joktyc. Преследование

Я вышел за пределы рабочего здания. Середина осени, накрапывает дождь. Перед тем как влезть в метро, иду проведать Реку, благо она находится в километре от меня. Чертовы сутки! Измотали не выспавшийся мозг. Больше не соглашусь никого подменять на ночь, да еще и сразу после своей дневной смены. Пока иду, чувствую, как в голове возникает какая-то возня, будто внутри катается вполне себе такой не маленький шар. Вот он докатывается до левого уха, и меня слегка глушит. А шар отталкивается в сторону лба, и глаза ощущают тяжесть. Сейчас бы прислонить голову к дому. Позволить его стене держать шар внутри.

А вот и Река тянется пред мной. Ветер создает мелкую рябь на ее поверхности. Ветер и Река: рядом, вместе, всегда. Когда же разлучник лед держит Реку в своих объятиях, Ветер никуда не уходит, а становится лишь злее.

Я на самом краю бордюра. Видимо из-за дождей уровень воды поднялся, и она плескается почти на уровне моих кед.

Рябь завладевает глазами, и уже невозможно оторваться. В голове разрастается желание шагнуть и пойти, ступая на маленькие гребни. Жесткие маленькие гребни. Добежать до противоположного берега быстро, боясь, что если остаться на месте, то уйдешь под водой вместе с гребнем удерживающим тебя. Мыслями я уже на середине Реки.

Вот волна лижет мою ногу. Приятно: Река будто бы одобрила мою идею. Еще раз. Мокрые кеды, носки, низ штанин, но вместо дискомфорта, чувствую тепло и дружелюбность волны. Еще раз. Влажно. Переминаясь с ноги на ногу, слышу хлюпанье в обувках. Вот холод становится ощутимей. Еще одна волна касается ног, и желание шагнуть гаснет и съеживается. Вместе с собой оно забирает и шар в голове. Мысли выпрямлялись, и взгляд переходит с ряби на другой берег. Все, хватит, и я поднимаюсь к дороге.

***

Вот метро, касса, турникеты. Ноги ясно чувствуют холод, а промокший низ джинсов, прикасаясь к голени, обжигает кожу. Сейчас надо пройти по туннелю, чтобы добраться до эскалатора. Серые пол и кафельные стены. Самое красивое метро в мире. Грязно. Редкие люди по пути и навстречу, сонные и хмурые. Все, как и должно быть здесь. Первый поворот. У стены, сидя на коленях и монотонно покачиваясь, плачет какая-то женщина в платке. Плачет с едва слышными всхлипами. Лицо ее полно скорби, и перед ней не лежит ни шапки, ни чего подобного. Взгляд сам цепляется на ней: одежда, платок, серые, грязные, пол и кафельные стены. Зачем она тут? Необходимый элемент метро?

Еще поворот. “Хлюп-хлюп”, – говорят кеды. Где же мой, добрый уютный дом? Эскалатор в пяти метрах от меня, и на середине этого расстояния сидит на коленях парень лет четырнадцати. Он просто сидит, уставившись в стену напротив. И тут его разрывает выкрик, а за ним и какие-то не членораздельные стоны. Он подается телом вперед и падает на четвереньки, тянет одну руку ко мне, я отпрыгиваю в сторону и спешно дохожу до начала эскалатора. Сердце сжимается, под ложечкой засосет. А вот и чувство паники: тяготение под ребрами к низу живота. В голове вновь растет шар вместе с ощущением того, что что-то произойдет. И это чувство от головы пробирается к груди и ниже.

Эскалатор-язык утягивает меня в желудок метрополитена, и это совсем не дружелюбно. Ощущение беспокойство уменьшается с движением эскалатора, оставляя место только для усталости. К черту этих людей, парня, женщину. Усталость – вот что меня затягивает в отстранение. Облокачиваюсь на перила, складываю голову на плечо, и глаза задавливаются шаром. Передо мной пару человек, сзади еще кто-то. Закрываю глаза. Рука уходит вперед, медленно, и я начинаю растягиваться. Поднимаю руку и ставлю обратно. Оглядываюсь назад, те же несколько людей. Закрываю глаза.

Эскалатор слабо начинает шатать из стороны в стороны, я не способен обращать внимание на такие мелочи, даже не раскрываю глаз. А тут резкий толчок под ноги, меня аж отбрасывает на перила, а ноги запинаются уже об неподвижную часть. Привет, падение. Ошарашенный, я поднимаю глаза наверх: все остальные едут вполне спокойно. Как же так. Видимо заснул, не заметил, как подъехал к низу. Блин, пора завязывать с суточной работой, контролер бурчит что-то в своей будке. Встаю и иду к правой стороне ждать поезд.

Ограничительная черта прямо под мокрыми кедами, нет, лучше отойду, сейчас я в том состоянии, в котором стоит быть осторожным.

Поезд приходит, как и ожидал, почти пустым. С радостью сажусь на полностью пустую лавку. Склоняю голову, пытаюсь немного отрубиться, а мысль о том, что можно пропустить станцию и доехать до конечной не пугает: делов-то пересяду, да еще посплю в пути. Лишь кеды морозят меня, ну ничего перетерплю, тем более в таком состоянии.

