Этот поэтический цикл – первый плод начатого мной скитальчества по Руси в поисках правды, концентрация которой в районах Сибири критически возрастает. Иллюстрацией к циклу я выбрал книгу Виталия Бианки “Мышонок Пик”, мистическим образом раскрывшуюся мне заголовком “Ужасное пробуждение”, когда я наткнулся на неё в придорожной грязи где-то между Ухтой и Вуктылом. Это произошло 25-го сентября 2011 года…
1.
Вдали от дома, вдали от жены
По сырым захолустьям метусь сутуло
Ночную ресторацию ищу,
В блинах со сметаной
Призрак покоя найти мечтаю
Но шепчут витрины неоново: «Обувь»
Одно утешает в далёком краю –
Словечко простое крупными буквами
На многих домах –
коротко
чётко
ясно
ЛЕНИН
2.
Вкусна водопроводная вода
В ней спёрта жизнь, питание и память
Её допить и не видна
Засушливой могилы горловая теснота
3.
Сосногробая, каменногорбая куктыль!
Змеиным блудом будь прочна
Пчелиным зудом будь добра
Долговечность и протяжённость амбаром гни
Казарменной мазолью лимонад цеди
Грамоту в поле ветхим зноем сей
Чтобы руки отвалились и упали в реку!
4.
Мыло в кармане пальто. Туман.
Императив взаимодействия.
Интерсубъективность. Процесс.
5.
Эмфизема вакуума и сухой гриб
Сомневаться в боге — лелеять старость
Протоиереем в склепе поник
Ветхий инок, впитавший сладость
Быть топором — колоть дрова
Лежать на столе — создавать угрозу
Выдрать волос — закричит голова
Вспять повернёт метаморфозу
Шеи для виселиц, плечи для ласк
Кожа для плети, рясы для плясок
Нищему духом святой дух воздаст
Масло для инвалидных колясок
Хвалить лимонад, бранить вермишель
Ждать урагана, заглядывать в щели –
Это сейчас, а в старину
Строить избы из плоти умели
В подземном бреду свирепеет алтарь
Сосёт из канала рябь ледяную
Аптеку, улицу, даже фонарь
Я по следам твоих ног расцелую
Ноги гремят или тихо рокочут,
Когда по штанам ползут в сапоги
Песни поют об октябрьской ночи
В русской печи теплы пироги
Царь Николай! Воскресни для мести
Некому с болью гармонь заломить
Некому мясом кутаться в тесте
Некому гриб сухой поглотить
6.
Я мыл под краном сардели —
В струе прохладной воды
Они как живые были:
Сонно чуть трепетали в руках
О, Господи! Зачем ты назначил
Над ними меня палачом?
7.
Тишина скорченных улиц эпистемологически нейтральна
Толщиной брёвен определяется усталость
Рёбра извиваются в молоке
8.
Рыбы застыли — увязли в воде
Дьяволу подвластны все организмы
С тяжестью в сердце надеваю пальто
Дьявол свил его из шерсти агнцев
План эвакуации висит на стене
Сам дьявол начертал его кровью
Когтистой и чёрной рукой он ночью водил по стене!
9.
Пустили человека в дом, а он харкает кровью
Харкает на ковёр, на пол и в ванну со свекровью
Бивень мамонта и часы с кукушкой
Мотивируют злодеяния безвольной жертвы
10.
Поджарю с маслом журавля. Колени плотно сжаты.
Наполню иволгой стаканы. Бледность на руках.
Вдруг капля воробьиного сиропа на кафель упадёт.
Не слышен крик. Не слышен звук
Гитары семиструнной.
Прохладен шёпот стен.
11.
Пилить мебель и заколачивать гвозди в пол
Прочие дары цивилизации я отринул
Говорить сутки, не останавливаясь для раздумий
Для другого мелочно пользовать говорящий рот
Занавески на окнах — утереть нос
Таков принцип утверждения личного масштаба
Старикам должно запретить посещать музеи и театры
От них весь жир на салфетках,
Недостаток соли в супах и в складках занавеса вонь
Такова изнанка необходимости!
12.
Не могу так больше жить — положите в горло сладость:
Вафлю, или леденец, или колбасы кусочек
Сквозь глухую муть времён Пушкин наблюдает
Ему кажется, я веселюсь — а я от бешенства рыдаю
13.
Лохмотья яичницы и хлебные крошки на подоконнике
Хранят память о жертвах лабиринта
Никто не способен прочувствовать боль
В душе руководителя партийной ячейки
В ночных коленцах вокруг стола, в частой рюмке мадеры,
В табачном хохоте возле окна
В зубах минотавра нашли смерть пионеры.
Телами героев полнится земля.
14.
Капли гуталина — на пьедестале, на рукавах и в мыслях о доме
15.
Засохла каша и камнем стала
Укоренилась среди скалистых гор
На основании схожести отдельных
Физических и художественных свойств
16.
Поёт позвоночник в холодной спине
Печально, протяжно, надрывно
Вокруг него уже собрались
Студенты музыкальных училиш
Молчи, костяная труба, велю
Ты можно подумать не видишь:
Рабочие в машину общества впряжены
А ты их сбиваешь с ритма!
17.
Не защитят тончайшие носки
От колотого мрамора и лезвий стёкол
Сующихся в отверстия
Блевотно-кровянистой шубы,
Покрывшей все тропинки и дороги
Это зубы мои выпали в землю и проросли.
18.
Насмотреться на леса Вуктыла
И представить абсолютный лес:
Вертикальные болота, ели,
Сросшиеся друг с другом
И растущие корнями вверх
19.
Локоть исхитрился лечь на зубы
Округлостью румяного теста
Корни утра перемолоты в механизмах дня
Свежие ямы на опушке леса
Всасывают влажный воздух
В дуплах деревьев сохнут пироги с треской
Локоть укрылся от полуденного зноя
В тазу с глиной
Медь самоваров искрится желтизной в лучах
Брёвна перекатываются в полях,
Вздрагивают со скрипом,
Вспоминая острый свист двуручных пил
Под шевелящимся ковром
Звериных и человеческих тел
До самого горизонта не видно земли
20.
Без соков говяжьих, кипучих и жирных
Иссыхает душа, пеплом сыплется на пол
Без на джазе замешанной дымной неги любви
Кандалы монастырские оплетают запястья
Полотенца горят, едким дымом чадя,
Опадая пластами в кастрюли
Сало в колясочке маленькой
Сгустки крови кидает швейцару
Причитаю в ночи на латыни:
«Cogito ergo sum!», блюю,
Разбиваю бокалы о стену
Но творогом красным становится всё.
19.09 — 01.10.2011
