Пасенюк Вячеслав. Между тишиной и белмолвием

1…свистящие дырочки в левом и в правом полушариях. И тоненький уже не свист, а писк с утра до вечера – слева и справа. Что это выходит наружу? Мозговой пар?..

 

2. Морозный вечер, резкий воздух, железная дорога со всей её пустотой и накатанностью. Кучка людей на перроне… А мне ехать некуда и незачем – годами так и десятилетиями уже. Но почему-то мне приятно бывает вспомнить, что совсем рядом проходит железная дорога.

 

3. Лежат стопой – одна другую поглощая, пожирая – неизданные рукописи.

Время скоропортящегося бытия.

 

4…лишь бы из дома не выходить. Вместе с ним стариться и дряхлеть.

На календаре моём – несменяемая вторая половина ХХ века. Зачем мне новый бред, где постоянно натыкаешься на чужое и странное, – свой испытанный бред уже не тешит, зато и не терзает.

 

  

5. Похороны чередой идут-тянутся впереди нас, вместе с нами, за нашими спинами. Хороним людей, время, вещи, книги, идеи, чувства, а нового – для нас – не прибавляется.

Глобальное выпадение волос, зубов, интересов, планов…

 

6. Одно из самых ж и в ы х моих слов ныне – отвращение. Нас всё меньше и меньше: до пальцев одной руки стягиваемся, сужаемся – до пальцев левой руки или правой?

А когда-то, давным-давно, и нас – всех – ещё много было. Наличествовало.

 

7. Несколько бумажников, а хранить в них нечего: ни банкнот, ни визиток, ни любовных записок, ни (хотя бы!) подмётных писем… Не накопил.

Читайте журнал «Новая Литература»

 

8. Хлопните меня по спине – облачко школьной меловой пыли поднимется и нескоро рассеется, – такое густое… Пытаться сквозь него что-либо разглядеть и не пробуйте даже.

 

9. Никакой пощады тем, кто бездарно выстроил свою судьбу, не использовал могучий шанс и отдал за фук единственное, что мы действительно п о л у ч а е м, – жизнь, превращая её в житуху.

 

10. Этот наш обострённый интерес к самоубийцам: почему? Что было побудительной причиной? Пружиной, выталкивающей из нашего, да, несовершенного мира, – но мы-то живём, цепляемся руками и ногами, а они…

А эти кадры из десятков кинофильмов: покушающийся на себя трепещет где-то на подоблачной верхотуре, а целая бригада понабежавших и понаехавших старается уговорить, удержать, оттащить от края…

Не потому ли всё такое и делается, что мы каждый раз не хотим ещё одного о п р о в е р ж е н и я того, в чём многие из нас и так сомневаются, – в ценности жизни как таковой. Ну и сострадание тоже – к ним, а втайне и к самим себе.

 

11…схватиться за дудочку, за счётные палочки, за мыльные пузыри. Впасть в безотчётное детство…

 

12. Помнить надо всё, а вспоминать лучшее. Но – чем проще формулируется, тем труднее исполнять.

 

13. Говорите – я проснусь в третьем тысячелетии? А оно уже наступило? Правда?! Не знаю, не знаю. В полусотне км вокруг сплошная середина прошлого века: те же лица, речи, дела, масштабы и чаяния. Порою даже охватывает ощущение, что время двинулось вспять: вот разобрали воздвигнутое наспех в разгар перестройки, вот добивают сооружённое при Хрущёве и Брежневе, принялись за слой 30-40-х… А нового ничего не придумывается и не возводится. Царствие, чьё ты царствие?.. Не считать же «новым»порхающие в воздухе мобильники и кое-где проросшие – эхо Чернобыля слушают? – огромные бледные поганки спутниковых антенн…

Каждый год несколько девчат и парней навсегда уезжают отсюда – очевидно, в третье тысячелетие, куда-то туда, к вам.

Остающиеся быстро-быстро стареют, подпадают под общий неразличимый замшелый фон…тон…сон…

 

 

14. Дочь привезла из мегаполиса книгу – настоящую кирпичину: чёрную, в разводах ядовито-красивых письмен.

– Читай, отче, – это ХХI век, а не то, чем ты обычно пробавляешься.

С трепетом раскрыл я томяру и добросовестно одолел несколько десятков страниц нагляднейшей – хоть пощупай! – примитивщины. Не выдержал: пролистал, забегая вперёд… Опять не то. Ещё и ещё вперёд по плоской поверхности. Серое крошево. Мутноватое изображение – намёк на Тайну…

Уже без всякого трепета отложил я книжицу, изданную не без типографского щегольства, и рассмеялся. И было от чого: поверх разных выходных даннях красувались зазывные клише: лучший! суперфантастичный! бестселлер! …новое лицо, новый уровень нашей новой культуры…

Ну, уж если это приветствуется, и превозносится, и даже распродаётся, то нам и подавно не стоит стыдиться-смущаться из-за того, что мы старательно р и с у е м в воздухе нашого небытия и “в милой простоте” называем стихами.

 

15. Третье тысячелетие наступит, но не завтра и даже не послезавтра. Когда-нибудь, когда нас уже точно не будет.

…Чапаев завидовал Петьке с Анкой, многие герои сов. фильмов и книг завидовали потомкам: они будут жить в светлом царстве человеческой разумности…

Не завидую своим потомкам: им достанется жить-выкарабкиваться в куда болем жёстком и ограниченном мире, чем наш.

 

16. Самые прекрасные корабли те, на которых не плавал, те, на палубу которых даже в мечтах запрещаешь себе ступить.

 

17. Всё-таки есть (не умерли, не отшелушились) такие строчки, что зыркнешь по ним и как будто спичкой о тебя чиркнут. И пока они остаются такими для тебя, дыши, люби, дыши…

 

18. Молчание. Спокойное, привольное, роскошное… Вы замечали, как легко войти в шум, в сыр-бор застольный и как трудно войти в молчание – – –

 

19.  И в этом что-то есть… или будет… или было…

2008

Где-то в Диком поле                                                                                                                                                                                                                                                                                        

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.