(Из Петербургских записок)

Лето было в самом разгаре, – стояла вторая половина июня, и прикрыв за собой стеклянную дверь кафе Сергей вошёл внутрь и улыбнулся стоявшей за стойкой знакомой продавщице. Народа в кафе почти не было, только за крайним столиком сидела неспешно о чём-то разговаривая небольшая компания из трёх молодых людей и оглядев залитый мягким светом зал подошёл к стойке и ещё раз улыбнувшись приветливо смотревшей на него знакомой положил руки на стойку и спросил:

– Привет Лида, ты сегодня одна?

– Да, Лине на несколько дней пришлось уехать из города, и я сейчас стою одна. Но ничего, не в первый раз, и знаешь, народа за эти дни было на удивление немного.

– Да, как я вижу, здесь и сейчас не очень людно.

– И днём здесь тоже было не очень много, – грациозно улыбнулась ему симпатичная собеседница и слегка поправив белокурую чёлку игриво-вопросительно спросила: – А у тебя как дела, всё бродишь по городу?

– Да, экзамены я сдал на отлично, и эти каникулы перед последним годом хочу побродить по городу, по вечерним кафе и своим местам, а в конце августа на пару недель съездить в Москву к брату, – давно меня он приглашал. Ну а у тебя как дела?

– А мы с Аркадием собираемся в середине августа съездить в Крым, побродить по пляжам и горам, ведь сентябрь там – бархатный сезон, а своё детство я провела как раз в тех местах, Коктебеле.

И Лида улыбнулась ему, поставила на стойку готовый кофе и несколько выразительно блеснув большими глазами спросила: – А как у вас с Ингой, какие планы, какие размышления?

– А тут всё потихоньку, – улыбнулся Сергей, – встречаемся, разговариваем. Вот только сейчас она на две недели уехала к родителям в Таллин, так что пока мы только созваниваемся.

– Ну, и ты воспользовавшись освободившимся временем как обычно проводишь его в прогулках по городу.

– Да, ты же знаешь, я люблю этот город, эти места, и особенно вечером, в белые ночи.

– Да, а уж тут ничего с тобой не сделаешь, всё такой-же безнадёжный романтик, – улыбнулась Лида.

– Согласен, в этом ты права.

– Ну ладно, а что тебе прибавить к кофе, – эклеры, бутерброды, мороженного?

– Знаешь, а давай что-нибудь посерьёзнее, – ещё стакан сока и пару хот-догов, и можно и вот этих.

– Сок как обычно?

– Естественно.

– А ты сейчас куда после кафе, в какие края?

– А я сейчас пройдусь по Мойке, потом выйду на Конюшенную, а после загляну к нашим ребятам в театр-студию, – кто-нибудь из них наверняка сидит сейчас у нас на Итальянской.

– Ну что-же, передавай им приветы, особенно Олегу, Мише и Оле, давно я к ним не заглядывала.

– Обязательно передам, – улыбнулся Сергей и расплатившись взял небольшой поднос и поблагодарив Лиду сказал что подойдёт к ней перед уходом. Пройдя к крайнему столику он поставил на него свою трапезу, присел и вытащив сигареты прикурил и сделал небольшой глоток кофе. Кофе был как всегда отменным, – его традиционно варили тут «по-восточному», на песке и поставив чашку решил сначала слегка подкрепиться, затушил сигарету, и взял подогретый хот-дог.

Перекусив он взял кофе, сделал несколько небольших глотков, посмотрел за окно, потом на читавшую за стойкой Лиду, улыбнулся и допив кофе посидел несколько минут размышляя, каким путём пойдёт по вечернему городу и на месте ли будут его знакомые, потом взглянув на Лиду подумал что надо купить ещё и сигарет, – старая пачка уже заканчивалась поднялся, подошёл к стойке и спросив у Лиды пачку лёгкого «Кемэла» несколько минут поговорил с ней, потом пожелав хорошего вечера и пообещав на днях обязательно заглянуть попрощался и подойдя к зеленовато-стеклянной двери легко открыл её и вышел на улицу.

