Константин Комаровских. Душегуб, или беспутная жизнь Евсейки Кукушкина (роман, часть 2)

                       Душегуб, или беспутная жизнь Евсейки Кукушкина

                                  Криминально – приключенческий роман

 

Над пропастью повисли ступеньки.

Повыше все хотят вползти.

Карабкайтесь, спешите – там деньги.

Надейтесь, может вдруг повезти.

Над пропастью повисли ступеньки.

Ползи, да только не сорвись!

Вперёд хотя бы на четвереньках!

А слабый пусть катится вниз.

Эй, слабый, прочь с дороги!

Эй, слабый, берегись…

Кто не устоял, кто сегодня проиграл,

Под ноги толпе летит и корчится безропотно.

Если сбили с ног, если встать не смог,

Ты будешь до конца лежать растоптанным…

Из старой эмигрантской песни.

Россия, 21 – й век

 

Читайте журнал «Новая Литература»

Второй день конференции подходил к концу.

– Слово предоставляется последнему докладчику, профессору Алексу Зухендалю, Мюнхенский университет, Германия. Прошу Вас, герр Зухендаль.

На трибуну взошёл, скорее, вбежал стройный, довольно молодой для профессорского звания, человек в безукоризненном сером в полоску костюме.

– Меine Damen und Herren! Gestatten Sie mir im Namen unserer Universitat Ihnen zu begrussen. Aber weiter werde ich russisch sagen, wenn Sie nichts dagegen haben, da meisten hier anwesende Kollegen russisch sprechen. Darf ich meine Rede auf Russisch weiterfuhren, Herr Versammlungleiter? – обратился докладчик к председателю, академику Чернову. Академик, родившийся задолго до той великой войны, итоги и последствия которой обсуждались сегодня, когда – то в школе учил немецкий, но сейчас в памяти осталось только « гутен морген и гутен таг».

– Скажите «я», – шепнул сидящий в президиуме сзади академика доцент Шульц.

– Я.

