Белорусское Полесье удивительно красиво. Своей скромной красотой оно волнует до глубины души: дубовые рощи, вековые сосны, белые березы, заливные луга. И вся эта красота незаметно плавно переходит в Украинское Полесье. А оно, в Чернобыльском районе, также обладает большой притягательной силой: цветущие или скошенные луга, сосновые леса, озёра с чистейшей водой, и множество небольших рек, по берегам которых, ожерельем свисают веточки ивы, прячась в зарослях разноцветной сирени. На всю округу слышны соловьиные трели. От скошенных душистых трав кружится голова. А когда стоишь над рекой и смотришь на заливные луга, то кажется, что сливаешься с этим простором и переполняет чувство радости за то, что ты выбрал именно это место для жизни.

Больших промышленных объектов здесь не было. Испокон веков, люди занимались сельским хозяйством. Хорошо было развито скотоводство, садоводство, пчеловодство, рыболовство, рожь давала хороший урожай.

Воздух чист и прозрачен. Какое наслаждение и восхищение испытываешь, побывав в родном Полесском крае.

В 1970 году, по решению Российского и Украинского правительства, началось строительство первой атомной электростанции в Украине на реке Припять в Чернобыльском районе Киевской области. Это была ударная, комсомольская молодежная стройка. Со всего Советского Союза приезжали лучшие строители. Быстро строился молодой, современный город и атомная электростанция. Ударно работали. Влюблялись, женились, играли свадьбы и бесплатно получали от государства квартиры. В течение шестнадцати лет были построены четыре ядерных энергоблока (Чернобыльская АЭС) и город энергетиков Припять, на шестьдесят тысяч жителей.

 

В 1986 году, с 25 на 26 апреля, весенняя ночь была тихой и тёплой. Звёзды на небе будто вылиты из золота, аромат цветущих садов дурманит головы, а души обволакивает какой-то тёплой, приятной негой…

И вдруг! Содрогнулась земля! Это был мощный взрыв. Яркая вспышка осветила все вокруг! Молодые люди, гуляющие у реки и рыбаки-полуночники, первыми услышали и увидели атомный взрыв. Огромное черно-красное облако, похожее на шар, зависло над атомной станцией. Розовое свечение исходило от 4-го блока, который находился ближе к городу. Облако начало расползаться по всему небу. Очевидно, на большой высоте, ветер постоянно менял направление. И вот уже видно, как столб огня и дыма уходит высоко в небо, освещая все вокруг на большое расстояние. Железобетонные обломки кувыркались в пламени.

Люди с ужасом смотрели на огонь, который как бы гасил на небе звезды, еще не осознавая, что получили мощный заряд радиоактивного излучения.

 

Жители города проснулись от непонятных сотрясающих землю звуков и со страхом наблюдали со своих балконов за пожаром на АЭС.

– Там огонь! Господи! Спаси детей наших!

Заплакала земля Украинского и Белорусского полесья.

Радиоактивные изотопы, графитовый пепел, пыль, аэрозоль, медленно расползались по небу, посыпая поля, леса, реки, колодцы, огороды, сады и головы людей.

Повышенная радиация ощущалась на далёкое расстояние.

Проснувшись утром, жители городов и посёлков еще не знали, что уже находятся в зоне радиоактивного излучения и заражения.

Первыми услышали и увидели взрыв и пожар группа пожарных, которые дежурили на АЭС. Через несколько минут после взрыва они уже тянули пожарные рукава по лестницам четвёртого атомного блока наверх. Внутри, первый ядерный удар приняли на себя машинисты турбинного цеха, электрики, операторы, а снаружи пожарные. В это время начальник пожарной охраны, майор Леонид Телятников, по рации докладывал в Киев и Москву о катастрофе на Чернобыльской АЭС. Два часа ночи, связь постоянно прерывалась. Он переходил на крик, просил о помощи, говорил о своих молодых подчинённых, которые ценою своей жизни спасают станцию.

