Спустя тридцать лет многие события того времени забылись, стёрлись из памяти, но остались и такие, которые навсегда остались в воспоминаниях о тех годах. Восемьдесят второй год, год окончания института и распределения на работу. Позади трёхмесячные сборы в «Путиловских лагерях», для выпускников института, обязательные тогда для всех мужчин, окончивших военную кафедру. Месяц последних каникул в октябре и вот оно начало работы по распределению с первого ноября.
Конструкторское бюро по автоматике, куда я распределился, располагалось в двухэтажном здании ещё дореволюционной постройки. Первый день выхода на работу совершенно не запомнился ничем примечательным. Зато день 10 ноября, когда умер Брежнев Л.И. и день его похорон, стали своеобразными маяками того времени. Интересных телепередач, в то время было не так много, правильнее сказать – даже очень мало, чтобы их перечислить хватит пальцев одной руки: кинопанорама, клуб кинопутешественников, да ещё международная панорама. Раз в год тогда показывали по телевизору хороший концерт, ко дню милиции 10 ноября, его всегда заранее ждали, поэтому, когда его не показали в заявленное в программе время, стало ясно, что случилось что-то серьёзное. И хотя здоровье у генерального секретаря КПСС было плохое и много лет служило поводом для анекдотов, мысли о его кончине у меня не возникло. На следующий день, как это потом повелось, по радио была сплошная траурная музыка, а по телевизору балет. Здесь уже поползли слухи и догадки о смерти «самого»… И вот, наконец, по радио объявили о кончине Брежнева. В день его похорон, была прямая трансляция по телевидению траурных мероприятий и самих похорон, по этому случаю на работе по распоряжению начальника нашего отдела из его кабинета вынесли редкий ещё в те годы цветной телевизор и установили в коридоре. Надо сказать у начальников других отделов в кабинетах телевизоров не было, но наш Антон Викторович был по всем вопросам большим оригиналом и любил выделиться на общем фоне. Когда дюжие молодцы на верёвках опускали гроб с телом генерального секретаря в могилу у кремлёвской стены, грянул залп салюта, и как показалось – лямка верёвки у одного из них соскользнула с плеча и гроб сорвался вниз. Кто-то из сотрудников отдела ахнул, кто-то изрёк: « ох не к добру это». Все заспорили – упал гроб или только показалось. Я решил, что в программе время, похороны обязательно покажут от первой до последней минуты и можно будет всё внимательно рассмотреть, но этот эпизод, в многочисленных повторах так больше и не показали. Пришло время нового лидера страны Андропова.
Рабочий день в КБ начинался в 8 часов утра и с часовым обеденным перерывом заканчивался ровно в 17 -00. Мне молодому парню, поначалу было забавно наблюдать, как солидные люди, а к таким я относил тогда всех, кто возрастом был старше тридцати лет, бегом неслись с остановки общественного транспорта, чтобы не опоздать к 8 часам. За опоздание могли лишить премии или объявить выговор. Отделом кадров тогда руководил уже пожилой мужчина, годами чуть за семьдесят. В нашем отделе поговаривали, что он не то бывший «смершевец», не то командир белорусского партизанского отряда периода ВОВ. Его все побаивались и уважали одновременно, поэтому при его появлении в курилке перед мужским туалетом, мужики сразу переставали “травить” похабные или политические анекдоты.
С началом «андроповской» борьбы за дисциплину у кадровика, как будто, выросли крылья за спиной, в восемь часов утра он уже как штык стоял в фойе с хронометром в одной руке, а в другой держал ручку с тетрадкой, куда заносил фамилию опоздавшего и время его прихода. Те, кто успевал вовремя добежать, садились на своё рабочее место и в зависимости от возраста и тренированности, какое – то время приходили в себя после утренней пробежки. Кто обмахивал себя газетой, кто пил лекарство, а кто и просто уходил покурить и успокоить нервы. Те, кто «попадал на карандаш» к кадровику, садились писать объяснительные причин своего опоздания. Окончание рабочего дня проходило не менее примечательно: к последнему звуковому пику по радио в 17-00, народ уже стоял одетым в коридоре, как тогда говорили, в позиции низкого старта и в 17-01 в отделе уже никого не было, кроме уборщицы. В первый месяц работы я имел неосторожность задержаться на работе, что чуть было, не привело к фатальным для меня последствиям: уборщица тогда заболела, а про меня, как новенького, просто забыли и закрыли на замок входную железную дверь в отдел. Это была пятница, телефон в отделе был только у начальника, но его кабинет был за закрытой дверью, а до появления сотовых телефонов было ещё далеко. Пережив не лучшие минуты своей жизни, в ходе которых, я представлял себя и мучившимся от жажды три дня до понедельника и ищущих меня по больницам родителей, я увидел из окна припозднившегося сотрудника другого отдела выходящего из нашего здания. Окна в нашем отделе, на первом этаже, были зарешёчены и наглухо забиты, поэтому мне оставалось только отчаянно махать руками и пытаться докричаться. В тот момент я был, наверное, похож на Робинзона Крузо, в тот миг, когда он увидел корабль после двадцати лет одиночества. В награду за изображённую мною ветряную мельницу, меня заметили и в результате освободили от заточения. Больше такой ошибки с задержкой на работе я не делал.
Первую неделю на работе меня самой работой особенно не донимали, дали время со всеми познакомится, сдать технику безопасности войти в круг работ производимых отделом, прикрепили ко мне наставника. Звали его Олег Иванович. Для начала он поинтересовался:
– что означает слово ГОСТ?
– Государственный общесоюзный стандарт, – бодро ответил я.
– А, ЕСКД? – Я тоже ответил правильно. Он усмехнулся.
– Ну, скажи тогда, этапы работы в КБ? – Я задумался. Начал отвечать.
– Техническое задание, эскизный проект, – тут меня он прервал.
– Нет, неверно, запомни, Андрей!
– Первый этап это спячка.
– Следующий этап – горячка, потом отыскание виновного в срыве сроков.
– Потом этап – наказание не виновного, а завершается всё поощрением людей, не принимавших участие в данной работе, но близких к руководству.
Последующие годы работы и не только в этом КБ подтвердили правильность установки моего наставника.