– Danke, Herr Professor. Позвольте в двух словах пояснить эту рокировку. Если Вы внимательно взглянете на мою фамилию, то увидите, что это не совсем немецкая фамилия. Да, это переделанная на немецкий лад русская фамилия Суходолов, а имя Алекс – это Алексей. Так называл меня мой отец. Не буду вдаваться в детали, скажу только, что у меня русские корни. Ну, а поскольку я родился и живу в Германии, у меня два родных языка – немецкий и русский.   Итак, господа, прошло 60 лет с окончания самой страшной в истории человечества войны, которую в России называют Великой Отечественной, а в других странах второй мировой. Об этой войне столько сказано и написано, что придумать и сказать что – то новое, кажется, невозможно. Предметом моей научной работы является история психологии войн. Именно, не история психологии как таковой, а история психологии войн. Я постарался вникнуть в смысл войн, которые велись в древности и в смысл обсуждаемой сейчас войны. Смею надеяться, что вы знакомы с моими статьями по данной тематике, поэтому буду краток. Скажу только, что я пришёл, может быть, к не слишком оригинальному выводу: психологии всех войн очень похожи. Только в древние времена всё выражалось проще: убить врага, чтобы восславить короля. Теперь же, я имею в виду ХХ век, и именно вторую мировую войну, личная слава лидера, по крайней мере, вначале остаётся как бы в тени. На первое место выдвигается забота о своём народе. Адольф Гитлер именно разговорами о благе своего народа сумел одурачить одну из самых умных и развитых наций – немецкую. Сравним, господа, двух военных лидеров – Юлия Цезаря и Гитлера. Личности как будто несравнимые. Если Цезаря все считают примером великого ума и благородства и говорят о нём как о герое, то о Гитлере никто не может сказать ни одного доброго слова. Но отвлечёмся, господа, от эмоций. Окунёмся в суть. А суть одна – завоевание территории и насаждение своей идеологии. Нельзя, естественно, полностью отождествлять Гитлера с Цезарем. Завоевания Цезаря несли цивилизацию завоёванным странам. На обломках Римской империи, как вы знаете, возникли культурные государства, такие, как Франция, Англия, да и Германия тоже. И целью Цезаря, как и других римских императоров, не было полностью уничтожить живущие в покорённых странах народы. Так, вы, надеюсь, помните, что Цезарь, перейдя Рейн по хитроумно построенному его воинами мосту, не стал преследовать отступивших германцев, дабы их уничтожить. Он удовлетворился самим фактом их отступления. Гитлер же ставил во главу угла именно физическое уничтожение так называемых неполноценных групп населения и целых народов, таких, например, как славян, евреев, цыган. Объяснялось это абсолютным превосходством придуманной фашистскими идеологами арийской расы. Хотя, как вы понимаете, к настоящим ариям, если они на самом деле когда – то существовали, немцы, как и все остальные европейцы, навряд ли могли иметь непосредственное отношение. На минуту буквально остановимся на том, что такое вообще арии. Арии – это высшая когорта индоевропейской группы народов. Эта группа объединена так называемым индоевропейским языком. То есть, был когда – то язык, который понимали люди, разговаривающие теперь на бенгали и, например, ирландцы. Да, современные филологи находят какие – то сходства в этих языках. Я, в меру своих сил и возможностей, попытался выяснить это сходство. Никакого сходства не нашёл, кроме того, что это фонетическое письмо. Но, простите, разве этот факт о чём – то говорит? Далее. Понятие « Белокурая бестия» – истинный немец должен быть крупным блондином. Но, а куда деваться южным немцам? В частности, жителям моей родной Баварии, ведь там больше половины населения кареглазы и темноволосы?   И относятся ли к арийской расе упомянутые мной ирландцы? И что делать со всеми тюрками…Так что, как мы видим, даже минимальные теоретические аспекты фашистских идеологов основаны на абсолютной абракадабре. Я уже не говорю сейчас о практическом использовании этих воззрений. В этом, на мой взгляд, и состоит самая страшная теоретическая, да и практическая сущность нацизма в общем и его войн в частности.

Зухендаль еще некоторое время говорил о теории нацизма и её гносеологических корнях, периодически поглядывая на часы. Он был истинно по – немецки пунктуален: когда истекли положенные двадцать минут, он, красиво закруглившись, поблагодарил за внимание присутствующих коллег по – русски и неожиданно вдруг перешел на немецкий:

– Ihre Fragen, meine Damen und Herren?

Взметнулся лес рук. Академик Чернов, которому Шульц перевел последний вопрос докладчика, встал и обратился к залу:

–   Господа, я вижу, что доклад господина Зухендаля вызвал большой интерес присутствующих здесь коллег и зреет большая дискуссия. Но у нас сегодня на это уже нет ни сил, ни времени. Давайте дискуссию перенесём на завтра. Сегодня же просто все устали. Прошу всех в соседнее помещение – небольшой фуршет.

Столик, около которого остановился Зухендаль, мгновенно окружили журналисты и участники конференции. Самые разные вопросы сыпались со всех сторон. Вопросы задавались одновременно несколькими людьми. Зухендаль даже не мог сориентироваться, кому отвечать. Он поворачивался то налево, то направо, пытался ответить, но его тут же перебивали новым вопросом. В конце концов, он поднял руки:

– Сдаюсь, господа! Такую страшную русскую атаку не выдержит ни один немец, тем более что я не чистый немец. Господин председатель ведь сказал, что все вопросы завтра. А то я перейду на немецкий, – пошутил он.

« Атакующие» постепенно рассосались по своим столикам. Осталось двое.

– Господа! Я же сказал: завтра, – обратился к ним Зухендаль.

– Извините, господин Зухендаль! Мы не журналисты, мы Ваши коллеги. И думаем, что представляем для Вас лично определенный интерес. Моя фамилия Шульц. Это Вам что – нибудь говорит?

