Я присел за стойку, кивнул бармену и заказал пива.
Стрелка часов только-только миновала два часа пополудни, и в кафе, кроме меня, был всего один посетитель, молодой человек лет тридцати. Недельная небритость, мятая футболка и дрожащие руки, которыми он безуспешно пытался открыть зажигалку, явно говорили о том, что у него что-то случилось. Я взял со стойки фирменные спички, зажёг одну и поднёс к его сигарете. Парень жадно затянулся, закашлялся, кивнул мне и, схватив свой бокал, опрокинул содержимое в себя.
– Димаш, – я протянул руку.
– Денис, – по некрепкому рукопожатию я понял, что он уже слегка пьян.
Расположенное в первом этаже бизнес-центра, кафе понемногу заполнялось посетителями: девчонки из рекламного агенства расселись на низком диванчике и заказали одну пиццу на троих; молодые адвокаты из бюро этажом выше степенно присели за стойку бара; знакомый дизайнер, на ходу кивнув, выбрал столик в центре зала.
Я заказал ещё бокал пива, потянулся в карман за сигаретами, но там их не оказалось. Денис вертел в руках пачку, но, мельком взгянув на название, я понял, что такие курить не буду, и сигарет придётся купить. Выходить из приятного полумрака на улицу не хотелось.
– Виталь, – я махнул бармену, – «Мальборо» крепкие есть?
– Нет, только «лайтс».
– Да что ж у вас творится сегодня? – я улыбнулся, – начальство твоё задерживается, сигарет нормальных нет…
– Это знак, – раздался нетрезвый голос справа.
– Что? – я повернулся.
– Это знак, – повторил Денис. Он смотрел на меня в упор помутневшим, отстранённым взглядом. – Что-то должно произойти из-за того, что сигарет нет. Непременно должно.
Я снисходительно улыбнулся.
– Ты не веришь, что ли? – Собеседник мой явно «дошёл» до стадии, когда душа требует излияния. – Зря не веришь!.. Я вот всегда верю знакам…
– Чушь!.. – я снова улыбнулся и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
– Нет, – он хлопнул меня по плечу, – ты выслушай сначала…
– Я несколько лет в Воронеже жил… – подобное вступление и выражение лица Дениса говорили о том, что былина затянется, – ты бывал в Воронеже?
Я кивнул.
– Так вот. Работал я там журналистом… Шёл как-то с работы, уставший от монотонной журналистской беготни. В ушах всё ещё шумел неустанный стрёкот клавиатуры, гомон редакции, нытьё «отсека» – это мы так «ласково» ответственного секретаря редакции называли… Кажется, Натальей её звали. – Денис жестом попросил бармена «повторить», и Виталик налил ему коньяка. – Стерва она была редкостная… и недоступная, как Статуя Свободы. Так вот, разозлила она меня, помню, очень сильно. Поэтому шагал я сбоку от тротуара, прямо по листьям, пинал их почём зря. И почём зря ругал Наталью, последними словами ругал…
Он достал сигарету, прикурил от спички.
– Ну, и в какой-то момент поймал я себя, значит, на том, что ругаюсь-то вслух. Вот, прямо так – останановился и зашептал листьям под ногами: «Довела человека, чёртова дура. Совсем стал злой».
Я вдруг очень ясно представил «злое» лицо этого, в общем-то, вполне безобидного парня, и рассмеялся. Денис глянул на меня хмельными глазами, шумно поставил бокал на стойку и сказал:
– А потом поднял я голову, и прямо перед собой увидел «билборд», три на два, а на нём плакат: весело разбросанные зелёные яблоки и слово «Добрый»! Вот, это что, не знак, а?
Я рассмеялся громче, а когда немного успокоился, спросил:
– А ты до этого, что, по сторонам не смотрел? А, вот, если бы там, где-нибудь, оказалась афиша к фильму «Терминатор-3», ты бы это как расценил?!
Денис как-то невнятно кивнул и заказал ещё коньяка. Несколько минут мы молчали: я курил и продолжал посмеиваться над собеседником, он – сосредоточенно гонял по пепельнице обгоревшую спичку.
– Хорошо, вот тебе другая история, – вдруг сказал Денис, – спустя некоторое время, когда я «поднялся» до начальника отдела новостей, пришлось мне как-то заказать себе визитки. Нашёл через «рекламщиков» наших неплохую, вроде, контору. Съездил к ним… офис-менеджер у них была, помню, такая – Светлана… стерва была редкостная…
– И недоступная? – не удержался я.
Денис ухмыльнулся.
