал с нашей идеей. Это провидение!

           Курортов. Люди, стоп! А как же, Байрон?

           Игорь. Он на Камчатке.

           Курортов. Его надо вернуть, во что бы то ни стало. Я рос на его иронии. Он необходим, как воздух для дум.

           Илья. Было бы здорово! Предчувствую, он будет не против; он же говорил, что слово бессмысленно, если нет, для кого его сказать.

           Игорь. Люди, а как быть со мной?

           Курортов. А что с тобой?

           Игорь. У меня же, за спиной кличка «скептик», что справедливо. Так нужен ли вам скептик, скажу, в очень, по-моему, сомнительном деле?

           Валерик. Скептик нам просто необходим. Идею нужно всегда раскачивать максимально в разные стороны. Помню, так говорил Лёшка.

           Курортов. Раз так говорил Байрон…. Народ, а почему у вас нет музыки, не слишком ли вы серьёзны, для банкетного зала?

           Светлана. Мы долго не виделись, нас поглотили разговоры. Игорь, включи блюз, ты ближе всех к аппаратуре.

Игорь включил музыку.

           Снежанна. Илья, пригласи меня на танец.

           Илья. С удовольствием, прошу!

Звучит нежный блюз, танцуют пары.

           Курортов. Корытикову. Ну вот, мы с тобой за бортом. Могу вызвать для нас симпатичных девочек. Хочешь?

          Корытиков. Ни в коем случае, могут донести жене!

          Курортов. Ладно. Но мне показалось, что про жену ты вспомнил с испугом.

           Корытиков. Жена – это серьёзно. Без неё не написать диссертацию. Хромает мой русский язык – Я же родился в татарской деревне. Лучше не рисковать.

           Курортов. Не рисковать? Как же не рисковать? Это – не жить.

           Корытиков. Влад, ты сейчас всерьёз втирал свою идею, или шутил? Прости, но раньше у тебя были глобальные шутки.

           Курортов. Ты вроде как мне не веришь?

           Корытиков. Разумеется, не верю, мне так сильно не сойти с ума. Я не настолько…

           Курортов. Понятно, узнаю Корытикова. А спросим ещё раз. Валерик, подойди к нам!

           Валерик. Я здесь.
Курортов. Скажи, как тебе моя мысль? Только серьёзно.

           Валерик. Мысль прекрасна. Ведь даже если собраться и над чем-то работать, это обязательно даст результат. Пусть даже небольшой, но что-то.

Ведь так обидно терять смысл жизни.

           Курортов. Я к тому, что наш Корытиков не верит.

           Валерик. Это даже хорошо. В этом какая-то диалектика – закон развития любой глупости, иллюзии, идеи.

           Корытиков. Всё же, глупость не исключаешь.

           Валерик. Ну, что-то же должно смягчать невыносимую серьёзность.

           Курортов. О, я словно опять слышу Байрона! Он предпочитал несерьёзность в серьёзности.

          Валерик. Влад, а как у тебя оказалось достаточно средств для идеи?

          Курортов. Тоже Байрон. Сказал, что сейчас источником бабла может быть только всенародная глупость. И привел в пример Мавроди. Я воспользовался примером, потому что хотел настоящего дела. Хотел завлечь его, но он, веришь ли, равнодушен к большим деньгам.

           Валерик. Конечно, он же – Байрон.

Илья подходит к ним.

            Илья. Влад, а где всё будет? Место действия?

            Курортов. В числе первых приобрёл дальневосточный гектар. Сначала так, на всякий случай. Подальше от всего. Кое-что там построил. Потом понял, зачем.

            Илья. Как совпало! Пойду, обрадую женщину.

            Курортов. Но лёгкой жизни не обещаю.

            Илья. Мог бы не уточнять. Настоящее никогда не бывает лёгким.

            Курортов. Братцы мои, как я ждал, как я боялся этого момента: вдруг засмеёте. А вы, словно этого ждали. Кажется, я впервые по-настоящему рад.

Рита подходит.

Рита. Владик, я готова, но у меня любимый муж. Найдётся ли ему умственное дело. Он конструктор, как говорится, до мозга костей.
Курортов. Он просто необходим.

            Рита. Неужели ты нас спасёшь?

            Курортов. Это единственный способ спастись самому – что-то делать. Вы нужны мне все, нужен Байрон. Лёшку обожал мой отец, они беседовали. И Лёшка, на семидесятипятилетний юбилей, расспросив обо всём папу, написал

песенку. Она восхитила отца попаданием в его сердце. Вот послушайте.

