Письмо
Марина, зевая и потягиваясь, прошла на кухню, поставила на огонь старомодный, не электрический, чайник. Потом насыпала в чашку две ложки растворимого кофе, три ложки сахара, и стала ждать, когда закипит вода. Была суббота, и Марина могла позволить себе расслабиться и немного побездельничать. Тем более, что муж был в командировке, а сын ещё два дня назад отправился к бабушке. Так что сегодня намечался самый настоящий выходной. Последние две недели выдались напряженными – на неё повесили ответственную презентацию, и пришлось выкладываться на полную. Зато теперь она отдохнёт по-настоящему. Марина запланировала провести этот день дома, сделать маникюр, педикюр, омолаживающие и очищающие маски, и вообще, посвятить всё время себе-любимой, чего не удавалось сделать уже так давно.
И настроение у Марины было просто отличное. Ещё бы – долгожданный выходной! И погода за окном была соответствующая – весна набирала обороты, светило солнце, уже не по-зимнему равнодушное, но всё более нежное и чуткое, как будто проходила старая обида. И сейчас это солнце заливало ярким светом кухню. «Сколько же время уже?» – Марина посмотрела на настенные часы. Было восемь минут двенадцатого. Глаза Марины невольно расширились, она удивленно хмыкнула. Когда же в последний раз она столько спала? Может, вообще никогда. Ну ничего, сегодня можно.
Закипел чайник. Марина залила кипятком кофе, взяла чашку и пошла в спальню, к компьютеру. Завтракать перед монитором уже давно вошло в традицию, впрочем, часто это было вызвано необходимостью проверить почту. Но со временем стало просто привычкой. Вообще-то, сегодня Марина не собиралась ни с кем общаться, кроме разве что пары звонков – мужу, и сыну. Но «проверка почты» – это был неотъемлемый утренний ритуал.
Вот компьютер загрузился, она открыла почту. Было 3 новых письма: сообщение от социальной сети, письмо с женского форума и… Последнее письмо очень удивило Марину, она даже сделала один неаккуратный глоток кофе и чуть не обожгла рот. Вернее, удивило пока что не само письмо, а адресат. Письмо было от Паши Соловьева, её одноклассника, но он никогда не присылал писем, да и вообще, они практически не общались друг с другом – так, несколько раз перекидывались словами в соц. Сети, на уровне «Как дела? Хорошо». И с чего бы Паше вдруг писать ей? Темы указано не было. «Может быть, какой-нибудь спам? Или вирус». Несколько секунд Марина размышляла, а потом всё же открыла письмо.
Оказалось, что оно было большое, явно не похожее на спам, и вирусов, кажется, не было. Начиналось письмо тривиальным: «Привет, Марина!». «Странно всё это как-то», – подумала Марина, устроилась поудобнее и начала читать.
«Привет, Марина!
Извини, что пишу тебе. Это, конечно, покажется тебе странным, ведь мы никогда не были особо близки, но так получилось, что мне почти не к кому сейчас обратиться. А мне нужна помощь. Или просто совет. В общем, я сам не знаю. А может быть, просто нужно выговориться, рассказать кому-нибудь. Но не буду же я рассказывать первому встречному, правда? Я сейчас немного не в себе, так что извини, если что… Хотя, может быть я его вообще не отправлю.
Ну, в общем ладно. Я, наверное, начну с начала. Ты, конечно, можешь и не читать. А если прочитаешь, то может, и подскажешь что-нибудь. Или заявишь на меня, что тоже не худший вариант.
Я попал в нехорошую историю, и, конечно, сам во всём виноват. Началось с того, что я заболел. Думаю, игромания – это болезнь, даже уверен в этом, потому что испытал её на себе. Помнишь, я говорил тебе как-то, что у меня свой небольшой бизнес, дела идут потихоньку? Так вот теперь у меня его нет. По сути, у меня теперь вообще ничего почти нет. Как же всё это всё-таки глупо!
Ладно. Игромания – болезнь. И кто бы мог подумать, что я ею заболею? Зря я всё-таки затеял это письмо… ну ничего, просто можешь не читать и удалить.
