II

Из всех многочисленных братьев отца выделялся дядя с коротким именем Лев. Родители изначально нарекли его Леонидом. Но в своем первом паспорте он навсегда отсек лишнее, благо, что примеры для подражания были. Мой отец, его старший брат, в паспорте записался по отчеству не Жаргилович, а Жоржевич. Ну, а как может быть еще, если мама – Сусанна?

Дядя Лева – личность загадочная, неординарная. Он был слеплен из другого теста. Его всегда интересовали иные вещи в отличие от близких людей. Он постоянно рисовал, причем неважно на чем – на известке стен, свежеструганных досках, бересте, коробке спичек, газетном клочке. Пикассо, который черпал вдохновение из своих детских работ, отдал бы многое за рисунки юного Левы.

Кто-то сказал, что в нем растет шаман. Льву было меньше года, когда по стране пролетела страшная весть о смерти Сталина. За день до этого по недогляду взрослых ребенок смял фотографию вождя, почти святыню в небогатом домашнем скарбе. Рука на годовалого малыша не поднялась. Ругались взрослые. Через день по радио объявили – умер «отец народов». Мой отец семи лет с матерью рыдая бежали по улицам с криками – Сталин умер! Как теперь мы без него! А малолетний Лев весь день болтал в кроватке ногами и отказывался поплакать в тему.

Однажды декабрьским днем Лева захотел мяса. Мать отругала его за несдержанность. Имевшиеся припасы необходимо было растянуть до лета. «Завтра мы будем есть мясо», – упрямо повторил малолетний сын.

Морозным зимним утром старший из детей Женя выскочил на крыльцо, чтобы помочиться. Сон с мальчика согнала не сибирская стужа, а косуля, забившаяся в угол ворот и испуганно уставившаяся на него. Деревенские собаки затравили выскочившее из леса животное. В поисках спасения косуля перемахнула через ограду дома, да так и не сумела выбраться обратно наружу.

– Аба, аба! Газаартаамнай яман ороо! [1] – возбужденно закричал Женя, влетев в дом.

Отец вышел во двор. Зверь надежно был заперт заборами дома. Вернувшись, он, не спеша, снял со стены ружье и принялся заряжать.

– Не надо! – хватаясь руками за темный ствол, закричал мальчик.

Нижняя челюсть мальчика жалостливо дрожала. Беззащитность и кротость, застывшая в глазах лесного животного, проникла в душу ребенка и соткалась в бесконечную мольбу о пощаде.

– Оставим козу у нас! – плакал Женя, придумывая варианты спасения. – Будет жить в сарае с коровой. Я буду смотреть за ней.

Жаргил же видел перед собой только лесного зверя и глупую болтовню сына. Сколько таких пугливых копытных он бил в тайге, трудно было сосчитать. Жалость – не для отца большого семейства. Когда по лавкам дома четверка ребятишек, дикое животное, заскочившее во двор, – это удача, подарок природы.

Утреннюю деревенскую тишину разорвал одиночный выстрел. Залаяли собаки.

Женя убежал в комнату, зарылся в постель и проплакал до вечера, так ни разу и не прикоснувшись к парному мясу, дымившемуся весь день на столе. А малолетний Лева беззаботно болтал ножками, поедая с очередной косточки кусок мяса.

В юношеских драках Лев не раз ломал себе нос, но упрямо повторял доказывать соперникам свою решимость. «Не хочу с тобой драться, – говорил какой-нибудь ровесник после очередного горячего спора с ним как способ его разрешения. – Ты сразу психовать начинаешь!»

Несмотря на предупреждение ребят из так называемого дальнего околотка села – «Шанхая» о том, что «их девчонок» могут провожать только они, Лев демонстративно вел девушку из клуба до калитки дома на другой конец деревни. В наступающих сумерках рука ложилась на плечи подруги, временами соскальзывала на талию, и сознание пьянело от мысли доступности взрослых игр. Скотина, справляющая непринужденно нужду по зову природы неподалеку, не сбивала романтического настроя.

Домой парень возвращался в синяках, с ободранными кулаками. Но наступал очередной вечер, и юноша упрямо отзывался в кавалеры.

* * *

Провожая после школы Льва в столицу, отец произнес:

– Если у тебя там ничего не выйдет, не беспокойся, возвращайся. Место пастуха для тебя найдется.

Именно поэтому, как потом вспоминал Лев, он уехал со спокойным сердцем. Слова отца придали уверенности. Если не получится столичная жизнь, то приземлится, в случае падения, есть куда.