Майору пришлось испить всю чашу отчаяния. Наконец, ответили из Киева, что на помощь выехала колонна киевских пожарных. Первыми прибыли на помощь пожарные из города Чернобыля, и майор вместе с ними поднялся наверх, на крышу третьего энергоблока, к своим ребятам. В это же время, пока Телятников был на крыше, лейтенант Владимир Правик взял на себя руководство по ликвидации огня. Пожарные не знали еще, что взорвался ядерный реактор и что они находятся в зоне смертоносной радиации, думали, что взорвался бак с гремучей смесью. Они обязаны остановить огонь. Это их долг!

Володя Правик поднимался на крышу с отчаянной решимостью – необходимо увидеть сверху направление огня. Он был поражен ужасающим зрелищем – перед ним взорванный реактор, крыши нет, раскаленные куски ядерного топлива смешались с покореженными конструкциями, огромная плита биозащиты раскалена до ярко-красного цвета. Мощная ядерная радиация ионизировала воздух. И, что-то еще не понятное. Без респиратора и защитной одежды, он – Владимир Правик – пожарный, спасатель, офицер, первый в мире стоял на недосягаемой высоте, вплотную к атомному взрыву, как будто хотел собою защитить родную землю от ядерного огня. Он не знал, что из этой преисподней исходит 30 тысяч рентгенов в час!

Незнакомые всполохи огня меняли постоянно цвет: то голубой, то розовый. Владимир понял, что вода здесь не поможет – это излучение. Гул забивал слух, как будто мощный сквозняк раздувает всплески невидимого нейтронного огня, который мгновенно прожег его насквозь. Ломило виски, горели веки, пекло в легких. Еще секунда и он видит, как лава горящего битума стекает с крыши третьего, соседнего блока, все сильнее разгораясь от раскаленных кусков ядерного топлива, заброшенного туда взрывом. Его мгновенно поразила мысль: «если крыша прогорит и рухнет на реактор, то взорвется еще вторая атомная бомба – третий реактор!». Бегом спустившись к ребятам в цех, он подбежал к Виктору Кибенку, который в этот момент с отрядом пожарных тушил бушевавший огонь в реакторном цеху, и крикнул: «горит крыша третьего блока, и если не успеем остановить огонь, всем конец – и станции, и нашей Украине!».

Распределили пожарных, поднялись на крышу соседнего энергоблока, грудью встретили стену огня, заливая его из шлангов впереди себя. Гасили видимое пламя, а их сжигало пламя невидимое, пламя нейтронного и гамма-излучений. Горящий графит смешался с расплавленным битумом и все это превратилось в высокоактивное ядерное месиво, по которому, утопая по колено, ходили пожарные. Ядовитый дым забивал дыхание.

– Коля! – Крикнул Правик Ващуку, – не отставай.

Николай покачал головой. Лейтенант не понял, повернулся к нему.

– Что с тобой?

– Тяжело идти, не пойму ничего, ноги ватные, горло горит, кашель грудь давит, почему силы уходят?

– Коля, постарайся идти, я тоже чувствую что-то непонятное. Этого ещё с нами не было. Сейчас нам надо остановить огонь, а о передышке не может быть и речи!

– Слушаюсь, товарищ командир, – ответил сержант, Николай Ващук.

Не думая о радиации, измученные, они были уверены в себе, слушали командира и знали, что победят. Их было мало и заменить было некем. Кашляя, обливаясь потом, они должны были уже упасть, но какая-то неведомая сила заставляла их бороться с огнём до конца, ещё не зная, какой смертельной опасности они себя подвергают, находясь в самом пекле!

Плечом к плечу с пожарными прошли путь смерти электрики, машинисты турбинного цеха, дозиметристы и наладчики. Они могли бы убежать, остаться живыми, но они этого не сделали, а бросились в бешеную радиацию, где каждая секунда смертельна, спасать товарищей и цеха. Эти люди не имели отношения к эксперименту, проводимому физиками-ядерщиками на блочном щите управления, который закончился взрывом ядерного реактора.