Время было не очень позднее, всего половина восьмого и вытащив сигарету он легко перешёл через улицу и подойдя к плескавшейся напротив Мойке облокотился об гранитную набережную, посмотрел вдаль и улыбнувшись подумал, что если не очень спешить, то до Итальянской он дойдёт минут за тридцать пять – за сорок, пойдёт неспешно, как обычно немного задержится на Конюшенной площади, потом перекурит на канале Грибоедова, а потом уже прямо к своим знакомым, – как они там, и есть ли какие-нибудь новости… Немного постояв так он взглянул на видневшийся впереди Невский, оглянувшись в другую сторону посмотрел на не очень далёкий изгиб Мойки и улыбнувшись подумал что конечно можно пройти и через близкий Волынский переулок на Конюшенную, потом по Шведскому переулку выйти к каналу Грибоедова, а там до его друзей будет совсем близко, – всего 10 минут неспешного хода. Да, конечно-же можно и так, так даже ближе, но в этот вечер он решил пройтись вдоль по набережной, потом свернуть по Конюшенному переулку на Конюшенную, там немного задержаться у собора Спаса, а потом вверх по каналу Грибоедова до Итальянского моста, и прямо до места.

Он выкинул догоревшую сигарету, немного постоял глядя на проплывавший внизу празднично украшенный тёмно-синий катер, потом оглянувшись на недалёкий Волынский переулок улыбнулся и решив что этим маршрутом он обязательно прогуляется, но уже в следующий раз, несколько минут постояв, глядя на покачивавшуюся на лёгкой волне Мойки утиную стайку, на отплывший уже довольно далеко катер и отойдя от гранитной ограды вздохнул и лёгким шагом пошёл к недалёкому Певческому мосту. Идти было очень легко, настроение было хорошее и пройдя немного и посмотрев на тянувшиеся фасады домов и возвышавшийся Певческий мост слегка улыбнулся и подумал что минут через 30 – 35 уже дойдёт до своих знакомых, – задерживаться больше он нигде не собирался, только вечером приостановиться в Михайловском сквере у памятника Пушкину, – это у него была уже сложившаяся традиция. Ну а если они с друзьями немного и засидятся, то сейчас стоят белые ночи, так что минут 10 – 15 у Александра Сергеевича он проведёт ещё в светлое время. А после этого уже домой, благо оттуда это совсем близко. – Да, а вот и Певческий мост, – и интересное же это место…

Певческий мост через Мойку действительно так и остался одним из уникальных мест Петербурга, – в ширину он простирался в два раза длиннее своей длины, и к тому-же оттуда открывался прекрасный вид на Дворцовую площадь и Александрийскую колонну, – ведь на самом деле этот мост являлся небольшим продолжением Дворцовой площади, и был построен когда-то специально для прохождения воинских частей на парадах, а Певческим стал называться по тому, что выходил прямо к зданию Большой Капеллы. Сергей очень любил это место, и подойдя остановился, посмотрел на текущую внизу Мойку и красивую художественную ограду, и постояв там пару минут двинулся дальше. Перейдя через широкий мост он остановился, и облокотившись об узорчатую ограду несколько минут простоял любуясь открывавшимся видом на Дворцовую, Александрийский столп и видневшиеся вдалеке купола Исаакия. Народа на Дворцовой было не много, – примерно средне для такого летнего вечера, и посмотрев на окружённую группой туристов Александрийскую колонну взглянул на блестящего наверху позолоченного ангела, и по привычке задержал на нём взгляд улыбнулся и оглядев Дворцовую отошёл от ограды и неспешно пошёл дальше. После довольно жарковатого, почти 25 градусного дня на набережной было тепло, но не жарко. Пройдя минут пять, и дойдя до середины поворота Мойки он оторвал взгляд от речных волн, и с улыбкой увидел недалеко перед собой хорошо знакомую дверь Мойки 12, знаменитого музея-квартиры Пушкина.

– Ага, а вот и Александр Сергеевич, давненько я сюда не захаживал, и в последний раз был здесь полгода назад, прошлой осенью. А это можно исправить, благо впереди целое лето, и если где-нибудь на следующей неделе я сюда загляну… Так, отлично, и по времени у меня всё получается, а это просто замечательно. Ну, а сейчас ведь скоро поворачивать, через несколько минут начнётся Конюшенный переулок, а теперь мне туда. И кстати, на Конюшенной площади надо не забыть купить последний номер литературного альманаха, он должен был выйти два дня назад, а потом… Потом я слегка задержусь на канале Грибоедова, между собором Спаса и Итальянским мостом, а вот после этого мне лучше будет поспешить. Кстати, интересно, кого из ребят я встречу на Итальянской, Олег с Ольгой там должны быть точно, может будут и Миша с Алексеем, а вот остальные… – Размышлял наш герой уже подходя к Конюшенному переулку.