Я ведь никогда не был азартным человеком, никогда. И на деньги никогда не играл – ни в карты, ни во что. А когда ведешь своё дело, вообще к деньгам начинаешь относиться очень… аккуратно, наверное. И ведь даже нельзя сказать, что кто-то втянул или заставил – сам… Знаешь, как говорится – «ничто не предвещало беды». Как-то раз, кажется уже месяцев десять прошло, возвращался вечером домой (а я иногда люблю так пройтись пешком, особенно если погода хорошая, то есть любил), не помню откуда, с какой-то встречи. Машину поставил в гараж, а он от дома далековато, и иду пешком… и ведь никогда же не заходил, и мысли такой не было, а тут решил зайти попробовать. Увидел «интерактивный клуб» то есть интернет-казино. Ну попробовал, сыграл несколько раз в покер. Выиграл. Вот верно же подмечено, что новичкам везет! Лучше бы не везло! Правда, нельзя сказать, что я сразу так втянулся. В первый раз ушёл оттуда довольно быстро и спокойно, даже с выигрышем каким-то. И потом стал так иногда заглядывать в эти казино – то в одно, то в другое. Бывало, выигрывал, бывало – нет. Как-то всё выглядело невинно и просто, мне даже нравилось, так, чуть острые ощущения в жизни появились. Но в то время я ещё, действительно, не был зависим, и, наверное, мог бы бросить. Но как-то не было причины, чтобы бросать.
И потом, наверное, нужно было чем-то пустоту заполнить. Не помню, говорил тебе или нет, что мы с Леной расстались. Кажется, нет. Мы жили вместе, почти два года. Но как-то не сложилось, не притерлись. Я всегда считал, что заливать проблемы водкой – не выход, да и не любитель я, тем более, сколько случаев было – начинали пить люди, и вся жизнь насмарку – бизнес, работа. Впрочем, и я не лучше.
Да, на том этапе всё было неплохо и весело, и с деньгами особых проблем не было. Потом появилось у меня несколько любимых клубов, стал в них заезжать регулярно, каждый вечер, а иногда и днём мог заскочить на часик. Ну, в общем, попал в систему. И тут бы остановиться, но… Это сейчас, глядя как бы со стороны, понимаю, что вёл себя глупо, и уже, наверное, был болен. А тогда всё казалось таким нормальным…»
Марина заметила, что кружка пуста. Она пошла на кухню, сделать ещё. Прочитанное её немного взволновало и удивило. Она помнила Пашу Соловьева как рассудительного и спокойного человека, трудно было его представить в порыве азартной страсти. Впрочем, она бы не сказала, что хорошо его знала, всё-таки школу они закончили давно – 14 лет назад, а за это время человек может сильно измениться. Ещё она вспоминала, что в школе он пытался за ней ухаживать, но как-то не смело, и в общем ничего у них не было. А ещё её удивило, что он пишет именно ей. Зачем? Первая мысль была: «для того, чтобы занять денег». Но Марина тут же отбросила её. Во-первых, Паша сам написал, что они никогда не были особо близки, а значит рассчитывать ему было бы особо не на что. И потом, когда хотят занять деньги, не посылают электронные письма, и не признаются в них в игромании. Но она не прочитала ещё и третьей части, так что всё должно было раскрыться дальше. Марина сделала ещё чашке кофе, вернулась за компьютер и продолжила чтение.
«…Правда, беспокоили сны. Всё чаще начало сниться, как захожу в душную, полутемную комнату клуба, в зале почти пусто, у стены в ряд выстроились мониторы компьютеров, все маняще-равнодушны, подхожу к стойке администратора – солидного вида мужчина в красном пиджаке -, покупаю «фишки», ну то есть ложу деньги на виртуальный счёт, мне дают код доступа, подхожу к монитору, начинаю играть. Во сне постоянно играл в «Однорукого бандита» (хотя на самом деле, чаще в покер или рулетку), и обязательно выигрывал, срывал джек-пот. Просыпался, весь потный, и в первые секунды невероятно счастливый, пока не осознавал, что это был всего лишь сон. И так почти каждую ночь!