– Нет. В Германии Шульцев, что Ивановых в России.

– А Вы вспомните русско – турецкую войну 1877 – 78 годов, генерала Скобелева.

– Хм, я кое – что слышал и читал об этой войне, знаю, что в составе русской армии, особенно генералитета, было много немцев.

– Тогда позвольте спросить, имеете ли Вы какое – то отношение к полковнику Суходолову, сподвижнику генерала Скобелева?

– Может быть. У моего прапрадеда был брат, офицер русской армии.

– А кем был Ваш прапрадед?

– Не знаю точно. Знаю только, что он был дворянином. А больше в семье разговоров по этому поводу не было.

– Позвольте и мне представиться. Доцент Ланин из Томского университета. Я занимаюсь как раз русско – турецкой войной. Тема моей докторской диссертации: «Роль болгарского ополчения в завершающем этапе русско – турецкой войны 1877 – 78 годов».Правда, я еще в начале пути, но всё – таки кое – что уже почитал.

– Господа! Я вижу, что затевается интересная интрига. Пока ничего толком не знаю, но, как говорят в России, нутром чую, что и я имею ко всему этому какое – то отношение. Думаю, сейчас и здесь не совсем уместно продолжать наш разговор. Лучше бы это сделать в более спокойной обстановке. Например, завтра в ближайшем к университету ресторане.

Наступило некоторое замешательство.                                                                                      – Как расценивать ваше молчание? Как знак согласия или протеста?

Если бы знал немецкий русский Суходолов причину этого молчания! Ни у Шульца, ни у Ланина просто не было на ресторан денег. И Зухендаль – Суходолов, похоже, это понял.

– Господа, все финансовые проблемы этого мероприятия я беру на себя. Ибо должна же Германия выплачивать контрибуцию России? – засмеялся он.

– Ну, а теперь выпьем, как говорят, за знакомство.

Он налил водки в стоящие на столике бумажные стаканчики.

– Prosit, meine Herren!

– Prosit!

Они выпили и попрощались.

– Завтра в шесть, ресторан «Орион». До завтра, господа.

Последний, третий, день конференции превратился в сплошную дискуссию. Сравнивались разные войны, разные полководцы. Приводились цифры человеческих и экономических потерь. Войны классифицировались, обсуждалось их значение для отдельных народов и для мира в целом в данном историческом периоде. Мнения высказывались самые разные. Но, в конце концов, все пришли к общеизвестному заключению: вся история вообще – это история войн. Человечество, видно, ещё так несовершенно, что без войн жить не научилось.

В три часа дня конференция закончилась. Председательствующй на этом заседании академик Федорцов, весь белый, высохший от старости, но «гордость советской исторической науки», поднялся во весь свой почти двухметровый рост для заключительного слова.

– Господа! Думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что конференция прошла на весьма высоком уровне и оказалась очень плодотворной. Позвольте мне поблагодарить всех участников и пожелать дальнейших успехов в познании истории. И самое главное, уважаемые господа, я очень надеюсь, что изучать войны мы будем только теоретически, как на нашей конференции. И не дай бог нам всем, изучать войну на практике. Можете мне поверить. Я воевал простым солдатом с сорок первого по сорок пятый и не забыл ничего. И не надо мне никаких орденов и медалей, не надо никаких поздравлений по поводу победных дат. Мне бы эти четыре года учиться в университете, а не убивать людей, пусть даже и врагов. Они ведь тоже люди. Простите, господа, старика, расчувствовался. Итак, мирного вам неба, коллеги. Спасибо.

Около шести Шульц и Лапин встретились около ресторана.

– Мы ведь так толком и не познакомились. Хотя знаем друг друга по публикациям, да и здесь немного пообщались, – обратился Ланин к Шульцу.

– Так что же, будем знакомы, – улыбнулся Шульц, протянув Ланину свою огромную рыжую лапу.