Его отчислили из технологического института, и он закончил ВГИК по специализации «рисованное кино». Вначале он поступал на актерский факультет, но его «зарубил» Этуш. Уже учась на факультете художественной мультипликации, он как-то задумался, достоин ли такой чести, но потом понял, что он – лучший. В зрелые годы в качестве душевного отдохновения он появлялся в качестве футбольного комментатора. Лет десять назад открыл для себя путь ведущего радиопередачи. Его визитной карточкой всегда была точность, искренность и яркость произнесенных слов.

Однажды резюмируя интервью с игроком столичного клуба, Лев снисходительно произнес в прямом эфире:

– Нынешние футболисты в публичной беседе – дипломаты с заискивающей лестью в адрес сильных клубов и приятными речами в сторону родной команды. Этакий крик: посмотрите, я отличный парень – о родном клубе – приятное, о другом – хорошее! Милашки. А что поделаешь? Надо думать о будущем!

В другой раз услышав, как столичный «журналист-«троешник» (как он его назвал) Леонид Млечин попытался снисходительно отозваться о Бурятии после ее посещения нынешним летом, дядя раздраженно прокомментировал в радиоэфире:

– Если бы подобное прозвучало из уст Леонида Парфенова, Владимира Познера, Анатолия Лысенко, я бы глубоко задумался. Но Млечин … Кто это? Предполагаю, что его журналистское творчество такая же посредственность, как и его фамилия!

За трудовую деятельность в области анимации Лев даже был удостоен государственной премии. Но о ней он редко вспоминал и не выносил на знамена, ярко поясняя, что если ты не нобелевский лауреат, не олимпийский чемпион или, на худой конец, не обладатель «Оскара», то прочими наградами можно не хвастать. Есть люди, по сравнению с достижениями которых, наши действия подобны копанию навозного червя, – пояснял он свою личную скромность в этом вопросе.

Домой в деревню дядя возвращался, когда разводился с очередной женой или терпел неудачу в творческом деле. Впрочем, это было нечасто.

После развода с первой женой он уехал из Москвы практически нищим. На самолет денег не хватило, и он поехал поездом. На перрон иркутского вокзала Лев вышел с тридцатью рублями в кармане и аккордеоном. Все богатство было выиграно в карты в ходе недельной поездки.

Жена одного проигравшегося фронтовика отказалась мириться с карточным долгом, но, подумав, отдала «трофейный» с войны немецкий аккордеон в отместку гармонисту-мужу – чтобы знал, что значит играть на деньги.

Музыкальными инструментами Лев не владел, но гармонь взял. Глаз его всегда отличал стоящую вещь от безделицы. С сознательных лет вечера он не любил проводить праздно. И изящные пальцы уже в день возвращения домой мучили инструмент в настойчивых попытках извлечь популярные звуки. Парень самостоятельно без знания нотной грамоты постиг азы игры на аккордеоне и сотворил пять собственных замысловатых мелодий.

Уезжая в конце лета на запад штурмовать оставленные в пылу эмоций высоты, он запер аккордеон в чулане, наказав родителям, чтобы инструмент сохранили. С тех пор, проникновенные звуки кожаных мехов, разлетаясь по округе благодаря акустике озерной глади, оповещали, что герой вернулся в деревню.

В 1984 году в один из таких периодов зализывания ран я застал его шестилетним ребенком. Ночью, когда все спали, он смотрел по черно-белому телевизору трансляцию футбольного матча.

Я приподнял голову с постели, расстеленной детям на полу, и стал смотреть игру. Дядя снисходительно спросил:

– За кого болеешь?

– А кто играет?

– «Зенит» и «Спартак».

– За «Спартак», – не задумываясь выпалил я.

Весной того года на большом экране я увидел «Спартака» Стэнли Кубрика с Керком Дугласом. Трагический, но несгибаемый образ гладиатора оставил неизгладимый след в моем дошкольном мировоззрении. Поэтому другой любимой команды для меня быть уже не могло.

Финала встречи я не дождался и уснул. «Зенит» Павла Садырина того года был сложным соперником. Одним тем, что в конце года садыринская команда стала чемпионом СССР (на удивление всех), можно было объяснить накал в любой ее игре.

Дядя был приятно удивлен интересом юного племянника к футболу. К слову сказать, я был бы тоже приятно поражен, если бы сегодня мой шестилетний сын примостился рядом во время просмотра матча лидеров сезона. С тех пор между нами установился контакт. Лев время от времени делился со мной впечатлениями, воспоминаниями, мыслями, рождающимися в его творческой голове.