Место, куда он шёл, и о котором думал представляло из себя просторное помещение на Итальянской улице, совсем недалеко от знаменитого кафе «Бродячая собака». Это было освободившееся год назад помещение выехавшего магазина, которое большой компании студентов и друзей, молодых артистов театра им. Комиссаржевской удалось взять в аренду и устроить там небольшую театр-студию. Необходимые ремонтные работы заняли у них чуть меньше двух месяцев, и в сентябре прошлого года они уже приступили к первым репетициям, а через четыре недели дали и своё первое выступление. Конечно, народа в их скромный зал помещалось немного, – он вмещал около 60 «стоячих мест», но у входа и открытых окон тогда собралось около 70 человек их друзей и знакомых. И с тех пор небольшие представления-капустники, и хоть и не с первой попытки, но всё-таки поставленный спектакль «Продавец дождя» проходили там регулярно, и каждый раз весь зал и пространство около входа были заполнены полностью. Конечно, место это было историческое – по соседству с ними находилось не только постоянно заполненное всевозможными театральными лицами знаменитое литературное кафе «Бродячая собака», где постоянно проходили поэтические выступления и театральные постановки, а рядом, на площади Искусств находились и Михайловский театр, и музей-квартира Бродского (где часто проводились выступления разных поэтов), а подальше стоял и сам театр Комиссаржевской, где и работала большая часть их театрального коллектива.

Последний свой концертный капустник они провели на прошлой неделе, а на эти выходные у них было запланировано такое же представление с свободой импровизаций и разных опусов «уже по ходу», что все они очень любили. Естественно, соседство с такими именитыми заведениями как «Бродячая собака» и стоящими рядом театрами заставляло их не только «держать лицо», но всегда и стараться «по полной». Их именитые соседи относились к ним снисходительно, и частенько кто-нибудь из артистической элиты заходил к ним в гости, и делился своим опытом и давал различные советы и замечания.

И мы по небольшому секрету можем сейчас сказать, что Сергей на последнем концерте впервые выступил собственной программой, а со следующим выступлением он выйдет только через 2 недели. Просто он хотел ещё немного проработать свой номер, и подготовить его как следует, так что в эти выходные он будет простым зрителем, а к следующей неделе у него всё было почти подготовлено. Осталось только репетиция с новой программой, и немного времени чтобы настроится и собраться духом. И сейчас, идя туда он не надеялся встретить много народа, хорошо если несколько человек будут на месте, – к подготовительной репетиции они приступят только послезавтра, а сегодня хорошо если он вообще кого-нибудь встретит, могло быть и такое.

С таким настроением он прошёл Конюшенный переулок, и выйдя на Конюшенную площадь легко вздохнув улыбнулся видевшимся в конце высоким куполам Спаса. Переходя через Большую Конюшенную по старой привычке приостановился на центральной аллее, подошёл к небольшому каменному постаменту, на котором возвышалась миниатюрная скульптурка расправившего крылья пегаса, и улыбнувшись поскрёб в карманах и высыпал горстку мелочи на специальную поставленную там подставку. Потом немного прогулялся по этой уютной дорожке, и подойдя к светофору перешёл на площадь. Народа там было по вечернему не много, и пройдя по тротуару с лотками купил там приглянувшееся мороженное, взглянул на зеленеющий Михайловский садик, потом на часы, и подумал что хотел посмотреть и новый номер Петербургского альманаха и посмотрев на вечернюю площадь пошёл к журнально-книжному киоску.

Выбор газет, журналов и книг, разложенных на широком прилавке был большим, и пробежавшись по обложкам и названиям без особого труда отыскал нужный ему альманах, и взглянув на лежавшие дальше новинки с улыбкой заметил свежие издания Роберта Шекли Ремарка. Посмотрев выложенные книги и журналы спросил у стоявшего за прилавком молодого человека последний номер альманаха и Петербургские известия, расплатился и взяв вежливо протянутые журнал с газетой поблагодарил его и пошёл дальше. Пройдя мимо ряда ларьков дошёл до дальнего края площади, и остановившись на набережной Грибоедова несколько минут постоял глядя на возвышавшийся собор Спаса и зажав подмышкой журнал с газетой отошёл, и неспешно двинулся дальше. Прохожих на набережной почти не было, и немного не доходя до Итальянского моста по привычке приостановился, вытащил сигарету и закурив с удовольствием минут 15 простоял, любуясь видом собора и стоящему с другой стороны Дому Книги. Это место было у него традиционным, – почти каждый раз возвращаясь с городских прогулок он обязательно здесь притормаживал, и минут по 15 стоял перекуривая, и подводя итоги своих впечатлений. Жил он недалеко, в 10 минутах от площади Искусств, а так как такие городские прогулки уже давно вошли в его привычку, то и здесь он бывал обычно около раза в неделю.

