Юрий Генч. Игрушка

Игрушка.

Это чудо – любовь. Это проклятие – любовь.

Соня – младшая, и любимая дочь у обеспеченных родителей. Когда она в форме, то красавица и сейчас, хотя ей за 40. А в молодости! Букеты цветов, обожание поклонников. Интригующие ухаживания, и похождения. Рестораны! Богема! Остроумные разговоры, шикарная одежда, экстравагантные поступки. Она прекрасно помнит это чудное время, этих великолепных мужчин. Один был баритоном оперного театра. Как он пел! А как декламировал стихи! Ее называл – Сонелия, моя Сонелия. Черная, короткая бородка, как у Дон-Жуана, гордая осанка, откинутые назад длинные волосы. Он швырял к ее ногам розы. Не уставал признаваться в любви, носил на руках. Правда потом, как-то случайно, она застала его в объятиях с юношей. И это вызвало у нее непреодолимую брезгливость, а он еще долго оправдывался перед ней, доказывая, что они репетировали сцену спектакля. Но было много других, настоящих мужчин. Все они вились вокруг нее, как мухи у меда, и все добивались ее. А она играла с ними, упивалась своей красотой, и общим обожанием, и выбирала, конечно, из них самого лучшего, самого козырного. Но почему-то оказывалось, что каждый из этих красавцев охотно флиртовал, ухаживал за ней, водил ее в рестораны, в гостиничные номера, но никто и не собирался жениться на ней. Она это чувствовала, понимала каким-то женским чутьем. И чем дальше, тем отчетливей. Где-то в душе она все больше ощущала себя дорогой игрушкой, которую можно подержать в руках, взять на вечер поиграть, но купить насовсем? Такую дорогую, и красивую? А что потом делать с этой красивой игрушкой? Всегда с ней играть? Или охранять? Надоест. Да и захочется других, не менее красивых и интересных игрушек, которые постоянно появляются на этом празднике жизни. Что значит взять, купить навсегда эту игрушку? Значит всегда за ней ухаживать, следить, чтобы другие с ней не играли! А желающих на такую яркую игрушку всегда более, чем достаточно. Опытных и умелых игроков. Да и сама она. Она ведь уже вжилась в образ игрушки. Она уже сама только и ждала, чтобы с ней поиграли, чтобы ее купили на вечер, на неделю. Чтобы был только праздник всегда, только ухаживания, только восторги, и любовь! Любовь к ней, восхищение ею! Любить других? Ну, иногда она могла снизойти до игры в любовь с поклонником, если он очень темпераментно этого добивался. Но любить всегда, одного! Она не могла себе этого представить. Праздничная карусель жизни так закружила ее, что она и не пыталась ничего изменить, остановить, хотя подсознательно и понимала, что праздник не может быть вечным! Но праздника хочется всегда, и если его постоянно предлагают, то отказаться от него может далеко не каждый.

А единственный влюбленный в нее неприметный одноклассник ждал, и надеялся. Он был верен ей, несмотря ни на что. Скромный трудяжка. В отличие от нее – жрицы праздников, он был верноподданным будней. Он знал, что главное в этой жизни не мишура торжеств, а каждодневный труд, и служение семье, людям. Но она вышла за другого, яркого и богатого. И быстро разошлась. Вот потом, когда она оказалась просто брошенной, и никому не нужной, она ответила на его любовь, и какое-то время жила с ним, с одноклассником – Сеней. Тихим, неярким, но надежным и постоянным. Он был преданным, и влюбленным. Он был нежным, поразительно терпеливым, и так много ей прощал! Он ждал, когда она вернется с ночных похождений. Пытался достучаться до нее. Но как она могла жить с серостью, когда вокруг нее вились такие галантные поклонники? Когда с ними было так интересно. И однажды тихий труженик от нее ушел. Она осталась одна с сыном. Нет, были, конечно, мужчины, много мужчин. Да еще какие! Они всегда были разные, другие. Но становились как-то мельче, не так уже были ярки, и не так молоды. Ведь годы-то шли! А еще был алкоголь. Он тоже был, как мужчина, и влечение к нему стало похожим, идущим не только из души, но и из тела. Алкоголь все чаще, все больше. С пьяным дурманным весельем. С похмельем, и опохмелением. Надо сказать, что алкоголь среди мужчин был всегда, с самого начала. Он почему-то сопровождал всегда и всех мужчин. Он был, как роковой любовник. Без него не обходилась ни одна встреча, ни один праздник. Постоянный. Незаменимый. И его становилось все больше. Его нужно было все больше! Ее уже несколько раз пытались спасать от него родители с врачами. Но без него, без этого вечно будоражащего, и толкающего на приключения любовника – алкоголя, было скучно. Любое приключение, интрижка – были немыслимы без него. Она могла терпеть месяц, два, но затем, несмотря на страшные запреты врачей, несмотря на расписки, она начинала чахнуть, впадать в депрессию, и думала только о нем. Только об алкоголе. И вскоре срывалась, ударялась в запой, исчезала из дома на несколько дней. Возвращалась потом исхудавшая, грязная. Стала попадать в вытрезвитель. Ей было уже за 30. Сын незаметно рос под присмотром бабушки. Он был уже подростком, каким-то издерганным, часто капризничал, и всегда злился на мать. А она. Она оставалась игрушкой. Большим ребенком, за которым также приглядывала бабушка. Приглядывала, потому что Соня была взрослой женщиной, своенравной, и неуправляемой, особенно, когда начинала пить. А пила она большую часть своей жизни. И теперь уже вокруг нее были, увы, не красавцы, а просто мужики, которые угадывали в ней доступную самку, которые знали, что если только она выпьет, то отказа не будет. И все чаще во время запоев она попадала в притоны, из которых, бывало, ее не хотели выпускать. Возвращалась оттуда побитая, с синяками под глазами. Ухаживания, и обожания сменились вульгарной охотой на нее, как на добычу. А наживкой была бутылка! Она потеряла работу, другую. Но потерять своего рокового любовника по имени алкоголь – она была не в силах. Это была давняя, и неразделенная любовь. Она его любила безмерно. Испытывала к нему уже не только духовное, но и физическое влечение. После даже небольшой разлуки каждая клеточка ее тела требовала: «Пить! Хочу выпить! Мне нужно опьянеть!» И она бросалась к нему, жадно поглощала его, впитывала в себя, стараясь меньше есть, чтобы побольше в нее вошло его – алкоголя. Чтобы быстрее и сильнее одурманить весь свой мозг, утопить в нем всю свою совесть. Но он был к ней равнодушен. Боле того, даже жесток. Удовольствие, радость общения давал только в первые минуты, а потом были: сплошной дурман, и опохмеление. Когда она напивалась, то в первые минуты опьянения к ней возвращалась иллюзия той прошлой, полной обожания и восторгов жизни, того праздника, который не умрет никогда в ее памяти, который всегда манит ее. Внутри нее возникало знакомое чувство уверенности в своей внешности, красоте. Просыпалось кокетство, желание интриговать, покорять мужчин. Ей в эти минуты было легче не замечать своей потрепанной уже внешности, своего уже катящегося под уклон возраста.

Не замечать своей никчемной, и пролетевшей уже жизни, в которой она была только игрушкой. Она захлебывалась, тонула, и гибла в объятиях своего, такого холодного и безразличного любовника.

7.04.05. Юрий Генч.

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.