Иван вдруг вспомнил, что прошло уже без малого три месяца, а значит, пора сдавать на разряд. С этим вопросом он обратился к наставнику, потом к мастеру цеха. Ответ был донельзя простым. Через две недели. Сизов предложил почитать учебник физики за 10-й класс, дал ему учебник по измерительным приборам, по которым учатся в техникуме, а также посоветовал детально ознакомиться с принципиальной схемой монтажа приборов и автоматов на котлах и турбинах на случай, если у членов комиссии появятся вопросы такого рода. Иван понял всю серьезность предстоящего экзамена.
Все складывалось как нельзя лучше: Иван непременно успешно сдаст экзамен, он в этом совсем не сомневался, и получит разряд. Осознание этого щекотало его самолюбие. Он уже не школьник и не мальчишка, он становится взрослым человеком и специалистом по очень важной профессии. Как достойно звучит его профессия: контрольно-измерительные приборы и автоматика теплоэнергетических установок. Кто его знает, может быть, эта профессия станет его будущим? Все двери открыты: институт, потом аспирантура и он будет разрабатывать какие-то программы, и проводить испытания. Потом защита диссертации, кандидат технических наук, руководящая должность где-нибудь на новой ТЭЦ, может быть даже атомной электростанции. Он знал, что за ними будущее, они говорили об этом с Сизовым. От этих мечтаний дух захватывало.
Все было бы хорошо. Но где же Алла, его любимая девушка, невеста и будущая жена? Он так успешно продвигается в своей карьере, и это все для нее, для обеспечения их совместной будущей семейной жизни. Ей не будет стыдно за своего супруга. Он понимал, что такое тщеславие – хорошее тщеславие и здесь нечего стыдиться. В конце концов – это двигатель прогресса. «Однако, – прервал свои рассуждения Иван, – уже прошло два месяца, как он получил от нее первое и пока что последнее письмо, как он отправил ей пространный ответ с описанием его нового жизненного статуса и с надеждой на совместную жизнь». Это обстоятельство его здорово волновало. Он, конечно, мог допустить, что учеба полностью захватила его девушку. Что помимо учебы могут быть и другие заботы или вдруг возникли проблемы со здоровьем. Но ведь можно было написать хоть короткое письмо, без всяких объяснений и прочей ерунды.
Спустя несколько дней Иван обнаружил в почтовом ящике конверт на его имя. Почерк был незнакомым и явно не женским. На конверте обратный адрес: В.Кочмин, Харьков и так далее. Иван вспомнил, что неделю назад он написал небольшое письмо Вадиму, главным образом за тем, чтобы сообщить ему свой новый адрес и новый номер телефона на всякий пожарный случай, если нужно будет что-нибудь сообщить срочно. Кроме того, он кратко рассказал Вадиму о своей работе и, как бы, между прочим, спросил, не встречал ли тот Аллу. Вот уже больше месяца от нее нет писем. Может быть, что случилось? И вот ответ. Спасибо за оперативность. Не без волнения Иван вскрыл конверт, достал письмо, написанное мелким почерком. Вадим писал: «Здравствуй, мой друг Иван. Я рад был получить твое письмо и добрые вести о твоей работе. Хорошо, что тебе нравится твое дело, но ты не забывай о главном: главная твоя работа – это литература. Надеюсь, ты не забросил свое творчество. У меня все в обычном ритме. Главное – учеба. Занятия поглощают практически все время. Некогда даже встретиться с любимой девушкой. А это плохо. Ты спрашиваешь меня, не встречал ли я Аллу. Мы несколько раз виделись совершенно случайно: ведь наши корпуса стоят на небольшом расстоянии друг от друга. Поговорить нам не удалось, она спешила, а последний раз она была не одна. С ней был парень из архитектурного института. Я немного знаком с ним. Они шли под ручку и о чем-то оживленно болтали. Она улыбалась яркой счастливой улыбкой, уверенно облокачиваясь на его руку. Я не стал к ним подходить. Не знаю, что и думать. Может быть, это просто знакомый. Здесь много студентов и почти все знают друг друга. Если встречу Аллу одну, обязательно спрошу ее, в чем дело и почему она тебе не пишет? Вот, пока и все. Не расстраивайся. Пока ничего плохого не случилось. Пиши, буду рад получить твое письмо. Вадим». Вторую половину письма Иван прочел еще раз. Ему показалось, что Вадим что-то не договаривает. Проще всего написать самому письмо Алле и прямо спросить о причинах ее молчания. С другой стороны, она должна была ответить на его письмо, чего бы там ни было. В конце концов, это просто не вежливо. От прочитанного письма, вернее, от второй его половины у Ивана возникло ощущение горечи, обиды и противности. Это было также противно, как рыбий жир, который его заставляли глотать в детстве.
Иван как будто находился в ступоре. Был неподвижен, сидел на стуле, письмо держал в руке. «Что случилось, Ваня, -спросила проходившая мимо мать Ивана, – на тебе лица нет. Это что, письмо? От кого?» Иван ответил не сразу. Он сам не знал, случилось что-нибудь или нет. Отойдя от ступора, Иван ответил, что пока ничего не случилось, хотя сам думал, что все это неспроста. Он успокоил мать: «Все в порядке. Это письмо Вадима из Харькова. Рассказывает про учебу. Я просто вспомнил, как ездил туда прошлым летом».
