Тех, кто живет в подвале, лучше не трогать – это знал каждый пацан во дворе. И Валерка знал. Он бы и не полез никогда в этот подвал, если бы не Диман Кагода.

Кагода был самым старшим среди Валеркиных друзей. Четырнадцать лет! Валерке было только одиннадцать, поэтому Димана он очень уважал. Хотя тот и был хулиганом, имел шкодливый характер, и мама постоянно ругала Валерку за то, что он дружил с ним. Но зато Кагода умел рассказывать всякие интересные истории о том, как правильно целовать девчонок, материться не хуже пьяницы дяди Вики из сорок седьмой квартиры, знал огромную кучу анекдотов, от которых у пацанов краснели уши, и имел еще много всяких достоинств, одним из которых было его умение каждый день воровать у отца сигареты. Летом, когда Кагода выходил на улицу, вокруг него сразу же собиралась стайка его «ребят», так он снисходительно называл Валерку и его ровесников. Кагода тогда ухмылялся, как взрослый, сплевывал через дырку в передних зубах и вел всех в заросли акаций позади своего дома. Там пацаны пару лет назад, когда еще не переехал в другой город Генка-Музыка (Кагода назвал его так за то, что тот учился играть на рояле), построили халабуду – навес с крышей, покрытой шифером. Эта халабуда была предметом зависти Вовки-Вонючки (прозванным так все тем же Кагодой за то, что не чистил зубы) и его шайки с соседнего двора. Кагода и Вонючка враждовали, хотя и учились в одном классе, а это значило, что его «ребята» и шайка тоже были непримиримыми врагами.

Так вот, когда халабуда была только-только построена, поздно вечером (Валерка с приятелями уже разбрелись по домам) пришел Вонючка со своими пацанами и ее разрушил. На следующий день Кагода объявил Вонючке войну. Драка по всем правилам, двор на двор, состоялась в шесть часов вечера на пустыре за школой. Кагода и его «ребята» одержали победу, он лично расправился с Вонючкой, и тот поклялся «кровью своей матери» отстроить разрушенную халабуду заново и никогда больше ее не ломать. В этой битве отличились Валерка и тот самый Генка-Музыка. Генка – тем, что в драку хоть и не лез, но снайперски обстреливал врагов из рогатки с кучи мусора в десяти шагах от поля боя. Валерка же – тем, что, получив фингал под глаз от Ваньки Николаева, с которым был в одной группе еще в детском саду, не сдался, но, наоборот, в ответ расквасил тому нос. Ванька взвыл, как девчонка, и позорно удрал домой. Таких «бойцов» в шайке Вонючки была добрая половина, неудивительно, что он проиграл сражение.

После драки Кагода, заметив Валеркин фингал, уважительно хмыкнул:

– Молоток, Валерыч, не подвел…

Валерка задрал нос – в компании он был единственным, кто пострадал настолько сильно. Другие могли похвастать лишь незначительными ссадинами, ушибами да синячками… Правда, пришлось потом объясняться с родителями по поводу происхождения фингала, но это были уже мелочи… Все это случилось два года назад…

Сегодня же утром за Валеркой зашел его лучший друг Витек – пацаненок слабый, очкарик, однако смелый и веселый. Валерка всегда мог на него положиться.

– Пойдем в магаз, – предложил Витек, когда Валерка, еле увернувшись от маминого поцелуя, выскочил на лестничную площадку и захлопнул за собой дверь.

– У меня филок нет…

– Мне мамка полтос дала, чипсов купим.

Валерка хлопнул приятеля по плечу.

– Эх ты, – рассмеявшись от избытка чувств, сказал он. – Закадыка!

В магазине пацаны взяли пачку чипсов и бутылочку колы и с этой добычей поспешили в халабуду, где в такую рань (десять утра) еще не должно было быть никого. Однако Кагода сидел уже там, на своем ящике. Ему сегодня повезло стащить полтинник у отца из бумажника и, благодаря своей наглости и рано начавшим пробиваться усам, которые делали его взрослее, удалось купить пачку «Кэмэла».

– О! Здорово, Валерыч! Здорово, Гуманоид! – обрадовался Кагода. – Чё это у вас?!

Пришлось с ним делиться.

Зато Диман угостил их сигаретами.

– Клёво? – Ухмыльнулся он, когда пацаны сделали первую затяжку. – Это вам не «Оптима» – американский табак!