А на самом деле всё было далеко не так радостно. Когда проигрываешь небольшие суммы, а тем более, когда проигрыши чередуются с небольшими выигрышами, то, покидая игорное заведение, чувствуешь только большое удовлетворение от игры, и то, что, образно говоря, карман стал немного легче, совсем не тревожит, на это даже не обращаешь внимания. Но когда это продолжается изо дня в день, то скоро начинаешь понимать, что денег всё-таки становится меньше. Но меня понимание этого привело не к тому, что нужно бы всё это бросать (говорю же, что это настоящая болезнь), а к тому, что нужно бы где-нибудь ещё доставать наличные. По началу этот вопрос совсем не вызвал затруднений – у меня были кое-какие сбережения. Так сказать, страховой фонд для бизнеса. Вот в него я запустил руку в первую очередь…
Ну, в общем, тут, думаю, всё понятно и так. Играл часто, почти постоянно, деньги уходили быстро. Но если бы всё на этом и закончилось, думаю было бы хорошо. Игровые автоматы – страсть не хорошая, но не смертельная. Правда, наступает момент, когда просто автомата, машины уже не достаточно. Это как с наркотиками – со временем требуется увеличивать дозу, чтобы просто продолжать получать кайф. Игромания – тот же наркотик, она тоже разрушает мозг, одурманивает. Впрочем, звучит банально, а лучше описать не смогу. Реальность страшнее.
Во многих клубах я стал постоянным посетителем, и может быть, за мной наблюдали, не знаю, но очень может быть. Подошёл ко мне как то человек, а я как раз испытывал эту ломку, азарта не хватало, и он, наверное, заметил, подошёл, и предложил сыграть по-настоящему. Сказал, что человек я, видимо, серьезный, настоящий игрок, и так далее. Конечно, я согласился. Вот это было начало конца.
Мы поехали в «подпольное» казино, там было довольно много людей, столов, вино, коньяк, сигареты, сигары. Атмосфера была… чарующая. Я играл в покер. Меня развели, тупо и довольно грубо. Схема была простая, какую обычно показывают в кино – сначала завлекают выигрышами, а потом вытягивают из тебя всё. Но самое странное в том, что когда видишь, как это делают с другими, то думаешь: «Куда же он смотрит, тут же всё видно невооруженным глазом!». Но когда попадаешь сам, то единственно, о чём думаешь: «Ну, вот сейчас точно отыграюсь!». И, конечно, не отыгрываешься…
В тот вечер я проиграл всё, что было с собой, залез в долг. Но ощущение было божественное, я чувствовал почти физическое удовольствие. Как же тяжело это вспоминать! Но, знаешь, всё равно на душе становится немного легче, когда расскажешь. Наверное, это письмо больше для меня самого, чем для тебя…
С того дня виртуальные казино потеряли для меня всякий интерес. Ну, это как секс в презервативе. Или борщ из пакетика. В общем, атмосфера и ощущения были абсолютно другими, но и ставки были другие. Скоро всё, что должно было вкладываться в дело, вложилось в казино. И, забегая вперед, скажу, что и бизнес я тоже проиграл, чуть позже. Мне нужны были наличные. Я взял в банке кредит, на развитие малого бизнеса. Наверное, следует оговориться, что о моей безумной страсти почти никто не знал. У друзей, знакомых, партнёров я был всё ещё на хорошем счету, меня знали, как человека ответственного, спокойного, рассудительного. И этим положением я некоторое время сильно пользовался. Это как раз та причина, по которой у меня практически не осталось друзей, и вот я пишу тебе, хотя мы с тобой почти и не общались совсем.
Наверное, показательным будет один случай. Ты же, конечно, помнишь Витю Макаренко? Мы с ним ещё со школы дружили, вплоть до недавнего времени. Хотя, он, по моему, так ничего и не знает, если никто не сказал. Пожалуйста, если увидишь его, расскажи про меня. Ну, так вот. Я знал, что у него намечается свадьба и, соответственно, есть небольшой запас средств, на организацию праздника. Я пошёл к нему, знал, что отказать мне он не сможет (я несколько раз оказывал ему услуги). Я сказал, что мне срочно нужны деньги, довольно приличная сумма, он дал. Пришлось соврать, что больна мать, хотя ложь была ужасно грубая, он бы мог задать кучу вопросов, на которые я не смог бы ответить, а может быть, он мне и не поверил, но деньги занял. Свадьбу ему пришлось отложить, с невестой был большой скандал (это я потом узнал). Я, конечно, обещал вернуть в течение ближайших дней, и я действительно собирался это сделать. Но всё проиграл…»
Марина оторвалась от чтения. Письмо вызывало у неё двоякие чувства. Во-первых, к зависимым людям она всегда относилась довольно конкретно – она считала, что в любой зависимости виноват прежде всего сам человек, что это проявление слабости и безволия. Любая зависимость приносит человеку вред, и как можно сознательно идти на это, Марина не могла ни понять, ни поощрить. Но одновременно она чувствовала жалость к этому человеку, казалось, он искренне раскаивается. Но что-то ещё оставалось недосказанным.
