В Ашраме уже мутили за ягью, а здесь еще спали, напоминая собой взвод солдат в походе или альпинистов после пятидневного восхождения. Пришел Алферьев, пнул ведро, взял четыре, нет пять сигарет и скрылся. Алферьев шел готовить прасад для преданных, немного сутулясь, в очках, куря на ходу. Большие коричневые ботинки переступили лужицу, лепешку, один раз споткнулись и наконец, переступили высокий
порог Дургиного замка. Хотя Сашка и хороший чувак, лично мне он напоминает человека на орбитальной станции, непонятно как совмещающего ответственную должность торчания годами в космосе с неизменными сигаретой и бокалом остывшего чая. Итак, Сашка ушел, а Брахманы все валялись вперемешку с женами и подругами. В жилом блоке альтернативного Ашрама запах был так себе. Пахло окурками и сковородой. Посуда частью немытая, за отсутствием мебели, громоздилась на полу. Отдельно стояла чашка с тремя столовыми ложками, воткнутыми в сиротливый дозняк.
Мало того, здесь курили перед ликом Бабаджи. Кощунство придумала, вся в пирсинге, Ютка. Теперь немного о ней. Это разбитная девица вечно в немыслимой обуви, вечно удолбанная. Каково же было мое удивление, когда после аннотации: «Сейчас придет девочка, которая хорошо убирается» вошла именно она, изобразила вялую Деви и действительно хорошо убралась.
Та, на которой так хорошо смотрится тилак, имеющая привычку бухаться на кровать в обуви и с сигаретой между пальцев. О, Божественная Мать, к твоим стопам припадаю!
Не вставали до последнего. И только, когда с излишним для любого другого человека … прополз Бадринатх, над постелью вырос Кешава и, сидя, смотрел на стукающего коленями патриарха. По мере того как все вставали, становилось ясно, что здесь принято спать одетыми, не снимая даже носков. Последним встал Абхая и мрачнее тучи пошел чистить зубы. Абхая – брахман. Знает наизусть множество молитв, носит серьгу в брови, вообще, декоративный тип. Например, не смог разрубить во всю свою жизнь ни одной чурки, за то подобрал и бросил в основание лингама несколько кусков шифера.
День разгорался. Все как могли прислуживали друг другу. Кто-то подавал спички, Кто-то заботливо спрашивал, сколько ложек в чай. Потом состоялась высадка десанта. Матаджи в длинных юбках с черным чанданом меж бровей, прабху в джинсах и балахонах. Не хватало только воздушных шариков, шашлыков и спиртного.
Бадринатх поспешил воспользоваться одиночеством, чтобы помолиться. Сампрадая вернулась взбудораженная. Оказывается, сегодня – последний день наваратри и предстоит праздничный концерт. Весомая часть номера ложится на плечи шиваитов достаточно юных, чтобы исполнить и, достаточно строгих, чтобы репетировать.
К репетиции преступили немедленно. Пока брахманы, сидя у фискармонии, ссорились из-за ритма и покрикивали на путавшихся под ногами матаджи, Димка длинный занимался тем, что жарил кашу. К делу, надо сказать, он подошел толково. Искрошив сырье, просеял через сито для отделения … и бодылей, задерживая дыхание поперемешивал, добавил черничного варенья и сноровисто разлил чай. Ибо известно, что КУЗМИЧ в сухомятку едят только недоделанные лишенцы (знал бы Сева для чего сито местной сампрадае – сто раз бы подумал, прежде чем давать, точно вам говорю).
Эффект столь тщательного подхода сказаться не замедлил.
Бадринатх нашел два смешных анекдота чуть ли не в районной газете, а к репетирующим, как минимум, пришло воодушевление. Кешава горячился:– Ты, Димка, не так поешь. Эта песня грустная, а ты ва-ва-ва и рот до ушей. Все понимали недостаточность времени, отпущенного на подготовку шедевра. К тому же, надо было еще готовить сценку из жизни Богов. Рослый йог и тантрист по имени Кешава оказался обречен на роль белого быка Шивы. Он – будущий директор татарского института и на отдыхе не сидит на месте. Спросите когда угодно в течение дня: – Где Костя?