Выясняется, что у Курортова с собой гитара. Он запел..

 

 

Я больше не буду влюбляться, как мальчик,

Я больше не стану скакать на коне.

И снова, как в детстве, лихие Апачи,

Уже никогда не приснятся во сне.

 

Их гордым порывом не буду охвачен,

Мне вновь не промчаться по прериям вскачь,

Уже никогда не приснятся Апачи.

Таких не вернуть мне сегодня удач.

 

Что делать теперь мне с рассветом унылым.

Хоть есть ещё в теле пружинистость сил.

Исчезла любовь, что так мило манила,

Хотя пропадать я её не просил.

 

Пропала последней иллюзии прелесть.

Но что-то же надо придумывать вновь.

Зачем так давно наши песни не пелись.

Ты только гитару мне, друг, приготовь.

 

Пускай станет песней, что было когда-то.

И пусть прозвучит твоё имя тоской.

Я вспомню тебя в поцелуях заката.

Ты вновь хоть немного побудешь со мной.

 

Пусть больше не буду влюбляться, как мальчик,

Но что-то всегда остаётся во мне.

И гривы коней, и лихие Апачи.

И истина вновь затоскует в вине.

 

Игорь подходит, он сильно опьянел.

             Игорь. Влад, скажи, только честно – это бред? Или только сказка? Бред?

             Курортов. Отчасти. То есть, конечно, бред, но отчасти.

            Игорь. Я, разумеется, слегка нетрезв. Но отчасти ты сознаёшься в бредовости своей идеи. Корытиков впервые в жизни смеётся. Над нами! Я впервые вижу, как он надсмехается. Корытиков! Ведь ты всех с панталыку…. Ведь нам по сороковнику! Сознайся!

             Курортов. Сознаюсь. Но я за всех рискую своими финансами. Ты не согласен рисковать вместе со мной?

            Игорь. Я пьян. Хотя, как приключение…ладно, это потом…. А знаешь, я разочарован.

            Курортов. В чём?

            Игорь. Во всём: в судьбе, в женской преданности. Понимаешь, женщины не любят пылких, как оказалось. А я всё ещё пылкий. Вот ты спел; мне понравилась одна точная строчка. Последняя: истина вновь затоскует в вине.

            Курортов. Лёха тогда узнал, что у папы через день юбилей. Он сочинил песенку тут же, после распитого коньяка.

            Игорь. Тем не менее. Почему у нас истина наводит тоску. Счастлив один Илья.

           Курортов. Отец незадолго до… сказал мне – главное, чувствовать, что живёшь. Сказал, что жизнь только впечатление, и ничего больше. Так живи, Игорь!

           Игорь. Он ухмыльнулся. Ладно, попробую. Готов к труду и воздержанию! То бишь, к обороне.

           Курортов. Лёшка сказал про тебя, что ты самый ранимый.

           Игорь. Никто не знает, а он сделал для меня вольный перевод песни Сальваторе Адамо. «Падает снег». Хочешь послушать?

           Курортов. Ещё бы не хотеть! Бери гитару.

Игорь начинает петь, все – слушать; очень чувствуется, что он пьян.

 

Падает снег.

Тихо тянется белая тьма.

Так человек

Превращается рядом в туман.

 

Падает снег.

Как твоею ладонью скользит.

Черточки век

Твоих словно я вижу вблизи.

 

Падает снег.

Бесконечны его терема.

Словно во сне,

Наш роман возвращает зима.

 

Нежность твою

Словно я ощущаю опять.

Так бы в раю

Мне всю вечность тебя вспоминать.

 

Падает снег,

Повторяя тебя наизусть.

Дело к весне,

И наверно поэтому грусть.

 

Падает снег.

Я хотел бы поверить в обман.

Падает снег,

И тебя превращает в туман.

***

Светлана. Люди, неужели теперь мы будем работать все вместе?!

Илья. Даже не сомневайся.

Снежанна. Наконец, роскошь общения.

Валерик. Это когда общение на одной волне.

Корытиков сидит в стороне от всех. Он не верит своим глазам. Он шокирован

Корытиков. Какие дураки! Какие все дураки!

Корытиков встаёт, подходит к Жеку

              Корытиков. Жек, скажи хоть ты – они дураки?

Жек. Безусловно, дураки.

Корытиков. Согласен!?

Жек. Сто процентов. Задумчиво. Но в этом что-то есть.

Корытиков. Угаснув. И ты?

Жек. Пожал плечами. И я.

 

Конец.