Поезд набрал ход и за окном потянулись окраины провинциального городишки. Двухэтажные малогабаритные строения 50ых годов, припаркованные на обочине легковушки, штабеля досок у заборов, накрытые полиэтиленом, куча щебня, изъеденная дождями, завезенная для ремонта разбитой дороги.

-Вот вы регулярно встречаетесь, по круглым датам, как бы хотелось повидаться с классом, но никто ни разу со мной не связался, как будто я какой-то аппендикс. Плетнёва уже нет, не увижу, как поживают Зумов, Богоявленская.

-Зумова не видела давно, он на Украине, в  Северо-Донецке на химкомбинате где-то в дирекции, Нина, кажется, была всегда, последний раз со вторым сыном, он как раз приезжая на побывку после года службы, ей, что, до школы рукой подать.

-Как мне связаться, ни телефона, ни адреса, узнать о дне сбора,                                                                  -Как, однако, ты Сергей, ловко подвёл, по-мужски, мол, телефон необходим для встречи с одноклассниками, а не для свидания с чужой женой, шучу, записной книжки с собой нет, придётся оставить свой..

Ирина, видя, что он молчит и, догадываясь по выражению лица, что мысли его далеко, заспешила:”Ой, в вагоне тебя не потеряли?”

-Вот вспомнил давнее, себя, когда узнал, что вышла замуж. Была осень, отслужил больше года. Получил весточку от Зумова, он, перечисляя  городские новости: троллейбусный маршрут довели до пристани, рядом был Восточный посёлок, там селились поселенцы, освободившиеся из лагеря, возвели  новый почтамт, взамен сгоревшего, на нём разместили  световое панно к годовщине Октября, контур Авроры, Ильич с устремлённой рукой, вечерами весь город стекается к вспыхивающему фасаду, от пушки  даже отделяется пунктир, как бы снаряд полетел в будущее, в конце он мимоходом упомянул, что Родюкова вышла замуж за выпускника, говорят, беременна, Ирина, рассеянно смотревшая в окно, покачала головой:

-Свадьба была 2 августа, жили порознь, учёба была главным. Павла распределили в Свердловскую область, мне пришлось остаться в Куйбышеве, в Тагиле института не было.

По напряжению в голосе чувствовалось, что она старается казаться равнодушной.

-Помню, к этому времени я как-то успокоился, а получил письмо и как- то вдруг накатило. Было какое-то отупение, забыл передать поручение лейтенанта, дежурного по части, а когда вызвали для объяснения, соврал, сказал, что мне такого не говорили, подставил хорошего человека. Была и обида и клятва, что она ещё пожалеет, хотя таких как я, было не один, сослуживцы тоже получали весточки с воли, что невесты времени не теряют, поэтому отслужив, начинают мстить всем подряд, которые не виноваты и, познакомившись, не подозревают, что попали под горячую руку.

Где свернуть мальчуган объяснил, но ему с Жучкой нужно было во­звращаться полем к сторожке, спрятать корову. Выйдя по грунтовой колее к мосту, они наткнулись на проём в настиле, шириной метров пять, к счастью, взрывом повалило телеграфный столб, и они волоком дотяну­ли его до провисших перил. Отец вспоминал :”Я полз, обхватив бревно, а внизу темнела вода”. Крадучись добравшись до околицы, они долго вслушивались, потом постучали, спросив “где председатель и есть ли лошадь”. Женщина через дверь ответила, что молодёжь призвали, пред­седатель и парторг с семьями эвакуировались, лошадь есть через два дома. Они постучали, вынули, пистолеты, сказав, что важное задание и нужно сообщить в штаб. Старик, отец бригадира, которого призва­ли, сначала отказывался, ссылаясь, что сломана телега. Его стали стыдить, прогоним немцев, вернётся сын, расскажешь, как отказал прорывавшимся с задания. Старик запряг лошадь, объездными дорога­ми по лесу через посевы к утру довёз их до Торжка, который был в стороне от прорвавшихся немцев. Там шла эвакуация, было известно, что Селигер оказался в тылу, про самовольный уход они умолчали. Аэродром оказался в прифронтовой полосе и его технические службы переместили под Клин.

В разговоре повисла пауза, на полке заёрзал  спящий, сверху, от  воздухосборника исходило дребезжанье, усиливающееся при крене, види­мо крепящая рукоятку гайка ослабла. Чувствуя нервозность,  Ирина переменила тему

-У тебя дочь одна, работает?

-Пока учится в пединституте Крупской, перешла на пятый.,

-Значит любит детей, дедом ещё не стал, шучу., педагоги и врачи самые главные люди..

-Да, только зарплата и обеспечение жильём они, в хвосте..

-Наверное задел вы создали, на первых порах поможете.                                                                                                                             –Да  у нас двухкомнатная, не ставили на учет, норма была -5 квадрат на душу, сам виноват, затянул с диссертацией, да и поменяться мог­ли на трёхкомнатную с доплатой, а сейчас- накопления сгорели, а за ценами не угонишься..

-Ну, пока время есть.,

-Нужно что-то продать, Жигули трёхлетка, много не выручишь, да и как без них. Вот Ольга предлагает продать дачу в Кандалакше, оста­лась от родителей, ухаживать некому, просил тётку присмотреть.

-Где у вас, на Ниве?

-В Сосновке, дом и 6 соток, но даже не в деньгах дело. Это же па­мять, построена от нуля, пустырь был. Я из армии пришел, отцу выде­лили. Вначале был летний домик, рыли водопровод, установили котёл, а деревья с черенков, парники, 20 лет самые дорогие тебе люди воз­водили, и спорили, радовались, свой крыжовник, и всё это пустить по ветру..

-Тогда зачем продавать, пусть тётка живёт, летом привезёшь  своих  в отпуск.

– Тётка не простая, говорит, дом обветшал, нужен ремонт, она там всё переделает на свой лад. Мать оставляла нам, если бы хотела, могла сказать – отдайте ей. Что я должен нарушить её волю, она уже возразить не может, только укоризненно покачает головой. Пустить родительское добро по ветру, а потом причитать-” я так любил мать”.