Ну, а так как в тот вечер он собирался заглянуть в их театр-студию (она находилась совсем близко, между «Бродячей собакой» и набережной Грибоедова), сейчас ему лучше было поспешить, – если в их заведении кто-то и есть, то совсем неизвестно – надолго-ли… Рассудив так, и взглянув на часы, они показывали без немногого девять отошёл от ограды и пошёл к мосту, – действительно, он немного задержался, и лучше было поторопиться.

И в этом он не ошибся, и зайдя в студию застал там только четверых знакомых, – Мишу, Ольгу, Олега и Дмитрия, и то «поймал их» перед уходом, – через полчаса они уже собирались выходить. Он вошёл, поздоровался, Ольга сразу предложила ему чая, и сев за стол сразу-же узнал что завтра и послезавтра здесь всё будет открыто с самого утра, и если что-то будет нужно, то может заглядывать в любое время, и что сейчас они извиняются, но в половине десятого им нужно будет уходить, – не позже десяти им надо быть на Московском вокзале, – в начале одиннадцатого из Москвы приезжают родственники Олега, и они просили помочь им со встречей. Приезжает его брат с сестрой и большим багажом, но вчетвером они с этим справятся, не в первый раз им такие встречи. И ещё среди общих новостей его ждало и ещё одно ожидаемое, но не очень утешительное известие о дальнейшей судьбе их театра-студии. Хотя у них и имелись и значительные поддержка и меценатство, но похоже в конце лета им всё-таки придётся отсюда съезжать, – слишком уж это дорого, такое большое помещение, да ещё в самом центре, в престижном районе. Но новое место им уже найдено, – это недалёкие новостройки, помещение там почти такое-же, и поблизости студенческий городок, так что если они переедут, то не очень-то и много потеряют… И что всё совсем не так и плохо, и до конца лета они ещё здесь, и к тому-же ближайшее выступление… Да, а не хочет ли он ещё чаю?

– Чаю? – улыбнулся Сергей, – А как у вас со временем?

– По времени мы успеваем, у нас ещё больше 15 минут, а этот новый чай с лимоном – это просто прелесть, и я сразу приметила, что он тебе понравился.

– Да, а чай у нас сегодня и правда прекрасный, так что давайте ещё по чашке на дорогу, а завтра утром студия откроется где-то около 9.

– Сергей, а когда ты приступишь к репетиции своего выступления? Ведь у тебя появились большая доработка к прошлому номеру.

– А я собирался начать послезавтра, и у меня всё готово, так что на следующей неделе «всё будет в лучшем виде».

– Ну, в этом мы не сомневаемся. Да, а кстати, а какой интересный привкус у этого чая.

– Точно, и я это заметил.

– А это подарок от моей подруги, от Дины, – они неделю назад вернулись из Индии, так что это «прямо оттуда».

– Да, чуть не забыл, сегодня я был в «нашем кафе», и вам всем большие приветы от Лиды.

– О, вот прекрасно, как давно мы там не были, надо будет обязательно туда заглянуть. Ну и как у них?

– А сегодня я там встретил только Лиду, – Лина на несколько дней уехала в Липецк, так что Лида работает сейчас одна.

– Ну что-же, спасибо, а туда и правда нам всем стоит прогуляться, давно мы там небыли. Да и Лина к тому времени вернётся.

– Итак, это мы решили, и кстати, надо будет пригласить их на наши августовские концерты, – они нам совсем не чужие.

– Спасибо что напомнил, и кстати, сколько сейчас время?

– Время? А уже почти 25 минут, и ребята, нам пора.

– Согласны, выходим. Кстати, Олег, ты хотел взять с собой большую сумку.

– Да, спасибо что напомнил.