Голова тяжелеет. Опускаю ее, и шар напоминает о себе. Вся тяжесть в нем. Он придавливает мой лоб к коленям, а меня от этого сгибает. В голове гул создаваемый вагоном при передвижении. Какой-то лязг железа, но сквозь него прорываются крики, стоны, что-то страшное, но приглушенное. На уши начинает давить. Сердце бьется чаще и чаще, чувство Надвигающегося снова во мне, и. я боюсь открыть глаза. Звуки не становятся четче, но это определенно не обычный гул в метро. Остановка. Меня чуток качает в направление движения поезда. Открываю глаза и выпрямляюсь. Двери открываются, но машинист ничего не произносит. Никто не заходит, я все еще один в пустом вагоне. Что же дальше? Двери закрываются, и из динамиков доносится какой-то не членораздельный крик. Сердце вздрагивает внутри. Не могло же мне это показаться, я даже не был в полудреме.

Мы отправляемся дальше. Голове тяжело. Я закрываю глаза. Мне кажется, на меня кто-то орет ужасным шепотом. Я боюсь открыть глаза и постепенно засыпаю. Просыпаюсь уже на своей станции. Рядом со мной сидит какая-то девушка, а чувство Надвигающегося прошло. Выхожу на подъем. Все показалось, причудилось, прислушалось, и только мокрые носки и вправду были со мной. Стало бодрее.

***

Выхожу. Прохладно. Небо четкого синего света, равномерного по всей небесной плоскости. И на небе отчетливо выделяется дым с завода. Резко, даже ярко. Дым движется и разрывает синюю поверхность, а та в свою очередь плотно облегает его со всех сторон. Контраст, без всяких разводов по местам стыковки неба и дыма, делает картину нарисованной неопытной рукой. Никаких переходов, только черное рваное пятно на синем листе. Замечательная картина, может и я в этой картине.

На улице, во дворах все серо, листья опали. И лишь иногда на фоне домов и соседних деревьев появляются кусты с зелеными листьями, и это так ярко! Серо-бурый фон веток, стволов деревьев и кустов выделяет эти редкие листья, и они будто бы прыгают в меня. Во всяком случае, они точно кидаются в мой взгляд. Я всегда замираю около таких зеленых кустов: кто-то проносится в них, и сердце сжимается. Не придавать этому значение, не придавать значения. Поскорей бы, скорее. Шаг ускоряется. Вот мой подъезд – влетаю и захлопываю за собой дверь.

***

На удивление, в подъезде на меня никто не бросается, и я без вздрагиваний поднимаюсь по лестнице к двери. Коридор. Кеды на батарею, носки в тазик с грязным бельем. Прочие входные дела.

В своей комнате я раздеваюсь и сажусь напротив стены в уже разобранное и застеленное кресло, на котором и сплю собственно. Ноги накрыты одеялом, им тепло и сухо. Вместе с одеялом меня накрывает огромное ощущение комфорта и удовлетворения своим скромным жильем. Все хорошо, спокойствие. И тут стук в окно. Я поворачиваю голову.

Читайте журнал «Новая Литература»

Мотылек, ко мне в окно бьется мотылек. Медленно и размеренно. Мне кажется, что он замерзает, да и на улице температура в паре градусов сверху от нуля. Летом у меня под потолком было много мотыльков, но сейчас окно редко открыто, и этому парню не спастись. Еще один удар. Кажется, будто он ударился, не приземляясь на стекло лапками, а своей маленькой головой, слегка разгоняясь перед этим.

Мотылек завораживает меня. Вот он перемещается вверх, вот вниз, вправо и влево. Между делом прилипает лапками к стеклу, может переводит дух, не знаю. И в одно такое прилипание он останавливается. Никакого движения больше.

Все? Ты умер? Я должен был встать и проверить. Подойдя к окну, я постучал прямо напротив мотылька. Он остался неподвижным. Во мне появилось новое ощущение: какое-то восхищение, радость того, что я наблюдал за этим. И чувство важности этого момента. Но с чего, это же мотылек. И это ощущение было в груди и тянуло вниз, чертов шар решил вновь проявить себя. Туда и обратно. Ощущение Надвигающегося замаскировалось под ощущение Случившегося, но выдало себя. А мотылек остался на стекле.

 

***

Наконец-то укладываюсь в кресло и конечно смотрю в окно. Березы за ним начали расшатываться. Дерева было два. Они поочередно склоняются над окном и отклоняются обратно. Естественно черные полосы на стволе превращаются в глаза десяток лиц на стволе. Ветви скребут по стеклу, не задевая мотылька, и его мертвое тельце остается на месте. А меня вжимает в кресло. Надо бы развернуться на другой бок и не смотреть, но все это завораживает. Будто бы лица хотят меня забрать к себе. Куда, зачем – меня это не волнует. Невозможно устоять перед этим ощущением и сбросить его. В этом ожидании чего-то волнительного и страшного есть и приятные сладостные нотки, и, пожалуй, я не хочу, чтобы оно ушло. Я хочу, чтобы оно дошло до согревавшихся стоп, прошло дрожью по рукам и изматывало мои мысли, спутало их и сбило. Приближение чего-то. Так я и засыпаю.

И мотылек отпал. Ветер прекратился, остановив березы. И Река перестала расходиться рябью и мирно лежит, ожидая, когда кто-нибудь проскользнет в нее, наивно полагая, что сможет пройти по гладкой стеклянной поверхности.

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.