«… Ну, тут больше нечего говорить. Я был зависим, и, наверное, не понимал, что делаю. Впрочем, всё я отлично понимал, дело в другом. Чем больше проигрываешь, тем больше уверенность в том, что вот сейчас-то должно же наконец повезти! И продолжаешь ещё и ещё, и ещё. Это болото, но пока ты не выберешься из него, понять это невозможно. А потом уже может быть слишком поздно. Вот как в моём случае. Довольно быстро я всё проиграл, то есть почти абсолютно всё. На меня давили банковские коллекторы, я был должен всем своим бывшим друзьям и знакомым, кто согласился мне занять деньги – кому небольшие суммы, а некоторым довольно приличные. Я потерял почти всё, но никак не мог остановиться, всё ещё пытался отыграться. Особенно плохо было, когда начинало везти, и действительно начинались выигрыши. Тогда казалось, что нет ничего невозможного и что вот он, наконец, тот шанс. Вот в такие дни бывали особо крупные проигрыши.
В общем, что тут ещё говорить? Всё понятно и так. И всё это было даже не самым страшным. Ну банкрот, ну должник… Люди живут и с этим… Но я сделал одну ошибку, по-настоящему серьезную ошибку – сел играть с серьезными и страшными людьми. В общем, я знал, кто они такие, но это был один из тех моих «везучих» вечеров. Ставки были большие, и я проиграл. И остался должен огромную сумму.
После этого вечера я протрезвел. В голове как будто что-то щелкнуло, отключилось. В одно мгновение мне стали до тошноты противны азартные игры. Но было уже поздно. У меня спросили, могу ли я отдать долг, я ответил, что сегодня – нет. Моих партнеров это не устроило – повторюсь, это были серьезные люди, а стояли за ними, как я позже понял, люди ещё более серьезные. И убить меня для них было проще, чем… хм, чем не убивать. Но не выгодно. Мои уверения в том, что я соберу необходимую сумму( дикая цифра в несколько сотен тысяч), не стали даже слушать. Мне просто отрезали палец на руке. Очень просто и спокойно. Мы приехали куда-то за город, в шикарный особняк, меня отвели в подвал, усадили на стул, потом двое зажали меня сзади, а ещё двое… всё это происходило почти без слов, мне никто ничего не предлагал, никто ничего не спрашивал. Было очень страшно. И очень больно.
Потом, когда я немного пришёл в себя, отошёл от шока, в подвал спустился человек, я не знаю, кто это был, наверное, один из мелких боссов. Он тоже не был многословен, сказал только, что знает, что долг я вернуть не в состоянии, но предложил мне его отработать. Я согласился. Я даже не знал, на что соглашаюсь, но согласился. Я был очень напуган, я знал, что если скажу «нет», то меня убьют тут же, на месте…
Оказалось, что я должен «просто» убить человека. Думаю даже, они не рассчитывали, что я это сделаю. Наверное, с моей помощью они собирались просто припугнуть одного из своих врагов, или конкурентов, или кто там у них, а своих людей подставлять не хотели. А тут как раз я подвернулся под руку. Тот человек, «маленький босс» (он действительно был щуплый и невысокого роста), больше ничего не сказал. Меня отвезли домой, но на следующее утро ко мне приехал один из моих партнёров в карты. Он рассказал мне, что и как я должен сделать. Я сначала начал отказываться, а он спросил только, хорошо ли я подумал, и опустил руку в карман куртки.
Как противно всё это вспоминать! В общем, я убил ту женщину. Через неделю. Зарезал. Мне, конечно, дали инструкции, что, когда и как делать, но нож опускал на её спину именно я. Это была жена какого-то крупного бизнесмена, об этом ещё писали в газетах.
Я трус. Это, наверное, самое страшное моё признание. Я трус в высшей степени, и всю жизнь им был, только притворялся. Я так просто оценил свою жизнь выше чужой, только потому, что испугался, смалодушничал. И я не боялся убивать, боялся только, что меня поймают. Это невыносимо. А впрочем, даже этому есть оправдание. Я себе так говорил тогда: «Если не я её убью, то кто-то другой, какая разница. Но если я вдруг откажусь, тогда мне уж точно не жить, а так я имею хоть какой-то шанс». Дикие рассуждения? Да. Но… Но я просто хотел жить!! И сейчас хочу.