О своей встрече с драматургом Александром Вампиловым в студенческие годы он поведал мне, уже старшекласснику, следующее:

– Я показал ему свой рассказ. Он не стал его читать (много вас таких начинающих!), ответив только, что тоже свое первое сочинение опубликовал в двадцать один год. Потом спросил, откуда я. Мой ответ его оживил. Ну как же, два аларца, и оба писатели. Один состоявшийся, но не оцененный, другой – только-только на пути творческой самореализации. Случайно обнаруженная моя любовь к футболу положила его на лопатки, потому что он тоже был бесконечно предан этой игре. Мы вышли на школьный стадион и стали бить друг другу пенальти. Первую пятерку мы закончили со счетом 4:2 в мою пользу, вторую – 5:1, третью после счета 3:0 он отказался доигрывать. Я разгромил его. Молодость не умеет быть учтивой. Это его задело, и меня на свой тридцатипятилетний юбилей, который должен был состояться через неделю, он не позвал. Но юбилея не было, потому что он утонул. Байкал остудил его горячее сердце, откровенный и свободолюбивый нрав.

В тридцать пять лет я отметил для себя, что Вампилов разгромил меня в творчестве. У него с десяток экранизированных пьес, в которых сыграли Евгений Леонов, Караченцов, Вицын, Даль, Чурикова, Крючкова, Боярский. Их снимали легенды кино – Панфилов и Прошкин. Таких успешных драматургов можно сосчитать по пальцам. Любой стоящий драматург из Прибайкалья навсегда останется вторым после него. Мне с высоты лет видны некоторые недочеты в его произведениях. Но мне сейчас шестьдесят. А он свои пьесы создал, когда ему было в два раза меньше.

– Здесь есть немного кокетства, – отозвался я на подобное заявление. – У вас несколько громких мультфильмов. Так, что вы тоже классик в своей области. Вот мне тридцать пять скоро. И я могу посыпать голову пеплом, что все утекло. Творческих высот мне точно не светит.

– Не измеряй личные достижения творческой самореализацией, материальными параметрами и популярностью. То, что ты сейчас сидишь здоровый, красивый, высказываешь неглупые вещи, у тебя есть работа и перспективы, – это уже есть богатство.

Многочисленные разводы дядя иронично оправдывал словами академика Александрова о том, что удачно жениться – все равно, что вытащить ужа из мешка с гадюками, с добавлением: мне везло на последних.

– Когда ты смотришь на свою женщину, не должно быть отношения – ну ладно, – рассуждал Лев. – А многие смиряются, считая, что так и должно быть. Любая девушка, выходя замуж, хочет выгодно себя «продать» – чтобы у будущего мужа была квартира, автомобиль, высокооплачиваемая работа, хотя бы в неотдаленной перспективе. А я -художник. Я не отвечал таким запросам.

Фильм «Побег из Шоушенка». В чем назидательность? Есть люди, у которых есть цель существования. Они двигаются к ней, щепотками вынося грунт из туннеля, ведущего к цели. Понятно, что этому нужно отдать не месяц, не год. Я из их числа. Я всегда готов был к долгой дороге. Частично это касается того, почему я ушел от второй жены. Она не верила в то, что я смогу добиться успеха в творчестве. Через пару месяцев, как мы расстались, я заключил первый крупный договор, мой сценарий приняли. А через год мне дали госпремию.

– Было злорадство?

– Нет. Она ведь могла и не ошибиться, будь я менее изобретательнее и поворотливее. У нас общий сын. Кстати, неплохой футболист. Надеюсь, когда-нибудь прославит мое имя.

– Общаетесь с ним?

– Крайне редко и на расстоянии. Я бы тоже был неприветлив с отцом, который не жил рядом. Но деньги от меня ему уходили регулярно, как и всем остальным. Я думаю, это перевесит чашу негатива ко мне. С возрастом они меня поймут, обязательно.

Мои заработки были непостоянны. Тем не менее, большие деньги появлялись. Но когда из уст женщины, с которой я находился рядом, возникали и множились разговоры о том, какую мебель необходимо приобрести, дорогую одежду, технику, я спустя определенное время уходил. Только после третьего раза я понял, что женщины – существа материальные, наседки и собственницы. Искать иное бесполезно. Я оставлял жен, потому что не мог превращать свою жизнь в мещанское времяпрепровождение.

– Однако, – укорил я, вспоминая двухэтажный дом в деревне с видом на озеро, с ротанговым креслом-качалкой и коньячным столиком. – Сами-то себе Вы обеспечили минимальный уровень комфорта и свободы.