От цехов его отделяла огромная монолитная стена, которая еще двигалась после вулканических взрывов и, казалось, вот-вот рухнет и всех раздавит, и тогда некому будет спасать станцию.

 

Александр Иванченко стоял в центре цеха. После взрыва все перед глазами качалось, а под ногами двигалось, но вот наступила тишина, только звук где-то льющейся воды, нарушал ее. «Почему на полу лежат куски раскаленного ядерного топлива и графит из реактора?» Подняв голову, он увидел через пролом в крыше звездное небо. И, вдруг, в пролом начала опускаться черная радиоактивная графитовая пыль, накрывая людей и оборудование. Дышать тяжело – в воздухе удушливая гарь. Он еще ничего не мог понять после шока. «Что могло взорваться? Наверно бак с гремучей смесью… тогда почему пролом в крыше?». То, что взорвался реактор, ему не могло прийти в голову. По цеху бежали электрики.

 

– Что это?! Там, там? Все завалило. Там огонь, все горит!!! Пожарные тянут рукава наверх!

Взволнованные они показывали на пролом, где была дверь.

– Я не знаю!!! – Закричал Александр, – только знаю точно, что надо немедленно отключить подачу водорода!

Электрики побежали к генератору.

– Стоять! – Крикнул Александр.

– Почему?!

– Я чувствую и понимаю, что от этих раскаленных кусков идет большой радиоактивный фон. Вы молоды и я приказываю вам бегом по домам!

Все уже чувствовали жжение в горле, загустевший воздух был насыщен чем-то непривычным.

– У нас нет времени для объяснений, и никто никуда не побежит. – Закричал Василий Коропченко.

– Вы сами не откроете автоматические задвижки, электричества нет и огонь тушить надо, сейчас здесь все начнет гореть.

С большим трудом, обжигая кожу, ребята открыли задвижки и заменили водород азотом, и этим избежали еще одного взрыва. Сразу же начали тушить очаги возгорания. Не знали они, что от каждого куска ядерного топлива исходит 15 тысяч рентген в час. Помещение дозиметристов завалила рухнувшая стена, и теперь нет ни у кого дозиметров, нечем измерить фон. Упавшие через пролом в крыше куски топлива пробили маслопровод. Горячее масло хлынуло в цех и загорелось. Огонь, ядовитый дым забивал дыхание.

Без дозиметров, без респираторов, без защитной одежды машинисты турбинного цеха и электрики спасали цех от огня. В шоковом состоянии, не знали и не могли еще понять, что реактора нет, он взорван! Слили масло наружу блока! Залили баки водой! Не растерялись, четко все выполнили, не зная, в каких бешеных полях они находятся. Только чувствовали тяжесть в ногах, жжение в горле, но не обращали внимание. У них была цель спасти цех от взрыва, и они это сделали!

– Почему я не вижу Валерия Ходимчука? Где он? – Никто не ответил. – Пойду его поищу, а вы продолжайте тушить огонь. – Крикнул начальник, выбегая из цеха. Пошел по завалу, не зная, что Валера лежит под этим страшным завалом… под которым и остался на веки.

Позвав Валеру несколько раз, оббежал завал, получив мощный заряд радиоактивного излучения. Весь белый, начав кашлять, задыхаясь, он продолжал кричать.

– Мужики! Найдите Володю Шашенка, наладчика, он недавно пошел в свое помещение.

Два машиниста побежали по тому же завалу. Вместо помещения наладчиков увидели груду завалившихся конструкций. Вытащили оттуда Володю, обожженного, с поломанным позвоночником. Полуживого понесли своего друга на плечах к машине скорой помощи, (к утру он умер). Потушив пожар в цехах, операторы, облученные, ошпаренные, обожженные, спускались по лестнице, за ними спускались полуживые пожарные, в кромешной тьме фонарики тухли от мощного излучения. Все облучились. Получив до 3 тысяч рентген. Последними вышли из огня, шатаясь, командиры – Владимир Правик, Виктор Кибенок и Леонид Телятников. Внизу их всех подхватывали врачи и прибывшие на помощь из города милиционеры.