Несколько раз я думал о том, чтобы сбежать, хоть к родителям, они далеко живут, в Казани, хоть куда-нибудь ещё, но всё тот же страх останавливал меня, он парализовывал мою волю, вводил в ступор. А тем более узнав, кто на самом деле стоит за этим (не буду называть имен, зачем?), решил, что смысла прятаться, или идти в милицию, нет никакого.
Да, я убил её, и мне даже хватило наивности думать, что меня оставят в покое. Действительно, пару недель никто ко мне не приходил, никак не связывался, но всё это время я провёл в постоянном страхе. И не зря. Вчера ко мне снова пришёл тот человек. Даже смешно – когда он позвонил в дверь, я, увидев его в глазок, хотел не открывать, и появилось дикое желание спрятаться куда-нибудь под кровать или в шкаф. Наверное, нервы.
В общем, он сказал, что долг я отработал не полностью, но хорошо справился с первым заданием. Сказал, что нужно выполнить ещё «мелкое дельце», так и сказал, и потом могу жить спокойно. Я уже не пытался возражать, только слушал. Я почти ничего не говорил, а он рассказывал всё так убедительно, так просто. Я должен убить ребенка. Уж не знаю, чей он ребенок, и за что, но…
Это ужасные люди, они играют чужими жизнями так просто… А я? Что могу сделать я? Я согласился со всем, что он мне сказал, возражать просто не было смысла. Но смогу ли я это сделать? Чёрт, я же всё-таки не убийца!!! Ну что мне делать?! Ведь они его всё равно убьют, если захотят, и меня тоже. А если я это сделаю, то смогу ли потом жить?
Что мне делать?!!
Вот вопрос, который я хотел задать. Но я не жду на него ответа. Я знаю только, что не хочу умирать. Очень не хочу. А это я должен сделать уже завтра… У меня есть фото этого мальчика – ему шесть лет, у него курчавые светлые волосы, зеленые глаза, на снимке он смеётся, играет на детской площадке…
Я не знаю, что мне делать. Я боюсь, не хочу умирать, не хочу!!!
Хотя, если отправлю это письмо, значит я принял решение. Только боюсь, что не отправлю.»
На этом письмо обрывалось. Марина ещё с минуту сидела перед монитором, пытаясь прийти в себя после прочитанного. Что это было – жестокий розыгрыш, бред сумасшедшего, или всё же искренняя исповедь? Письмо потрясло её, но она никак не могла поверить, что всё это может происходить на самом деле.
Такое хорошее утреннее настроение было безвозвратно испорчено. Марина сидела и не знала, что ей делать дальше – рассказать кому-нибудь? Обратиться в милицию? Но она никак не хотела верить, что всё написанное – правда. «Если всё это правда, зачем ему вообще нужно было писать это письмо? Это же глупо». И Марина всё больше и больше приходила к убеждению, что то, что написано в письме, по крайней мере, последняя его часть – плод воспаленного воображения.
И что он мог ожидать от неё, каких действий?
Но тут раздался телефонный звонок. Марина обрадовалась, что кто-нибудь отвлечет её от этих неприятных мыслей. Это оказалась мама – у Димы, сына, поднялась высокая температура, нужно было срочно приехать. И мысли о письме как-то сами собой отошли на второй, а потом и на пятый план.
К счастью, с сыном всё обошлось, была обычная простуда. Но понервничать, конечно, пришлось. И о Паше Соловьёве Марина за последние несколько дней не вспоминала.
Но почти через неделю ей о нём напомнили. Позвонила подруга, одноклассница Женька, и почти без вступлений объявила новость – Пашу Соловьёва два дня назад нашли мёртвым в своей квартире – повесился. Марина чуть не упала. Сразу волной нахлынули воспоминания о письме. «А когда он умер?» – спросила она. «Говорят, ещё в прошлую субботу или воскресенье» – ответила Женька. «Обнаружили у него большие долги. Говорят, в автоматы проиграл, представляешь? Паша – и вдруг такое…». Но Марина слушала в пол-уха. «Значит, это всё было правда. Это была предсмертная записка» – думала она. Но рассказывать ничего не стала.
А ещё она попыталась представить, что Паша чувствовал, когда делал последний, и самый важный в жизни выбор. Но не смогла.
11.12.2011