Ответят: – На плантаре. Среди забот насущных нашел Кешава время для подвига – разровнял землю с северной, от лингама, стороны. Тем и отличается Брахман, что ничего говорить ему не надо, прищурится, возьмет лопату и сделает как надо.
…Дурга живет на перекрестке. Тут и проезд к Таре, и колонка, и перекошенные ворота Вована Куимова. Дурга вообще умеет устроиться. Вы войдите к ней во двор, сразу подумаете: «Вот бы мне жену такую». Увидевшим Дургу рекомендую не вступать с ней в разговор, а сразу делать предложение руки и сердца, и в дальнейшей жизни придерживаться обета молчания.
О, ДУРГА, ТОРЖЕСТВЕННАЯ В МОЛИТВЕ И СТРОГАЯ ВО СНЕ! К ТВОИМ СТОПАМ ПРИПАДАЮ!
Если встать спиной к новым Дургиным воротам, то почти наверняка увидишь двух – трех человек, покуривающих на фоне красных букв «ОМКАР ШИВА ДХАМ».На сей раз ими оказались Лакшми и некий баклажан по секретной кличке «Пингвин», позднее сыгравший роль Картикеи. Они увидели, как человек у Дургиндома подает знаки, узнали Бадринатха и, не торопясь, бросились через дорогу. Патриарх отказался вступить в разговор раньше, чем выкурил остаток «Bond»а, взятый у Лакшми, а за тем высказал закономерное удивление, почему, мол Арати до сих пор не началось, не вкралась ли ошибка в понимание своей функции ашрамитами. Прения и дискуссии – это хорошо, конечно, взять хотя бы увеличение словарного запаса присутствующих, однако всему свое время, вы не находите? Собеседники объяснили, что промедление санкционировано высоким коротко стриженым гостем и служба имеет начаться с минуты на минуту. Приглашаются все желающие.
Успели вовремя. Поредевшая к концу праздника толпа дружно завывала под аккомпанемент опытного московского брахмана Комалнатха. Подошли и наши. Растолкав народ, на свободном месте перед алтарем оказались лежащими два Саши: Адитья Кумар и Ананда Пракаш. Связанные узами кармы, эти достойные прабху на этот раз достигли своей цели и находились впереди всех, вооруженные инструментом. Ананде почтительно подали барабан, Адитья развернул к себе фисгармонию, и крыша здания задребезжала, подпрыгивая.
…Неуверенно прозвучал один куплет «КАРУНА КАРО», и Адитья, осияв ближние ряды горящим взором, затянул «ТЕРИ ШАРАНА МЕН АЙЯ» и, далее по порядку со всеми ударными, гремельными и звенящими, в руках разошедшегося собрания. Славное занятие, достойное дело хором обращаться к небесам, вглядываясь в книжечки с текстом Арати.
Молодец Махендра Махарадж – воплощение Божественной Матери, вспомнивший об этом не сразу, но с тех пор никогда не забывавший. Шри Махендра Махарадж ки джей! Иной (раз) пуджарий вдруг придет в недоумение от своего занятия, не переставая петь, оглянется и видит людей в довольно древних одеяниях, которые как ни в чем не бывало твердыми голосами возносят хвалы и просьбы. И снизойдет мир в сердце пуджария. И оставят его все мысли, кроме сравнительного перевода слов.
САДХАНА СУЛАБХА БАТА ДЕ О-О ШАНТА СВАРУПА ВАЛЕ!
Перед «Хануман чалисой» вышла заминка. Сами посудите. Десятый час времени, пора расходиться и ужинать, и вообще, по выражению Сереги «Мурти спать хотят». Брахманы переглянулись и, вызвав благосклонные взоры Божеств, разразились произведением Тулсидаса. Нараяни, сидевшая у самой двери, понимающе захихикала при виде этого детского сада. О, МЯГКАЯ, ПОЛНОВЕСНАЯ БОЖЕСТВЕННАЯ МАТЬ! К ТВОИМ СТОПАМ ПРИПАДАЮ!