– Это совсем другая история, – снисходительно отозвался Лев. – Мудрость приходит незаметно, так же, как жирок на твоем животе, сутулость и морщины… Никто же не говорит, что именно я был прав!

О футболе и спорте дядя мог рассуждать бесконечно.

– Почему футбол – спорт номер один в мире? – произнес он однажды. – Потому что, чтобы в него играть, нужен только мяч или что-то катающееся и неприхотливые условия для игры. Для баскетбола же нужна ровная площадка с подвешенной корзиной, для волейбола длинная, широкая сетка с мячом, для хоккея вообще – магазин обмундирования в виде коньков, щитков, клюшки. Ты скажешь проще футбола только бег. Но бег – это не командный вид спорта. Там всегда побеждает накаченный атлет с длинными ногами. В футболе же и с короткими ногами пригодится парень, если он обладает фантазией, чтобы с умом распорядиться мячом.

Я вырос в стране, знавшей большие футбольные победы. Отлично помню «золото», вырванное у бразильцев, на олимпиаде в Сеуле, «серебро» на чемпионате Европы в том же году, еврокубковые победы киевского и тбилисского «Динамо». Прошло двадцать лет. Выросло новое поколение болельщиков, не знавших такого рядового счастья, как личное воспоминание о былых победах родной команды. Всерьез казалось, что у них нет ни прошлого, ни  настоящего, ни, видимо, будущего. Но бронза на Евро-2008, пара европейских кубков смягчили мой взгляд.

Мы все-таки живем в парадоксально счастливой стране. Мы можем приглашать Хиддинка, Адвоката, Капелло друг за другом. Платить им бешеные деньги по европейским тренерским меркам. Посмотри на остальные страны. Чехия, Австрия, Хорватия и так далее. У них такой возможности не появится, наверное, никогда. Если только не обнаружатся запасы нефти или какого-нибудь дефицитного «энергона» на территории их стран.

Мы так гордимся отечественными миллиардерами, их покупками суперклубов, родовых замков, мировых компаний, будто это наши братья по плоти. На самом деле они нам так же близки, как премьер-министр Канады или сомалийские пираты. Но, слава богу, хоть здесь у некоторых из них находится здравая мысль подсластить жизнь рядового российского бюргера, подкинув деньжат на любимую игрушку.

Еще одна не оставляющая меня мысль. Вдумайся в следующий факт. Мы расстраиваемся, когда наша сборная не вышла из отборочной группы. Немцы расстраиваются, когда их сборная не стала чемпионом. Вот она, золотая разница между нами. Я понимаю, в беге у африканцев существует некое физическое преимущество перед европейцами в структуре и силе ножных мышц. Но в футболе-то что мешает? Слава богу, и в боксе бьем, и в беге, и в чем бы то ни было германцев. Но в футболе они всегда выше нас. Для меня это вечная загадка. Из четырех турниров немцы только с одного уедут без медалей, а мы радуемся «бронзе», упавшей нам раз в четверть века.

В молодости я не мог уснуть, ожидая важный матч. Сегодня я легко засыпаю. Я понимаю, что если случится что-то непоправимое, время подлечит душевную травму. Наши футболисты закалили нас в этом плане.

В радиоэфире Лев вещал:

– Уважают только результат. Если его нет, то не обессудь. После летних олимпийских игр в Лондоне меня заняла эволюция наших побед, которую точнее было бы назвать деградацией. В советское время, а я застал его в сознательном возрасте, второе место на олимпийских играх в общекомандном зачете рассматривалось страной как поражение. В девяностые годы место в тройке стало ориентиром счастья. В двухтысячных – нулевых заговорили о месте в пятерке. Сегодня, после Лондона-2012 мы уже говорим о месте в десятке. За все это время стабильна только позиция Америки, которая все так же цепляется зубами за первое место, но уже с другим принципиальным соперником. Вот так же и доллар, обсуждаемый, сдающий позиции азиатским тиграм, но по-прежнему непотопляемый. Как бы мы ни ненавидели США за их жандармское поведение в мировой политике, у них все равно больше нобелевских лауреатов, спортивных побед, круче кино и развитее экономика.

Еще один момент, который иногда возникает в голове. Сегодня достаточно иметь в команде сборной Бьорндалена, который в лучшие годы брал четыре «золота» за одну Олимпиаду, и твоя страна будет считаться великой зимней спортивной державой. Достаточно иметь Майкла Фелпса, взявшего восемь золотых медалей в Пекине, и страна будет великой в летних играх.