Валерка с Витьком уважительно кивнули и снова затянулись, точнее, Валерка затягивался по-настоящему, а Витек только дым в рот набирал.

– Чё ты, как салага?! – презрительно бросил Кагода. – Смотри, как надо! И-и, – протянул он, глубоко вдыхая дым. – Ша-ак, – произнес на выдохе. – Понял?! Набирай дым в рот и говори «ишак», понял?!

– Ага, – кивнул Витек, набирая в рот побольше дыма. – И-и, – вдохнул он и тут же закашлялся.

Кагода захохотал.

Валерка похлопал приятеля по спине, но тот продолжал кашлять. Лицо Витька сделалось сначала белым, потом начало слегка зеленеть. Он на четвереньках отполз в кусты, судорожно сглатывая.

– Тошнотики, – авторитетно заявил Кагода, туша о подошву брошенную Витьком сигарету и убирая ее обратно в пачку.

Витек вернулся минут через пять. Бледный, губы синие, ноги дрожат.

– Ты как? – спросил Валерка, вспоминая свою первую затяжку.

– Нормалёк, – еле слышно пробормотал приятель. – Я домой пошел…

– Тока родакам не стучи, что со мной курил! – предупредил Кагода.

– Не буду, – шепнул Витёк. – Пока, пацаны…

– Пока, – сказал Валерка, взглядом провожая приятеля.

– М-гм, – неопределенно протянул Кагода.

Так они остались вдвоем.

– Полезли в подвал, – неожиданно предложил Кагода.

– Ты чё?! Там же эти! – вытаращился на него Валерка.

В подвале Кагодинского дома, о котором велась речь, действительно жили какие-то непонятные существа, это каждый малолетка знал. Но взрослые почему-то отказывались в них верить, может, потому что никогда «этих» не видели, может быть, они показывались только детям – пацаны не знали. Существа не выходили из подвала, но время от времени, если вечером, когда уже стемнеет, неожиданно посветить фонариком в вентиляционное отверстие, можно было увидеть круглую, бледную, абсолютно безволосую голову, блестящую от слизи, сочившейся изо всех пор, и большие черные слезящиеся глаза. Существа таращились на улицу, в сумерки, но как только яркий свет ослеплял их, спешили поскорее спрятаться…

– Да нету там никого! Я вчера с батей лазил, он воду перекрывал, у нас на кухне трубу прорвало… Полезли, я там клёвую камору нашел, можно будет свет провести и там тусовать. Даже зимой, там тепло…

– Чё, правда лазил?! – глаза Валерки округлились от восхищения. – А «этих» видел?

– Да нету их там уже, я тебе говорю!

– Врешь небось? – Валерка недоверчиво покосился на Кагоду.

– Хрен-то с два, зуб даю…

– Матерью поклянись!

– Не буду.

– Значит врешь!

– Да ну тебя, – махнул рукой Кагода. – Ссыкун, как целка ломаешься…

Сашка обиделся не на шутку и на «ссыкуна» и на непонятное, но такое неприятное слово «целка».

– Ничё я не ссыкун…

– Я-то не стремаюсь в подвал лезть, – лениво отозвался Кагода.

– Там темно просто. Ничё не видно. Грязь везде, а мамка сказала, если замараюсь – убъет, – попытался оправдаться Валерка. – Лучше завтра, я в старое оденусь…

– Стрёмные отмазки… Я вчера фонарь у входа заныкал, не замараешься.

– Ну пойдем, – грустно согласился Валерка – идти совсем не хотелось, но еще больше не хотелось показаться трусом. – Давай Макса с собой позовем.

– Он на даче с родаками, утром уехали, я видел. Не ссы, Валерыч, – заржал Кагода, поднимаясь со своего ящика, сплюнул, подтянул джинсы. – Пойдем, если еще не описался.

– Сам небось описаешься, – буркнул Валерка.

– Чё сказал?!

– Ничё…

Через пару минут они уже спустились в сырую темноту подвала, и Кагода, наклонившись, достал из-под лестницы фонарик.