– Ну, да… в общем-то… Так вот, поехал я визитки свои забирать. Причём, заранее со Светланой этой договорился: мол, приеду в такой-то день, к такому-то часу… Ну, и поехал. Как белый человек, взял такси… «Мотор», кстати, попался интересный – с минипроигрывателем DVD. Что самое смешное, водитель поставил старый советский мультик про «золотую антилопу»… видел? – я кивнул, но он всё равно продолжил, – ну, там ещё мальчика отправили в джунгли, привести антилопу, и, вот, раджа ждёт, ходит взад-вперёд по террасе, за ним по пятам – визирь и палач; раджа поминутно смотрит на горизонт и спрашивает: «Никого?», визирь отвечает: «Никого!», а палач хватается за саблю и рычит: «Р-разреши, я отрублю ему голову!»…
– И это был знак? – я взглянул на часы: Роман, директор кафе, должен был уже полчаса, как приехать. Я набрал его на мобильном, но мягкий женский голос сообщил мне, что «абонент отключён, или вне зоны…». Не особенно обращая внимания на мои действия, Денис продолжал рассказывать:
– … звоню в третий раз – молчание. Выскакиваю из такси, расплачиваюсь и вполголоса говорю: «Никого?.. Никого!.. Разреши, я отрублю ему голову!!». И, как ты думаешь, что случилось? – Денис картинным жестом откинул волосы со лба.
– Ты увидел золотую антилопу?!
– Нет! – он хлопнул ладонью по стойке. – Я поднял голову и прямо перед остановкой увидел билборд, три на два, а на нём плакат: реклама сигарет в новой, восьмигранной, пачке и слоган: «Отсеки лишнее!»
Он переводил победный взгляд с меня на бармена.
Виталик сочувственно покачал головой, поставил передо мной полный бокал с пивом и заменил пепельницу.
Я отвернулся от стойки и снова попытался дозвониться до Романа, но снова – безуспешно.
Денис тем временем заказал ещё коньяка, и, когда я обернулся обратно, рядом с моим пивным бокалом «красовался» коньячный.
– Это что? – я пальцем подвинул бокал в сторону.
– Давай вып-пьем… за м-меня? – Собеседника моего «повело», и я жестами пытался объяснить Виталику, что эту порцию он продал зря.
– Так что?.. Вып-пьем? – Денис теребил рукав моего пиджака.
– Давай, – махнул я. – Только ты мне сначала расскажи, что у тебя сегодня произошло? Из-за чего хоть напиваемся-то?
Собеседник мой помрачнел.
– У тебя д-девушка есть?
– У меня жена есть…
– А у меня – нет… У меня – была. Девушка. Ленка. Любил я её, стерву… как жизнь любил, а, может, и больше жизни… А она… – он схватил сигаретную пачку в кулак, смял с громким хрустом, – она… стерва оказалась, понимаешь?..
Я кивнул.
– И вот… Сегодня еду я с работы, с ночного дежурства… Вымотанный, вытрепанный… Такси взял… Еду себе, еду… и, вдруг, на перекрёстке с проспектом Губкина – ну, тут, неподалёку – выворачивает она на своей «девятке». Хорошенькая моя… милая… Сука! – он грохнул кулаком по отполированной дубовой поверхности барной стойки. Виталик вздрогнул, но я жестом дал понять, что ситуация под контролем. – Сука-а!! Едет себе, улыбается… самодовольная… спокойная…
Он выпил залпом, смахнул навернувшуюся слезу и продолжил:
– Понимаешь, я как вспомню, у меня сердце ёкает: год всего назад она мне улыбалась, у неё глаза… светились, когда смотрела на меня, когда я брал её руку в свои, болтал ей всякие глупости, целоваться лез… Я возвращался от неё когда за полночь, а когда и утром… в голос, бывало, смеялся, когда от неё шёл. А потом, она меня бросила. Резко, жёстко и больно…
Я смотрел на него, и, честно говоря, не знал, как реагировать. В такой ситуации, лезть с советами – последнее дело. Денис нервно закурил.
– И, ведь, ты понимашь. Увидел я её – словно онемел весь, словно сердце перехватило. Кошки на сердце начали орать все хором и продираться наружу… Я «водиле» говорю: едем скорее! Он сворачивает на второстепенную… а там, прямо на въезде стоит щит, три на два, и на нём плакат: белый фон и буквы розовые «love you»!!! Выходит, опять – знак!! Выходит, люблю я её до сих пор, стерву!!! – его взгляд окончательно потерял ясность, и я снова достал телефон – на этот раз для того, чтобы вызвать Денису такси.
Пока я набирал номер, от Романа пришло sms с просьбой перенести встречу. Поэтому одним звонком я вызвал две машины.
Охранник проверил документы Дениса, усадил его в такси.
Я ещё немного задержался – машину для меня обещали подать позже. Сидел за стойкой, курил, размышлял об этой, новой для меня, «теории знаков». Конечно, я посчитал это полным абсурдом – строить собственную жизнь, гадая по рекламным щитам.
Расплатившись, я вышел на открытую террасу перед кафе.
Город укрыли ясные апрельские сумерки. Тёплая, тихая погода и выпитый алкоголь звали не обрывать вечер, звали продолжить – заехать к друзьям или к знакомым девушкам, или обзвонить тех и других и поехать в ночной клуб. Я вышел на парковку, оглянулся в поисках машины с «шашечками» и замер: метрах в тридцати от кафе, над входом в салон местного «мобильного» оператора светился неоном щит с рекламой тарифа для школьников и слоганом: «Помни о детях!»
Я усмехнулся, закурил, и, сев в подъехавшее такси, назвал водителю свой домашний адрес.