И через несколько минут закрыв студию они дошли до Михайловской улицы и простившись с Сергеем пошли к недалёкому Невскому. А Сергей минут пять постоял, глядя на блестящие огни цветных подсветок, потом взглянул на Невский и здание Думы, и подумал, что можно уже идти домой, благо это недалеко. Но только перед этим он немного посидит рядом с Александром Сергеевичем, – как раз в Михайловском сквере почти нет народа. Он оглянулся, посмотрел на стоящий напротив памятник Пушкину и улыбнувшись вздохнув – Ах, Александр Сергеевич, – перешёл через улицу, прошёлся подальше по площади и остановился у дверей театра Комиссаржевской. Несколько минут постояв там около входа рассматривая свежие афиши улыбнулся и подумал о своих знакомых (как уже упоминалось, половина актёров их небольшой труппы сейчас работали в этом знаменитом театре). Потом отошёл в сторону, и не доходя до Михайловской улицы остановился, и взглянул на открывавшийся вид на площадь. Михайловский сквер как всегда зеленел своей зеленью, стоявший посередине Александр Сергеевич возвышался над всем своей вдохновенной фигурой, тёплый воздух наступавшей белой ночи был спокоен, и за оградой стоявшего на противоположной стороне Русского музея беспечно зеленели ухоженные кроны деревьев. Постояв минут 10, и потихоньку размышляя о вечном и о сиюминутном, и о том как часто это встречается, соседствует и переплетается в нашей жизни, и как это хорошо видно отсюда – эти музеи и Александр Сергеевич, стоящие поблизости театры и недалёкий Невский, и то особенное спокойствие и величественность, так легко и свободно парящая над этим местом… Немного постояв так Сергей вздохнул, огляделся, ещё раз взглянул на раскинувшуюся перед ним площадь, и посмотрев нет ли поблизости машин перешёл проезжую часть. Зайдя на тротуар Михайловского сквера подошёл к усыпанной песком дорожке, взглянул на стоявшего уже близко Александра Сергеевича и улыбнувшись прошёл к своей любимой скамейке.

– А вот и я, Александр Сергеевич, здравствуйте, – улыбнулся наш герой и присев на скамейку рядом с памятником несколько минут посидел, прислушиваясь к трелям пернатых, тихому стуку шагов по тротуару и неслышному разговору прохожих на другой стороне площади. Потом достав сигарету прикурил, и вспоминая свою прогулку подумал что послезавтра надо будет как следует прорепетировать своё выступление. Как он решил, сначала это будет лёгкое юмористическое вступление, а после этого он прочитает два стиха (один из них свой, из недавно написанных). Потом у него идёт музыкальный номер, три вещи на гитаре. Сперва он исполнит специально переведённую на русский нестареющую «yesterday», и исполнит её и на русском, и на английском. Русский текст был авторским, и был составлен им с отличной юмористической игрой слов, и мягко впадало в классическую «битловскую» гамму. Потом исполнит песню на свои стихи, а после джазовой импровизации прочитает ещё одно стихотворение и небольшой юмористический рассказ. Завершить свой номер он хотел небольшим шутливым пожеланием и исполнением нестареющего «Отеля Калифорния» группы «Иглз». Иглз он будет исполнять также на английском и на русском, – перевод текста у него был составлен тоже уже очень давно. И гитара у них в студии великолепная, настоящий «фэндер стротакастер», и играть на ней одно удовольствие… Да, конечно жалко что их театру-студии скоро придётся переезжать, – «всё-таки выживают», и не удивительно, ведь место-то здесь какое, самый центр, и ещё рядом с площадью Искусств. Даже удивительно, что им удалось просуществовать здесь целый год, спасибо их меценатам. Ну, да ладно, ведь и новое место для них подыскали, так что всё совсем не так уж плохо.

Сергей вздохнул, посмотрел на Александра Сергеевича, вытащил новую сигарету и ещё раз взглянув на великого поэта подумал: – Да, Александр Сергеевич, вот такие наши заботы… Но какой всё-таки сейчас прекрасный вечер, и какое здесь у вас спокойствие… Ах, Александр Сергеевич… Эх, как люблю я это место в это время. Да, и кстати, о времени, а сколько я здесь уже сижу? Ого, а уже почти одиннадцать, – опять я здесь засиделся. Ну что-же, тогда выкурю эту сигарету, и домой.

И он закурил, посмотрел на Александра Сергеевича, на зелёные кроны за оградой Русского музея, прислушался к лёгкому пернатому щебетанию, и докурив посидел несколько минут, потом вздохнул и улыбнувшись великому гению подумал: – Ну что-же, Александр Сергеевич, хорошо сейчас у вас, но мне и правда пора. И поднявшись вежливо кивнул стоявшему рядом поэту, и неспешно пошёл по дорожке к выходу. Было уже действительно поздно, и ему пора было возвращаться. Жил он совсем недалеко, в 10 минутах неспешного хода.

 

 

09.2021