– Я же говорил, – подмигнул он Валерке. – Иди за мной. Осторожно, тут слева мина…

Валерка пошел вслед за Кагодой. Широко открыв глаза, он пытался разглядеть, что же творится во мраке, окружающем их. Там, совсем неподалеку, справа, слева, за спиной что-то шуршало, будто голоса тихие шептались, попискивали крысы или мыши, падали в лужицы капли воды. Валерка ступал аккуратно, чувствуя под ногами мягкую почву и думая о том, что Витек рассказывал ему когда-то давно. О том, что когда строили Кагодинский дом, на одного из рабочих упала емкость с цементом, а другие, побоявшись, как бы их не обвинили в убийстве, закопали тело здесь, в подвале. Валерка боялся, предчувствуя, как провалится вниз в могилу, или костлявые руки мертвеца вцепятся в лодыжки… Он сделал шаг и остановился – кто-то или что-то вцепилось в его левую штанину.

– Диман! – Валерка испуганно окликнул Кагоду по имени.

– Чего? – недовольно отозвался тот.

– Посвети. Я не могу идти, что-то меня держит.

Кагода развернулся, луч света от фонаря описал вокруг него полукруг. Валерка вскрикнул от неожиданности – на полсекунды, в паре метров от пацанов появилось существо. Блестящее от слизи, голое, невысокого роста, с тонкими руками и ногами. Появилось и пропало, метнулось в сторону, туда, где темно…

– Посвети туда! – заверещал Валерка, пальцем показывая, куда нужно светить.

Кагода посветил, но там не было никого, только полиэтиленовая пленка свисала с какой-то трубы.

– Хорош визжать! – резко оборвал он Валерку.

Отчего-то голос его стал хриплым.

Теперь он светил Валерке на ноги, тот осмотрелся, но не заметил вокруг ничего такого, за что мог бы зацепиться.

– Диман, пойдем на улицу, а? – взмолился Валерка и вдруг ощутил, как стало тихо вокруг.

Ни шороха… Ни звука…

Валерка тихонько заскулил.

Кагода молчал, слышно было только его прерывистое дыхание. Он опустил фонарик, и теперь Валерке были видны только его потертые кроссовки. Внезапно Кагода резко поднялся на цыпочки и засеменил спиной вперед прочь от Валерки.

– Я Дима-ан!!! – восклицал он. – Я Дима-ан!!!

– Диман, стой, – скулил Валерка. – Кагода, – звал он.

Из-за слез, застилавших глаза, зрение расплывалось, да Валерка и не хотел ничего видеть, он хотел обратно на свежий воздух, домой, чтобы родители были рядом.

Кагода громко икнул, подпрыгнул, поджав колени к груди, и выключил фонарик.

– Диман… Кагода… – тихонько позвал Валерка, он боялся кричать – собственный голос пугал его.

В этой беззвучной темноте даже стук сердца будто эхом отдавался…

Валерка всхлипнул. Он уже не знал, куда идти, он ослеп от слез. Но постепенно глаза привыкли к темноте. Валерка огляделся. Позади, шагах в пяти, сквозь вентиляционное отверстие пробивался свет с улицы. Ребенок пошел на свет, просто потому что там, наверное, было не так страшно. На свету не страшно… Совсем… Но это неправда. Те, кто живет в подвале, любили солнечный свет, если он был не слишком ярким. Сейчас один из них был там. Существо сидело на корточках, сгорбившись у стены, и таращилось на Валерку. Голое, бледное, с огромными черными глазами и с головы до пят покрытое слоем мерзкой слизи. На четвереньках оно стало подползать к Валерке. Тот хотел развернуться, убежать, однако ноги не слушались. Ребенок застыл, а существо подбиралось все ближе. Оно протянуло свою тонкую руку и кончиками пальцев коснулось Валеркиной шеи, замерло на секунду и тут же отскочило. Валерка не мог произнести ни слова – он видел самого себя, боязливо оглядывающегося, осторожными шагами пробирающегося к выходу, но видел со стороны. Все еще не в силах сдвинуться с места, он опустил голову и увидел себя теперешнего, совсем голого, худого, бледного, маленького. Ребенок заскулил и услышал ответный скулеж и еще один, и еще… Он горько расплакался, пытаясь стряхнуть с тела слизь. Все это было просто бесполезно…

– Говорил же, никого там нет, – надменно хмыкнул тот, кто называл себя Диманом.

– Да, – кивнул тот, кто теперь был Валеркой, поднимаясь по лестнице к выходу. – И камора получится офигенная…

– Зна-атная, – протянул первый.

– Надо остальным показать, – усмехнулся второй.