Володя Уваров, водитель «Скорой помощи», услышав взрыв, вдвоем с дежурным врачом Валентином Белоконем, выехали на станцию, за ними следом примчался фельдшер, Александр Скачок. Усаживая в машины скорой помощи пострадавших, врачи и милиционеры сами облучались. Не знали, что каждый пожарный, оператор, были уже маленькими реакторами. К утру и врачи уже лежали под капельницами. В больнице герои радовались, что исполнили свой долг – спасли станцию. Остановили дальнейшее развитие катастрофы. Им не изменило их мужество, не испугались в тяжелую, страшную минуту.

Во второй половине дня, 26 апреля, из больницы пожарных и операторов вывезли в киевский аэропорт “Борисполь”, а оттуда спецрейсом в Москву, в шестую клинику на лечение. В самолёте они мысленно прощались с родиной. Каждый теперь думал о своих родных, о детях, женах, родителях, не зная, скоро ли вернутся домой…

 

Они не вернулись, а прожили лишь ещё пятнадцать дней. Умерли в мучениях.

 

Мученики никогда не искали смерти, они не искали зла. Они принимали страдания и смерть, подобно тому, как Иисус принимал страдания и смерть за чужие грехи…

 

С момента взрыва, милиционеры помогали врачам.

К утру в больницу доставили до сотни пострадавших. Им, милиционерам, засыпанным радиоактивными осадками, уставшим, облученным, самим уже надо было в больницу, но они продолжали работать.

В 3.30 утра, в район катастрофы прибыл министр МВД Украины Геннадий Бердов. Пока директор АЭС и главный инженер приходили в себя, министр первый правильно оценил обстановку. Приказал милиционерам перекрыть все дороги и тропы, ведущие к АЭС и городу. По субботам приезжает много туристов из Киева и других городов, в чудесное украинское полесье: на отдых, на рыбалку, в гости. Надо было все это остановить, чтобы не попадали в зараженную зону новые жертвы.

Министр сформировал оперативный штаб, готовили списки жителей города энергетиков для организованной эвакуации. Милиционеры останавливали женщин, которые утром, посадив детей в коляски, пошли в Киев пешком. Но они не в силах были остановить их. Женщины плакали, кричали, просили объяснений. Но, что можно объяснить в таком хаосе. Не понимали еще люди, что 150 километров до Киева не просто пройти пешком с ребенком. И, что за это время, они примут на себя большое количество бета и гамма лучей! Просили всех жителей находиться дома, не выходить на улицы, до объявления эвакуации. Но многие не слушались, уходили. Страх гнал неведомо куда.

Министр МВД приказал милиционерам поставить под охрану от мародеров государственное имущество города: магазины, рестораны, склады, больницы, школы, аптеки и заводы. Установил контроль над железной дорогой, по которой мчались поезда на Москву. А железная дорога находиться всего в ста метрах от взорванного реактора. Тепло, окна в вагонах открыты… Пассажиры наблюдали, как горел графит на вулкане ядерного блока.

Милиционеры более суток находились на улицах города засыпанного радиоактивными осадками, охраняя порядок, и не допустили хаоса и мародерства. Не имея специальной защитной одежды, ни респираторов, ни дозиметров, все до одного облучились. Прибыли на аварию не только старшины и сержанты, но и полковники и генералы.

 

Радиация не знает границ и не признает рангов. Да они и не думали ни о рангах, не о смертельной опасности, а выполняли свой долг перед народом и родиной! Все они: пожарные, электрики и машинисты турбинного цеха, милиционеры, врачи и водители скорой помощи, в первые мгновения после взрыва, показали чудеса героизма. Не убежали, не повернули назад, чтобы остаться в живых, а бросились в бушующую радиацию, спасать цеха, Родину и своих товарищей. Они были первыми после Хиросимы и Нагасаки. Наши герои! Герои Украины! Герои Советского Союза! Герои Земли! Земля и люди им вечно будут благодарны!