– Фердинанд Шульц. Можно Фёдор Фёдорович, или просто Фёдор.                                                                                                                                             – Ну, и медведь, – подумалось Ланину после этого мощного рукопожатия.

– Ланин. Никон Фомич Ланин. Можно просто Никон. В университете меня зовут Николаем, чтобы не пугать студентов.

– Почти Ленин.

– Да – да. Меня в школе ребятишки так и звали. Правда, за это им здорово влетало. Тогда в моде было гонение на диссидентов. Так вот, наш чересчур «коммунистический» директор школы даже хотел исключить одного ученика, обвинив его в диссидентстве. Спасло парня только то, что он был круглым отличником.

– Ну, вот и познакомились, так сказать, официально. Предлагаю сразу перейти на «ты». Мы ведь примерно одного возраста, да и делом одним занимаемся.

– Согласен, тем более, что не люблю официальностей.

Никон взглянул на часы.

– Время, опаздывать нехорошо.

Они вошли в ресторан. Их встретил любезный метрдотель:

– Господа Ланин и Шульц?

– Да, это мы.

– Господин Зухендаль ждёт Вас за столиком в кабинете направо. Я провожу.

Шульц и Лапин опешили от такой любезности. Им, простым российским доцентам, ещё помнились их бедные студенческие времена, когда, какой тут, к чёрту, ресторан – обычная студенческая столовая не всегда была по карману. А здесь всё блистало роскошью. Что – то подобное они видели только по телевизору.

– Неплохо, а?

– Весьма неплохо, – засмеялся Шульц.

Метрдотель подвёл их к столику, из – за которого навстречу им поднялся Зухендаль:

– Добрый вечер, господа. Располагайтесь. Будьте как дома. Правильно я говорю? – улыбнулся он.

– Русским Вы владеете превосходно, это верно. А вот насчёт того, «как дома»… Не очень мы привычны к ресторанам.

– А что так?

– Правительство наше, видно, заботится, чтобы мы не погрязли в ресторанном разврате – на нашу зарплату по ресторанам, особенно таким, – Ланин обвел рукой вокруг себя, – не походишь.

– Знаете, в Германии у преподавателей тоже невысокая зарплата.

– Господа, давайте оставим эту грустную для нас тему. Не для обсуждения уровня жизни в наших странах мы сегодня здесь, – постарался сгладить возникшую неловкость Шульц.

– Вы абсолютно правы, господин Шульц. Кстати, откуда у вас такая типичная немецкая фамилия, да и имя тоже? Вы немец?

– Немец я только по фамилии, да ещё, может быть, по генетике. В Россию мои предки приехали лет двести назад.

– А, да – да, я знаю, что в России много так называемых русских немцев. Многие из них в последние годы переселились в Германию.

– Переселились, да. Но далеко не все.

– А Вы не собираетесь?

– Родина моя здесь, в России, не смотря на фамилию. Теперь, слава богу, даже в паспорте нет графы «национальность».

– Предлагаю всё – таки приступить к ужину. Я заказал всё на свой вкус. Посмотрите, если не устраивает, можно заказать что – то ещё.

Шульц и Ланин посмотрели на столик, потом друг на друга и дружно засмеялись:

– Всё хорошо, всё устраивает.

– Что будем пить? Водку?

– Водку, так водку. Мы особо не увлекаемся этим делом, я говорю про себя. А как Фердинанд – не знаю.

– Я могу немного выпить, но немного, особенно для моей комплекции.

– Да, что для этой комплекции немного, то для моей будет избытком, – улыбнулся Ланин.

– Что ж, господа, каждый выпьет, сколько захочет. Но первый тост позвольте сказать мне. Не возражаете?

– Конечно, нет.

– Мы сегодня собрались здесь, чтобы выяснить свои корни. Думаю, что у каждого из нас есть пока ещё смутное предчувствие, что наши корни имеют какое – то отношение друг к другу. Постараемся выяснить это отношение, как сможем. Предлагаю тост за это выяснение. Prosit, господа!

– Prosit!

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.