Концерт уже начался, а Бадринатх все сидел перед воротами Ашрама, курил левой рукой и много раз отвечал на вопрос: «Ты чо здесь сидишь?». «Основную часть номеров готовят молодые люди, а они еще не пришли». Наконец, подобно молнии, дорогу пересек Кешава.
На желтой, уже ободранной, дорожке брахманы в недоумении остановились. Из окна на втором этаже доносилось повторяемое слово: «Дьявол». В состоянии частичной адекватности, в котором находились брахманы, не могли по другому отнестись к явлению, кроме как заклеймить его. Более пылкий Кешава успел выкрикнуть, состоящее из одного слова резюме, и, тут, на крыльце появилась Нутн. В стремительной, присущей ей, манере оказалась внизу и стала сближаться с Бадринатхом. За секунду до встречи он не выдержал и улыбнулся. Она расцвела и хлопнула его по попе.
О, НЕ ДАЮЩАЯ РАССЛАБИТЬСЯ, БОЖЕСТВЕННАЯ МАТЬ! К ТВОИМ СТОПАМ ПРИПАДАЮ!
Так или иначе, актеры, частично раскрашенные, столпились на верху лестницы, переживая легкую панику. У бычка Шивы раскрутился рог и восстановительные работы ни к чему не привели.
– А, иди так,– сказала неудавшийся реконструктор Рупали и действующие лица и исполнители, отдавливая конечности потенциальным зрителям, медленно ввалились в обширное помещение и оказались на сцене.
Надо сказать, что никто ничего не понял. Образы Ганеши, Тримурти, Парвати и других были исполнены любительски, хотя и узнаваемы. Часть персонажей довольно натурально поссорились в самом начале и публика приняла это за перепалку актеров, оставивших свои роли и выясняющих отношения друг с другом. Явной удачей постановки я считаю ответ Парвати на призыв Ганеши. Мало того, что супруга, так и не шевельнувшегося Шивы, прервала на минутку глубокое самадхи, так еще и Алька была наглухо удолбана, так что истинные ценители завизжали от восторга. Зрители не хлопали, когда цепочка актеров покидала зал. …Вернулись все те же. Пополненные тремя матушками, две известных плюс Лакшми, которые смотрелись в этом гвардейском взводе, как любующиеся воспитанниками старшины. Никак нельзя было судить о степени измотанности коровушек, когда они, приблизив бумажки к глазам, пели:
Не кончается время дождей
С той поры как покинул нас Хари.
Все, в общем, напоминало сцену из обычного фильма; бойцы еще в пороховой серости столпились перед кинокамерой и нестройно выводят:
Кришна Кришна
Кришна Кришна
Короче, ништяк, представление удалось. На закуску был Бадринатх с неизбежным рассказом «Баба Яга».
В этом месте читателям придется смириться с проявлением памфлета под названием: «Джей Шри отдай гармошку по хорошему!».Дело в том, что за пол года до девятого августа Джей Шри отдала нам, по ее мнению, безнадежно испорченную фисгармонию, без всяких условий. И вот, когда после трехдневной, почти непрерывной, пытки инструмент зазвучал, она его посредством Ананды Пракаша отбирает. Здесь, юноши, вам добрый совет: не женитесь на сверстницах. Добивайтесь момента, в который можете сказать себе «Кое-что я понял», находите девочку и демонстрируйте ей себя во всех проявлениях. Тут другой случай. Слепое орудие осталось глухо к призывам разума. А они таковы; первый – служение преданным- привилегия, второй – нафига, собственно, нужна гармошка семье Джей Шри?
Конец репортажа ожидается скомканным. Ничего примечательного не случилось в дальнейшее время. Забрели к Дурге, где повстречались с тенями Рупали и самой Дурги. Тень Дурги спала, а Рупали, предприняв две попытки поесть, махнула рукой и, сказав «Спокойной ночи», канула. Мы зачем-то поглотили некоторое количество съестного, как то: одноразовый суп, поломанная шоколадка и невнятные пряники. Припоминаю чай из пакетиков, от которых трудно избавиться, а веревочки провоцировали вынимать.
В общем, полный втык. Не помню как мы добрались до дому, помню было что-то с фонариком. Потом спать легли.
Все, праздник кончился.
Продолжение возможно.
