Иван Гут. Некрасивый Человек

Григорий был некрасив, даже уродлив. Красное испитое лицо, желтые воспаленные глаза, большое неуклюжее тело с короткими кривыми ногами, к этому всему – горб. Он жил на первом этаже трехэтажного дома, стоящего на отшибе желто-пыльного городка В. Решеток на его окнах не было, но и не было чего-то такого у Григория, что можно было бы украсть. В его комнатушке стояла ржавая раскладушка, чей скрип слышали все жители дома. В углу печка – буржуйка, залатанная в двух местах кусками железа. Стены обшарпанные, потускневшие, с потолка свешивалась на жирном черном проводе лампочка. Григорий работал на лесопилке, родни не имел, не имел и друзей. Его красные руки с задубевшими пальцами свидетельствовали о долгих годах тяжелого физического труда. Никто особо не любил Григория, его сторонились, бросали на него презрительные взгляды. Рано утром, в семь часов Григорий одевался, опохмелялся, и шел на работу, где по двенадцать часов разгружал пиломатериалы. Потом возвращался и пил. Он никогда не пил с кем-то, никто не видел его в питейных. Только своего старого кота Тихона Григорий любил.

В ту ночь Григорий пил в своей комнатушке, которую освещал тусклый огонек, мерцавший за решеткой буржуйки. Перед ним на столе сидел Тихон, он дремал, прикрыв хищные зеленые глаза. Ночью В. погружался во мрак, загробная тишина царила на улицах, во дворах, в домах и в сердцах жителей. Город становился склепом, в котором спали две тысячи мужчин и женщин, они пребывали в тяжком в забытье после работы или пьянки, до немого рассвета, чтобы очнуться и прожить еще один день. Григорий смотрел в окно, он видел пустую дорогу, освещенную бледным фонарем, видел ленный свет, растекшийся, как молоко по крышам и стенам. Водку Григорий закусывал черным хлебом. Осталось уже пол бутылки, глаза Григория становились прозрачными, движения резкими и неуверенными, и сам он медленно покачивался, вслушиваясь в тихий треск сырых дров в печке. Он думал о том, что в темноте за окном в этой душной пустоте утонули все дневные заботы и проблемы, люди умерли на несколько часов, и их нет, а может и не было. Он представлял, что во всем мире живет только он да Тихон – старый хромой ободранец, вот он, водит ухом, прислушивается к перешептыванию призраков. Что он слышит в этой гулкой тишине? Что он видит, когда закрывает глаза?

То ли искра из печи попала в растопку, то ли кто-то заснул с сигаретой в руке, но на третьем этаже занялось пламя. Григорий почувствовал тревожный запах дыма, а через пару минут шум огня. Улица окрашивалась в оранжевое. Тихон вскочил, навострил подранные уши и спрыгнул со стола. Сверху послышались крики, топот, визг. Григорий выскочил на лестничную клетку в трусах и майке. Сверху по лестнице неслась Мария – огромная не молодая уже женщина в грязной ночной рубахе и с распущенными волосами. Она тряслась, как холодец, со всех сил перебирая огромными больными ногами. Лицо Маши было искажено ужасом.

– Пожар! Пожар! Горим! – раздавались возгласы жильцов трехэтажного дома. И очень скоро половина жильцов выбежала на улицу в чем мать родила. Люди сбегались и из соседних домов. Они все, зачарованные разрушительной пляской огня растянулись в шеренгу. Их лица, озаренные пожаром, были заколдованы ужасом. Григорий стоял среди них с отрешённым видом. Ему нечего было терять кроме маленькой комнаты, недопитой водки и остатка зарплаты за неделю. Языки пламени, как волнующийся на ветру шел, уже пожирали второй этаж, и тут в одном из окон, сквозь густой дым проступила фигура старой Агаты – больной и выжившей из ума старухи, которая работала раньше дояркой. Он что-то хрипло кричала, слов было не разобрать. И тут Григорий, словно выйдя из оцепенения бросился к дому, сзади его схватил крупный небритый мужчина с лицом шахтера.

– Куда, дурак, сгоришь же!

Григорий резко развернулся, и молниеносно ударил мужчину в челюсть. Тот пошатнулся, его ноги подкосились и он упал на землю. Григорий вбежал в дом, ко всеобщему восторженному ужасу. Он исчез в дыму. Крыша дома обвалилась. Искры, как яркие звезды, ринулись в бархатный ночной воздух. Кто-то дернулся к дому, но остановился, замер, и вернулся в строй зачарованных наблюдателей. Через пол минуты Григорий выбрался из дома, в руках он держал бездыханную старушку. Он пробежал еще пять метров, бросил Агату на землю, и снова ринулся в дом, который стал похож на огромный костер, который мрачно озарял пятиэтажный бок городка. Со стороны рассвета послышались сирены. Григорий выбежал с маленьким старичком на руках. Это был Федор, шестидесятилетний пьяница, он был без чувств от алкоголя, и даже не знал, что его дом горит. Волосы Григория были опалены, на лице ожоги. Он, тяжело дыша и кашляя, бросил старика рядом с Агатой, согнулся пополам, откашлялся, и обернулся к дому. Он слышал плач, невнятные крики, приближающийся визг сирен и треск пламени. Он услышал отчаянный крик, донесшийся откуда-то из сердца пожара, и решительно бросился в огонь, растворившись в красных жарких языках. Потолок второго этажа с треском обрушился. Зеваки и нагие жители горящего здания отпрянули. Григория не было минуту, потом две. Приехали пожарные машины, пожарники закопошились вокруг бака с водой, размотали два шланга, и принялись обливать мощными струями огонь. Через десять минут огонь отступил и утих. Черный остов дома дымился. И вдруг пошел ливень. Тучи затянули предутреннее небо. Тяжелые холодные капли лупили по асфальту, по ржавым крышам, по ржавым лицам, по каскам пожарных.

Григория нашли под грудой обгоревших бревен. Вся его спина была покрыта черной коркой. А под Григорием лежала маленькая девочка Анюта, живая и немая от ужаса. Родители в впопыхах забыли про нее, спасая чемодан с вещами.  Анюту вытащили из-под обгоревшего тела Григория и увезли в больницу. Ливень шел три дня, вода счищала грязь с пыльных июльских улиц, затапливала низины. Река, рассекавшая город пополам поднялась, ожила, загудела.

Остатки сгоревшего дома убрали, осталась обожженная земля. Так мне сказал водитель грузовика, который согласился меня подбросить до Торжка. Он замолк, и задумчиво уставился на дорогу. Когда мы проезжали небольшой холм на выезде из В., водитель сказал:

–  Вон, гляди! Видишь серое пятно? Это то самое место и есть.

Я увидел выжженную землю с остатками фундамента.

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.